Москва из Беги и смотри

   «В Москве весь мир уже готовился признать моё превосходство…»
Наполеон Бонапарт               


Это была Москва. За время войны немцы успели построить новое метро. Всё-таки ведь – пять лет.
Обычно им не пользовались, но на участке красной линии «Красносельская» - «Сокольники» засорился туннель. Его давно не чистили, и он просто-напросто забился ржавчиной.  Рельсы ведь, как известно – из железа. И не только рельсы.
Поэтому пришлось ехать в объезд. Тут-то и пригодилось немецкое метро. Оно кстати, было, ничуть, не хуже нашего.
Только, чтобы попасть на немецкую линию… Она, кстати, выдвигалась на северо-восток города дальше нашей и доходила, чуть ли не до Балашихи. А некоторые говорили, что и до Щёлкова. Немецкая линия пересекала Москву не окружностью с радиусами, а зетообразно.
Ну, так вот – чтобы попасть туда, нужно было сперва проехать по секретной русской линии, которая тоже раньше не использовалась – по так называемому банану. Вот сколько секретов пришлось открывать населению из-за какого-то банального засора! Но, как говорится, всё тайное, рано или поздно, становится явным.
В ленинском цикле мне понравилось. Только поезд ехал очень медленно – чтобы пассажиры успели осмотреть экспонаты на витринах. Станции там все (насчитал три или четыре) были устроены на манер музеев, стены сплошь стеклянные – а за ними природа, мебель, утварь и всякие документы, повествовавшие о жизни вождей. Ну и сами вожди - в виде восковых фигур. Конечно, особенно впечатляли разные пейзажные зарисовки, вроде Ленина в «Разливе» и пр.
Впрочем, пока мы дотащились до поворота на немецкую линию, мне всё это уже успело порядком надоесть. Спрашивается, за что мы воевали?
На станции, где я вышел, преобладали сельские дома. На улице, как гнилые зубы, торчали колонки. Говорили, что колонки, как и питающий их артезианский колодец, тоже остались ещё от немцев.
Здесь я снимал квартиру. Вернее веранду. Едва утеплённую, очень дёшево. Но жить можно. Даже зимой.
Я сел за стол. И углубился в свои размышления. Я решил написать книгу. О своей жизни. Я приготовился поднести ручку к первому листу раскрытой тетради…