Канадские зарисовки

                ***

        Маленькая зарисовка с места событий. Я живу в предместье Торонто, в Оуквилле, где преимущественно двух- или трехэтажные домики. Эти улочки и эти сахарные домики напоминают рождественскую открытку – все ухоженные, красивенькие, с маленьким газончиком и машиной перед входом. Неимоверная чистота в городе! Даже в дальних уголках, где никто не живет, нет ни бумажки, ни бутылки, ни окурка…
        Все улыбаются друг другу и говорят «хай», проходя мимо. На пешеходной набережной у озера Онтарио непривычно странно выглядят парковые скамейки – лакированные и красивые, с мемориальной табличкой – посвящением кому-то из умерших родственников. Или на газоне, в земле – такие же таблички, видимо, там покоится прах жителей близлежащих коттеджей.

                ***

        Утром все уходят из дому – кто на работу, кто в школу. В пять просыпается Оля и после съеденной овсянки уезжает на машине до двухэтажной электрички в Торонто.
        В семь часов Сергей, выпив чай, берет йогурт и печенье и – в школу.
        В 7.30 просыпается Володя. После зарядки-йоги – стояния на голове, съедает мюсли с молоком и уезжает. Костя спит до десяти.
        И вот я сам…
        Сегодня решил пойти на набережную порисовать.
        Набережная – пешеходная, на задворках улицы вдоль озера. На улицу дворовыми фасадами выходят дома миллионеров. Двух-, трехэтажные, с маленькими двориками за метровым заборчиком, с садовыми креслами, столиками, с миниатюрными японскими садиками...
        От берега, облаченного в камни, до участков близлежащих домов – метров 15-20. Вдоль воды бежит грунтовая дорожка, извиваясь между редкими деревьями, старыми и молоденькими, с торчащими у корней латунными табличками – в память кого посажено дерево.
        Я уселся на мемориальной скамейке, стоящей на чисто выстриженном газоне, и стал рисовать. Мимо временами проходили собачники, призывая отставших собачек на поводках «кам он, бэйби», с кулечками и совочками в руках для устранения конфуза четырехлапого дружка, и веселые старики.
        Отдельное слово о стариках. Поодиночке или парами за ручки – мимо быстрым, насколько возможно,  шагом проходят чистенькие, опрятные, ухоженные старики в белых курточках, брюках и перчатках, в новых спортивных туфлях. Вспомнились наши – в стоптанных туфлях 30-летней давности, в штопанных на локтях кофтах… И сердце защемило...
        Проходя, говорят неизменное «хай» с улыбкой всеми белоснежными зубами...
        Закончив этюд, я прошелся по городку. Редкие машины проезжали мимо по ровным асфальтовым улочкам. Желтый школьный автобус, разрисованный  предостережениями, прокатился важно, да изредка – старики. И больше ни бездомных собак, ни кошек, ни людей нет на улицах.
        Сзади на электрической коляске неслышно подъехала старушка. Я увидел ее боковым зрением и отступил с тротуара. Она, улыбаясь, сказала «экскьюз ми», лукаво посмотрела на меня своим сморщенным личиком с прозрачными трубочками в носу и, лихо повернув на повороте, скрылась в подъезде многоэтажного дома престарелых...
        Хочется отметить архитектуру двухэтажных домиков, уж очень отличаются жилые дома в Канаде от наших. Все домики на улице имеют примерно один и тот же набор помещений. И какая же должна быть фантазия у архитекторов, чтобы эти домики не были похожи один на другой!
        У  каждого – свой вход с неизменным венком на двери, эркер гостиной, балкончик на два этажа. Рядом щиток для баскетбола, тут же – автоматически открывающиеся двери гаража. Но всё это разное. За маленькой ландшафтной горкой с любовью ухаживают хозяева. Десять метров стриженого газончика перед домом вызывают умиление...
        Я съел припасенный банан, а выбросить шкурку – не могло быть и речи, только в урны.
        Недавно я ездил с Олей по магазинам. В машине доел яблоко, оставалось несколько косточек и хвостик. Я так всегда объедаю огрызок, взял да по привычке выбросил  в окно. Оля чуть не упала в обморок за рулем. Только в урны! За это едущие сзади могли написать телегу в полицию – был бы штраф, а штрафы уж здесь – ой какие большие – по 500-800 долларов.

