Молчи, грусть молчи

                Молчи, грусть, молчи!
                Не тронь старых ран,
                Сказки любви дорогой
                Не вернуть никогда, никогда.

 «Чудесный человек! Как хорошо, что я прожила с ним шесть лет, несмотря на все горе, которое было. Я всё же ему обязана многим, в том числе терпимостью к людям. Это один из лучших представителей русской интеллигентной богемы. Старый могикан, больше таких не будет. На шестом десятке покорить такую колючую девчонку, какой была я, жениться на ней (замучить до того, что она сбежала), взять другую жену, еще моложе, работать всю жизнь, острить, пить, раздавать деньги до копейки, сохранять постоянное доброжелательство к людям, гнуть руками подковы, создать русскую кинематографию и перед смертью вздохнуть, что сколько еще хороших девушек осталось»...
Так актриса и режиссер Маргарита Барская вспоминала своего мужа Петра Чардынина – человека, без которого невозможно представить историю российского кино. Его самый знаменитый фильм – «Молчи, грусть, молчи» -- стал лебединой песней довоенной эпохи, наполненной томительными метаниями декаданса, поисками смысла жизни, наивностью и романтикой, которые ушли в вечность вместе со своими героями. Именно в этой щемящей мелодраме в последний раз так неистово сверкнула звезда Веры Холодной, а подбор актеров – один другого лучше – впоследствии стали считать предтечей голливудского принципа  «starring». Это когда зрителей в кинотеатр привлекает уже не сюжет фильма, а участвующие в нем звезды – stars.

СИМБИРСКИЙ КРАСАВЦЕВ

Все новое создают бесшабашные провинциалы, штурмующие столицы в поисках лучшей доли или славы. Такими и были первые киношники –Ханжонков, Протазанов, Эйзенштейн, Довженко, Пудовкин, Бауэр. Вот и
Петр Иванович Красавчиков (Красавцев, Чардынин) приехал в Москву из глуши. Он родился 27 января 1873 года в Пензенской губернии в купеческом сословии, позднее его семья переехала в Симбирск.
Его первая жена К.П. Новицкая писала, что Петр Иванович «с детства мечтал быть актером и все свои гроши тратил на театр. За это мать его драла, хотела выбить из него эту мечту. Но это не помогло, желание стать актером глубоко запало в его душу. Совсем юношей он сбежал из дому, приехал в Москву без гроша, без знакомых. Был принят по классу В.И. Немировича-Данченко, считался способным, и его освободили от платы за право учения».
В Музыкально-драматическое училище при Филармоническом обществе по драматическому классу, который вели сначала А.Южин и А.Невский, а с 1891 года Вл. И. Немирович-Данченко, он по окончании взял псевдоним Чардын  (его родная деревня называлась Чердынь), а затем Чардынин.
Первые заметные шаги на театральных подмостках Петр Иванович совершил в  сезон 1908 -1909 гг. во Введенском народном  доме под руководством режиссера С.Е.  Павловского. Туда-то и послал своего режиссера В.М.Гончарова первый российский кинопродюсер Александр Алексеевич Ханжонков, чтобы рекрутировать кадры. 
«Предложение сниматься раскололо труппу на два лагеря, но в числе согласившихся было достаточно хороших артистов (например, Мозжухин, Чардынин), и мы приступили к съемкам», -- вспоминал А.А.Ханжонков.
Чтобы предложить зрителю нечто отличное от западных фильмов, которые уже вовсю крутились в России, Ханжонков с Гончаровым наметили к постановке сюжеты на отечественном историческом материале:  «Песнь про купца Калашникова»,  «Выбор царской невесты» и  «Русская свадьба в XVI столетии».
Присмотревшись к новому искусству, которое во всем мире создавали энтузиасты, Чардынин пробует себя в режиссуре уже в 1909 году. «Чардынин умел необыкновенно толково и скоро организовать съемки» – писал А.Ханжонков. Они вместе работают до февраля 1916 года, завершая сотрудничество драмой «из жизни маленьких людей» «Жизнью смятые души» по сценарию Андрея Антоновича Громова -- товарища Чардынина по Введенскому народному дому и  кинематографу .
