Там, в Предуралье. Глава 12. Путешествие сознания

     Весь 1991 год прошел под знаком «Аралакс» , но это отдельная история. Летом этого же года состоялись два грандиозных путешествия – на Алтай и на Камчатку, куда меня пригласил журнал «Вокруг света» для участия в экспедиции в качестве контактера с целью сделать съемку НЛО. Все прошло удачно, и бывший зав. отделом науки журнала А.К.Глазунов сделал ряд публикаций в самом журнале (в 1992г) и на основе полевых дневников участников экспедиции написал книгу «Пятиконечные из созвездия Лиры» .
     В М-ский Треугольник в 1991 году мы не попали, но «потусторонние» события прочно вошли в нашу жизнь.

Нелегкий   путь в Муравейник

    Настал 1992г. Он  принес новые путешествия и приключения.
    Свободное время праздничных дней марта накатило как по заказу. И мы не устояли перед соблазном. Что сделали? – Ясное дело – помчались на всех порах в Зону.
    Компания собралась большая, в основном из тех, кто уже в  этих местах побывал.  Таких  набралось  семеро!

    До Молебки добраться не удалось: попутке, удачно пойманной в Шумково,  было не по-пути. Проехали на ней только часть дороги. Пришлось до реки Сылвы тащиться 12 км на лыжах. (Между прочим,  лыжи у нас у всех были марки «Лесные», срубанные в достопочтенном городе  Новгороде). К счастью, путь шел все время вниз. Однако, не все так просто в Зоне. Дорога была накатана лесовозами  и изрядно разбита. Мы то и дело, не удержавшись с рюкзаками на ногах, налетали друг на друга и падали в общую кучу. Тут уж было по-всякому – то смешно, а то и не до шуток.
    На берег реки вышли только к полдню. Здесь проходила условная граница зоны. До места нашей  стоянки  в Муравейнике, где летом полно народу, оставалось 7 км. 
Устали изрядно. Решили передохнуть, сняли лыжи и стали обсуждать тактику перехода.
    Вот тут-то и началось!
    Основная часть группы предполагала идти до места будущей стоянки по руслу реки, где снег по идее должен был быть покрепче. Татьяна всем поперек упорно и категорично доказывала, что идти надо по противоположному берегу через лес по просеке, до которой только от понтонного моста, где мы стояли, надо было бы пройти еще километра четыре. Кроме того, дорога после моста давненько не чистилась и местами была завалена снегом. Все это Татьяну ни капли не смущало.
    Такой порыв объяснялся просто - еще в Ленинграде оказалось, что у Татьяны слишком тонкие сапожки и, как только мы двинулись в путь, крепления  ее лыж стали больно давить на ноги. Конечно, ей захотелось хотя бы часть пути пройти по дороге.
    Моя любимая Татьяна немедленно поставила всех в известность, что перейдет на другой берег и пойдет по просеке до «Муравейника». А надо заметить, что этим путем  зимой вообще-то еще никто не ходил. Ну, мягко говоря, не традиционный это путь. Летом – ещё куда ни шло, а зимой – одна неизвестность.
    - Кто со мной? - спросила она. И в ответ получила молчаливое «не одобрямс». Реакция сотоварищей была однозначной. «Ну, вот…» - проворчал Серега, «Зря она так, - оценил Танькин поступок Лешка», «Да уж… - откликнулся Валерий, - чего-то она того…», «Пустяки! Сейчас все решим» -  уверил нас Володя.  Тут и я раскудахталась: «Надо идти за нею, мало ли чего случится, уже скоро стемнеет, надо что-то делать, нечего тут рассиживать…» и т.д., а под занавес брякнула Таньке:  «Не вздумай туда переться!»
    Пока мы дожевывали скудный паек подлая Танька все-таки тихо слиняла! Не успели мы и глазом моргнуть, как она уже исчезла на другом берегу в лесу, куда уходила дорога.

