Юность моя

1959год,после очень тяжёлой и продолжительной болезни, в апреле 15 числа, в моё день рождения,был выписан из больницы, тогда ещё "Красносоветская", что в Сокольниках, где рядом был мой двор и школа,где мой друг Славка Белов не узнал меня,жёлтого, с выпавшим местами седым волосом 15-ти летнего Тольку Мухина, за которым он был, как за каменной стеной.
В нашей семье были не лёгкие времена, трудно родителям доставались небольшие заработки,
да ещё Витька, мой старший брат, стал баловать с картами и пьянками.
Вырвать из городских соблазнов Витьку и поправить здорове мне,помогло решение родителей
уехать в деревню на летнее время с мамой.От станции "ТРУДОВАЯ", что по Савёловской ж.дороге,около километра до д. ЧЁРНАЯ.
Когда я болел больше полугода, уверенность, что я выживу не было даже у врачей, только Витька твердил, что я не умру.
Мне было запрещено ходить в школу,находиться среди скопления людей, заниматься спортом и многое другое,поскольку организм, как тогда говорили, не имел сомозащиты от вирусов,а основные внутренние органы и особенно печень, были в ужасном состоянии.
Тогда врачи не знали,что органы молодого организма могут восстанавливаться при активной жизнедеятельности, но не всегда.
Недопонимая всей серьёзности своего состояния,не мог я усидеть на брёвнышке под окошком.
Познакомился с деревенскими ребятами,подружился и никакие запреты на меня не действовали.
 Раньше, до болезни играл в ФУТБОЛ и в хоккей с шайбой за мужскую команду "СПАРТАК",имел 1-ый спортивный разряд.
Мама видимо рассказала соседям обо мне и ребятам стало многое обо мне известно, попросили выступить за деревенскую футбольную команду.
Откровенно скажу,что я даже забыл, что был тогда ещё болен и конечно согласился,ничего не говоря брату и маме.
Ребят я не подвёл, мы выиграли, но  после матча мне стало плохо и я очнулся в кровате.
Мама долго ругала меня и приехавший доктор тоже.
А через неделю я вновь был там, где все.
На спор переплывал канал "МОСКВА-ВОЛГА", без передышки туда и обратно,прыгал с самодельной трёхметровой вышки и с баржи в воду,вечерами ходил с братом на танцы под названием "ПЯТОЧОК", где у костра собирались все местные девчёнки и ребята,
и сам чувствовал, что про болезнь совсем забыл,
Мой старший брат всегда доставлял родителям много неприятностей,
и теперь, когда я почти поправился,им надо было чем-то увлечь Витьку от выпивок.
Вдруг Витька заявил, выпивать не буду,буду ходить на охоту, прошу помогите купить ружьё.
Родители с большой настороженностью приняли его просьбу.
Давно, видимо с рожденья, пёс Шарик у хозяйки жил в будке на цепи и кормила его хозяйка, чем придётся, а иногда горячими объедками, шарик был лохмат, коротконог,с весёлым, задранным вверх кольцом, хвостом.Его добродушный вид и повизгивание, исключительно изысканное виляние хвостом, обратили на себя наше внимание.
По заключению Витьки, пёс был явно из породы охотничьих собак "ЛАЙКА".
Хозяйка не возражала и мы решили на рассвете пойти на охоту.
Я не стану перечислять всех приготовлений к предстоящей охоте, но основным правилом стало требование к ШАРИКУ, чтобы его не кормили, а он не ел, так как только голодная собака чует зверя за версту.
Ночь выдалась довольно прохладной, рассвет ещё только собирался просыпаться,
одевшись потеплее,взяв патроны, ружьё и рюкзак с провиантом вышли во двор.
Луна, такой я ещё не видел,звёзды игрались в небе, вдали ухал филин и тихо,тихо.
Сняв с ШАРИКА ошейник и шагнув за калитку, мы убедились, что Шарик из будки никуда.
Трудно было понять псу, ту красоту природы и своё новое предназначение, в данный момент
он пищал и трясся всем своим лохматым существом поджав, некогда игривый, хвост.Он никогда ещё не видел ничего подобного.
Пришлось Витьке взять его на руки и нести до самого леса, пока он не успокоился и не понял, что он для нас значит.
Перейдя значительное поле, мы оказались в лесу, рассвет уже поднялся и птицы зашумели в своём привычном проявлении.
После того, как ШАРИКУ было доверенно встать на ноги, мы не сразу поняли почему он припал к земле, подумали, что прислушивается, но потом догадались,ему страшен лес.
Витька тогда уже курил вовсю, но в лесу курить не стал, чтобы зверь, который нам мерещился под каждым кустом, нас не обнаружил.
Подождав немного, наш пёс поднялся на свои короткие лапы, их из под шерсти почти не видно и произнеся первое "АВ" бросился вперёд.
Так началась наша охота с борзыми, по крайней мере нам так казалось.
Забыв о ружье, что было у Витьки за спиной, а я о довольно внушительном рюкзаке, мы бросились за повизгивающим псом,избегая столкновения с деревьями и кустарником.
Шарика мы увидели вставшем на задние лапы и оперевшимся передними, на ствол сосны,
поднятой вверх мордой и хвостом,лающим на верхушку дерева.