Последующие события А.А.Ханжонков описывал так:
«Во время войны в число крупных кинопроизводственников в Москве включился неожиданно Д.И.Харитонов … Он стал искать себе опытного режиссера, который сумел бы развернуть дело. Выбор его пал на П.И.Чардынина, о чем Харитонов в одной из бесед со мной откровенно, но совершенно секретно, заявил.
В то время у нас в ателье царила мания новых исканий, а Чардынин, поставивший за свою многолетнюю службу добрую сотню разных картин, считался хорошим, полезным режиссером, но человеком «без выдумки», он не мог дать уже ничего нового, оригинального.
Когда Харитонов обратился ко мне со своей наивной просьбой «уступить Петра Ивановича», он не вызвал во мне возмущения и не получил категорического отказа. Я ответил ему, что Чардынин много сделал для нашей фирмы, что отказать ему в работе я ни за что не соглашусь. Но если он, Харитонов, сумеет Чардынину предложить выгодные условия, а Чардынин пожелает уйти на новую работу, то с моей стороны не будет никаких препятствий.
Харитонов не поскупился, Чардынин соблазнился, а я… согласился. Дело было сделано.
Переход Чардынина к Харитонову произошел без малейших конфликтов, что в кинематографе бывало редко.
Дело свое Харитонов с Чардыниным повели очень умно – без всякого риска. Ателье на Лесной улице, около Тверской заставы, было построено по плану «ханжонковского» на Житной. Артистов решили новых не привлекать, а использовать старых, уже завоевавших себе репутацию на кинорынке.
Таким образом, оказался у Харитонова премьер Тимана – знаменитый Максимов, а затем не менее знаменитые Холодная с Полонским …
Месячный гонорар каждого из них был равен годовому гонорару среднего театрального актера.
Харитонов, как я узнал об этом впоследствии, сделал им предложение, которого они никак не ожидали: он предложил каждому из них ровно вдвое против того, что они в данное время получают…
Мне сначала казалось, что уход «звезд» пройдет для дела безболезненно.
Однако ошибся. Я потерял на этом ровно столько же, сколько приобрел Харитонов».
Говорят, что в Холодной Чардынин нашел свою актрису, а она в нем – своего режиссера. Они вместе сейчас, через много лет после смерти: поскольку могила Веры Холодной была утеряна, а на месте кладбища ее упокоения разбит парк, то надгробный памятник ей поставлен на могиле Петра Чардынина в Одессе.
С их именами связано становление жанра мелодрамы, к которому они вместе перешли от постановок русской классики (одной из первых картин В.Холодной был «Живой труп» по Л.Толстому).
«Вера Холодная стала королевой экрана потому, что она была природной королевой мелодрамы. В отличие от скандинавских актрис (Грета Гарбо, Глория Свенсон) она не была воплощением роковой женщины, но создавала собственный сплав естественности и манерности, красоты и печали, мягкого света и тайной темной силы, -- размышляет в «Истории Одессы» Олег Смирнов-Южный. -- Конечно, тогда она стала кумиром молодых офицеров, гимназистов, сентиментальных обывателей, тех, для кого атмосфера наступающего рокового поворота истории, в который входила Россия, была слишком тяжела.
   Сегодня привлекательность Веры Холодной - это магическое воздействие того искусства, которое было только неповторимой игрой света и тени, в котором живая любящая женщина обязательно еще и призрак, мечта, легенда».
«Молчи, грусть... молчи...» ( «Сказки любви дорогой») -- самый пронзительный фильм в коллекции Петра Чардынина и Веры Холодной. Назван именем знаменитого тогда романса и посвящен 10-летию работы П. Чардынина в кинематографе (май 1918г.).  Актерский состав вызывает восхищение: Вера Холодная, Осип Рунич, Витольд Полонский, Владимир Максимов, Иван Худолеев, Ольга Рахманова, Константин Хохлов и др. В главной мужской роли снялся сам Петр Иванович.
