Тетя Шура, дядя Витя и др

Тому, что я оказалась одной из первых комсомольцев на Верхнеказымской трассе было много причин. Но самая главная из них это - хорошие люди, которые встречались мне по жизни. В отделе кадров КМСУ - 35 такими были Зинаида Анатольевна и боюсь ошибиться вторую точно не помню по моему Роза Шариповна, но это были прекрасные, душевные женщины, которые старались меня как -то оберегать и опекать. В трудовой книжке  в графе место работы у меня стояло Музыкальное училище преподаватель. Я работала с классом одаренных детей шестилеток, вела у них сольфеджио, еще одновременно воспитателем в музыкальном интернате, а по утрам с 5 до 7 утра в институте . По приезду в Белоярский  все  были зачислены штукатурами- малярами, и теперь по прошествии стольких лет, открывая трудовую книжку я вижу "Принята воспитателем - библиотекарем", понимаю, что они для меня сделали! Может быть предвидели, что в дальнейшем все эти записи мне могут  пригодиться. Помню в какой шок меня поверг первый рабочий день на компрессорной. Я по жизни очень боюсь высоты, а там серебряной краской надо было красить высоченные компрессорные трубы. Девчонки из украинского отряда во главе с Машкой Тымкив, работали на износ. Алла Панчук ( Степанова) говорила: "Марита, ты вот там внизу столбики крась, а мы повыше залезем". Я эти столбики по трижды прокрашивала, чтобы на высоту не идти. Но Тымкив - всевидящее око, увидев мое неуважение к профессии штукатура- маляра, отчаянно сверху кричала: " - Бекешева! Так мы с тобой до коммунизму не дойдем!" На что я  парировала:"Мне и про социализме не плохо!" А девчонки слушая нашу перепалку хохотали. С Машей Тымкив, тогда случилась удивительная история, круто изменившая ее личную жизнь.  Дело в том, что она всегда вызывалась на самые сложные участки работы, вот и тогда, она на подвеске красила на самой верхотуре, куда я бы ни за какие деньги не залезла. Произошел выброс газа, если я не путаю терминологию, именно так. Все кто был наверху кинулись вниз, не могла спуститься только Маша, она была привязана к какой - то люльке. В общей панике  про Машку просто забыли. Только Витя Тягур,  тайно в нее влюбленный, бесстрашно бросился на помощь любимой, отвязал ее и на руках спустил вниз. Позже они поженились, это были первые семейные пары в отряде. Но вернемся к моему отъезду из Белоярского на трассу. Мне передали, что меня ищут из отдела кадров управления, приехала какая - то прораб из Москвы и я должна с ней встретиться. Прорабом оказалась Татьяна Ивановна Малофеева. Жещина средних лет, очень приятная в общении, по - своему красивая, поразила толстая русая коса. Говорили, что ей надо доработать северный стаж. В общем Малофеевой порекомендовали меня на трассу.  Требования были жесткие , обязанность одна - работа, работа, работа. Толком назвать мою должность тогда, не решились бы сами кадровики. Что - среднее между комендантом, зав. складом, катселяншей, диспетчером, связистом. Но, Таня - Ваня, как позже стали звать рабочие Малофееву, спокойно сказала буквально следующее: "Детка! Ты приехала в поисках романтики! Чтобы увидеть тайгу, стройку! Так поехали! Вперед!! Не бойся со мной не пропадешь!". Я готова была ехать хоть на край света, лишь бы не красить на компрессорной. Но я не знала, что меня ждут еще огромные трудности именно на Верхнеказымской. А перед девчонками, которые остались в Белоярском я низко кланяюсь самое трудное досталось им. Мне кажется, что труднее профессии штукатура -маляра на свете нет. И когда, сейчас я вижу в газетах объявление "Требуется штукатур - маляр", передо мной встают девчонки из украинского, московского, кабардинского, краснодарского  отрядов в строительной униформе, именно они практически строили потом Верхнеказымский.
