Казачка

Не думали и не гадали эти вольные люди, что по спискам этим их уже начали распределять за помещиками, коим были обещаны эти земли. Весной следующего го-да в степь должны были приехать новые хозяева в свои  экономии. Так,на немецкий манер уже  назывались в России помещичьи усадьбы.
Капитан надеялся, что  ревизия пройдёт без шума, когда в добавление к указу о её проведении  было приказано изъять у населения станицы по одной коровы, двух лошадей и по десять овец  с каждого двора на содержание войска.
-Эк, удумали!!-ухмылялся капитан.-Жалко стало всё отдавать помещикам, так решили и себе кое-что прибрать. Ну и ухари они там в канцелярии! Напропалую ограбить касаков решили, а в  прасолы нас записали! Не инача как Рычков к тому делу приладился. Бухгалтер бывший знает, где ухватить себе можно.
Переписывать скот и постройки готовились более тшательно и начали уже в конце осени, когда на землю стали  падать хлопья снега вместе с холодным дождём. Два десятка солдат, одетые в шинели и обмотки, зябко ёжась на осеннем ветру, обеими руками прижимая к животу ружья, под командованием сержанта Полосухина и прапорщика Тюрина уныло направились от крепости в сторону станицы.С ними  отправился и  Рычков, чтобы составить регистр конфискованного. Ревизию начали с крайней избы  старого и бедного касака Матвеева, доживавшего свой век со старухой на самом берегу речки. Из всего скота у него в  сарае нашли одну старенькую коровёнку да десяток овец. Конь у него был , но пасся ещё в табуне, а потому под конфискацию не попал.Забрали одну овцу под крики старухи и проклятия деда и направились к соседям.Передвигаясь от дома к дому под плачь и проклятия женщин, отряд подошёл к избе атахана, уже набрав  небольшое стадо коров и овец. Самого  Афоначия  не было дома, он уехал в Елшанку, чтоб переговорить с тамош-ним народом о подмоги на случай нужды. Во двор навстречу пришлым  вышла Марфа, подвязывая на ходу клетчатую шаль. Часть солдат осталось у ворот  на улице, другие прошли сразу к каменному сараю, крытого соломой с небольшой копной сена на крыше у самого входа. Рычков , пристроившись у двери, развернул  амбарную книгу и стал писать  количество коров и овец, теснившихся в узких заго-нах.Тут же, на середине двора, стоял привязанный к  плетёным из талов яслям Бу-ланый  и, не отрываясь от сена, косил глазом на пришедших незнакомых ему лю-дей. Коня первым занесли в  список конфискованных. По  указу  Рычкова  солдат  отвязал поводья недоузка и повёл коня  со двора. Конь упирался, задирал голову, не желая уходить от яслей наполненных сеном. Марфа смотрела на пришлых людей, непонимая, что происходит. Увидев её недоумение, Рычков пояснил:
-Сагласно указа  Её Величества императрицы и генерал-аншефа  Неплюева, праиз-водится ревизия и  мабилизация скота на садержание солдат экспедиционного  корпуса-проговорил он громко начальственным голосом, словно разговаривал с глухими. - А пасему, мы забираем на эти нужды ещё вашу карову и десять авец - и он показал рукой на бурую корову, жевавшую сено в стойле.