« Кинематографический мир с интересом ждет выпуска в свет юбилейной картины режиссера П.И.Чардынина – « Сказка любви дорогой ». Блестящий состав исполнителей, два короля экрана В.В.Максимов и В.А.Полонский в одной картине сразу, какой-то необычайный сюжет – все это заинтриговало всех, интересующихся кинематографом. Уже ходят слухи о каких – то легендарных цифрах, которые будто бы предлагают П.И.Чардынину за картину. Говорят не о десятках тысяч и не о сотнях, а о миллионах рублей! Насколько справедлива эта цифра – не беремся судить. Но нет сомнения, что «сказка любви дорогой» явится безусловным событием сезона …» (Кино-Газета,№8).
Летом 1918 г. студия Д.Харитонова переехала в Одессу, а вскоре ее потряс тяжелый удар. В январе 1919 г. от пищевого отравления умер один из лучших артистов российского кинематографа Витольд Полонский, а в феврале ушла из жизни звезда  немого кино Вера Холодная.
Уже находясь в эмиграции в Латвии, П.Чардынин напишет («Сегодня», 9 октября 1921):
«28 февраля 1919 г. в Одессе скончалась Вера Васильевна Холодная … Жуткая нелепая смерть. Молодая в расцвете сил, и в заре своей головокружительной, блестящей славы, она была похищена безжалостной смертью.
На моих глазах началась карьера покойной, и судьба доставила мне редкое счастье направлять первые ее шаги на экране. Покойная всей душой любила кино и отдавалась ему всем своим существом.
В.В скончалась на моих руках. Она умерла от испанки, которая в то время свирепствовала в Одессе, простудившись в холодном, нетопленном театре, где она участвовала в благотворительном вечере. Проболела она всего шесть дней, и еще за два – за три часа никто не ожидал такого конца … Покойной было всего 26 лет».
Потеряв свою актрису, Чардынин так и не смог снять ничего похожего на то, что им удалось сделать вместе. Их совместное творчество поражает плодотворностью: Вера Холодная за 4 года снялась в 50 картинах, а режиссурой Петра Чардынина отмечено за 10 лет почти 200 картин.
Весной 1920 г. режиссер эмигрировал из России  в Рим, а осенью 1920 г. перебрался в Берлин, где поставил  несколько фильмов: «Человек – зверь», «Дубровский, атаман разбойников».               
Тем временем латышский актер  Вилис Сеглиньш, который  в  1919 г. снимался в Одессе у режиссеров Николая Салтыкова, Эдуарда Пухальского вместе с Сергеем Цениным, Дорой Читориной и, вполне возможно, там познакомился с П.Чардыниным,  в 1920 г. создает в Риге киноматографическую фирму  «Латфильм». Он направляет знаменитому режиссеру приглашение работать в Латвии.

LATWJU FILMA

Попрощавшись с берлинской публикой бенефисами   24 и 29 IV 1921   в берлинском зале  Logenhaus с участием  актерского состава картины  «Дубровский, атаман разбойников» -- Т Дуван, Л Потехиной, В Вронского, О Рунича, Г Ратова -- П.Чардынин в июне 1921 г прибыл в  Ригу вместе с А.Громовым и некоторыми актерами Московского Художественного театра.
Петр Иванович приступил к съемкам «первой большой латвийской фильмы» --  «В вихре времен» по сценарию Яниса Акуратерса, одного из организаторов Латвийского национального театра. В картине снялись латышские актеры театра и кино: Альфред Амтманис-Бриедитис (впоследствии народный артист СССР, лауреат трех Сталинских премий), Вилис Сеглиньш, Лилия Эрика, Адолфс Херманис, Хермине Фреймане и др.
Премьера «кино – драмы в 6 частях Я.Акуратера » состоялась в кинотеатре Гранд-Кино (ул. Романовская (ныне Лачплеша), 52/54) 23 августа, а еще раньше -- 18 августа --  прошел закрытый показ картины.
«Акционерное общество Латфильм устраивает 18 августа с.г в Гранд-Кино закрытый просмотр своей первой картины – драмы Я.Акуратера « В вихре времен ». На просмотр приглашаются общественные и политические деятели, журналисты и художники. Первый экземпляр, начиная с 23 августа, будет демонстрироваться только в одном кино Риги, после чего будет отослан к эстам и литовцам. Остальные экземпляры отсылаются в Западную Европу». (Сегодня, 18.08.1921).