    Все понимали, что пора двигаться в путь. Первым нехотя поднялся с места Серега, потоптался - «перед подвигом надо размяться» и решительно надел ненавистные лыжи. Остальные молча доедали бутерброды, погрузившись в глубокомысленное созерцание природы, а может быть тихо совещались со своей совестью относительно Таньки – идти за ней или нет.
     Лыжни вдоль реки по берегу Сылвы не намечалось, но все равно идти другим путем было невозможно. Сережа спустился к реке, и тут же по уши провалился в какую-то яму, засыпанную снегом. Пришлось снова снимать лыжи. Высвободившись из снежного плена, он вернулся на дорогу.
     Лешка вспомнил, что у его жены Галочки порвались новые крепления и уселся их чинить. А я, оставив свой рюкзак и лыжи, все-таки пошла искать Таньку, чтобы образумить ее  и уговорить идти со всеми вместе.

     Уж не знаю, как она умудрилась с рюкзаком уйти так далеко, но догнала я ее не скоро. Дорога то ныряла в лес, то поднималась на пригорок. И вот с очередного пригорка  я увидела замечательное зрелище.
    Вначале я даже не поняла,  что происходит в стороне от дороги в самом начале гнусной просеки. Что было ясно, - так это то, что там по пояс в снегу и без шапки стоит Татьяна. Причем не просто стоит, а время от времени пропадает из виду, ныряя куда-то в глубину сугроба. Рюкзак и лыжи валялись на снегу.
    Едва сдерживаясь от смеха, я спросила:
    - Ну и как там, под снегом? Ее всклокоченная голова показалась над сугробом. Она видимо уже и не чаяла услышать человеческие голоса.
    Однако  последовало веселое приветствие:
    - И чего ты припёрлась?!
    - Да вот за тобой, блин горелый,  - ответила я в духе времени и в полном соответствии с ситуацией.
    - Ааа - вякнула  Танька и снова скрылась под снегом.
    - И чё ты там делаешь? - поинтересовалась я, когда она вновь возникла на поверхности.
    - Калошу потеряла, - снова буркнула Танька, исчезая под снегом.
    Оказалось, что для спасения своих ног Танька натянула на сапожки какие-то калоши.
    Мы так смеялись, что поиски калоши растянулись, и уже начало смеркаться.
    В общем, нашли мы эту калошу.
    Смеясь, доплелись до реки. Здесь нас ждала весьма удручающая картинка: Лёшка все еще чинил крепления. Правда рюкзаки - и его и Галочкин -  уже куда-то исчезли.
    Выяснилось, что Валерий, Олег и  Сергей, пройдя часть пути, решили присесть передохнуть и подождать ребят. Не дождавшись их, бросили свои рюкзаки и пошли назад. Видя терпящих бедствие товарищей, они забрали их вещи  и ушли обратно к своим  рюкзакам.
    По проторенной лыжне я пошла вслед за ребятами. Татьяна осталась с Алексеем и Галочкой, поклявшись мне, что дальше пойдет только с ними. Видимо потерянная калоша ее чему-то научила.

     Растянувшийся по лыжне народ наконец собрался у переката реки, где летом обычно люди вброд переходили на другой берег. Добирались четыре часа. На перекате, где летом мелко, а зимой – тем более, лед был изрядно продавлен снегом.  Вода местами выступала на его поверхности, где ею был пропитан весь снег. Здесь нам предстояло перебраться на другую сторону реки.
     Промоины были повсюду, но мы решили рискнуть, так как тут было не глубоко. И рискнули! И провалились! Хорошо еще, что не все поголовно.
     Как и в прошлую мартовскую поездку после перехода долго чистили лыжи от налипшего мокрого снега. Те, кто уцелел, кое-как  подсушив лыжи, намазали их лыжной мазью и ушли пробивать дорогу к месту будущего лагеря. Остальные всеми  доступными способами безуспешно пытались привести в порядок главное средство передвижения.
     Поставив лагерь, часть народа осталась хозяйствовать, а Валера и Леша вернулись на помощь к мокрым бедолагам.
     К лагерю подошли  в полной темноте. От места переправы до большой поляны шли два часа.  Только тот, кто знает, сколь мало это расстояние может оценить трудности нашего пути.
     Вкопанная в снег палатка уже стояла, дрова на ночь  были заготовлены, костер весело потрескивал.  Наскоро перекусив,  довольные и счастливые, мы забрались в  уже согревшуюся  палатку и расползлись по спальникам.

