Советское юношеское кино

Советское юношеское кино
;;К спорам о кино.
Мой старый друг Алексей большой фанат Гребенщикова и юношеских фильмов СССР. Кстати, аж протусил с Соловьевым. Но я искренне ненавижу искусственную "юношескую культуру" того периода и ранее. Впрочем, "ненавижу" - неправильное слово, я люблю эти фильмы, потому что они позволяют мне осознать всю глубину моей "инаковости" - инаковость тоже явление восьмидесятых, очень важное для нашего поколения. Ох уж эти курьеры-;плюмбумы, ;"Сто дней после детства", ";Мы жили по соседству", "; Вам и не снилось", "В моей смерти прошу винить Клаву К.", ;"А если это любовь?" и т.д.
Я не люблю эти фильмы за выхолощенный "классицизм", мажорское киношное представление о любви и жизни, за лицемерие и ту боль, которую я испытывал каждый раз, просматривая эти фильмы и возвращаясь в серые будни юношеской жизни. Контрасты были слишком разительными в те моменты, когда после роскошной мажорской школы с человекоподобными учителями и продвинутыми учениками из очередной "киношки", я попадал в свою родную типовую советскую школу, где мы играли в "сифака", били друг друга сумками по головам и задыхались от вонючего табачного дыма Лайки, Примы, Явы и Беломора. Кстати, я учился в одной школе с солисткой группы Мираж.
Ну а наши представления о любви недалеко ушли от подвальных и чердачных "тисканий" девушек, коллекционирования порнокарт и посещений вечерних киносеансов "для взрослых".
В моей юности незримо присутствовала абсолютная "детерминированность" судеб: мы всегда знали, что вот этот школьник пойдет в ПТУ после восьмого класса, а далее его судьба совершит круговорот "армия-завод-пьянка-тюрьма-семья-цирроз печени-кладбище". Этот мальчик, весьма ограниченный, но из богатой семьи также столь же уверенно выполнит свое жизненное предназначение: институт, студенческий траходром с богатыми и развратными телочками, синекура в уютном местечке по протекции родителей, заграница, а затем тот же цирроз печени и гроб. И места для любви не оставалось - слишком уж невозможными казались отношения, например, с девушкой, неспособной отличить Гегеля от Геккеля, Бабеля от Бебеля, а кобеля от кабеля.
И в цивильном юношеском мире царила вселенская глухота и немота: никто не говорит о сложных вопросах жизни, не обсуждали события из жизни "Римского клуба", не заикались о философии, литературе, музыке. Все было буднично, привычно, в темно серых тонах.
Поэтому я считаю советскую юношескую киношную культуру жестокой и даже вредной. Мои аргументы против "советского классицизма" в изображении юношеской любви очевидны. Этот "классицизм", сменивший знаменитый "советский вампир" (последний мне очень нравится - грандиозностью и таинственностью задумки), подразумевал некие сверхчистые отношения в любви. Конечно, делался полунамек, реверанс в сторону телесных практик, но у Соловьева (для примера пусть будет Соловьев) эти намеки остаются за кадром по требованию жанра. Иными словами, это идеализация отношений.
Подобная идеализация, безусловно, некоторыми подростками (скажем, мной) воспринималась как жуткий наезд, выпад против суровой реальности - так понимал я Соловьева и других режиссеров "этого стиля". Это было обидно, это оскорбляло и приводило к классическому нефорскому "негативизму" - раз вы, взрослые, подсовываете нам сказку вместо правды, так будьте готовы к моему неприятию всего вашего лживого мирка. Конечно, мелочи, ничего серьезного. Но кроме этого острого чувства обиды на "красивый мир за стеклом, куда дорога мне закрыта" (потому что я "иной"), фильмы Соловьева именно на таких как я воздействовали очень сильно: в нигилистических спорах с режиссером мы вольно или невольно заражались его идеями. Это манипуляции, конечно, у Соловьева. Вот отсюда у части нашего поколения столь обостренное понимание любви - и это неправильное понимание! С какими-то элементами мазохизма, садизма, жаждой "необычного" и "сверхъестественных романтических отношений". Я помню, как вся эта мешанина чувств просто накрывала волной. Уводила от реальности в некий волшебный и трагический мир "настоящей любви", где толпами бродят ; Ромео и Джульетты, Пирамы и ;Фисбы, Данте и Беатрисы, наконец, Бернард Шоу и Стелла Патрик.