Обочина - рассказы за жизнь

Денег было много.  Пачками тысячных купюр топырились карманы. Вован шёл по  тёмной улице осторожно, испуганно озираясь.  Почти крался. Выигранные в казино деньги в прямом смысле жгли душу, и он не выдержал – вынул одну пачку, чтобы ощутить её приятную тяжесть и замшевую шероховатость поверхности купюр.
Мгновенно всё вокруг вспыхнуло разноцветным мечущимся огнём , в глаза и уши рванула рекламно-гламурная  жизнь города.
 
И завертелась карусель!
С десяток аптек предлагали лекарства с неимоверной скидкой. Перламутровый зуб частного стоматолога призывал сменить зубы – дешевле некуда!
С огромных баннеров лилась самая лучшая зубная паста, мимоходом полностью уничтожая кариес. Ароматом далёкой Франции несло от жемчужных зубов глянцевых див, обвешанных драгоценностями. Лучшие телевизоры в мире со встроенной стиральной машиной, надстроенные над холодильником сулили рай в вечной зелени Багам, Карибов и Самоа.  Безлимитная связь с «нулевым» тарифом заливалась бесчисленными рингтонами смартфонов из  многочисленных салонов связи. Бани, сауны, массажи, фимам, пилинги и спа  оказывали услуги прямо на улице, как казалось Вовану.  Манящие светом вывесок салоны красоты могли из чучела сотворить Венеру. А клиники интимной пластики уже налаживали поточное производство секс-гигантов любого возраста и силиконовых Бриджит Бордо.
 Лейтмотивом этой какофонии  билось в виске: «Всё для тебя! И только для тебя!...»

 Вдруг из подворотни вывернулся Паниковский с гусем под мышкой и,  паскудно подхихикивая, заорал .
- Дай мильён! Дай мильён! Я знаю, у тебя есть мильён! Всего один мильён! Ну, дааай  мильёнчик! 
Миг! И тысячи рук потянулись к Вовке со всех сторон.  Многоликая масса, скандируя «Дай! Дай! Дай!...», стала наплывать на него, сжимая кольцо.
Обессилев от этого напора,  он сдался на милость толпы… 
Ему захотелось всего и сразу!
***
Вован лежал в грязи  вдоль бордюра на краю проезжей части, уткнувшись головой в решётку фановой канализации.  Снизу тянуло тухлятиной. Эта вонь смешивалась с остатками запаха дорогого парфюма.  Его затошнило, и он отрыгнул кислятиной банкового пива. От этого заныли плохо вставленные зубы, изъеденные кариесом.  Болела почка.

Кряхтя, он присел на бордюр.
Обдав его грязью, мимо пронёсся  с музыкой шикарный кабриолет.  Из него,  кроме уханья сабвуфера,  доносились  женские вопли и рёв пьяного мужика.
- Гуляяяем! УплОчено!
Это ещё одного барана везли на закланье, чтобы принести очередную жертву Богу потребления.