Снежная сказка

Был канун нового года. Зима  опомнилась, спохватилась, что никак не давала  о себе  знать до сих пор. Люди забыли, что бывают лютые морозы, снежные бураны и пронизывающий до костей юго-западный ветер. Они беспечно открывали форточки, не надевали теплую  одежду, спокойно разгуливали по городу, смеялись.   Ветер внезапно завыл за окнами,   закрутил с такой неуемной силой, что стало невозможно выйти на улицу. Пространство между землей и небом стало одинаковым: снежно-серым. Ветер наметал сугробы с бешеной скоростью, снегоуборщики не успевали их убирать, а без их работы невозможно было передвигаться по дорогам:  не видно было даже включенных фар автомашин. Снег лепил в окна, двери, проникал во все щели, раскручивал верхушки деревьев, громыхал черепицами на крышах, пугал прохожих   и разворотил новую недостроенную автобусную остановку у дома. Потом   вдруг внезапно стихал, но новый, еще более сильный его  порыв   безобразил где-то в другом месте. Во всех комнатах, выходящих окнами на юго-запад, стоял холод. Ветер выдувал последнее тепло из квартир. Люди прятались под одеяла, надевали валенки, теплые шапки, они уже ни на что не надеялись.

Так продолжалось  три дня, но потом  все внезапно стихло.   Люди увидели странные вещи у себя во дворах. Огромные снежные шапки на крышах домов напоминали  головы    великанов,  деревья застыли в причудливых театральных позах, даже обыкновенный фонарь у дома выглядел, как прохожий, которого аккуратно облепили снегом с одной стороны. Провода осели под тяжестью снега, и было совершенно не понятно, зачем кто-то развесил их здесь.   Это  пришла зима…

Максим, выходя утром на улицу, поскользнулся и чуть не упал на крыльце: льда не было видно под снегом.  Он засмотрелся на  картину во дворе.  Следы от   ног  четко отпечатались на снегу – будто и не было людей кругом, будто это происходило  не в городе.  Все-таки мороз  настоящий  художник. Попробуйте это изобразить на полотне и вы будете жалкими подражателями. Нельзя создать  лучше самой природы. Вечером после работы  хотелось домой.  Максим до полуночи работал над своей новой картиной,  писал то, что увидел сегодня. Потом лег спать и умиротворенно заснул. Ему снились счастливые снежные сны.  Они были уютны и теплы  как  его дом.
 
О чем мечтали люди после окончания войны? Конечно, о счастье, о любви, семье, детях. Они  благоустраивали  жилища, шили новые платья, радовались праздникам. Самым большим праздником  был, конечно, Новый год. Наверное, чем хуже живет человек, тем он больше верит в новогоднюю мечту, верит в то, что, как встретишь Новый год, так его потом  и проведешь. Люди не жалели денег на праздники. А вдруг случится чудо?

 Видели ли Вы послевоенные новогодние елочные украшения? Они совсем не такие как сейчас. Шарики, бусы, фонарики, зайчики, рыбки, отделанные до мельчайших деталей. Удивляешься тому, как много труда вкладывал человек в обыкновенную елочную игрушку, которой и жизни, быть может, только один день. Хлеба не хватало, но игрушки новогодние были. Власти  не жалели денег на мечту о счастье, лишь бы люди не задумывались о том, хорошо или плохо они живут.  Да что там и думать-то! Мы - самая передовая страна в мире, мы победили фашизм. У нас нет капиталистов и угнетателей. Мы – хозяева нашей страны и нашей жизни!
 
Не случайно и то, что  идея устройства новогодней елки в центре города появилась у многих одновременно. Раньше общественных елок в городе никогда не было, а если и ставили до войны, то без снежных фигур, не считая, конечно, снежных баб.  Елка 1948 года была самой первой  городской елкой, украшенной   снежными фигурами. Её решили установить  на площади Сталина, около заводоуправления, на месте, где заводчане собирались на демонстрации. Место это и до настоящего времени  самое многолюдное в городе. Это около детского парка, сюда во все времена водили детей на прогулки. В центре площади стоял памятник вождю.  Памятник демонтировали в 1957 году, а сама скульптура долго стояла в парке, на небольшом постаменте. После разоблачения культа Сталина этот памятник был разрушен.