                ***

        В гости к Юре...
        Торонто. Я увидел его первый раз неделю назад из окна самолета. Раскинувшийся на берегу озера серый город. Невысокие постройки со всплесками многоэтажек. Знаменитая телевышка в местном Манхеттене – Даун-Тауне со сгрудившимися небоскребами, как восклицательный знак великому государству...
        После долгой процедуры оформления документов в таможне я вышел к встречавшему меня совершенно не изменившемуся брату…
        И вот мы мчим по местному хайвэю на новую встречу с Торонто...
        Хайвэй, хайвэй – что за манящее слово! Цивилизация дошла и до Украины: навеянный книгами об Америке, таинственный хайвэй оказался симферопольской трассой с теми же клеверообразными развязками, с теми же иномарками, только без наших Таврий и Дэо.
        Отличие одно – большие машины не старались похвастать своим мощным двигателем, не устраивали гонки на выживание. Все ехали спокойно, с позорной по нашим меркам скоростью – 110-120 км в час. Система накопительных штрафов сдерживает и самые мощные спортивные авто. Все спокойны, все вежливо обозначают переезд с ряда в ряд поворотными сигналами.
        Разрывов между населенными пунктами нет, один город перетекает в другой. Понятно только по обозначениям на съездах с хайвэя, что мы проскочили еще один городок...
        Мегаполис. Проехали промзону, и развязка привела нас к набережной, на которой
памятниками труду мысли и достатка выросли многоэтажки из стекла и бетона. Широко, грандиозно, пафосно, без нашей аскетически экономной архитектуры. Рядом хочется дышать полной грудью, глядя снизу на уносящиеся к облакам этажи зданий.
        Дом Юры – на берегу Онтарио с парковкой для яхт, недалеко от центра. Он чем-то напоминает высотки Москвы в пост-военном ампире, только без шишечек и флагов на фасаде. С внутренним двориком-курденером, с пятиэтажным подземным паркингом для жильцов и отдельным подземным этажом паркинга для визитеров.
        В подземной парковке стоит Юрин двухдверный мэрс в ряду с запылившимися гоночными корветами. Там, вообще, только эксклюзивные авто на стоянке, мустанги и маленькие порши теряются в углах парковки, уходящей в бесконечность...
        Это даже не здание, а комплекс из трех домов, объединенных одним архитектурным замыслом.
        Больше всего меня поразил холл – семиметровой высоты, весь в мраморе, толстых коврах, пальмах со швейцаром за стеклянной загородкой и кожаными креслами в зоне отдыха. Отдельная комната холла посвящена макету здания.
        Мы поднимаемся в лифте на 6-й этаж. Лифт тоже из темного дерева с зеркалами, украшенными фацетом, с мраморным полом и мраморными ограждениями по периметру. Коридор этажа полностью в коврах. На стенах – картины. Вдоль длинного коридора – одинаковые деревянные тонированные дубовые двери.
        Квартира в стиле хай-тэк: ванная вся в мраморе и выше метра полностью в зеркалах с джакузи и душевой кабиной, с мраморным умывальником.
        Здесь во всех квартирах обязательны стиральная, сушильная и посудомоечная машины. Красиво, современно, здорово. И так жаль, что кризис не дает возможности попользоваться ею долго. Сможет ли он ею пользоваться долго? У Юры смущенная улыбка…
        Перекусив, пошли всей компанией прогуляться вдоль озера.
        Прибрежная полоса разделена пешеходными и велосипедными дорожками, по которым непрекращающимся потоком бегут, едут, катятся бегуны, люди на роликах, велосипедисты с прицепными тачечками для малых детей и трех- и четырехколесными велосипедами. Рядом бегут собаки. Все движется, мужает, здоровеет на глазах.
        За велосипедными дорожками и озером – извилистые грунтовые пешеходные тропинки с иногда встречающимися столиками, на которых укреплены пластмассовые таблички в виде книги с описанием представителей флоры и фауны этого места, в особенности, бабочек, в их честь и назван этот парк. Вдоль берега выстроились рядком непохожие друг на друга жилые комплексы. А вдали, на изгибе берега – Даун-Таун с его небоскребами и с телевышкой.
        На небольших возвышениях берега расположены смотровые площадки окрестностей с большущими валунами и – вот те раз! – тоже все подписанные в память о ком-то. И снова все деревца – с табличками…
        Сильный ветер не дал нам побродить по берегу долго, и мы вернулись.
 
                ***

        День рождения у Володи. Вечером мы едем в Торонто в театр.
        Хайвэй – главная артерия, соединяющая все города Канады. И если на ней затор, то жизнь прекращается на часы. Впереди какая-то авария, объезд, мы выезжаем на обычное шоссе и, кланяясь всем светофорам, еле успеваем в театр. Он в самом центре города – в Даун-Тауне, в толпе небоскребов. Среди этих стеклянных гигантов-домов и светящейся рекламы затерялся вход.
        Запыхавшись, попадаем в 19-й век. Широкая лестница в старинном стиле, вся в позолоте, по стенам – лепка. Зал – крутой амфитеатр, забит людьми. И мюзикл – о молодежных гендерных проблемах 19-го века...
        Через два часа под шумные аплодисменты из 19-го века ми вынырнули в блеск Канады. Мы у небоскребов. Сверкают огни рекламы, взлетают стремительно этажи. Один небоскреб, недавно построенный между двумя в узком проходе, похож на нос ледокола...
        Квартиры продаются здесь минимум за 450 тысяч – можем купить, но где здесь подышать вечером свежим воздухом, непонятно. Кругом сквозняки. Правда, люди покупают здесь жилье – наверное, что-то знают!
        Светятся, как и стеклянные скалы домов, уносящиеся куда-то за облака, неширокие тротуары. Кругом – стекло, блеск до неба.
        Небольшие магазинчики вокруг. Мешает смотреть мысль о том, как столько народу в часы пик может приехать и войти в эти здания, сгрудившиеся на одном пятачке.
        Межу громадинами домов, раскрашиваясь постепенно снизу вверх, мелькает вышка. А просто на асфальте, среди огней и витрин лежат, спят на упаковочном картоне бомжи. На улице +5.
        Возле урны на асфальте сидит бородатый молодой бомж, рядом рюкзак, в руке бейсболка. И собачим взглядом провожает дежурной улыбкой прохожих. Полиция не мешает проявлять себя таким макаром…
        Под землей – целый город с магазинами и кафешками (правда, уже закрылся)…
Кстати, о забегаловках. На вопрос «Какая канадская национальная еда?» – один ответ: «Очень сладкие булочки, гамбургеры». Когда мы были на Ниагаре, Володя специально завез нас в их типичное, самое любимое аборигенами кафе «Тим Хорстен» – сеть кафешек по всей Канаде.
        И действительно, на выбор – порядка 20-ти наименований булочек (или, у нас бы сказали, пирожных), ну очень сладких, и пойло невкусного кофе – дневной рацион аборигенов.
        А индейцы, как коренные хозяева жизни, в большинстве своем живут на пособиях в резервациях. Им выдают сигареты, спиртное – пусть развлекаются и не мешают жить другим…

                ***

        Магазины организованы по национальному признаку.
        Украинские магазины – с шоколадками «Оленка», с салом, пасками, с дорогой ковбасою, с портретом Шевченко и кобзою на стенке. Продавщицы разговаривают на западном диалекте, называют всех панночками.
        В польском, более большом магазине – и выбор побольше, и обрезки колбас бесплатно…
        На СТО наши бывшие автослесари уже путают английские и русские слова, но грязь от машинного масла на полах – традиционно наша ментальность!