А тогда я от них уезжала на трассу, счастливая, что больше комаров не буду в комнате бить, не зная, что на трассе они намного злее, и количество их во многие разы больше. Комары это - отдельная история. В комнатах общежития до утра не смолкали хлопки от ударов полотенцами. Это уничтожались  проклятые насекомые. Очень сильно покусали Верочку Белозерову, а у Васи Арсентьева даже глаз не видно было. Кто - то из местных пожалел меня и сказал, что укусы надо смазывать уксусом. Я не знала чем отличается уксуссная эссенция, от простого уксуса и купила первое. Смазала ноги и сожгла, кожа волдырями слезала, а я стола в ванной в холодной воде, так легче было, и плакала на все общежитие. Кое -как перемотав ноги бинтом, шла спать. И тут в полночь появлялся  - Он. Нет, не призрак и не привидение, с ними я бы как - нибудь договорилась. В полночь приходил -Ваня Сухоруков. Огромный детина, под два метра рост, с хорошо поставленным басом. Он громко хлопал дверью, шел через мою смежную комнату к Таньке Башхаджиевой. Так как он ей приносил рыбу, то громко это событие оповещал: "Танюха!!  Девоньки, открывайте Ваня вам рыбки принес!". Тут же в ответ раздавался голос веселушки-хохотушки Таньки и ее подруг. А я злая на весь белый свет с перевязанными ногами, и желающая за все эти дни выспаться, слушала Ванин рассказ, о том как он эту рыбу ловил, как он хотел, чтобы девочки хорошо покушали и т. д. Все это я терпела несколько вечеров, и меня прорвало. В очередной приход Вани  Сухорукова с уловом, я схватила швабру и погнала его по коридору на улицу, била куда не попадя, а он кричал : "Гляньте, люди добрые, чи взбесилась!!". Зато после всего этого он обходил меня стороной, и уже по ночам рыбу не носил.  И у всех спрашивал :"Где эта бешеная кабардинка?" Это потом позже, когда я с ним ближе познакомилась, оказалось, что это добрейшей души человек, он и мухи бы не обидел. А девчонок подкармливал, потому, что мяса не было. Помню все ходили в краснодарский отряд там Вера Пелих готовила пельмени с горохом, они такие вкуснющие были. Вообще к семейным парам в отряде мы любили ходить в гости так как у них всегда, что -то вкусненькое было. Непревзойденной мастерицей в этом плане была Тамара Скрипчак. У нее и пирожки, и грибочки, и борщи наваристые, все получалось и что самое главное, ктобы ни зашел всегда угощала. так же у Сорочанов, у Никитенко мы просто нагло безо всякого приглашения ходили к ним по очереди на ужины и обеды и никто никогда и словом не упрекал. В день отъезда на Верхнеказымский, именно Тамарины пирожки я взяла с собой в дорогу. Татьяна Ивановна Малофеева привела меня  на берег, где стояли моторки и сказала: "Выбирай с кем поедешь?" На одной лодке был Юра Волк, уже работавший на трассе по - моему в Дирекции, а на другой моторке  дядя Витя Загуляев. Я со своим чемоданом и сумкой села к Загуляеву, мне его лодка показалась гораздо больше чем у Юры, и мы поехали. Дядя Витя пел народные песни и лихо рулил по реке , как Волк из "Ну, погоди!". Меня укачало, и я очень боялась выпасть из этой лодки и утонуть в Казыме, а дядя Витя как назло поднимал лодку на дыбы, показывая, какой он крутой мужик. По дороге он меня так застращал байками о Верхенеказымской, что  я уже не рада была ничему. Он говорил: "Ну, как ты будешь работать? У тебя ружья нет, а у нас каждому ружье выдают, чтобы от медведей отстреливаться. Я уже не говорю про волков, только на шаг от вагончика, а они тут как тут! А тебя, что не предупреждали? Вот это да!! Мы же по