Как много в жизни  моих героев связано с именем Сталина. Улица, где дал завод впервые квартиру, - улица  Сталина…, площадь Сталина… Сталинград…  Максим был  на Сталинградском тракторном   после войны. Он поразился тому, что увидел: руины города.  Уцелели только   вокзал, тракторный, мачтовый заводы. Уже начали ходить  трамваи… Сталинград залечивал раны. Алтайский тракторный давал стране реальные трактора.

Улица Сталина существовала тогда, наверно, во всех городах. В городе  она появилась  в первые годы войны и застраивалась вместе с рабочим поселком тракторного завода. Дом №2  был сдан в 1953 году. Строители так торопились с его сдачей, что сдали его без  ванн и  канализации. «А как тогда?» - возможно, поинтересуется вдумчивый читатель. Пользовались туалетом на улице и колонкой во дворе, главное - было бы, где жить.

Председатель заводского профсоюза предложил конструкторам оформить ёлку. Максим делал эскизы к снежным фигурам. Эскизы, к сожалению, сейчас утерянные, утверждались руководством завода. Профсоюз с исполнителями заключал договор, работа хорошо оплачивалась. Хорошо, это было по мнению  Максима.  За первую елку заплатили по две тысячи рублей. В 1952 году на завод приезжал художник Князев, специалист по портретам вождей. Подходил, когда согласовывали проект очередной елки, спросил цену работы. Сказал, что взял бы столько только за эскизы. По его мнению, цена была низкой…

Потом были другие елки: пятьдесят первого, пятьдесят второго, пятьдесят третьего, пятьдесят четвертого… Но та, самая первая,елка 1948 года, была большой, собранной из веток и  украшена настоящими стеклянными игрушками. Снежные фигуры сначала были простыми: «Дед Мороз и Снегурочка», «Заяц», которые со временем просто усложнили.  Потом были «Квартет» по басне Крылова, «Моржи», «Слоны» с обложки овсяных хлопьев «Геркулес», «Тройка», «Дед Мороз на медведях». Очень это понравилось жителям - любимые герои, сделанные  из снега. Фигуры делали  на морозе, ночью, так как днем мешали прохожие. За елки давали отгулы, в которые художники отсыпались.

Снежные фигуры никто не знал  как делать, более, авторы их никогда в жизни не видели. Поэтому технологию изготовления изобретали на месте: набивали ящики снегом, пропитывали водой, сутки выдерживали. У Максима позднее появится много технических изобретений, рационализаторских предложений. Но это было первым. Это было какое-то особое изобретение, общественное! Всю черновую работу выполняли рабочие, а художники наносили рисунок и удаляли лишний снег. Работали большой и детской лопатами. В городской газете тех лет есть сообщение о том, как много школьников в дни зимних каникул посетило городскую новогоднюю елку. Потом это станет традицией – ставить новогоднюю елку для взрослых и детей на площади (теперь уже Ленина),  вместе со снежными фигурами. Сохранились фотографии, которые предназначались для газеты: снежные фигуры, напоминающие новогодние игрушки тех лет, и сам раскрасневшийся на морозе художник со своей Кружевницей. Тогда они были счастливы, молоды, влюблены, мечтали о будущем…

Сейчас стираются в памяти праздники прошлых лет: народные гулянья и демонстрации, а они были неотделимой частью жизни горожанина.  На демонстрацию в те дни ходили добровольно, как в церковь,  получая заряд бодрости на весь праздничный день. Хотя излишества  были: один год всех демонстрантов  заставили нести в руках книгу «Биография Сталина». Каждый завод, каждый цех, организация стремились как можно красочнее украсить свою колонну. Гвоздики из красного ситца в петлицах,  портреты вождей, членов политбюро, даже Ленин на грузовике – были необычны и театральны.

 Демонстранты  пели песни и танцевали под гармонь  всю дорогу  до площади. Перед входом на площадь стояли дежурные, которые выравнивали ряды,  наводили порядок в колоннах.Дух праздника, в виде пропущенной с утра рюмочки водочки, хорошо ощущался. Это  никем не осуждалось – морозец прижимал! После демонстрации  праздник продолжался за  столом.  Вино в праздники  лилось рекой,   стоило оно дешево:  3 рубля за бутылку. Закуска праздничного стола у заводчан  в то время состояла из традиционного винегрета, селедки, картошки, кильки и соленого сала. Иногда бывали и котлеты.

