Про Этих и других. 28 серия

Продолжение. Начало в 1-27 сериях



-ты что там творишь!!! – полотенце чуть не вывалилось из окна от ужаса.
-лисичек брею! – гусь держал за шею очередную лису и с размаху лишал ее шерсти.
-а почему ты не уехал? – кресло от страха затряслось и не в силах наблюдать за гусиными зверствами пыталось вернуть его в чувство.
-а мне было передано, что пока всех лисичек не отбрею, ехать никак нельзя, - гусь вытер предательски скатившуюся слезу и продолжил кромсать шерсть рыжей хищницы.
-ты ничего не перепутал? – громко выкрикнул камин, - может Фьють на разведку отправить?
-незачем! Дятел все настучал как надо! Я ясно прочел и упрек, и намек, и руководство к действию, - гусь отошел на минуту к ведру с водой, ополоснул лапы по локоть в крови и с разбегу схватил за шею следующую жертву.
-нашел кого слушать! Дятел вчера ВПЕРВЫЕ в жизни попробовал лягушиные лапки, вот его и развезло. Врет чертов француз! – камин все распалялся и распалялся.
-если бы я была птицей, летала бы каждую неделю! – полотенце дергалось при каждом взмахе лапы гуся, видя, как шерсть летит в сторону.

Гусь засмотрелся на странный окрас шестой лисицы и в задумчивости произнес:
-брюнетка…
Все увидали, как странно задергалась «брюнетка», пытаясь высвободить шею. Забилась, забилась, вывернулась и прокричала:
-каррр, карр…Сумасшедший, это же я – СОРОКА!!!
-какая разница! – гусь выдернул клок у сороки и рухнул в листья.

Камин пытался глазами подавать какие-то знаки. Полотенце жестикулировало, что ничего не понимает. Камин снова выпучил глаза, указывая на белку под деревом. Полотенце, наконец, поняло намек и как-бы невзначай спросило:
-а в донесении белки упоминались?
Гусь оживился, достал из брюк бритву и как-то недобро ухмыльнулся:
-белок тоже будем брить, за все ответит дятел!
Вдруг в лесу установилась странная тишина. Ни шелеста, ни звука, ни шевеления, ни медведиц, ни волчиц, ни ежих. Даже мухоморы прикинулись веточками. Вышла луна, и покатились с нее серебристые слезинки с песней от далекой гусыни.
-гусь, а о чем она поет, мне отсюда не разобрать, - распахнул уши любопытный камин.

Гусь не шевелился. В голове его зрел план.



Продолжение следует.