                ***

        Сегодня ходил в порт рисовать яхты.
        На лужайках между дорожками – зоны отдыха. Здесь мирно уживаются дикие гуси, чайки, белки. От этих белок прохода нет – серые, черные, темно-коричневые, надутые, раза в полтора-два больше наших. И наглее в пять раз.
        С неба спустились два лебедя. Птицы грациозно плавали у острова, любуясь своим отражением в воде, пока их не увидели местные гуси с короткими черными шеями и серыми крыльями. Недолго посовещавшись, они подлетели к лебедям, шипя и шлепая по воде крыльями, как штурмовики на бреющем полете, отвернулись от них хвостами и начали громко обсуждать акт попытки диверсии незваными птицами. Лебеди, немного послушав крики, медленно и грациозно уплыли восвояси…
        Жирные тетки выгуливали собачек. И чем жирнее тетка, тем меньше собака…
        С сухих доков уже начали выкатывать яхты. На берегу их сотни – кажется, больше, чем население города.
        И везде чисто, вдоль тротуаров – выбритые газончики, а где черная земля у деревьев, там посыпано крупными стружками, покрашенными в красный цвет – и пыли уже нет. Да, действительно, за три недели я еще не чистил свои туфли, на них еще остался украинский блеск.

                ***

        Пасха.
        Разные конфессии проводят службу в разное время. В пятницу вечером в 19 часов мы попали на службу в сербскую церковь, на вынос плащаницы. Все в черном, женщины и мужчины отдельно, справа и слева. Служба – на сербском и английском. Напевы гортанные, с мусульманскими или грузинскими оттенками. В церкви всего несколько икон, одни фрески на стенах.
        Главная святыня – матерь божия, троеручная икона из Сербского монастыря. Интересно, когда ее увезли оттуда, в монастыре на следующий день взорвалась бомба…
        В Украинской церкви служба на Пасху начиналась утром в 8.
        За городом, между полей фермерских хозяйств и лесополос, у небольшого нового перелеска смерек возвышается деревянная церковь – в стиле наших западно-украинских.
        На дорогах, на больших стоянках, обсыпанных гравием, вокруг церкви стояли сотни машин. Внутри было полно народа, все мужчины – в вышиванках. Молитвы – на украинском. Много детей.
        Хорошо, что детей приучают к церкви, хоть так они смогут ощущать национальную принадлежность, которая так быстро стирается в чужой стране.
        В здешних украинских стариках невольно вижу полицаев – вот что значит советская  пропаганда, трудно искоренить устоявшийся образ врага.
        Что необычно – прихожане поставили свои паски в лукошках у дорожек и ушли на службу, а паски одиноко стояли рядами перед главным фасадом, ожидая конца службы.
        После службы был крестный ход с хоругвями, за ними тянулись священники, хор мальчиков и прихожане всех мастей. Батюшка вышел из церкви после песнопений и благословил паски, сначала с кадилом, потом уже святой водой.
        Молодежь у наших в Бога не верит и не понимает, зачем он нужен вообще, здесь все надеются только на себя. У всех за плечами – психологические курсы в школах и университетах...
        Тяжело было, наверное, миссионерам в дальних африканских джунглях. Уверенных трудно убеждать.

                ***

        После службы мы едем к Юре в Торонто. Заехали в китайский супермаркет, потом в магазин за спиртным. Здесь все спиртное продают в специальных магазинах с 11 часов.
        У магазина скопилось машин двадцать, все ждут открытия. Табло у входа загорелось, и народ хлынул в большущий зал с разнообразным спиртным на полках – разные страны. Трудно выбрать из сотен наименований, но как-то ориентируются люди.
        Ха! Так здесь все наши с похмелья, в 11 утра  только русская и украинская речь слышна...
        У Юры разговелись и решили спуститься в спорткомплекс на первый этаж, там зал с велотренажерами, которые измеряют пульс и сами устанавливают режимы работы. И плоский экран с кабельным телевидением, хотя через стеклянные, громадные витрины открывается вид на озеро с яхтами. Зал для большого тенниса, бильярдный зал, сауна, отдельно бассейн и джакузи, все это с видом на озеро. У воды бассейна – зона отдыха с пальмами, столами и шезлонгами. Я видел это все раньше, но только в американских фильмах…
        На полу вдоль бассейна мелкой мозаикой выложены цифры глубины бассейна. Все для людей. В залах – два-три человека и тренер.
        Попарились в сауне, поплавали в бассейне, поварились в джакузи, побегали на велотренажерах…
        После приготовили мясо с салатом из свежих овощей – помидоров, огурцов, лука, зеленого чеснока, и картошечку-пюре. Какие-то сорта рома, коньяка. Отпраздновали…
        Когда жарили мясо, сработала противопожарная сигнализация, но не долго пищала…
        Сытых и веселеньких я повез домой на Костином понтиаке по хайвэю в Оуквилл. Пасха закончилась.

