Кар-кар

      Жила-была ворона. Вообще вороны птицы умные. Умнее, чем стая голубей или разношёрстная команда воробушек. Ворона может жить одна. Стая – для неё понятие второстепенное и необязательное. Вот, какая она! Умная, гордая и самодостаточная эта птица. Обычно вороны бывают чёрные. У этой вороны тоже были чёрные пёрышки, но она всё-таки оставалась белой.
      Но нет! Не скрывала она своей индивидуальности! Как только она расправляла крылья перед взлётом, свои иссиня-чёрные крылья, - сородичи замечали белый пух под ними. «Боже!!! Она белая! Она не из нашей породы…», - решали они и в обыденном восходящем полёте к козырькам районных крыш не брали её с собой.
      Ну и чёрт с вами со всеми! – решала тогда Ворона. У каждого свой маршрут. Если вы все, как стадо, движетесь в «автопилоте» по заданному не пойми кем маршруту, то мне с вами не по пути! У меня есть глаза, и, взлетев повыше, я уж как-нибудь увижу, куда мне лететь…
      Засиженные пёстрой сворой городских птиц крыши Ворону явно не удовлетворяли. И действительно! Чего там ловить? Затасканный до последней возможности рубероид, по которому прошлась, наверное, добрая половина человечества… Слепые антенны-близняшки, похожие друг на друга как две капли воды, и не только внешне, но и смыслом своего существования.
      Ворона хотела чего-то большего. Чего-то такого, что своей непопулярностью было бы достойно её собственной оригинальности и индивидуальности. Вот взмахну крыльями, поднимусь выше, а там уж видно будет, что, да как – думала она и, превозмогая отпущенный природой предел своих сил, поднималась и поднималась…
      Выше и выше! – мечтала Ворона. Она ещё не понимала, что далёкое и большое Солнце, казавшееся всегда одинаковым и потому безразличным, будет всё так же недосягаемо… А её сородичи – другие вороны, будут не столько ниже, сколько дальше, и будут казаться маленькими и иногда даже незаметными с достигнутой ею высоты.
Устав от борьбы с притяжением земли, неумолимо действующим абсолютно на любых субъектов, Ворона позволяла себе парить и даже немножко планировать в потоках нисходящих воздушных масс.
      Почти беспечно планируя кругами над родным городом, она всё ближе видела до боли знакомые крыши, горделивых и умных сородичей, сильных, но слишком умудрённых, чтобы взлетать так высоко. Иногда, не чувствуя прилива восстановленных, как этого ожидалось, сил, она планировала ещё ниже. И вот тогда становились заметными стайки голубей, дерущихся за рассыпанное каким-то Человеком зерно и тучки сдвуноженных воробьёв, похожие на небольшие летающие муравейники.
      Что-то нужно и поклевать – думала Ворона. Не духом единым жива птица вольная. Важно перешагивая из одного угла в другой, она искала: чем бы поживиться. Набиралась сил, для нового, высокого и на сей раз уж точно результативного полёта…
      В один из таких моментов случайный голубь из стаи, привыкшей пастись на грешной, скудно, но всё же в необходимой степени удовлетворяющей земле, заметил ту Ворону.
Как мне нравятся их чёрные перья – думал он. А когда Ворона распахнула крылья, он увидел белый пух. Такое было с ним впервые. Другие вороны – как вороны, думал он. А эта, наверное, какая-нибудь особенная. И когда другие голуби, наевшись досыта, кемарили в чердачных продухах, он не спал, вспоминая ту необычную «чёрно-белую» ворону…
      Ворона знала, что какой-то отвлёкшийся от присущего остальным птицам туповатого житейско-потребительского процесса голубь, ненароком заметил предательски белый пух под иссиня-чёрными перьями её крыльев… Она не хотела быть такой как все, но в то же время верила и надеялась, что другие это поймут. Не желая расстаться с этой мечтой, столкнувшейся с не оправдывающей надежду реальностью, Ворона сказала: «КАР!» и, распахнув крылья, стала подниматься к небу.
      В тени огромных, непонятно кем понастроенных домов, один голубь вышел из клюющей всё подряд стаи, чтобы поднять голову и проводить взглядом единственную в своём роде и потому полюбившуюся ему «чёрно-белую» ворону. Другие голуби, заметив потерю «бойца», обступили его, накрывая сизыми крыльями. Смотри вниз, на асфальт! Там столько зерна! Пару минут назад щедрый «Большой Человек» рассыпал это для нас: опусти голову и ешь!..
      И он ел и ел, до тех пор, пока не наступала пора возвращаться на чердак. А там, вместо положенного здорового сна, он почему-то вспоминал отблески большого и теплого Солнца на чёрных перьях крыльев улетевшей неизвестно куда Вороны и нежный белый пух под ними, всё менее и менее отчётливо различимый на расстоянии…