Там в высоте оранжево рыжых веток и зелени сосновых иголок, блестящих в лучах взошедшего солнца,с ветки на ветку, всё выше и выше прыгала и пряталась пушистая, серорыжая белка.
Витька и я замерли от красоты окружающей нас, Шарик уставший улёгся на прошлогодних сосновых иголках тяжело дыша и высунув свой розовый язык.
Придя в себя Витька скинул ружьё из за спины, запотронил единственный ствол,
и приложив приклад к щеке, закрыл оден глаз.
НЕТ, НЕТ НЕТ, завопил я, Витька ошарашенный, а Шарик обалдевший,на скунды замерли,
я продолжал выть и объяснять, что мне белку очень жалко, этого хватило, чтобы Витька выруголся, шарик залаял, а белка исчезла.
Конечно нам очень хотелось подстрелить какого нибудь крупного зверя,
но кроме ворон пролетавших невдалеке, мы никого не видели.
Витька, по старшенству, конечно должен нести ружьё и стрелять первым,
я это понимал, да и стрелять, не зная как и что,не очень то и жаждел.
Но вот он решил проверить ружьё в деле и его целью стала ворона,а если лапки вороны сдать в охотхозяйство, по тем временам вороны считались разрушителями птичьих гнёзд,можно получить тридцать копеек за пару лапок,и Витька выстрелил без предупреждения.
От неожиданности я упал ничком и закрыл голову руками,мне казалось, что что-то ударило мне по голове, а в ушах стоял сильный звон,Витька разочарованный в стрельбе ругался на улетавшую ворону, а потом долго, с издёвкой, смеялся надо мной, когда я пришёл в себя.
Но где же наш Шарик, он исчез и возможно навсегда, долго мы его звали и отчаявшись стали рассуждать: возможно он испугался стрельбы, что было самым вероятным и убежал домой, а может он заблудился оглушённый и напуганный выстрелом, тогда его надо искать.
 Мы ещё долго ждали своего охотничьего пса, что даже проголодались, достали провиант, присели на поваленное дерево и поняли, что уже полдень, стало жарко и ноги гудели,
комары и слепни одолевали, тяжело и молча, понимая потерю верного пса, мы стали возвращаться.Что мы сможем сказать  хозяйке Шарика, эта мысль была постоянной и тревожной.
Вдруг из под ёлок нам в ноги вылетел какой-то клубок репейника с листьями и каким-то
мусором,нашей радости не было конца, это был наш охотничий пёс.
Мы его обнимали, целовали, очищали, гладили и он был так красив и грациозен в своих изъявлениях.
Мы успокоившись, пошли дальше, рюкзак становился всё тяжелее,в него были убраны наши куртки,мои ноги стали заплетаться и спотыкаться, как вдруг, Шарик зарычал и взвизгнув помчался между деревьев и кустов.
"Он взял след"- закричал Витька, и мы забыв про усталость понеслись за собакой.
Впереди бежал и прыгал через кусты Витька, наставив ружьё в  след убегающему Шарику,
я обливаясь потом, и сбивая мошкару с шеи со лба и щёк,спотыкаясь и падая под тяжестью, так мне надоевшего рюкзака,наконец догнал Витьку, он стоял прилонившись к стволу берёзы и тяжело дышал,ствол ружья был напрвлен в строну поляны на которой , по самому центру лежало трухлявое дерево, с поднятыми вверх корневищами, а рядом было видно что -то чернеющее, наверное нора.
Витька показал мне, перекрестив палец на губах,Чтобы я не шумел,отдышавшись я стал ждать.
Я не сразу заметил Шарика ползущего к норе,он то появлялся, то вновь пропадал в траве и полевых цветах, а иногда он взвизгивал и пятился назад, в этот момент ружьё в рукх брата содрогалось и он переставал дышать.
Самые жаркие часы середины лета застали нас в этот ответсвенный момент , когда жалит и кусает мошкара, в ботинки набились семена и репейник, когда хочется пить, и мнутри себя молишь, как бы поскорей вернуться домой, и зачем нужны все эти мучения, внутри тебя разыгрывается ажеатаж поглощающий все невзгоды и страдания, и требующий скорее узнать, что же там в той норе к которой крадётся, уже ставший тебе родным, твой великолепный Шарик.
Как я боялся, что выскачившая из норы лиса укусит , или загрызёт нашего Шарика.
Минуты кажутся часами, пёс поднявшись во весь рост, вытянув морду вперёд, взвизгивая и рыча двинулся прямо к норе,сердце у Витьки стучало так громко, что я не слышал своего,
только было видно, как Шарик, уже ползком, сблизился с норой.
Витька и я вновь перестали дышать, напряжение дошло до самой крайности,
 и в этот момент пёс обнюхав нору спокойно подошёл к поваленному дереву,
и подняв правую ногу сходил по нужде.
Та пауза которая возникла в нас, разорвалась таким возмущением о котором мы с братом вспоминаем всю жизнь.
Жизнь свою наш Шарик проводил на своём дворе, в своей собачьей будке и при виде нас
вежливо махал хвостом, чтобы мы на него не сердились, ведь он никогда в жизни не видел ничего страшнее того упавшего старого дерева и ямы под ним...