Отрывок О продаже души. Черновик

Антон ТЮКИН

О ПРОДАЖЕ БЕССМЕРТНОЙ ДУШИ ГОСПОДИНОМ ГЕРР ФОН УДАЛЛИНГОМ
И НАЧАЛЕ ПУТИ К ЕГО ВЕЧНОЙ ПОГИБЕЛИ

Недалече от славного города Киссинген, что зовется еще Вюрцбург, близ деревни Москоу в родовом своем замке  жил да был благороднейший рыцарь. Звали рыцаря сего герр фон Алексис. А происходил сей господин из рода Удаллингов. Дворянин добром богатый и деньгами, был он долгое время весьма и весьма добродетелен ходя праведно перед Господом Нашим Иисусом Христом и Пречистою Девой Марией, покуда тщета мира и людское тщеславие не одолело им. Погубил его враг человеческий Дьявол, будь сто раз он проклят, аминь! Только слово из песни не выбросишь. Хитро завладел нечистый рыцарем отведя господина сего со стези добра, со христианской дороги к Спасению.
Ежедневно приглашал он – гуляка Алексис на пирушки друзей, пировал и бражничал с ними из серебряных и из золотых кубков, а уж кубки те никогда не бывали пустыми. А еще герр фон Уддалинг весьма и весьма уважал резаться в кости и карты. Так ничуть не заботясь о будущем тленном и бессмертной душе уготовленной к вечности жил тот рыцарь в своей глупой радости. Оттого и уменьшились вскоре его богатства. Времена гульбы, беспутства и пьянства так коротки – говорят в народе. Вскоре пропиты, проедены и истрачены на блудных девок были деньги из старинного семейного ларца. Высохло хмельное вино и исчезла закуска, а затем сразу же покинули бестолкового гуляку – рыцаря и его веселые друзья, и хмельные, нестрогие девки, и певцы, и музыканты, и искусные фокусники наполнявшие родовой его замок. Да и замок сам, и все что было в нем, даже платья его были сданы в заклад местным ростовщикам с хитрой и безбожной Желтой улицы… Думал рыцарь, думал как добыть себе снова гульденов и рейхсталлеров, как вернуть себе добро растраченное, но порядком ничего не выдумал. Впал тот рыцарь в бедность и нужду, и никто из прежних знакомцев не желал ему помогать.
И в нужде сей поспешил он к жилищу одного проходимца старика -  чернокнижника с Желтой улицы, чтобы пусто там было, чтобы ветер ее разметал. А затем надо еще и добавить, что колдун сей – горбун левантийский по прозванию Таха был известный колдун. Пользовался Таха тот славою весьма дурной и такие дела делать мог, о которых крещенным и к ночи – молчок. Дело страшное было. Знался Таха с нечистым Саахой – страшным демоном ада, одним из тех самых черных сонмов и сонмов люциферова войска, что всегда наготове супротив христиан.
Вот приходит под вечер Алексис, чтоб никто не заметил дворянина в лохмотьях на Желтой – безбожной, говорит откровенно и глупо с улыбкой Тахе: 
- Я пришел к тебе, господин Желтой улицы, достопочтеннейший господин мой Таха, по одному делишке пустяковому. Я пришел попросить у тебя… утешения. – разрыдался несчастный герр фон Удаллинг. – Был я очень богат. Ты же знаешь. А стал беден, презрен… Вот лохмотья мои. Все покинули… - заливался глупый рыцарь горькими слезами. – Если есть какое средство, горбун, чтобы возвратить мои сокровища – я к всему готов! – обещал левантийцу Алексис колотя себя в грудь.
Говорит ему горбун – Таха в ответ: - Да, ой вэй! Есть, однако, такое вот средство… Только, - зло хихикает Таха и вертит перстни на руках – надо храброе сердце иметь. Есть оно у тебя или тоже… хи – хи – хи, заложил взаимодавцам с Желтой улицы?
- Да я… я… - разошелся обидевшись Удаллинг. – Да я – рыцарь, а ты… Ты меня… Ах ты, смерд! – вздумал  выхватить из ножен шпагу Удаллинг, но рука схватила пустоту. Шпага была тоже давненько заложена.
- Вот и славно! – засмеялся Таха. – Сразу видно, что Вы – очень храбры! Потому я поведу Вас к тому, кто возьмет тебя, благороднейший герр фон Алекс Удаллинг под свое покровительство! Будете ему верны, - добавил он – снова станете счастливым, как встарь. Снова будете купаться в деньгах! Вы согласны?
Рыцарь отвечал на это Тахе учтиво и с радостью:
- Мои силы телесные не так уж малы. Если друг Ваш все сделает, то и я к его услугам, как верный слуга. Совершу, чего бы он только не желал! – клялся горбуну повеса Алексис.
- Хорошо - хорошо! – захихикал горбун потирая ладони. – После, возвращайтесь ко мне этим вечером  через часок, я пока поговорю с хозяином. Мы решим, надеюсь, Вашу участь самым наилучшим образом… 