ночам вообще не спим сторожуем! Тайга есть тайга!!! " Я во всю эту ахинею верила, даже дошло до того, что у Тани - Вани требовала личное оружие, чтобы отстреливаться. На что Таня - Ваня сделала публичный выговор дяде Вите и сказала ему, что если не перстанет пугать, то заставит охранять меня. Ведь я боялась из вагончика нос высунуть. Это уже потом Коля Петручков -главный водовоз Верхнеказымской,  объяснил мне, что медведи и волки добровольно сложили полномочия, и  сюда близко  не подходят, а дядя Витя меня разыгрывает. Жена дяди Вити Загуляева - тетя Шура Фартушная. Тетя Шура -женщина была колоритная, очень добрая, простая, готовая придти на помощь каждому, в любую минуту. Позже, когда на трассу приехали отрядовские она оказывала первую помощь ребятам, кто поранится, кто обморозится, она всегда помогала. А тогда летом 1982 года, тетя Шура заведовала "рестораном".  Так называли пол вагончика, где рабочие обедали и ужинали. Всего тогда на трассе было две, три бригады и тетя Шура им готовила кушать. На третий день моего пребывания на Верхнеказымской, тетю Шуру вызвали в Белоярский по делам, и она уезжая с дядей Витей, оставила меня вместо себя, уже стоя в лодке  передала мне ключи от "ресторана", и сказала "Я к вечеру буду, а ты им картошки пожарь в обед".  Время приближалось к обеду, и я пошла жарить картошку для рабочих. Открыв вагончик я стала искать картошку, но нигде не было ни одной картофелины. На мой недоуменный вопрос Света Волк сказала "Марита! Поищи в мешках, картошка здесь только сухая, другой не бывает." Найдя мешок с сухой картошкой, я раскалила масло и высыпала в огромную сковороду почти пол мешка странного картофеля. Подождала пока зарумянится и начала перемешивать, чтобы не подгорело, показалось мало, насыпала еще. Картофель был как стекло. Испугавшись, что я не правильно запомнила технологию приготовления, снова обратилась к Свете Волк, та посоветовала ее просто в воде подержать. Но, как ее в воде подержать, когда я ее уже в сковородке жарю? Пришлось воду туда прямо доливать. Перемешала, попробовала. Меня чуть не стошнило. Картошка была дубовая, склизкая, серо - черная. Увидев, 5 банок тушенки на окне,  приготовленные для ужина я их открыла, и желая исправить то, что сотворила, бухнула все в сковородку. Мягче картошка от этого не стала, и вкуснее тем более. Я поняла, что голодные рабочие меня растерзают, поэтому вытащила свою стряпню на раздаточный стол и всем положила в тарелки, а тарелки расставила на столах. Сама же, ожидая расправы заперлась во второй половине вагончика на ключ и спряталась среди мешков с мукой. Бедные мужики сели за стол и через минуту раздался крик "Чем это нас травят?" "Что это за гадость? ее есть невозможно" "Черт возьми, картошка дубовая!" "Кто нибудь есть на кухне?" "А ну - ка открывайте!" Да, так я им и открыла!!! Я хотела еще жить.  Больше всех возмущался Виктор Гоненко - бригадир, в чей вагон мы с Таней - Ваней нагло вселились, оставив его практически без жилья.  А ребята покричав, разошлись голодными. Я рыдая сидела на мешках . Мне было их жалко, а еще было стыдно, что по моей вине все бригады остались голодными. Я так и заснула на мешках. Позже меня разбудила тетя Шура, которая ломилась в "ресторан". Она то мне и объяснила, что на севере картошка бывает только в сушенном виде, и поэтому ее надо еще вымачивать в воде перед тем как готовить. Но все мои несчастья начались, когда я стала принимат вертолеты. Белоярский с компрессорной станцией казались мне раем земным.