Однако еще до премьеры, после закрытого показа, вышла уничтожающая рецензия на картину (Сегодня. 20.08.1921):
«К сожалению, нужно признаться, что первый опыт изобилует многими промахами. Это относится и к фабуле, где любовная интрига, плохо слаженная, совершенно не вяжется со сценами национального подъема. Что касается игры местных артистов, то она была удовлетворительной, и их промахи объясняются непривычкой к съемке. Массовые сцены, которым было отведено довольно значительное место, были совершенно неудачными.
Обилие режиссерских промахов, подчас совершенно недопустимых, должно быть отнесено к перегруженности работой лица, ведавшего постановкой. Режиссеру приходилось выполнять роль оператора и лаборанта, приходилось приспособлять аппараты и т.д.»
Огорченный провалом первой ленты Чардынин, которого до революции считали «самым смотрибельным режиссером  русского комедийного кинематографа», попробовал другой жанр. Первая латвийская «веселая комедия» в одной части c участием Фрициса Лициса, Нины Карелиной, Хермине Фреймане называлась «Фрицитис на взморье». Этот труд
сценариста и режиссера прошел незамеченным, однако язвительные критики не упустили случая распнуть его по другому поводу.
Соратница Чардынина начиная с Введенского народного дома, артистка кино и МХТ Мария Александровна Токарская-Дидерихсен в это время ставит три спектакля по мотивам аналогичных московских: «Потоп» (28 и 29 июня), «Хрущевские помещики » (20 июля) и «Сверчок на печи» (10 сентября). Во всех спектаклях играет спутник ее жизни Андрей Антонович Громов (Дидерихсен), а в последнем на сцене появляется и Петр Чардынин. Тут ему и достается от рецензента:
 « Можно было помириться с огромной дистанцией между очаровательными декоративными шедеврами московской студии и подчас убогими данными рижской постановки.  Больше всего на спектакле сказался основной недостаток рижской театральной жизни – бедность актерского материала . .. Неумелая рука коснулась поэтических персонажей Диккеневской сказки и вместо здорового, бодрого, грохочащего веселым смехом дюжего извозчика Джона Пиркбингля (г.Чардынин) на сцене оказалась бледная резонирующая фигура, некоего  одетого в извощичье платье…  так же далеки от Диккенса, от студии, от художественной правды были г-жа Карелина   и г. Громов.» ( Сверчок на печи, Сегодня 14 IX 1921) .               
Чтобы заработать на жизнь между фильмами и театральными постановками, Чардынин вместе с Андреем Громовым и «артистами лат.сцены Лилли Эрикой и В.Сеглиньшем» организуют и ведут курсы кинематографии.
В сентябре 1921 г. в Ригу приезжает Елизавета Жихарева -- актриса театра Незлобина, выступавшая несколько сезонов с актером А.Громовым и снявшаяся в 1914 г. в картине Чардынина «Король, закон и свобода».
В октябре 1921 г. Latwju Filma обращается с жалобой в Рижскую городскую Думу на отказ Городской Управы от понижения городского налога на демонстрацию фильмов. Жалоба была рассмотрена на заседании 6 октября и отклонена. «Городской голова Андерсон находит, что кинематографы вообще представляют собою зло. В некоторых странах кинематографы уже поглотили оперу и серьезные театры. Поэтому Городская Управа планирует повысить налог на кинематографы… Почти единогласно принимается предложение Штраусмана о переговорах с фирмой «Latwju filma» относительно более культурных картин, чем демонстрировавшиеся «В вихре времен» и  «Фрицитис на взморье». (Сегодня.8 октября 1921).
В конце 1921 г. смертельно заболел туберкулезом товарищ П.Чардынина по сцене и кинематографу Андрей Громов. Может быть этим, а также постановкой третьей картины П.Чардынина – «Психея», был вызван приезд в Ригу звезды русского кинематографа,  партнера Веры Холодной – Осипа Рунича, а также блистательной Веры Леонидовны Юреневой? Может быть, Петр Иванович думал уговорить их принять участие в своей новой фильме? Ведь такие звезды могли «вытянуть» любую картину, а успех Чардынину на фоне последних неудач был очень нужен.
