Преследовать свое отражение

                ДГ12а  Преследовать свое отражение

                Все, что сейчас нужно сделать, это очнуться от оглушающей тишины. Стряхнуть безжизненность.
                Бальтонари отпускает, или даже отталкивает Ардисталя, и бросается к Тенедару. На его лице - нежелание верить в потерю того, кто так быстро стал ему другом.
                Поднимается ветер, и снежинки начинают атаковать нас с неожиданной решительностью.
                "Предлагаю ввести десять процентов энергии чтобы перезапустить его электрогенератор. Может быть, даже двадцать, Деми"
                - Умирать надо или богатым, или молодым. Я не знаю, почему ты его убил, но ты сделал это вовремя. Он относительно молод, и очень богат. Все сходится. Нет, смерть лучше чем бедность и старость.  Я потом попрошу тебя убить меня за пять минут и до того, и до другого.
                Эта раскрепощенная философская сентенция там, где от голодного и трезвого Арканда нужно было ожидать взрыва негодования, выводит меня из ступора.
                Я сосредоточенно тру ладони, согревая их, и прикладываю к груди Тенедара.
                «Четыре процента. Семь. Двенадцать. Деми, стоп.»
                Нарастающая паника не дает мне послушать Иммаюла. Мозг Тенедара лишен кислорода уже как минимум две минуты. Я должен перезапустить сердце.
                «Двадцать три процента. Тридцать.»
                Необъяснимость природной тишины состоит в том, что человек так молчать не умеет. Тишина небьющегося сердца того, кого ты любишь – это ожог на твоей душе всякий раз, когда биение должно было прозвучать, но не прозвучало.
                Невидящими глазами я смотрю в его лицо, и не узнаю. Не хочу узнавать.  Чувство вины охватывает с силой, которой я от него не ожидал. Тишину человека можно прервать, попросив его заговорить. Тишину природы можно только слушать, смиренно сидя на краю этой бездонности, над которой не властно ничто, кроме времени.
                Иммаюл проявляется над Тенедаром, и обхватывает его крыльями.
                И сердце под моими ладонями тут же начинает биться.
                «Думаю, что тебе нужно было немного помощи» - Тихий смех аркчила не разрывает, но мягко разводит земную тишину, поднимая бархатный занавес смерти над тем, кто только что едва не оказался с той его стороны.
                - Прости, прости... – Я обнимаю Тенедара, и целую его в лоб, в щеки, куда придется. – Я запаниковал... Ты был болен. Возможно, ты все еще болен, но по крайней мере сейчас я уничтожил достаточно микроорганизмов в твоих легких, чтобы купить время, и искать лекарство... Мне нужно просмотреть лекции Ари. – Я осекаюсь, и беру себя в руки. – Вам придется ехать со мной в Дейкерен, если вы хотите жить.
                Манихот открывает глаза, и первое, что он замечает – это Ардисталь.
                - Что здесь делает этот щенок?
                - В вашем положении я бы не стал оскорблять наследника престола! – Принц бросается в бой, мгновенно забыв свой страх, и все то, что сейчас случилось.
                - В твоем положении я не стал бы надеяться, что ты станешь наследником престола! – Тенедар медленно поднимается, потирая спину, и поправляя меч.
                - Давайте не будем собачиться на голодный желудок. Уже не говоря, что на трезвую голову! – Бальтонари вздыхает облегченно, хлопает Тенедара по плечу, и уходит вдоль по улице.

                Нас принимают на первом же постоялом дворе. Пока Арканд, Тенедар и Ардисталь ужинают, я иду в выбранную комнату, и сажусь там у камина. Я отверг Ясеремшана, но бегаю за Тенедаром. Душа застряла в колодце одиночества, но вылезать оттуда хочет только под руку с тем, кто ей нравится, а не с тем, кто предложит выбраться. Поэтому, возможно, что одиночество - это просто миф. Честнее надо быть с собой, и с окружающими.
                Сейчас выпроводим Ардисталя, и все скажут, что я опять сделал все не так. Где-то нужно найти утешение и спокойствие, свободу от "кто что скажет".
                А комната ничего себе - уютная, и на окнах занавески. Задернута только одна, такая длинная, что закрывает и окно, и всю стену. Думая о делах, которые навалятся на меня по приезде в Дейкерен, я рассеянно смотрю на ту часть стены, которая должна была быть закрыта второй занавеской, если бы ее удосужились задернуть на ночь. На кирпичной стене, покрытой очень неаккуратно налепленной штукатуркой - большое темное пятно.
                Ребята заходят, сытые, веселые и пьяные, возбужденно хлопая друг друга по плечу. Кажется, магический напиток под названием "вино" объединил даже Манихота и принца, который, очевидно, и не собирается идти домой.
                Бальтонари открывает бутылку, и пускает ее по кругу. Ардисталь подсаживается ко мне, и предлагает выпить. Я молча качаю головой, и смотрю на пятно на стене. Встаю, ковыряю темную штукатурку, и пробую ее. Это не вино. И не помои. Это человеческая кровь.
                - Ты где будешь спать? - Тенедар снимает камзол, и бросает его на одну из кроватей. Не знаю, хочу ли я ложиться с ним в одну постель после того, что он сегодня сказал.
                Но обреченность в отношениях меркнет перед запахом, наполняющим мое сознание. Это сильный запах, ведущий в запутанность человеческой психики, двойственность в отношениях, и смерть. 
                Я еще ни разу не ошибся. Да и не мог. Все эти убийцы пахнут одинаково - также как и я. Возбуждение накатывает оглушающей, восхитительной волной, смывая усталость, горечь, все, кроме желания преследовать.
                - Домиарн? Ты можешь лечь со мной если хочешь. - Арканд подходит ко мне, хмурится, и пытается обнять. Опять угрызения совести заели? Здесь его иногда не спасает даже алкоголь.
                А я уже не слышу ничего, кроме этого запаха. Встаю, и ухожу в ночь.