Это плохо

     А нет такого, кому уж за сорок, а он ни разу не подумал о самоубийстве. О самоубийстве думают и дети, в смысле, юноши да девушки, но никогда всерьез. Всерьез о таком думается лишь…, лишь когда вдруг понимаешь, что как-то бессмысленно все. А это уж когда за сорок. Люди, что сделали это с собой…, я о суициде, ну вот не вызывают сочувствия. Хоть треснись головой о стену. А мысль…, чтоб ее! все сидит в голове. И еще тут страх. Как сказал бы Федор Михайлович, страх боли и боль страха. Хотя…, по здравому размышлению, лишь секунды. В кабинете у врача дольше страданий, чем тут. Мы и так умрем. Хотим ли, нет ли… Но что же нас так держит перед дверьми, за которыми погост? Страх, понятно, я уж помянул. Но что за мысль держит? Мысль, что чего-то стоишь, можешь стоить… Мысль, что нужен не себе, но кому еще… Мысль…

     Мысль. Взять бы ее, проказу, да и в… Это очень плохо, что у нас есть мысли. Будь у нас только инстинкты, все бы и проще. Женщина, к примеру, живет на двадцать лет дольше мужика лишь потому, что не думает, а чувствует. Чуть не так… Думает чувством. Мы же думаем мозгами. А в мозгу рождаются… Да много чего рождается… Включая планы о самоубийстве. А не жалость ли к себе – эта мысль? О, да. Именно жалость. Мы все глядим в Наполеоны, как сказал бы классик, ан, глядь – простой смертный. Вот и сравниваешь то, что есть с тем, что навыдумывал про себя. О, нет, не так все просто. Бог, что в нас, хотим или нет мы, огромен, велик. Мы равны Богу, но почему же все так плохо? А плохо все потому, что нет худшей идеи, чем «по образу и подобию». Тут не гордыня. Тут другое. Именно ощущение Бога в себе, плюс байки про вечную жизнь. Крамольно все выглядит, но именно Бог толкает нас к самоубийству. А вдруг там… сны?..

     Это плохо, что Бог есть.