Но Осип Рунич на этот раз в Риге не остался. Зато воспользовался своим визитом, чтобы провести встречи с местной публикой 12 и 16 декабря 1921 г., прошедшие с шумным успехом. «Кинематограф сделал имя Рунича не известным, а воистину знаменитым. Его знают везде, во всех уголках не только России. Но и заграницей. И, конечно, одно это имя должно было привлечь толпу поклонников и, особенно, поклонниц. Так и случилось, -- отчитывалась газета «Сегодня» 14 декабря. -- Вчера овациям не было конца. Сцену атаковали… Публика была в восторге, - и даже в таком, который никак нельзя назвать возвышенным. Успех Рунича был именно шумный».
14 февраля 1922 г. умирает артист Андрей Антонович Громов, а через несколько дней после его смерти -- 20 февраля, словно в память о друге, на экран Moulin Rouge выходит «кино-роман в 6 частях» П.Чардынина (сценарист и режиссер ) - «Психея» ( «Во власти любви»), а в ролях лучшие латышские актеры: Эдуард Смильгис (впоследствии основатель Художественного (Дайлес) театра и народный артист СССР), Лилия Эрика, Вилис Сеглиньш, Теодорс Валдшмидтс, Липита Берзиня, Адолфс Херманис, Хермине Фреймане и др.
П.Чардынин продолжает вести курсы кинематографии и приступает к съемке, как окажется, своей последней латвийской «сенсационной драмы из местной жизни  в 6 частях по нашумевшему процессу барона Раутенфельда и доктора Шенфельда, отснятой в самых живописных местах Латвии».  В ролях: Лилита Берзиня,  Олга Вейнберга, Волдемарс Шварцс, Вилис Сеглиньш и др.  Премьера только что законченной фильмы, состоялась 26 сентября в Гранд-Кино. Картина, действительно, сразу же стала сенсационной и вызвала широкий резонанс в обществе. Уже 28 сентября газета «Сегодня» выпустила разгромную статью под заголовком «Возмутительная антисемитская фильма в Гранд-Кино»:
«Акционерное общество «Латфильм» выпустило вторую картину собственного производства. Как известно, первая постановка о-ва – «В вихре времен» – была направлена против немецкой части населения. Теперь названное общество выпустило второй «шедевр» – картину «Добыча, брошенная волкам».  Эта картина представляет собой стряпню, направленную против евреев. Сюжетом взято «событие из местной жизни»- история убийства д-ра Шенфельдта психически больным бар. Раутенфельдтом.
Не только в смысле содержания, но и в отношении и замысла постановки новая фильма представляет собой проникнутую антисемитским духом балаганщину самого уличного свойства, рассчитанную на низкие инстинкты толпы.
Приходиться удивляться, что фильма прошла под наблюдением, казалось бы, серьезного режиссера Чардынина.
Надо полагать, что публика, идущая в кинематограф не для того, чтобы проникаться человеконенавистнической агитацией, по достоинству оценит эту неуместную попытку перевести на экран призывы к племенной вражде.
Объявления об этой фильме нашей конторой впредь не будут приниматься».   
Но на этом «шумный успех» не завершился. 30 сентября публикуется письмо практикующих врачей ( «Протест врачей против позорной фильмы»), в котором отмечено, что « изображенное на фильме не соответствует действительности и рассчитано на самые низменные инстинкты необразованных слоев общества».
Дирекции «Гранд-Кино» пришлось оправдываться и приносить свои извинения, признав «безтактность, персонально допущенную заведующим рекламами, раскрытием сценарийных псевдонимов согласно роману». 
Точку в перепалке 30 сентября поставила та же «Cегодня»: «Такое клеветническое и тенденциозное выступление не может быть сглажено никакими наивными извинениями. Дело вовсе не в синонимах. Осуждение тут тем более уместно, что мы, очевидно, имеем дело не со случайной ошибкой, а с определенной системой – первая картина «Латфильма» была направлена против немцев, вторая носит антисемитский характер. После этого как-то странно говорить о недосмотрах».