                ***

        Вечером мы после ужина решили прокатиться  по историческим местам Оуквилла.      
        Проехали по пустынным улицам, здесь они пустеют уже в восемь вечера. От шоссе уходят в полумрак тупики на 10-15 домов с разворотной площадкой вокруг красивого островка с подстриженными фигурами кустарников и газончиком.
        В таких тупиках чаще всего расположены красивые особняки уникальной архитектуры, стилизованной под старую Англию, с индивидуальными ландшафтными изысками. С шезлонгами, с садовой скульптурой, которая меньше метра высотой. Только не такой, как у нас в супермаркетах, напоминающей кичевые мультики, а изысканной, утонченной – нежные эльфы украшают покой старой британской колонии.
        Не скупятся здесь и на подсветку домов и даже старых стволов бескорых деревьев. Сумеречная подсветка снизу вверх придает строениям загадочный, таинственный вид, веет холодком вековой истории, призраками и приведениями. И вокруг – ни души. Только в больших окнах домов, традиционно открытых, без штор и чаще не закрытых жалюзи, иногда мелькнет неясная тень хозяина в полумраке комнат, да от каминов – желтоватое мерцание по стенам, увешенным картинами.
        У крыльца часто подчеркивают дорожку грибочки ночных светильников –невысоких, фосфоресцирующих, заряженных от солнечных батарей на крышечке каждого. Да... У нас  как долго бы они светили у тротуаров?
        Недавно заходили к знакомым англичанам в домик у озера. Я будто попал на съемку фильма о жизни буржуа 19-го века. Те же обои – ситчик нежных цветов. Та же мебель. Такая же обстановка в мелочах. У камина – старинное медное ведро для дров, из которого торчат старинные меха для раздувания камина. В старинном бюро тускнеют позолотой вековых коленкоров книги. Ни одного современного предмета в доме, кроме телевизора и кухни, которая тоже стилизована под старину – с полочками на стенах для тарелок. Да постирочной в подвале с неизменными стиралкой и сушильной машинкой. Да дверью в подземный гараж на две машины.
        На каждом этаже – спальня с отдельным туалетом, душем, умывальником. И только в мастер-спальне (т.е. спальне для хозяев) дополнительно – джакузи. А балконы и террасы, набранные деревянными брусками, – они, кажется, нависают над озером, будто о них разбиваются волны. Онтарио – совсем рядышком…
        Уже ближе к ночи мы подъехали к местному историческому парку Бронтэ. Территория специально не освещалась, и только издали светили фонари соседствующих улочек. Помимо памятной пирамиды, сложенной на растворе из гранитных камней в рост человека с бронзовой табличкой в честь основателя парка (какого-то сэра в 19 веке), неизменно стриженого газона и редких деревьев, здесь сосредоточены еще несколько строений 17-го века.
        В то время это поселение являлось портом, куда приходили парусники со старой Англии, со своей таможней, почтой, домом губернатора, до сих пор украшающими это место…
        Озеро штормило. Потухший маяк угрюмо возвышался на мысе, в темноту бесконечности уходил мол из камней. Об него, грозно шумя, разбивались пенные волны шумящего прибоя. Между рваными тучами проглядывала бледная Луна…
        И когда стоишь на пустынном берегу рядом с этими домиками – белыми, дощатыми, с окнами, закрытыми деревянными жалюзи, у крыльца на двухметровом круглом камне старинного мельничного жернова, под звуки грохочущего в темноте моря очень ясно представляешь: Дождливой весенней ночью в старом порту, свистя снастями и поскрипывая кормой, стоит парусный фрегат. С него уже сошли на еще безлюдные берега первые поселенцы с надеждой и верой. Им еще предстоит  открыть, заселить, поднять, выстроить ту Америку, которой  будет гордиться всякий, прибывший сюда…
        И до сих пор, но теперь уже в аэропорт Торонто, каждые 15 секунд прилетает новый самолет, принося новых поселенцев, и они продолжают заселять необъятные края этой Новой Англии. С теми же надеждами и верой они строят новую историю своей необъятной страны.

                ***

        Разница с Канадой – 7 часов. Сейчас здесь солнечно, 15 часов. Я сижу во внутреннем дворике, на деревянной террасе, как у всех, в шезлонге – загораю и читаю журналы по строительству из местной библиотеки. Сильные порывы ветра засыпают меня сережками с ближайшего клена…
        Мне не понятна цель жизни у них – вся жизнь в долг банкам, работа, работа, работа. Если теряешь ее, теряешь все, и в любом возрасте начинаешь все заново: новая квартира (всегда внаем), новая работа, чаще не та, что хочешь, а та, что можешь, чтобы выжить…
        Всё вспоминается анекдот о Канаде: После смерти умершего пригласили на экскурсию в ад. Там музыка, любые развлечения, бары, спиртное, хоть залейся. После попал он в рай, а в раю тишина, травка, все только в белом ходят туда-сюда. Надоело ему – написал заявление: «Прошу перевести меня в ад». Перевели. Только высадили его с лодки, черти подхватили и – в кипящее масло на сковородку. «Как же так!» – кричит прибывший, «Я недавно был – у вас же весело!» «Так то ты был туристом, а сейчас житель!!!»

                ***

        В строительстве здесь работают славяне и итальянцы. Я – в паре с русским столяром-паркетчиком. Ездил в Мускоку, 200 км севернее Торонто, на строительство дачи. Аврал – работали по 14-16 часов, тяжело с непривычки, но в работе я понравился, так что приглашает и дальше работать вместе. Зарплата пока небольшая – 12 у. е. за час. Вчера вечером вернулся, завтра работа в Торонто, а в среду до конца недели – снова в бобровый край.
        Строим дачу на берегу озера Гурон…
        Озера, большие и малые, соединены между собой шлюзами, так что можно плавать на яхтах по всем озерам. А природа – как в Карелии: скалы, выходы камня на поверхность, леса, болота…
        Проезжали рощицу, которую выгрызли бобры – заточили деревца сантиметров по 10-15, повалили и строят дамбы.
        От трассы – дорога к озеру. На берегу – двухэтажный дом без заборов и решеток на окнах. В доме – навороты и прибамбасы. На втором этаже – комнаты для гостей с туалетом и кухней. Отдельное здание для гаража. У озера – пирс, крытый домик для катера…
        Очень красивые места, как в фильме «А зори здесь тихие». Болота в низинах, со стенами разноцветных скал. Леса – смешанные, в них снуют белки, но не такие мордастые, как в Торонто, бобры, уничтожающие рощи. Кругом бегают бурундуки размером с крысу, шустрые, с тремя полосками на спине, с мордой белки и ее же облезшим хвостиком…
        И как-то не понятно, почему нигде нет памятников погибшим. Потом понимаешь: это страна, не пуганная войной.