     Утро выдалось восхитительное. Казалось, что скупое весеннее солнце уже пригревает. День прошел в обычных хлопотах по благоустройству лагеря. Кроме нас никого в зоне не было. Куда-то идти не хотелось, и мы ограничились катанием на лыжах по длинному спуску от лагеря к реке.

 «Конкурс»

     Вечером, после ужина,  Володя и Алеша свалили на дрова старую засохшую пихту. Распилив её на отрезки, терпеливо, как муравьи, они перенесли брёвна в лагерь, чтобы превратить их в мелкие полешки для нашей маленькой походной печурки. Пилили и  кололи дрова по очереди. Последние, вершинные части пихты достались Володе и Алексею. Закончив работу, они подошли к костру.
     - Объявляем конкурс! - громко сказал Алёша. - Кто угадает, что это такое? -  Он указал на небольшой отрезок пихты, который держал в руках Володя. На бревне чётко просматривалась зарубка, сделанная топором. Так обычно делают лесорубы, выбирая дерево для своих целей. Или туристы отмечают маршрут, повреждая таким образом стволы деревьев.
     - Похоже, все единогласны в своих предположениях, - подвёл итог Алёша. - В конце концов, мы с Володькой тоже так думаем... Беда лишь в том, что «зарубка топором» неведомым образом оказалась... на высоте четырех  метров. Мы обнаружили её на предвершинном отрезке ствола.
    Все бросились рассматривать диковинную находку. Она переходила из рук в руки. Без сомнения это была старая, немного заплывшая древесной тканью зарубка, длинной около  сорока  сантиметров.
    И тут мне пришла в голову любопытная мысль. Известно, что у растений стебель (ствол) растёт вершиной, а лист основанием. Дачники хорошо знают, что умывальник, прикреплённый к стволу молодого дерева, никогда не возносится вверх. Уж не изменилось ли здесь что-то в природе древесных, а может быть и других растений? Не растут ли они тут подобно листу - основанием? Тогда и зарубка могла переместиться вверх через много лет.

Для путешествий сознания нет пределов

    Быстро спустились сумерки. Жарко горел костёр. Мы с у довольствием потягивали фруктовый чай, глядя на заснеженный лес, стеной обступивший лагерь.
    - Ну, что? Пройдёмся на лыжах по реке? - спросил Олег после ужина.
    - Холодно, - лениво отозвался Валерий и протянул ноги к огню. Остальные неуверенно промолчали.
    - Как хотите... - Олег встал, потоптался, разминая ноги, и пошёл надевать лыжи. Мы вылезли из палатки и, несмотря на холод, решили присоединиться к нему. Вскоре нас стало уже пятеро.
    Снег по-морозному громко скрипел под лыжами. Мы выбрались на большую поляну, залитую лунным светом. В такие ночи бывает светло, как днём. Без опаски мы начали быстрый спуск через поляну к лесу, отделявшему нас от реки. Олег взял с собой полевой бинокль. Поджидая друг друга на середине поляны, все по-очереди смотрели в него на луну, рассматривали звёздное небо. Это занятие так увлекло нас, что все забыли о холоде и о наших планах.

    Прежде, чем продолжить рассказ, мне хотелось бы предупредить читателя о том, что дальше речь пойдёт о неординарных и весьма странных ситуациях. Мы прекрасно понимаем, что многое в наших рассказах кажется нереальным, но, всё же, мы пытаемся передать всю цепь событий в том свете, как нам представляется это сегодня. Мы стараемся описать все наши ощущения, какими бы неправдоподобными они не казались. Мы делимся своими мыслями и стараемся найти объяснения происходящему, опираясь на сведения, полученные в контакте в той форме, как мы это поняли. Мы опираемся в наших рассуждениях и на собственные представления, накопленные путём наблюдений.
    Как всё обстоит на самом деле, что происходит с нами в нестандартных ситуациях, - не знает никто. Но, что же делать? Молчать тоже нельзя. Всё большее число людей обретает аналогичный опыт. Может быть, описание наших наблюдений и хотя бы примитивный их анализ будут полезны.

