Сапер

Сапер.

- Каждый сапер должен найти свою мину, и ты за своей приехал! Здорово, москаль пархатый! – Чувствительный тычок в плечо надо было видимо воспринимать за дружеское приветствие. Олесь Ольгердович Загоруйко, хорунжий международной группы саперов миротворческих сил, внешне выглядел представительно. Высокий рост, волосы с проседью, натруженные узловатые руки, крепкое рукопожатие и пристальный взгляд серых глаз.
- Что жарко?
Рубашка старшего лейтенанта Вани Подопригора, прибывшего всего пару часов назад, была мокрая от жаркого и влажного климата Камбоджи.
- Знакомься, - Загоруйко своей ручищей указал на вошедшего в бунгало низкорослого человека. – Такой же соплежуй, как ты, Шикиш-Мякиш, сержант из Молдовы. Как дела Шикиш-Мякиш?
- Все чики-пуки!
Шикиш-Мякишь производил противоположное впечатление хорунжему, из-за низкого роста, почти отсутствия шеи и коренастой фигуры он был похож на кубик с кепкой, напоминая Губку Боба из одноименного мультика, сходства добавляла пружинистая походка и постоянное обезьянье гримасничанье.
- Повезло тебе Ваня, – говорил Шикиш-Мякиш. – Олгердыч, наш, самый лучший сапер в Индокитае. Вот у кого опыта наберешься. Минер от Бога. Настоящий профессионал. Мин без счета снял. Почетный гражданин Лаоса, уважаемый старейшина многих местных племен.
- Правда все, без ложной скромности скажу я, - ответил на эти слова Загоруйко, и грудь его стала еще колесистее. – Я реально здесь главный, не чета другим, - и повернувшись к проходящему за их спинами начальнику миротворческого подразделения полковнику Хренштабелю, обратился по-английски.
- Господин полковник, а вы были подполковником?
Хренштабель ответил, самодовольно рассматривая свои наманикюренные ногти.
- А как же. И под полковником был и под майором.
- Спасибо, господин полковник, - ухмыльнулся хорунжий,  и обращаясь уже к своим добавил. – Одно слово, Нидерланды.
Так и потянулась у Вани Подопригора служба. Тропики, москиты, разминирование, гонор хорунжего, не признававшего ничьего авторитета, впрочем, платили хорошо. Бывало, спросит хорунжий Загоруйко, своего верного соратника Санчо Пансу, то бишь Шикеша.
- Шикиш-Мякиш, как дела?
- Все чики-пуки, Ольгердыч.
И все та же пружинящая походка и неутомимость. Впрочем, с прибытием пополнения Загоруйко и Шикиш-Мякиш, как более опытные саперы уже не работали вместе, каждый из них в качестве старшего вел свою группу. Ольгердыч также отвечал Шикишу-Мякишу славословиями.
- Вот сапер, как сапер и лопатка у него саперная, и игра любимая сапер, и рожа на лопату похожа.
Между делом подкалывали своего начальника полковника Хренштабеля. Но были и серьёзные разговоры, видимо постоянный контакт со смертельными штучками настраивал, как-то спросил Ваня хорунжего.
- Олесь Ольгердывич, а вы верите, что душа есть?
- Чего еще?
- Ну это, прочел. Американские или английские ученые открыли, что тело человека легче становится после смерти от 9 до 26 граммов. Типа все предусмотрели, а куда эти граммы деваются, понять не могут.
 - Ой, Ваня лопух ты. Газы это. Кишечные. Это как баллон с воздухом. Понимаешь, когда человек помирает, мышцы тонус теряют, грудная клетка,  клитор расслабляется и выходит все, что в полостях скопилось.
- Какой клитор?
- Твой, - резко ответил Загоруйко. Ох и башковит хорунжий, на все у него ответ есть, обо всем рассуждать может.
Но вот однажды произошло ЧП, на уже разминированной дорожке ведущей к рисовым чекам подорвался буйвол. Пришли местные жаловались.
- Да быть такого не может, - недоумевал Шикиш-Мякиш, в этом районе работала его группа.
- Ну, вы это… сами с минулями разбирайтесь, - самоустранился Хренштабель, причесывая свою челку перед зеркалом, лучше всего он разбирался в парфюме, бухгалтерии и одежде. – Загоруйко старший. Мне отчет в письменной форме к 5-ти вечера.
- Не печалься, - успокаивал Шикеша Загоруйко, - проглядел, со всяким может случиться. Кто знает, может опять, красные кхмеры объявились?
- Да какие кхмеры, про них уже ни слуху, ни духу много лет.  И ведь не первый же раз такая фигня получается?
- Все будет чики-пуки!
- Не уверен, - вздохнул Шикиш.