                ***

        На 9-10 мая ездили в Оттаву.
        С корабля на бал! Ночью, вернее, уже утром, с шумящей от недосыпа головой и конвертом с первой зарплатой в кармане я приехал домой – подрядчик привез меня из Мускоки. Пару часиков поспал в гостиной на кожаном диване, и меня разбудили свеженькие путешественники.
        У дома стояла новая машина, которую как раз купил Володя. Большая, американская, широкая, серебряная, похожая больше на катер. Бьюик с черным кожаным салоном после быстрой загрузки в бесконечный багажник, тихо шурша шинами по асфальту, покатил за 500 км в столицу Канады.
        Проехать Торонто по хайвэю мы успели до трафика заторов, который начинается с семи утра, и помчали по 401-му хайвэю мимо городков, издали похожих друг на друга двухэтажной застройкой, и съездов в стороны и к драйвстопам с заправкой, неизменной закусочной и магазинчиком в одном комплексе. Сильный ливень мешал глазеть по сторонам. Все еще досыпали. Средняя скорость – 100-120 км. в час...
        Легковушки боятся как чуму большущих траков с прицепами, увешенными, как елка, огоньками. Такой грузовик, бывало, зазевавшись, переезжал замешкавшуюся мелкую машинку. И было о чем посудачить прессе…
        Мимо пролетали уже покрытые зеленой дымкой новой листвы леса, поля и отдельно стоящие хуторки.
        Я тоже уснул и проспал до города Кинингстон (если я правильно написал) – центр военных баз и тюрем Канады.
        Решили заехать позавтракать на набережной и ознакомиться с городом. Кроме нескольких костелов, только тюрьмы – прямо на берегу озера. Так ничего супер и не увидеть.
        Нашли парк на берегу, сходили в туалет – теплый, чистый и бесплатный с неизменной туалетной бумагой и горячей водой. Прошли по газонам вдоль берега. Они все коротко стриженные, чистые, сочные и зеленые. Стараются выдергивать с них одуванчики, которые забивают зеленую травку.
        Как и в Англии, здесь все ходят по газонам (в центре Лондона в парке висит объявление: «Ходите по газонам! Трава такая газонная!»).
        У воды в старой беседке или эстраде под аккомпанемент динамиков напряженным хором пели семеро мужчин преклонного возраста в темно-синих клубных рубашках. А напротив, у белых палаток со столами и стульями теплились газовые барбекю и машина скорой помощи с медиками в форменной одежде, как у военных – белая рубашка с нашивками и черные брюки.
        Любознательный школьник Сергей сразу завел разговор с медиками и узнал, что акция посвящена привлечению внимания к проблеме рака. В пешем пробеге по центру шла колонна местных жителей.
        Нас пригласили к столам откушать, чем Бог послал, но только когда придут участники демонстрации.
        Веселая толпа участников пришла через несколько минут. Семьи с колясками и шариками протопали мимо нас, и столы у барбекю оживились. Всем выдавали по паре бутерброда на салфетке, как на фото из Макдональдса. На столах стояли бутылочки с кетчупом, негорькой горчицей, натертые в бутылку соленые или, вернее, маринованные огурцы. Мы тоже встали в очередь. И обед состоялся и у нас.
        На закуску были коробки с пирожными в виде маленьких теннисных шариков и кофе – хоть залейся. В пакетиках сахар, в баночках сливки. И пакетики с сахарозаменителем. Но судя по фигурам, трудно поверить, что они едят только его. Почти все толстючие и странно рыхлые от жира, с зубками зайчиков и улыбкой из мультика. В шортах и футболках на пять размеров больше, со школьными рюкзаками и детьми рядом.
        В две руки уминали предложенную пищу.
        Через пять минут столы опустели. Люди, крича друг другу «Бай-бай!», рассаживались по машинам, и парк опустел. Остались лишь организаторы акции.
        Спасибо им, мы сэкономили довольно прилично – на еде на пятерых...
        Сытые и довольные, мы продолжили путь. Кстати, дождь, подождав, когда мероприятие закончилось, хлынул с новой силой.
        Какое облегчение для водителя – навигатор! Вовремя покажет и куда ехать, и когда заправки, и магазины. Только пока еще сам не водит машину. И даже пропустив поворот, он, подумав, сообразит и все равно выведет на нужную дорогу. Долго ли, коротко, а вывел-таки в столицу.
        После перекуса в гостиничном номере по дождю мы двинулись покорять Оттаву.  Она отбивалась, как могла, дождем, громом и молниями.
        По пути к главной площади зашли на выставку, посвященную индейцам Канады. Я бы назвал эту выставку триумфом местных юристов над государством.
        В свое время из резерваций была взята группа детей аборигенов и вывезена для учебы в цивилизацию. Прошли годы, индейцы научились писать, немного считать мелочь в кармане. Но разучились жить по пещерным обычаям и традициям. Никто из них не встал на ноги, прозрение ни к кому не пришло. Но юристы помогли им понять, как много они потеряли, уйдя от обычной первобытной жизни.
        Потерянное поколение – не меньше. Видеоматериалы, диски, письма обиженных наукой и чужой культурой аборигенов являлось основой выставки. И апофеоз работы юристов – гербовое извинение правительства Канады за это. Теперь юристы требуют от страны многомиллионную компенсацию за ущерб от ума. Общественность верит – справедливость восторжествует: выбор каждого человека своей судьбы – дело личное…
        Центр не такой высотный, как в Торонто. Небоскребы поменьше, но это компенсируется наличием дворцовой архитектуры «а ля Англия», только без тысячелетней истории и рекламой на двух языках.
        Короткими перебежками под дождем мы подходим к главной площади страны, где на зеленом газоне выстраиваются порой красочные войска охраны демократии в красных мундирах викторианской поры и проходят парады. Где куются самые демократичные законы страны, где вершится судьба одной из самых богатых стран мира.
        Здесь, на этой площади стоят здания парламента, сената, палаты представителей  страны. Здесь заседает правительство Канады. В высоких замках, стилизованных под старый Лондонский парламент, с местным Биг-Беном, со множеством металлических скульптур королевам и министрам, с зайцами и рассудительным бобром на лужайке.
        Дворец широко раскинулся на крутом склоне высокого берега реки, и само возвышение его подчеркивает значимость данного места. Красиво, величественно. Чувствуется спокойная, благородная сила. Вызывает больше уважения, а не подсознательный страх, как от наших площадей – мест массовых казней, переворотов и смут.
        У ворот – тоже вечный огонь, только посвящен объединению провинций страны.
        Позеленевшие медные крыши и темно-серые от дождей камни дворцов придают месту вековой ареол.
        Были и в парламенте, и в Биг-Бене – на верхушке башни, на застекленной смотровой площадке.
        Потом пошли в гостиницу переодеться и принять душ, и – ужинать во французский ресторан, большущий, недорогой, с колоритом под стать французскому темпераменту. За соседними столиками посетители кричали песни, трубили в свистульки и пили красное вино…
        Наша гостиница – в самом центре Оттавы в трех кварталах от дворца парламента.
        В номере на 10-м этаже с видом на реку и город – телевизор, кровати с электронадувкой жесткости матрасов и с новым бельем, кондиционер и кофеварка, набор чая, кофе и сахара, красивая ванна, в которой  ждали фирменные и шампуни и кремы и даже салфетка для вытирания обуви (для тех, кто не избавился от привычки вытирать ее об материю штор или полотенце), фен. И всё работает, всё новое.
        Костя, принимая ночью ванну, уснул и залил нижний этаж. В дверь постучались, и тихий голос дежурного, извиняясь, попросил закрыть краны. И все. Развития инцидента не было ни утром, ни днем – никогда…
        Из окна видна река, разделяющая англо- и франкоговорящую части страны. За рекой – Квебек. Там, да и преимущественно в самой Оттаве, все говорят на французском языке, считая англичан людьми второго сорта. Франкоязычные страны более интеллектуально развиты – мало стран третьего мира говорят на французском…
        На следующий день были на фестивале тюльпанов, он проводится в столице каждый год весной. В парках высаживают тысячи тюльпанов разной окраски и формы. Аж дух захватывает!