    - Смотрите, это Тишья - сказал Олег, показывая рукой на яркую одинокую звёздочку, - Читал как-то, что это искусственная планета, якобы перевалочная база орионцев.
    - Не знаю чья, не знаю, планета ли, но в бинокль она выглядит любопытно, - отозвался Володя.
    На бинокль установилась очередь.
    И, действительно, было на что посмотреть. Среди прочих звёзд эта, единственная, переливалась всеми цветами радуги. Её неровный прыгающий световой след был виден в бинокль радужной нитью.
    - Вот бы туда... - сказала задумчиво Галочка.
    - А что, можно. - отозвался Сергей - контактёр номер один, - Может, попробуем? - и он тронул меня за толстый рукав пуховки.
    - Не знаю, сумею ли, - засомневалась я, имея совсем небольшой опыт подобных «путешествий».
    - Да ладно тебе... Вечно сомневаешься. Ребята помогут!
    «Ребятами» в просторечии именовались наши небесные Наставники. К тому времени я уже была контактёром, но знала не так много, а умела и того меньше. По моему убеждению, Сергей переоценивал мои возможности.
    Приспособив к своему зрению бинокль, я стала снова рассматривать далёкую звёздочку. И вдруг... произошло что-то совершенно немыслимое. Я увидела нашу поляну с высоты многоэтажного дома. Увидела кучку своих друзей... и себя среди них с биноклем в руках. Такого видения у меня ещё не было никогда! Секунда-другая - и всё померкло.
    Когда опять открылось «зрение», мой взгляд упёрся в скалистую поверхность, освещённую бледным призрачным светом. Вытянув вперёд руки, я медленно «плыла», вглядываясь в неизвестное. Планетка была совсем небольшой,  и я отметила для себя, что вряд ли такая была бы видна с Земли.
    Поверхность выглядела очень естественно. Я сумела остановить своё движение, хотя раньше мне это редко удавалось. Слева внизу я увидела какие-то трубы, торчащие наружу и уходящие другим концом под скальную поверхность. Они имели разный диаметр, а в сечении напоминали шестигранную ячейку пчелиных сот. «Трубы» были собраны в «пачку» и невозможно было понять их предназначение. (Позже удалось выяснить, что их было 80 штук с диаметром от 100 до 500 метров). Мне же казалось, что их значительно меньше, а диаметр не столь велик. Это явно была часть разрушенных коммуникаций.
    Осматривая поверхность, я увидела справа выступающую из скалы часть огромного кольца; что-то вроде обруча опоясывало планетку. Казалось, что этот обруч «зарос» скалами, так как просматривался лишь местами, выходящими на поверхность. Определить размеры кольца было невозможно.
    Я давно заметила: во время подобных «путешествий» расстояния и размеры кажутся изменчивыми. Вот и сейчас, я оценила ширину обруча приблизительно в двадцать метров, а взглянув на него через минуту - метров в семь, а ещё через мгновение кольцо показалось мне гигантским.
    Пока я пыталась прикинуть расстояние от себя до поверхности, всё вдруг исчезло. Я опять, неизвестно как, оказалась на поляне с биноклем в руках среди своих друзей. Они звали меня домой.
    В лагере было темно. Костёр догорел, возле него никого не было. В палатке спали.
    Ночь прошла без происшествий.  Утром все разбрелись кто куда. Катались с горок на лыжах, разгоняясь до самой реки, бродили по полям...
    Вечером Серёжа отвёл меня в сторону.
    - Знаешь, - сказал он тоном заговорщика, - я тут пошутил по-дурацки. Мы с Валерой ходили на лыжах совсем недалеко от лагеря. Сели на поваленную пихту потолковать, да всё молчали, по сторонам глазели. Я и думаю: «Ну что ОНИ тут всё летают да летают. Нет, чтобы сесть...» И «вижу»  - летит какая-то посудина. Я сосредоточился и давай их звать. Снизились. Зависли. Спрашивают, что нужно.
    Я думаю: «Во дают! И обнаглел, - Не могли бы Вы материализоваться? - спрашиваю, а сам понимаю - это полное идиотство. А они определили, что я хочу  и в ответ слышу: «Вряд ли...»
    - Ну, ладно, говорю разочарованно. Всегда у них там одно и тоже,и причину находят, чтобы этого не делать...
