Рачительный вор

Вместе с первыми обозами вернулся в станицу и топограф Рычков. Он днями ездил по степи, что-то  вымерял, рисовал на бумаге, собирал  веточки  трав, кустарников. Под невинным занятием  осмотра местности Пётр Иванович прятал свои давние мечты и присматривал наиболее плодородные земли для своей будущей усадьбы и рудники для добычи меди. Степь была холмистая, лощин и впадин мало, а почва в основном суглинок и песчанка, для пахотных земель пригодна мало. Но Пётр Ива-нович надеялся, что сумеет наладить в своей усадьбе и пашни, и пастбища. Он при-ехал в эти края, чтобы разбогатеть и не терял на то надежду. Вечерами приходил он на девичьи посиделки, что-то записывал, шутил с молодыми касаками.
-Вы я смотрю, что-то всё пишете, рисуете - спросил его как-то Афонасий, встретив на улице.- Для чево это?
-Да вот, исследую флору и фауну здешнего края. Она ещё  никем  не  изучена. Карту тапаграфическую саставляю, речки да азёра абазначаю. И к тому же- ремесла всякие –вязание шалей,выделка юфты, ткачество из шерсти и прочие. Апять же - расширить можно сей промысел- миролюбиво ответил Рычков, посмотрев на  атахана своими серыми, выпуклыми глазами.
-А Вы, знать из самой Москвы? - спросил Афонасий.- Говор у Вас не нашенский . Всё больше на «А».У нас таких людей масквичами-кацапами называют.
-Нет. Радитель мой из Вологды, но я жил там мало, а патому и говор у меня сталичный.
-Вологда - исстари населена русичами и говор у них наш, русский – возразил атахан.
-Я рано уехал из Вологды с  радителями  и жил в Маскве, аттого говор у меня масковский - поправился Рычков.
-В семье не без урода  - заметил мимоходом Афонасий и продолжил :-Так Вы  пола-гаете, что про цветы  наши  да сурков  будет  интересно  московским барышням  слышать?
-Канечно! -ответил Рычков, сделав вид, что не слышал сказанной Афонасием фразы об уродах.
Вступать в конфликт с местным населением  пока ещё не наступило время, полагал Рычков. Нужно укрепиться войском на новых местах и постепенно прибирать власть в свои руки. Это была тактика ползучей колонизации, использованная циви-лизованной Европой в других странах.
-Чудно! Люди этим живы уже тышу лет, а Вы хотите  всех убедить, что первым открыли  это. А  озёра  да  речки  наши давно свои названия  имеют - усмехнулся Афонасий.
-Но там, у нас, в Расеи, про это мало кто знает. А патаму им интересно.
-Может быть, кто-нибудь и сам себе пуховый платок  свяжет из козьего пуха?
-Вазможно и так! Людям всегда интересно знать про жизнь в далёких краях и вазможно  приедит сюда жить. Апять же медным ремеслом заниматься можно. Только рудные места найти надо - продолжил своё гнуть Рычков.
-А чо её искать? У нас всяк малай знает - где сизолистник растёт, там и медянка лежит - проговорил атахан.
-А сизолистник, это что? - переспросил Рычков.
Его заинтересовали местные приметы.
-Да трава такая, с розовыми цветами. Она, почитай, всё лето цветёт. Башкирцы её качимом называют.
-А Вы её мне пакажите?
-Да любой её Вам в степи покажет! Она по склонам холмов и низинам растёт. А зачем она Вам?
-Так! Интересно просто знать – уклонился от ответа Рычков и ухмыльнулся .
Афонасий по выражению лица и ухмылки  понял, что топограф хитрит и это его разозлило.
-Да! Пересказать давно известное людям и прослыть знающим человеком, это любопытно! Касаки  на энтих землях испокон века живут, а вы их только открываете. Да и кому? Немцам? Это знаете, как-то не очень прилично для образованного человека. Вам не кажется, чо вы землю нашу продаёте другим и баб наших хотите заставить работать на вас?  Так исследуете вы этот край или торгуете им?