                ***

        Выходные на Гуроне.
        У озера Онтарио здесь не отдыхают, не купаются. Вдоль озера нескончаемой вереницей тянутся города и городки, и к берегу подходят только местами зажиточные дома с собственным парком.
        Вода здесь холодная, не прогревается летом, жители стараются выехать за город на север, в менее заселенные места Канады. Вся карта страны, как лоскутное одеяло, состоит из озер и лесов, уходящих на север, пока не упрутся в вечные льды.
        Вся жизнь сосредоточена в южной части страны, граничащей с США. В радиусе 100 миль от Торонто проживает почти половина населения Канады. А в Канаде – 30 млн. человек.
В выходные становится тесно, и, по возможности, все стараются выехать на бесчисленные озера и озерища – типа Гурона, величиной с Каспийское море, с заливами величиной с Азовское.
        Уже в пятницу все хайвэи наполняются машинами с прицепами, с лодками и катерами, с каноэ на крышах, с велосипедами, висящими сзади машин на кронштейнах, с собаками, выглядывающими из окон, с детьми, жующими и пьющими на ходу.
        Как  вены наполняется кровью, так и хайвэй с выездов наполняется машинами, устремляющимися к озерам, где их ждут заранее заказанные по интернету места в автокемпингах. Рыбалка, прогулки на велосипедах, отдых на природе…
        Так и мы, собравшись компанией на двух машинах, рванули утром в пятницу на Гурон. За три часа дороги окрестные виды изменились. Вокруг появились холмы. Хайвэй прорезал скалы, леса и болота.
        Города сменились частными фермами, отдельно стоящими на пригорке домиками с участками, огороженными заборчиками из двух проволочек… 
        В случае поломки к машине, остановившейся на трассе, максимум через полчаса обязательно подъедет полиция, барражирующая по дорогам, и узнает, в чем причина. В случае невозможности самими автомобилистами вызвать автопомощь свяжутся по рации и машину отбуксируют в мастерскую. В услуги страховки авто входит бесплатная буксировка три раза в год в мастерскую (если чаще, то авто надо выбросить на помойку).
        Заехали в местный магазин, купили вязанку дров, сухой лед для сумки-холодильника, и асфальтовая дорога привела нас в лес к улыбающимся молоденьким охранницам у будки въезда в кемпинг.
        После сверки через интернет правомерности нашего здесь пребывания получили номер забронированного места на стекло авто. Проехав по извилистой дорожке между деревьев, душевых с горячей водой, туалетами М и Ж с унитазами, туалетной бумагой, раковиной и жидким мылом, столбиками для подключения электрики, питьевыми фонтанчиками, мы добрались до своего забронированного места.
        Это полянка с двумя столиками и скамейками, с мангалом и столбиком с прищепкой, куда вешается номер брони.
        Место рядом с озером. В закоулках рядом через 10-20 метров виднелись палатки и автоприцепы соседей. В воздухе пахло лесом, жареным мясом. Яркое солнце, как через лупу, светило на песчаные дюны, отблескивало через листву прозрачных кленов.
        С берега широкого залива были видны сновавшие вдалеке парусные яхты у городка Килбирр, что переводится как «убей медведя» или «медведь-убийца» (мнения разделились – каждый выбрал себе понравившийся вариант).
        На берегу – гряда скал – невысоких, зализанных и отполированных ледниками, ветрами тысячелетий, с зацепившимися за них соснами и кустарником. Вода чистая, прозрачная…
        Окружающий контингент был выдержан расово.
        Для нас это незнакомая проблема. А здесь это может существенно испортить отдых. Из-за нечистоплотных черных, орущих с десятками детей индусов (напоминающих семейки цыган), китайцев со стадным инстинктом, бросающих бумажки там, где отдыхают, становится неуютно. Забегу вперед, скажу – вечером, при том, что лес был полностью заселен или забит (как хотите) отдыхающими, было тихо, спокойно, будто бы все вымерли. Общей политикой государства – кнутом и пряником – людей приучили относиться к другим с уважением.
        За вечер проехала пару раз машина парковых рейнджеров, следящих за порядком – и тишина…
        Мы расставили все палатки – высокие, широкие, как всё американское (отдельная палатка для столовой) и – на пляж. Вода в первый день была холодная, но уже в субботу нагрелась до 21-22 градусов. На вкус и ощущение тела напоминала дистиллированную. От комаров отбивались аэрозолями...
        Интересно, что в картах данной местности, раздаваемых бесплатно в местных магазинчиках, даны пешеходные трэйлы, проложенные маршруты для прогулок по окрестностям. Мы выбрали прогулку по лесу до маяка на берегу залива.
        Путь обозначали прибитые к деревьям стрелки. По лесу вдоль гряды за час мы добрались до маяка на мысе залива.
        Возвращаясь, спугнули гордого песочного оленя, который не спеша спрыгнул с камней и исчез в лесу, но быстрее, чем я приготовил фотоаппарат к съемке. Потом, поздним вечером он вернулся к нам со своей подругой и при свете фонарика был всё же сфотографирован.
        Ночью явились воры всей Канады – еноты. Открыли сумки и украли съестное, но, на радость нам, не всё.
