Черные руны на белом лице

Нетерпеливый стук в дверь растерзал звенящую тишину, царящую уже несколько дней в ветхой избушке. Хрупкая женщина средних лет за это время потеряла былую привлекательность, сделавшись дряхлой старухой. Жидкие волосенки были заплетены в растрепанную косу, а в потускневших глазах больше не осталось слез. Ее состарило гнетущее ожидание, чего – она сама не знала. «Жив ли ее покровитель и защитник, единственная надежда и опора?» - задавала она немой вопрос догорающей свече. Но засаленный столбик воска был глух к ее мольбам, отстраненно подрагивая в такт прерывистому дыханию хозяйки. Мощные удары кулаков о хлипкую дверь подействовали на бедную женщину как пощечина. Глаза ее вспыхнули первобытным ужасом, но любопытство было сильнее страха. Она понимала, что разбойникам нечего здесь делать, из всех богатств в доме была лишь забытая кольчуга мужа... Нетвердой походкой женщина подошла к двери, в глубине души надеясь увидеть родное лицо. Но тут удары стихли. Резко дернув за ручку, она увидела того, кого так ждала, но в глазах ее не было счастья. В них плескался лишь ужас, страх, удивление. Широкоплечий мужчина с рыжей бородой лежал на залитом кровью крылечке, дрожащей рукой держась за живот, прикрывая открытую рану. Беззвучно всхлипывая, женщина втащила мужа в дом, стараясь не сделать ему еще больней. Хриплый вздох вырвался из его потрескавшихся губ, заставляя слезы хозяйки с новой силой хлынуть из глаз...
 Две бессонные ночи провела она у его постели. Меняла повязки на ужасающей ране, кормила с ложечки, постоянно бормочущие в бреду губы. На третий день он распахнул глаза как испуганный котенок, крепко схватив за руку задремавшую было жену.
- Где они?! – рявкнул он.
- Никого нет, все кошмары позади, ты дома, - затараторила перепуганная неожиданным порывом женщина.
 Он снова обмяк в постели, глаза его приобрели оттенок безразличия.
- Ты даже не знаешь, что с нами произошло, не знаешь! – простонал мужчина, из глаз его покатились предательские слезы.
- Расскажи, - тихо попросила она.
- Ты точно хочешь знать? История эта не для бабьих ушей.
Утвердительно кивнув, жена наклонилась к нему и еле слышно прошептала: - Я все пойму.
- Тогда слушай, - ответил он, серьезно глядя прямо в глаза.
- Мы шли отрядом из двенадцати человек. Вождь сказал, что на соседнюю деревеньку напали, и требовалось подкрепление. Он отобрал самых сильных молодцов, и мы отправились. Я весь горел в предвкушении боя, хотя и догадывался, что после нашего выступления все враги разбегутся в страхе, как трусливые псы при виде стаи волков. Но, боже, я бы предпочел погибнуть в сражении за какой-нибудь огород с капустой, чем увидеть то, что ждало нас на пути! До деревни оставалось полдня ходу. К нашей беде поднялся густой туман, в котором не было видно и протянутой руки. Мои товарищи противились идти на ощупь, убеждая вождя в том, что это совершенно бессмысленная затея. И мы остановились на привал, ожидая прояснения. Где-то в пяти метрах от меня раздался сдавленный вопль. Он был подобно мимолетной вспышке – грянул и мгновенно затих. Я не на шутку перепугался, авось кто-то из нас в капкан угодил. Но это была далеко не ловушка для лесного зверья... Позже я услышал лязг мечей, брань наших молодцов, и непонятную мне речь. Я, было, вытащил клинок из ножен, чтобы прийти на помощь, как на плечо мне опустилась широкая ладонь. Резко повернув голову, я еле подавил растущий в горле крик: передо мной было ужасное создание. Я так и не понял, был ли это человек, али зверь какой дикий, но выглядел он настолько устрашающе, что я до сих пор вижу его морду во снах. Он был весь измазан белилами, на лице красовались черные руны, а оскаленные зубы были сплошь залиты кровью. Начав шептать страшные слова на своем наречье, он незаметно перешел на наш язык: «Только попробуйте сунуться дальше, мы вас живьем съедим, русичи проклятые!  Не жить вам на этой земле, мы здесь хозяева!» Да как смеет этот супостат кидаться такими словами?! В яростном порыве гнева я отсек его звериную башку, чтоб не посмел боле людей русских оскорблять! Как я подумал так, мне сразу же стрела в бок прилетела, а потом один из их стаи мне на живот набросился и стал броню прогрызать! Я заорал диким голосом, не в силах стерпеть адской боли, но, что еще хуже, я не мог скинуть его с себя. Я хотел выть от бессилия, беспомощно давая демону вгрызаться в мою плоть. Но тут все кончилось, так же внезапно, как и началось. Супостат бросил свое занятие, а крики вокруг стихли. Рана в животе неистово ныла, мешая воспринимать что-то кроме нее. Превозмогая боль, я нашел в себе силы оглядеться. Туман рассеялся, и я ясно мог видеть все вокруг. Мои товарищи лежали мертвыми на полянке, их изувеченные трупы сковывали ужасом мое израненное сердце. Не помню, то ли от кровоточащей раны, то ли от пережитых потрясений, я потерял контроль над собой и отключился. Очнулся уже недалеко от дома, на любезно подстеленной кем-то охапке листьев. Помню еще, что услышал прямо над ухом нежный чей-то голосок: «Ступай домой, ясный сокол, женушка твоя заждалась». Никак сама Берегиня покровительствовала мне тогда. И я, слушаясь ее доброго совета, пополз к родному крыльцу. А дальше ты и сама знаешь.
Жена сидела молча, не мигая глядя перед собой. Она слишком ярко представляла пережитые мужем ужасы, что не могла вымолвить ни слова.
- Натерпелся ты за последние дни... А что эти-то, демоны, как дым испарились?
-Выходит, что так. Но сдается мне, что это не последний их набег. Услышим мы от них, вот увидишь.
- Да, беда... Но нужно ведь как-то дальше жить, а там что уж придется...
- Ты права, жена. Нам нужно жить.
 И приподнявшись на локте, крепко поцеловал свою старушку.