Рычков понял, что чем-то обидел  атахана, надменно вздернул голову и стараясь быть убедительным, проговорил:
-Вы живёте, как дикари, пагрязнув в навозе. Вам предлагают еврапейскую культуру, а вы тапыритесь и не хатите принять то, что уже давно имеют жители  Европы . Выгоды сваей не знаете; без культуры живёте!
-Камыш растёт в тине озёрной, но оттого не стал грязным. Так и мы!  Все люди из земли народились, землёй живут и в неё, время придёт, возвернутца. Тем и мы живём  - детишек плодим без выгоды, а в радость себе и земле своей. А вам, коли нравица культура немецкая, так и живите там. Пошто в жизнь нашу лезите? Чо вы вознамерились всех учить как, кому и где  жить? Со своим  кадилом в чужой храм не ходят! Вы чо там, у себя на земле вашей, всё уже к добру привели, али душ кре-постных мало стало? Вы  нас, касаков, мещеряков, черемисов али башкирцев спросили про то, нужна ли она нам, культура ваша? Мы же вам свою, навозную, не навяливаем! Так чо вам  от нас надобно? Зачем  жизнь нашу рушите? Мы не богат-ством живём, а волей и другую нам жизнь  силой навязывать не надо!
Афонасий все больше и больше распалялся, глядя в наглые, серые глаза топографа.
-Вы пользы сваей не изволите знать. К вам с дабром, а вы то не принимаете- пытался возразить Рычков атахану.
-Добро с пущками не возят! Оставьте то добро для себя там, в кацапии своей, а в наши души не лезте своими грязными лапами, пока мы их  вам не поотрубали. Добро ваше для нас говном делаетца!-с угрозой проговорил Афонасий и сжал кулаки.
-Ну, это Вы напрасно! – испуганно возмутился Рычков и поторопился уйти.
Он  по-прежнему считал, что если народ не понимает по-немецки – остаётся невеждой, а если о его образе жизни не знают в столице, следовало, что он состоит из дикарей.  Географическая отсталость столичного сброда, при этом становилась виной местных жителей и первоткрыватель из колонизатора превращался в хозяина открытого им края. Всякий образ жизни, обычаи, традиции,  отличный  от столичного,  в то время считался не культурным. Культурными слыли только жители Москвы и столицы. Остальные приписывались в дикари и должны  стать рабами шляхтичей.  А то, что местные жители свободно разговаривают между собой на сакском  и тюрском языках,   арабской письменностью переписку ведут, тоже считалось невежеством. Раб чужой культуры, Рычков  не в состоянии был понять, что обжитые земли нельзя открывать  дважды,  а потому в описаниях своих видел только  наживную выгоду,  а не пользу. Человек иного  мира, он всерьёз думал, что осчастливит других, заставляя принять чужой образ жизни и работать не на себя, а на помещиков,  при этом презирал  людей, способных  растить  детей, хлеб, заготавливать сено, дрова,  обустраивая жизнь для себя и своих детей. В подобных  убеждениях он был не одинок. Таких людей дворянского происхождения, уверенных в  превосходстве их рассы  над другими, в последуюшие годы наплодится в России много. Неспособные себя прокормить, они с презрением станут относиться к людям их кормящих, принимая окружающий мир только на уровне  потребностей своего живота и плоти. Презрение к людям иного круга в конце концов приведёт  их к голодной смерти, когда народ откажется кормить дворянское племя дармоедов. Они умрут, уморив голодом мать их кормящую. Люди, способные только блудословить, равзвратничать да пропивать сделанное  руками других добро, вымрут, как ненужные существа на планете. Природа терпит паразитов  до определённой черты и убирает ненужное со своего поля. Недействующие органы отмирают! Таков закон природы! Вымрет со временем и никчёмное дворянское сословие России.
Но пока оно росло и процветало, оберегаемое правителями страны, совращало и грабило окружающий их мир.
Одним из таких пособников  грабителей и был Пётр Иванович Рычков.