        Днем мимо нас весело скакали бурундуки. Все рядом, все вместе – так  безопаснее, как и во всей Канаде.
        Но в воскресенье уже с утра нахмурилось небо, будто бы извиняясь, что так расслабилось вчера, тучи затянули весь горизонт, и, когда мы успели сложить палатки, пошел дождь. И что странно, никто не испугался, не расстроился. Дождь для Канады - привычное, обыденное явление. Говорят, изменилось состояние среды, но не стало ни хуже, ни лучше. Сумей радоваться и этому.
        Мне хватило и одного солнечного дня, чтобы накупаться, загореть и даже обгореть на солнце.
        Очень красиво, необычно на этих берегах Гурона, описанных у Купера в книгах об индейцах. В одном названии уже видится на скалах гордый Гойко Митич в роли последнего из Могикан...
        Даже когда я, сидя на берегу под узорчатым кленом и рисуя утро Гурона, услышал украинскую речь прохожих отдыхающих, роднее мне эти места не стали. Всё чужое. Всё непривычное. Даже вода в заливе непонятно сушит кожу... То ли не мягкая, то ли еще какая-то, но не наша... Хоть и красиво, красиво вокруг...

                ***

        Поход в рестораны – китайский «Мандарин» и вьетнамский семейный.
        После окончания этапа работ по ремонту дома мы с Володей и Костей после работы поехали в китайский ресторанчик «Мандарин» с безлимитным заказом еды, но с лимитом времени – три часа, с 18 до 21, до закрытия.
        У входа нас встретили улыбчивые китайцы, и мы прошли в большой зал с приготовленной пищей.
        На семи стеллажах метров по десять каждый были выложены по темам разные разносолы – печеные, вареные, жареные, маринованные, сырые вкусности. А на среднем – молоденькая китаянка резала от большущего куска жареной говядины в блестящем малиновом соусе толстые куски мяса.
        Мне так захотелось съесть весь кусок и вымакать хлебом соус – от одних только запахов можно было сойти с ума. Но брат, будучи знатоком и гурманом местной кухни, обозначил алгоритм выполнения задачи знакомства с китайской кухней – разминку надо начинать с морепродуктов.
        На стеллаже лежали мидии вареные, жареные, маринованные, со створками, нафаршированные чем-то вкусным, а так же суши всех мастей и соусы, сырая красная рыба, нарезанная тонкими кусочками, лимон рядом. В лотках – кальмары, осьминожки, маленькие, как белые огурчики, большущие крабовые ноги, оливки маринованные и фаршированные... и еще и еще и еще… – многое уже стерлось из памяти, но осталось обобщенное и расплывчатое впечатление вкусного...
        Набрав полную тарелку, мы вышли в соседний большущий зал с простеньким интерьером и многочисленными рядами столов.
        На столах стояли приправы, столовые приборы, салфетки и по стакану холодной воды со льдом.
        И… трапеза началась! Съев первую тарелку, оставив на ней только гору пустых раковин от мидий и устриц (тарелку отставляли, оставляя лишь нож и вилку около себя), снова за новой партией вкуснятины. Овощные салаты вкусные, но, как и всё китайское, неописуемые – просто вкусные. И их много. Отдельно стояли блюда с порезанными фруктами – ананасами, арбузами, киви и т.д. и т.п. Можно перечислить всё разнообразие азиатской флоры – и оно всё было там.
        Отдельно – стеллаж с жареными продуктами в кляре – колечки лука, кусочки курицы с косточкой и без, эскалопы, кальмары и еще что-то, и еще...
        Но больше всего мне понравились зажаренные в кляре большущие креветки с красненькими хвостиками наружу, я бы их одних и ел...
        Кстати, некоторые канадцы приходят сюда на определенный вид пищи. За соседним столиком семья ела избранное из сладкого стола с тортами, пирожными, мороженым и всякими желе немыслимых цветов.
        Преобладали толстые, рыхлые местные жители с радостным выражением на маслянистых лицах. Они поглощали всё с маленьких, по сравнению с ними, тарелок.
        Ненавязчивые официанты виртуозно уносили грязные тарелки и наполняли стаканы водой со льдом...
        Вся вода в Канаде питьевая. Технической нет. В этой стране – самое большое количество пресной воды. С севера текут полноводные реки, многочисленные озера. Да  и Великие озера тоже пресные, хотя из них воду пьют после фильтрации.
        Потом был стол с жареными продуктами и супами. Супы двух типов – суп сладковатый луковый кисельной густоты и темно-коричневый острый, тоже густой, но есть его было невозможно – горел язык от специй. Пришлось тушить пожар во рту кусочками льда.
        Потом сладкий стол. На тарелке поместилось 15 кусочков тортиков разных цветов и вкусов. Печенье и мороженое я уже не мог съесть. О мороженом я не жалел, в Канаде оно невкусное, непривычно жирное.
        Костя временами задирал футболку на животе и машинально проверял, не пошла ли трещина от пережора.
        К пятой тарелке у меня стала пропадать  острота зрения – видимо, как-то всё взаимосвязано. Звуки стали приглушенные, движения замедленные, и глаза машинально искали диванчик. Вспоминался караван-сарай в Бахчисарае с беседками в дворике, увешенными плодами, со сливовыми деревцами, с диванами и подушками вокруг обеденного стола...
        «Да, далеко эта Америка…» – думалось, когда шел в зал уже за последней тарелкой с едой…
 