    А они мне вдруг телепают: «Завтра на реке сядем, тогда и посмотрим»,-продолжал Сережа.
    - Где сядете-то? - спрашиваю, уже так просто, на всякий случай.
    - У дороги, - говорят.
    Вот и не знаю, что теперь делать. Дурят, не дурят - кто их поймёт?! Идти-то придётся. Вдруг не врут. Пойдёшь? - посмотрел он на меня с надеждой.
    - А ребята? - спросила я, взглянув на компанию у костра.
    - Да пусть идут. Мне всё равно, - отозвался Серёжа.
    Мы вернулись к костру.
    Через два часа, когда стемнело, пёстрая компания лыжников дружно мчалась с горы по направлению к реке. Беспорядочной кучкой мы выехали из леса на берег.
    - Уже тут - заметил Серёжа. Я «присмотрелась». «Тарелка» висела над заснеженным руслом реки совсем рядом на высоте не более двух метров над снегом. Она выглядела старомодно и классически представляла собой как бы две тарелки, сложенные вместе. В верхней и нижней частях  заглублённые в корпус широкие иллюминаторы по форме напоминали окна вездехода. Их расположение говорило о том, что вся конструкция приспособлена к любому движению и, видимо, объект мог летать «вверх ногами». «Тарелка» была огромной, метров тридцати в диаметре и имела пять опор. Никаких признаков жизни она не подавала. Казалось, что там никого нет.
    - Подождём! - сказал Серёжа, затеявший всё это ненадёжное мероприятие.
    Все нетерпеливо переминались с ноги на ногу, ожидая чуда. Время шло. Серёжа начал нервничать. Он бессовестно приставал к нашим небесным друзьям с дурацкими вопросами и, в конце концов, потребовал поторопить события. Наставники исчезли в неизвестном направлении, как мы надеялись - скрылись в чужой «тарелке».
    Холод становился безжалостным. Народ роптал. Наставники не появлялись. Рассердившись на весь белый свет, разгорячившийся Серёжа решил «проникнуть» в «тарелку» самостоятельно и выяснить, в чём там дело. Через минуту он сообщил, что видит всех нас из иллюминатора нижней половины тарелки, куда он попал. По его словам, он находился в кольцевом коридоре, вдоль которого шли иллюминаторы. В коридоре никого не было.
    Мне очень захотелось повторить его действия и снова посмотреть на нас со стороны, как это произошло перед «визитом»  к Тишье. Я удачно последовала за Серёжей, но почему-то оказалась в верхней половине тарелки с противоположной стороны, в совершенно пустом помещении с полом, покрытым мягким материалом. Иллюминаторы располагались на наклонной стенке высоковато, и мне были видны лишь верхушки деревьев. Пришлось вытянуть шею, чтобы выглянуть наружу. Увы! Я увидела лишь заснеженный склон противоположного берега, заросший лесом.
    Неожиданно за моей спиной кто-то появился. В первую минуту я не то испугалась, не то растерялась от неожиданности, но спокойный женский голос сказал: «Меня зовут Айна». Услыхав знакомое имя, я обрадовалась. Тогда мы уже знали, что здесь, совсем недалеко, чуть южнее М-ского Треугольника есть база Большой Медведицы.  Нам было известно, что обитатели базы имеют странную особенность - все женщины называют себя одинаково - Айной, и все мужчины тоже имеют общее имя.
     Я поняла, что надо следовать за Айной. Мы вышли из помещения через овальную дверь и по двум низким ступеням сошли в кольцевой коридор. Прошли вправо и снова поднялись в помещение. В этом отсеке тоже никого не было. Оно было не так просторно, и здесь стояли полукругом пять низких, закреплённых в полу, кресел.
    Окна-иллюминаторы были подходящими, чтобы я смогла что-то увидеть. Айна подвела меня к иллюминатору, будто знала, чего я хочу. Я увидела засыпанную снегом реку, но…друзей свих я снова не увидела. Мы смотрели на Сылву вдоль русла. Это была не та сторона, где мне хотелось бы быть. А через минуту всё исчезло.
    Серёжа  вернулся, никого не обнаружив в нижнем кольцевом коридоре и ничего так и не узнав. Разочарованный, он предложил вернуться в лагерь.
    Когда мы отошли от реки, «тарелка» медленно поднялась над руслом реки, застыла на мгновение и, вдруг, стремительно унеслась в сторону леса.