Изрядно уставшие и промокшие, солдаты неохотно стали  исполнять его приказ.Хозяйка стояла посередине двора, пытаясь осмыслить ей сказанное. За свою жизнь она видела многое –набеги   киргизцев, пожары и мор, но чтобы вот так, среди белого дня уводили со двора её корову, было впервые.У касаков можно было выпросить всё, что угодно, как это делали пройдохи-просолы, но отобрать силой добро никому не приходило и в голову. Марфа наконец-то осознала, что эти  люди пришли её грабить, оглянулась на всех, пытаясь понять происходящее, затем по сторонам, отыскивая глазами  чтобы можно было взять в руки и не найдя подходя-щее для  защиты, быстро направилась в дом. Она искала оружие  но, второпях и  гневе, не могла сообразить, что ишет. Наконец  увидела лежавшую у печки охапку полыни, схватила её, сунула в горевшую печь и когда пламя охватило вязанку, вышла с ней во двор. Солдаты, занятые коровой и овцами, не заметили как хозяйка оказалась с горящим факелом у входа в сарай. Глаза её горели безумством, шаль выбилась из узла и  концы свисали  до земли. Марфа  не кричала, а молча смотрела на грабителей, раздумывая  что  делать и, не придумав ничего, ткнула  факел под крышу, акурат  в то место, где лежало сухое сено. Копна вспыхнула и пламя тут же перебросилось на всю  крышу сарая. Сухая изнутри солома загорелась разом и огонь пробежал, поджигая всё, что могло  гореть. Клочья горящей соломы падали на пол, поджигали сухую подстилку и объедки корма в яслях. Солдаты, что отбирали овец внутри  сарая, кинулись  к выходу, но Марфа  ногой закрыла  за собой  сбитую из жердей  дверь, схватила в руки стоявшие у входа вилы-тройчатки и  направила  на  солдат  отточенные до блеска зубья. Пока несчастные  выбирали, как им быть- сгореть или быть заколотым вилами, соломенная крыша вместе с решетником и стропилами рухнула вниз, накрыв собою всех и только Марфа, простоволосая, обьятая пламенем, словно сама смерть с вилами в руках вместо косы, стояла у  входа, обьятого  пламенем сарая, защищая своё добро. Юбка на ней занялась огнём с подла , но Марфа не чувствовала боли и продолжала защищать своё подворье. Через некоторое  время  вокруг горело всё, наполняя воздух запахом  горелой шерсти  и гари  соломенного дыма. Обезумевшие от случившегося, солдаты кинулись вон со двора, а вслед за ними заспешил и угодливо-расторопный  Рычков.
Ревизия была отложена до особых указаний.Капитан Уланов отправил нарочных в крепость Орьск с ропортом о случившимся и  просьбой отменить ревизию. Однако  пришёл категоричный приказ о продолжении.Столица требовала отчётов по количеству будущих крепостных и необходимых чиновников, а чтобы дело не отлкла-ды-вать в долгий ящик, генерал Неплюев на  этот раз сам поторопился  с  выездом. Случай неповиновения касаков из главной крепости вывели его из себя.Сын  покойного палача –скуратора ,воеводы Пустозёрска Ивана Яковлевича Неплюева, не мог иметь  жалости или снисходительности к людям, не  желаюших исполнять его указания. Жестокий по отношению со всеми, он  готов был принять любые меры  ради  достижения своей цели.А ему нужно было показать свою покорность укрепившейся во власти императрицы-самозванки и, ради возвращения былой благо-склонности императорского двора, он был готов  уничтожить тысячи непокорных.
Он уже почувствовал себя хозяином этого края. По его приказу  горели аулы и кибитки башкир, киргизцев, мещеряков и руссов  по всему верховью Гиика и Каменному поясу.Десятки тысяч местных жителей были уничтожены  только потому, что встали на  защиту своей земли, семей, жилищ и славянам  пришлось приводить их в покорность силой солдатских штыков. Случай в станице Устино всколыхнул всю степь. Касаки и башкиры снова стали нападать на крепости и уничтожали  всё, что можно было сжечь или зарубить. Угоняли скот,  жгли казармы и  строения. Убитых солдат сбрасывали в овраги  или волоком на аркане привозили к крепости и оставляли у земляного вала. Зло за зло, жестокость на жестокость сошлись в единой схватке. Степь и Корысть бились насмерть и  победитель должен остаться один. Кто отступит,  кто не выдержит в этой борьбе, тот останется без права владеть степью!
(Продолжение.)