                ***

        С утра и до ночи – работа, работа, работа... В качестве столяра в строительной бригаде.  Работодатель – 35-летний двухметровый русский парень с Брянских лесов. Он работает на себя, и наемных работников старается эксплуатировать по полной. Так что к ночи еле ноги тащу домой. После душа падаешь на подушку и проваливаешься в тяжелые сны.
        Сны Канады…
        Когда-то сюда уехал брат с семьей, навсегда. И ощущение было такое же, как когда уходят в потусторонний мир родственники. После отъезда была нарушена целостность семейного гнезда. Отец не перенес разлуки, стал вянуть и со временем ушел от нас.
        Наверное, куда-то сюда, он где-то присутствует здесь, невидимый. Незримо угадывается в действиях брата, в движениях, в способе и форме мышления. Да и физически брат с годами стал более походить на отца.
        И вот ночами, после тяжелого рабочего дня, ко мне стали приходить ушедшие от нас родные. То отец, немного отстранившись, смотрит на меня, то дедушка (дедушка, добрая душа!) приходит ко мне ночью, после тяжелейшего рабочего дня, когда просыпаюсь от ноющих мышц…
        Пришел, посмотрел на меня расширенными от глаукомы глазами и пожалел: «Ой, як тяжко вам буде ще, хлопцi!»…
        И слезы почему-то в Канаде – почти на поверхности, почти у глаз. И перехлестывают, когда совсем это не надо...
        Стараешься не философствовать о своей прожитой в бедности жизни, о своей убогой стране, никогда не возвышающейся над своим криминальным руководством и лозунгами о хорошей скорой жизни... Какой скорой? Какой жизни? Когда она уходит, как песок сквозь пальцы, оставляя за собой только груду разочарований, безутешных надежд и болезней...
        А здесь все вокруг напоминает о том, что людей можно любить, что о них можно заботиться. Даже в мелочах для быта, о которых мы и предположить не можем, даже в чисто стриженых газонах, даже в маленьких ландшафтных композициях, встречающихся на каждом шагу, возле каждого дома – все для людей.
        Туалеты с обязательной кабинкой для инвалидов, со столиком для пеленания младенцев (и в мужском туалете), с автоматическим фотоэлементом для слива воды и обязательной туалетной бумагой, салфетками для рук. И еще – воздухосушилкой для рук с тихой музыкой. И это везде, всегда, а  не в показательном сортире, закрывающемся после показа мэру…
        Фонтанчики в парках из нержавейки по два – для высоких и маленьких…
        Долги в бизнесе при банкротстве, списывающиеся государством…
        Компенсации части затрат при ремонте дома, если предполагаются энергосберегающие мероприятия. А не запрет, как у нас, индивидуальных отопительных котлов, чтобы потребитель оплачивал затраты ТЭЦ на ремонт прорывов и на обогрев неба неутепленными магистралями…
        ... И наворачиваются слезы... Почему же о нас никто не думает, почему же мы не достойны пожить защищенными? Почему наши старики должны просить милостыню, горбиться после трудового дня на огороде, даже не представляя, что можно в это время путешествовать по миру, ездить на Кадилаке за угол выпить чашечку кофе, играть в гольф или судачить в кофейне с такими же стариками или старушками или прогуливаться по чистым улочкам вдоль озера в белых кроссовках? И никогда не думать, что день грядущий нам готовит, какую гадость, как еще прижмет правительство от неумения руководить, как еще унизит…
        А здесь белые яхты проплывают мимо. Нет на каждом углу киосков, продающих спиртное и сигареты, вместо аптек и магазинов мобильной связи – тренажерные залы, где молодежь после работы собирается расслабиться со штангой, а не с пивом. Нет вечерами пьяной ругани, и можно, не боясь, ходить в 12 ночи к озеру...
        На каждом углу продают цветы, и люди улыбаются друг другу, встречаясь взглядами...
        Эх... Украина....