    Конечно, всё это мы видели каким-то мистическим зрением. И Тишью. И эту вот «тарелку». События представляются нам великой загадкой. И даже сейчас, когда я пишу эти строки, я не понимаю, как всё это было.
    Многочисленные аналогичные наблюдения других людей позволяют не сомневаться в главном – что-то здесь происходит. С нашим сознанием?..
    Традиционные представления о видении «третьим глазом» и о видении вне физического тела, или  в медитативном состоянии мало что объясняют. Но нам  кажется, что, не смотря ни на что, следует смело описывать столь странные наблюдения, фиксировать события, анализировать ситуации, связанные с контактами с неизвестной реальностью. Может быть, ВСЕ ВМЕСТЕ мы сумеем найти объяснение происходящему.
    Самое любопытное происходит тогда, когда мы таинственным образом «видим» невидимое и одновременно наблюдаем его физическим зрением как проявление в мире нашей реальности.
    Впервые я столкнулась с этим здесь, в аномальной зоне М-ского Треугольника.

Прощание

    Чудесные зимние дни отдыха закончились. Укладывая рюкзак, я заметила, как Серёжа встал на лыжи и, ничего не говоря, заспешил в сторону большой поляны. Вскоре он вернулся.
    - Идите, попрощайтесь, - сказал он,  ни к кому не обращаясь, - Тагол прилетел.
    Тагол – был нашим старым добрым приятелем, неизменно, из года в год встречавшим  нас в Зоне, также невидимый для нас из-за ограниченности нашего физического зрения, как и другие наставники.
    Пока мы надевали лыжи, Серёжа рассказал нам о своей встрече.
    Выйдя на большую поляну я «увидела» огромную плоскую «тарелку». Ни на что не опираясь, она висела над заснеженной поляной на высоте не более двух-трёх метров. Воздух вокруг неё струился, напоминая мираж, но сам корпус не был виден физическим зрением.
    Неожиданно мы все заметили какие-то едва видимые розово-оранжевые блики, ритмично вспыхивающие над поверхностью снега. Я «присмотрелась» и поняла, что по периметру дискообразного корпуса вспыхивает цепочка огней, опоясывающая «тарелку». Нас приветствовали!!!
    Протянув руку, как советовал Серёжа, мы направили ладони сначала на лес, а потом на невидимый глазом корпус объекта. Сразу обнаружилась хорошо ощутимая разница - от «тарелки» шло мягкое тепло.
    Огни продолжали ритмично мигать и отблески по-прежнему были видны на снегу. Мы притихли в надежде услышать прощальные слова Тагола. Видимо, он понял это. Олег и я одновременно  «услышали»: «Счастливого пути! Мы ждём вас летом!»
    В молчании огни погасли. Прошло ещё несколько минут. Наконец, медленно набирая скорость, «тарелка» поднялась над поляной. Секунда - и она с сумасшедшей скоростью ушла вверх.
    Счастливые после этой последней встречи, мы вернулись к друзьям и вскоре выступили в обратный путь.
    Дорога была не легкой. До Кунгура добрались к ночи. Обычных плацкартных билетов на поезд до Ленинграда в наличии не оказалось. Делать было нечего и пришлось покупать билеты в вагон СВ. Еле-еле уложились в нужную сумму.
    Ночью вся компания, насквозь пропахшая дымом костра, с нашими огромными рюкзаками и лыжами ввалилась в вагон СВ, шокировав своим видом проводниц вагона.