И даже через месяц, печатая распоряжение  обязать «все кинематографы каждую неделю показывать хронику Латвии, не менее 100 метров. И каждую неделю – новое событие»,  газета пеняет Чардынину:
«Все мечтают о покое, а мятежный кинематограф «ищет бури», событий… кинематографу нужны новые происшествия…
К чему это ему надо. Зачем ему предупреждать события, когда все молят о стабилизации покоя?
Разве «Латфильм», нашей единственной кинофирме, мало дела с «Жертвой, брошенной волкам»? Какой смысл режиссеру Чардынину, так счастливо сменившему вехи,- Веру Холодную на д-ра Шенфельда, здорово живешь, заняться происшествиями, от великосветского романа перейти на хронику?
«Сказка  любви дорогой»  ( режиссер Чардынин) давно забыта, огни догорели, камин потух».
20 октября 1922 г. в российском журнале Кино (№1) появилась маленькая заметка: «По только что поступившим сведениям, кинорежиссер П.И.Чардынин, находящийся сейчас в Риге, в ближайшие дни выезжает в Москву. Одна из московских кино-организаций предложила П.И. постановку ряда своих картин».
А 1 декабря в этом же журнале (№3) вышло большое объявление: «Кинематографическое товарищество «Елин - Задорожный и Ко» приступило к организации собственного русского производства. Товарищество пригласило в качестве главного режиссера старейшего русского кинорежиссера Петра Ивановича Чардынина, прибытие которого из-за границы ожидается в первых числах декабря».
12 декабря 1922 г. в 16.35 пришла телеграмма из Риги: «Подписал Выезжаю Конце Декабря Чардынин».
Однако сотрудничество с новым кинематографическим товариществом не сложилось, и весной 1923 г. в Одессу «прибыл для участия в съемках на работу в производстве ВУФКУ (Всеукраинское Фото- Кино Управление) режиссер П.И.Чардынин». 
А уже вскоре (июнь – сентябрь 1923 г.) все убедились в способности Петра Ивановича толково и скоро организовать съемки. Чардынин успел снять: «Не пойман – не вор»,  «Хозяин черных скал» и комедию-сатиру на советские учреждения – «Магнитная аномалия» c участием актеров одесского театра и студии. В числе артистов были его давние коллеги: Зоя Баранцевич, Олег Фрелих, Иван Худолеев, а операторы – Борис Завелев и Луи Форестье. За время работы в ВУФКУ он создал 26 картин.
Комедия Чардынина «Кандидат в президенты» получила признание как одна из лучших для того времени картин.  Однако с другими жанрами «королю ремесленников» везло меньше: советские критики не уставали упрекать Петра Ивановича в упадничестве и декаденстве и ехидно писали, что он не сумел создать картины, созвучные революции.
Тем не менее именно с его именем связано становление не только советской комедии и драмы, но и детского кино: его основоположницей стала Маргарита Барская – ученица и предпоследняя жена Чардынина, которую он приметил на сцене одесской Госдрамы. Ее фильм «Рваные башмаки» вошел в классику советского и мирового кино.
Но сам мэтр, раздававший идеи направо и налево, почувствовал себя уставшим. В 1927 году он  решил уехать из СССР, но как только подал заявление, его вышвырнули со студии. Снимать больше не давали. В 1929 году доживавший шестой десяток Чардынин встретил свою последнюю любовь --  Марию Дмитриевну, которой тогда было 25 лет. У нее на руках он и скончался от рака. Похоронен в Одессе.
Мария Дмитриевна  спустя шесть десятилетий писала о своем «незабвенном Петре Ивановиче»: «Мы прожили вместе почти пять лет. Я была совсем молода, но никогда не жалела о том, что вышла замуж за человека много старше меня. В последующей жизни мне не пришлось встретить человека столь прекрасного, умного и во всех отношениях чудесного».
Любопытно,  что сегодня среди ценителей немого кино пользуется популярностью фильм «Молчи, грусть, молчи». О нем пишут: «Этот декадентский шедевр имеет сладковато-опиумный, томительный привкус», проводят параллели с творчеством шикарного Дэвида Линча...
И в сравнении Чардынина с голливудским идолом нет никакой натяжки: в русском дореволюционном кино он предвосхитил «систему звезд», когда  зрители в каждом фильме ищут образ, милый их сердцам. Первое русское «созвездие» создал Чардынин.