Бывает такое - 5 или - застенчиво читая Хе...

«У него такое  бывает, чего нигде не бывает» – подумал я, читая Застенчивого Хе – http://www.proza.ru/avtor/trewq4

  ***
 Мудрый и застенчивый Хе сказал ангарскому дедушке из Сибири, что мальчик Вова из Тамбова хочет быть сначала Киркоровым, а потом президентом, чтоб заняться футболом.
 Дедушка сказал, что – «ни хрена Вова не понимает в футболе, поэтому нечего ему делать в президентском кресле» и резонно добавил, что – «и Киркоровым тоже быть не стоит, поскольку на эстраде одного дурака хватит».
  Мудрый Хе подумал просто так, что – «хорошо им там в Сибири. Они там думают, что на сцене только один дурак».  И с завистью, что – «и телевизор, что ли, они там не смотрят?..» А дедушке сказал, что – «Киркоров – отличник».
 А тот, с грустью, подумал: – Он ещё и отличник… Во, жизнь, итио…

   ***
 Хе сидел и думал, что – «жизнь-судьба устроена справедливо, что когда кто-то идет по второй ходке на нары, то кто-то должен идти по первой защищать рубежи страны, на территории которой стоят нары».
 Зашел Иван Сергеевич и перебил мысли фразой, что – «дело не в судьбе, а в старухе» и пошел покупать билет в Париж.
 « К Виардо…» – решил Хе и вспомнил не её -  «старуху», а Марь Васильевну – учительницу русского языка и литературы. 

   ***
 Мудрый Хе размышлял о том, что – «почему сажают только одних евреев, а сидят только одни русские. Как так?»
  Вспомнился брат дедушки из европейской части Сибири со своей присказкой – «Мишка, Мишка, где трудовая книжка?», когда он брал в руки хворостину и гонял другого внука от реки Чусовая до Белого моря и обратно.
   «Гонял Мишку, а лауреатом стал Ёська», – подумал мудрый Хе. – «Бывает же такое!..»

 *** 
  Застенчивый Хе, скромно и застенчиво размышлял о том,  – «чем же отличаются мужчина и женщина».
   Голос из-за спины Станислава Ежи Леца со словами – «кобель – это не кобета», а «мэн не ву-мен» был некстати и сбил с мысли.

  ***

  Грустный Хе размышлял о том, что – «как просто – если «откуда» – то «от верблюда. А вот если «где»?..
    Ничего подходящего в голову не приходило.
    Но мимо прошел Михаил Александрович, не останавливаясь и не поздоровавшись, колотя шашкой, отобранной у Макарки, по голенищу в такт, напевая модное «А-я-яй, суку-суку» из репертуара Хидейо и Цукико  Ито.
–  Во биз ихь? Во биз ду? – подумал Хе, почему-то по-немецки, глядя на него,
–   Near bird. Мин хер… – на каком-то сказал Михал Саныч, чуть повернувшись, и выплюнул вишневую косточку из сада в Вешенской и добавил, – …ц.

    ***

  Мудрый Хе смотрел, как его товарищ размышлял, глядя то на бутылку обычной водки, то на бутылку аперитива: – В поэты податься или в писатели?..
– Вот ведь… – подумал Хе, убирая подальше от него стакан самогона и ломтик колбасы, на котором уютно примостилось колечко соленого огурца,  со своей последней книжки миниатюр с совместным  вступительным словом  Ильи Рахмиэлевича  Резника и Ларисы Алексеевны Рубальской, занявшим половину книги.
 
   *** 
    Застенчивый Хе сидел и думал о том, что «чем старше фамилия тем и уважение должно быть выше. Вот например – Козлов и Медведев – фамилии старше, чем П…»
– Прости, Господи, – сказал вслух Хе, одумавшись, и стал думать про другое.

    ***

    Застенчивый Хе сидел и думал о том, что «чем старше фамилия – того и тапки».  Ведь фамилия Ракетов, моложе чем фамилия Мамонтов…
      И он написал: –  Унылая пора! Очей очарованье!
      Мне нравится твоя прощальная краса…
      И подписался – А. А. Копьев – Дубинин.
    ***
   
    Застенчивый Хе вспоминал Аллэда и Акунина.
  - А Акунин хорош...   "...сел в метро в Выхино, до Планерной прочитал книжку, выкинул в урну на выходе, и забыл, о чём читал." Хорошо! ...Чистенько в голове так, спокойно сразу. И руки свободные... Как пиво разливное утром в понедельник... и дома никого... и его много... и туалет рядом...
 

   ***
    Застенчивый Хе размышлял о том, что – « Адольф Книгге бы очень удивился, если бы узнал о том, что его книгу «Как обходиться с людьми…» сейчас никто не читает».
    – Революция! Натворили дел... – подумал Хе и некстати вспомнил, что – «революцию делают не толстые и умные книги, а тоненькие листовочки».
     – Ну, ты, Вольтер, и загнул загогулину! – подумал Хе почему-то не о нём, а об Ельцине.
     – Надо меньше книг у писателей, а больше вкуса у читателей, – обиделся Вольтер на такие мысли.
     – Во, Во! Чрезмерное чтение чужих мыслей распыляет собственные, – поддержал его Сенека.
     – Все у вас в растопырку, – подумал Хе о них, вспомнив Черномырдина и Пелевина.
   
    ***
   Мудрый Хе сидел и размышлял о том, что – «и как это Джулия Робертс умудрилась стать второй Оксаной Фандера?»
   Ни одна из версий в голову не приходила, но пришли слова  из песни – «Встань пораньше! Встань пораньше!  Встань пораньше! Только утро замаячит у ворот…»