Заводская молодежь собиралась по очереди у кого-нибудь  на квартире, где обязательно должен быть патефон. Патефон в то время был редкостью, в  городе их не продавали. Пластинок не было тоже. Обычно это была техника, привезенная    во время эвакуации. Слушали музыку, пели песни, танцевали под патефон. Любимые песни того времени: «Осень, прозрачное утро, небо как будто в тумане», «Не уходи, я тебя умоляю", «Саша, ты помнишь наши встречи», песни Утесова, Клавдии Шульженко, песни на слова Исаковского. Танцевали танго, вальсы. Самыми популярными танцевальными мелодиями  были  «Брызги шампанского» и «Дождь идет».

Со временем стали жить лучше, изменилось и меню праздника. Салаты готовились в больших тазах, варился холодец, тушилась огромная кастрюля голубцов, пеклась домашнюю сдоба. Анино  голубое шелковое платье красиво развевалось  во время вальса. Максим  очень хорошо танцевал вальс, танго, приглашал всех Аниных  подруг.

Пластинок было много, они были сложены большой стопой рядом с патефоном,  их часто роняли,  били,  потом   покупали вновь.  Потом   патефон  сменила радиола. Надо сказать, что техника в то время развивалась быстро.   Тогда же дома появился и первый телевизор. Он был черно-белым, с маленьким экраном. Смотреть его  приходили соседи и знакомые. Телевизор обязательно включали    в то  время, когда сидели за столом .  После выпивки и закуски,   распевали песни. У Ани была толстая  тетрадь со словами, где были записаны слова песен.
 
«Вот кто-то с горочки спустился,
Наверно милый мой идет.
На нем защитна гимнастерка,
Она с ума меня сведет»,
 -начинала задушевно и красиво она. Потом её поддерживала подруга  Лиля, и они в два голоса старательно выводили:

«На нем защитна гимнастерка,
Она с ума меня сведет».
Затем следовала небольшая пауза, они как бы раздумывали, продолжать  дальше или нет второй куплет:
«На нем погоны золотые
И яркий орден на груди».

Потом уже дружно и бодро гаркал  заметно повеселевший весь застольный хор:

«Зачем, зачем я повстречала
Его на жизненном пути?».


Самым интересным в этой песне было   слово «защитна». Так не говорили в жизни, но слово это было очень красиво, и удобно произносилось во время пения.  Обычно, когда гости были уже заметно навеселе, пели:

«Что стоишь, качаясь,
Тонкая рябина?
Головой склоняясь
До самого тына»
Или…-  эта была любимая песня Максима:
«Шумел камыш, деревья гнулись,
А ночка темная была…
Одна возлюбленная пара
Всю ночь гуляла до утра».


  К концу вечера Максим  совершенно воодушевлялся и начинал рассказывать  свои охотничьи истории. Публика  внимательно слушала. Эти истории  знали все, так как  их слышали уже  много раз.   Максим  был не только  интересным рассказчиком, но и хорошо пел. Его лирический тенор  под аккомпанемент  мандолины звучал  прекрасно.  Это была почти как застольная классика.

К окончанию праздника народ  гвалтом высыпал на улицу, холода  уже никто не чувствовал: пальто нараспашку, шапки на затылке. Начинались крепкие объятия, поцелуи, объяснения в любви и долгие провожания друг друга домой. Потом, дома, все  сразу ложились спать, так как было  уже поздно.  Но праздник в городе  продолжался: на верхнем этаже у соседей  танцевали, наверно, вприсядку:   люстра на потолке сильно раскачивалась в разные стороны. Да и песен там пели побольше. По крайней мере,  так казалось соседям внизу.

Веселые шумные компании тянулись под окнами до самого утра. Кто-то в гулкой ночной тишине наяривал под гармошку:


Мы смотрели телевизор:
Лебедино озеро.
Лебедь белая плыла-
Похожа на бульдозер.

Меня милый не целует,
Говорит: потом, потом.
Я гляжу, а он на печке
Тренируется с котом.

С неба звездочка упала
Прямо к милому в штаны.
Не беда, что все сгорело,
Лишь бы не было войны.


Нет, такое  дома у Максима не пели, считали неприличным. Хотя войны не хотел никто.