C этими словами мерзостный колдун до порога проводил господина герр фон Улаллинга и захлопнул тяжелую дверь.
Поздно вечером рыцарь вернулся опять с горбуну и они отправились вместе, вдвоем на большую дорогу. В небесах над равниной плыла бледная луна, озаряя окрестности мертвенным светом. Далеко над деревней прокричал сполошенный петух - дуралей. Страшно ухали ночные птицы. Теплый ветер гнул спелые хлеба…
Так и шли эти двое в ночной темноте освещая свой путь впереди смоляными, чадящими факелами до поры, пока не пришли в страшный, темный лес.   
- Ну, теперь совсем близко. – говорит горбун герр фон Удаллингу. – Сейчас дойдем до перекрестка, и шабаш.
Вот пришли они на скрещение дорог в самой страшной еловой чаще.
- Загасите огонь и садитесь на землю голой задницей – тут. – тычет Таха в пыльное скрещение. – Только ничего не бойтесь и ни в коем случае не поминайте Господнего Имени. Этого мой господин ох, как не любит. Не любит. – захихикал противный старик. – Скоро явится тот, кто Вам нужен. Хозяин!   
Только опустил свой зад на скрещение Алексис, глядь, идет высокий человек с абсолютно черной кожей, со страшною рожей и с косящими злыми глазами. Человек подошел к колдуну и спросил его горькими, утробными словами, словно вырванными неведомой силой из разорванной, хрипящей и стонущей глотки:
- Почему ты никак не оставишь меня, ведь ты знаешь, колдун, что у меня так много дел? Чего ты снова хочешь, нечестивый левантиец Таха?
- Я изволю сказать господину, - поклонился горбун до земли черному  с косящими глазами – что один господин с послушанием чтит Вас, Ваша Мерзость, достопочтенный Сааха. Чтобы видеть хозяина, он уселся на крест ягодицами! Почему? Очень просто. Был он очень богат, а стал беден. Куда бедному, ему податься? Вот и хочет быть Вашим слугой.   
Ухмыльнулся злодей - демон Сааха, а ведь это был он, и сказал обернувшись к герр фон Алексису:
- Хорошо, что Вы желаете сокровищ! Потому что их есть у меня! – и залился утробным, грохочущим смехом.
Поднялся сильный ветер и заухали совы в лесу. Полетели, забили крылами над путниками злобно голосящие ночные птицы. На дороге вздыбилась пыль, закружилась и бросилась герр фон Удаллингу и горбуну прямо в лица. Так шутил демон Сааха.   
- Хорошо, - повторил снова демон оборотившись противной, черной рожею к Алексису – но есть дельце одно. Прежде Вы должны отречься от христианства. Согласны?
На то рыцарь ответил:
- Согласен. – и тот час сдернув с шеи свой крестильный крест зашвырнул его в густой терновник. 
- Так. – улыбнулся косящий. – А теперь клянись в верности.
- Да, я признаю теперь Вас – моего господина. – говорил нечестивец.
- И отрекаюсь от Иисуса Христа и от Девы Марии… - подсказал ему Сааха. – Ведь так?
- Да. – отвечал злодею рода человеческого рыцарь. 
- А теперь – бегите отсюда! – заорал Сааха что есть мочи.
- А расписка? Кровью своей хочу, чтобы точно… Я слыхал, что так надо… Это чтоб без обмана уже… - говорил сатане перепуганный герр фон Удаллинг нагибаясь и втянув в плечи голову, толь со страху, толь от буйного ветра закрутившего снова буруны серой пыли, яростно швырявшего ее христопродавцу прямо в лицо.
- Подтяни штаны и беги что есть мочи! Ты уже расписался, болван! – засмеялся нечистый. – Смотри. Посмотри на дорогу! Не видишь?   
После этих слов какая – то неведомая сила подняла герр фон Удаллинга на ночи и он ясно узрел на том месте, где минуту назад упокоились его рыцарские ягодицы чуть расплывшуюся, пропитавшую землю красно – коричневую подпись. Это несомненно была его кровь. 
- Вы, чернильницы черта, бегите! – крикнул демон и что – то вокруг колдуна и фон Алексиса завертелось и страшно завыло. 
Зашумел страшный лес и заухали птицы. Заскрипело в терновнике и зашамкало злобно, голодно в орешнике. Заколол - захлестал по ногам можжевельник и тот час какие – то ветви, стволы обступили несчастных и стали хлестать. 
- Ну, гоните! Го – ни – те! Го – ни – те! – грозным эхом запело по лесу и тот час чьи - то острые когти вцепились в волосы.   
Свист и топот и гик в миг наполнили мир и они – побежали. Так бежали они без оглядки, без отдыху, падая и снова поднимаясь на разбитые ноги покуда не очутились у мостовой Черной башни на окраине города. 
* * *
Продолжение следует...