Неделю, наверное, ходил растерянный Шикиш-Мякиш, а потом как-то в сторонке взял под руку Ваню Подопригора и зашептал на ухо.
- Как дела? Как старый, зверует? Сильно придирается?
- Тебе ли не знать? Як коцак - самое ласковое выражение. Терпим.
- Послушай, раз ты с Ольгердовичем вместе теперь работаешь, скажи и как он, все время с вами?
- Ну как? Когда надо ему и отлучается, старший же.
- И надолго, и часто?
- Сам знаешь заповедь военного, старшим в попу не заглядывают. Зачем тебе?
- Да приметил я, тут поблизости схрон он держит. Вроде, как мины неучтенные прячет. Зачем?
- Не знаю, - честно признался Ваня.
- Вот и я не знаю. Завистливый он очень, однако.
- Это почему? Вредный ужас, да. Но всем божится, кому надо и не надо, что такой злинкой, как зависть не болеет, мол выжег её усилием воли. Вот мания величия у него точно есть.
- Уж лучше бы болел, был бы, как все. Супермэнистый  юберменьш. Природу не обманешь. Знаешь, если дых придержать он в другом месте в тройном размере выходит.
На том разговор и кончился. А через некоторое время подорвался на мине Шикиш-Мякиш.
- Вот и остался от Шикиша-Мякиша, один шиш да мякиш, - сказал на это Загоруйко, и какая-то злобная ухмылка промелькнула на его лице. – Каждый сапер должен найти свою мину.
Прошло расследование, виновных не нашли, точнее признали виновным самого Шикиша, товарищи попечалились, жизнь пошла дальше. Пришло время, и Ваня Подопригора стал старшим группы, но какая-то смутная тревога не давала ему покоя.
Однажды, на ранней утренней зорьке хорунжий Загоруйко у своего нового схрона наступил на прыгающую мину, это он понял по соответственному щелчку прозвучавшему под его левой ногой. Отнимать ногу с мины было нельзя. Его мигом прошиб холодный пот, а из-за соседнего дерева раздался голос, - Как дела дядя Олесь?
- Ваня ты? – недоумевая, спросил Загоруйко. – Что ты тут делаешь в такую рань?
- Вот и я у вас тоже хотел спросить? – эхом откликнулся Иван, не высовываясь.
- Ты мину поставил? - голос хорунжего снизился до змеиного шипения.
- А Шикишу, ты?
- Щенок! Что тебе взбрело в голову?! Да как ты смеешь!!!
- Да не дергайтесь вы так, не дай Бог рванет. Я там собственно кроме мины лягухи еще кое-что подложил, у вас в схроне много чего было. Вы запасливый человек и хороший учитель.
- Вот как. Ванечка, сынок. Не губи.
- Так скажи, зачем убил Шикиша?
- Ну, зачем так, это несчастный случай. Наша миссия свята. Все, что я хотел, чтобы наша миссия длилась, как можно дольше. Один день ставишь мину, другой снимаешь и все счастливы. Всё.
- Опять вы про святость, что собаке пятая нога. А про остальной цирк интересно, но это ваши дела с Хренштабелем. Своим то мины зачем подбрасывать? Шикиш нормальный парень, не сдал бы. Правду скажи.
- Ванечка, - вздохнул Загоруйко и замолчал, похоже, он напрашивался на то, чтобы его пытали.
- Когда долго вместе живешь и работаешь трудно что-то скрыть. Ты ведь документы по расследованию подрыва Шикиша составлял, улики собирал, а? Серый кардинал? Неужели из-за денег? Кента своего валить?
- Нет. Никто не может быть лучше меня. – Именно в этот момент в голосе Загоруйко прозвучали твердые ноты.
- Вот оно как. Ну, прощай хорунжий, пошел я.
- Ах, ты сволочь, Ванечка. Я ведь кричать буду, кто-нибудь, а услышит. – Голос хорунжего срывался фальцетом.
- А кричи не кричи, я на мину таймер поставил.
Ох, и молодежь пошла - наверное, это были последние мысли, что пришли в голову хорунжего Загоруйко. Мина сработала чики-пуки. А Ваня Подопригора отряхивая униформу от упавших комков земли подумал, что за люди - жалуются на обстоятельства, когда столько сил вложили в их возникновение.
На похоронах Загоруйко было много прочувствованных речей, Подопригора выступал сразу после Хренштабеля.
- Олесь Ольгердович, был замечательным наставником, он часто говорил – «Каждый сапер должен найти свою мину». Спи спокойно минер, свою мину ты нашел.
А еще через несколько недель в группу миротворцев саперов пришло пополнение, Подопригоре под начало представили тайца, капрала Чжэна Пукета.
- Хорошо, - сказал Ваня, просмотрев его документы. – Каждый минер должен найти свою мину. Будешь Чикишем Пукешем.

С уважением Врачевский М.П.