Письмо о нравственном начале

Письмо о нравственности.

Очень хорошо, что ты сомневаешься в ценности морали. Это признак самостоятельного мышления. Но по молодости лет ты можешь остановиться на пути и просто отбросить то, что необходимо исследовать, чтобы принять или отвергнуть не на основе простой антипатии, но на основе понимания.

Вопрос о нравственности это вопрос не только теоретический, но и практический, причём касается именно твоего места в жизни, в мире, в обществе, твоей ценности или самоценности.
Люди слышат много слов о добре, но мало видят добра вокруг себя, в социальной среде. Зло или негатив более впечатляет, более запоминается, кажется частым и неустранимым, сильным и не чуждым рационального начала. Нравственность же в жизни часто соединяют с чудачеством, наивностью, демагогией, социальной идеологией, якобы ущемляющую свободу и самовыражение личности. Даже Божья книга, библия, сообщает нам, что «в мудрости много печали», так что и умудрённая нравственность оказывается скорее недостатком личности, чем её достоинством. Она порождает пессимистов, открывающих, что мир суета сует, или трагикомедия самой реальности.
Более того, отвращаясь от тьмы внешней, сосредоточиваясь на собственной «душе», мы и в ней открываем не только свет, но и тьму, противоречия, влечение к пороку и притворству. Мы понимаем, что даже зримое может оказаться иллюзией. Мы полагаем, что мораль заключает индивидуальность в клетку догм, правил, предписаний. Заблуждения кажутся прекрасными, свобода личности становится проблематичной. Даже Разум с его «надо», «необходимо», «ты должен», становится тираном нашего сердца, нашей воли, нашего хотения.
Порою люди путаются в терминологии, не знают толком чем отличаются друг от друга этика, мораль и нравственность. Даже у специалистов в этом отношении нет согласия. Я же согласен с тем, что этика это учение о морали, теория о должной и недолжной практике.; мораль касается этики общественной, социальной (обычаи, этикет, традиции); нравственность это моральное поведение именно индивида, что-то вроде личной этики. Все эти состояния имеют как свои достоинства, так и свои недостатки. И когда нравственность отождествляют с более догматичной и относительной моралью, то она кажется «закабалением души личности, давлением социума. Также однобоко отвергают этику, как схоластику, как теорию оторванную от жизни, как то, что усложняет простое и опутывает всю реальность сетью противоречий. Когда же смешивают этику с нравственностью, то и последняя  кажется схоластикой. Следующее ложное отождествление – это смешение морали, этики, нравственности с морализаторством. Но если первые есть средство познания мира, общества, человека, то морализаторство делает центром всего догматичное, скучное, банальное поучение. Оно, словно Бог, смотрит на человека с высоты, уверенное в собственном величии и непогрешимости. Саму истину оно хочет сделать ступенькой к собственному культу, то есть к культу того, кто эти «истины» возвещает. Самонадеянность и догматизм (односторонность суждение) неотъемлимые особенности морализаторства. Но ведь оно из всего выводит «мораль», компрометируя тем самым явление и понятие истинной морали. Следующая опасность  - ставить знак равенства между нравственностью и рационализмом. Моральное начало не есть ни идея, ни чувство, но их синтез. Зло может быть умным, рациональным, прикрываться логикой, необходимостью, выгодой или пользой. Когда какой-либо элемент целого желает главенствовать, целое извращается. Это показал ещё Вл. Соловьёв в одной из своих работ. Идеал действительной нравственности – умное чувство и чувствующий доброе ум. Разум без гуманизма и диалектического осмысления реальности, уже не разум, а догматический, бездуховный рассудок, лишь именующий себя разумом. Диалектика – душа истинной нравственности, стимул творчества. Диалектика – это учёт противоречивости и парадоксальности, неоднозначности реальности, как субъективной, так и объективной. Каждое нравственное явление относительно и изменяет своё значение, ценность, силу в зависимости от конкретной ситуации, конкретного человека и конкретной группы людей. Например, Ницше пишет, что историческое рабство стало основанием культуры. В то время или в данном узком аспекте рабство было прогрессивно, а значит и морально. В других аспектах в том же времени его уже нельзя называть моральным. И прямо антиморально – всегда и везде – рабство в наше время, причём аморальны уже любые его формы. Любовь также может быть моральной и аморальной. В одних случаях она губит, в других спасает. Любовь к себе в форме инстинкта жизни моральна, в форме эго – аморальна. Можно в одинаковой степени любить господина и свободу, абстракцию человека и живого человека, Бога и себя как якобы представителя Бога. Возможны совершенно диалектические ситуации, когда одно и то же становится злом в одном отношении и добром в другом. Можно, например, помочь одному человеку деньгами, за счёт другого. Первый сочтёт ваши действия добром, второй злом. Или, скажем, свобода общества добро, но достигается она через определённое ограничение прав каждого и где есть права, там появляются и обязанности.
Нравственное начало не познаваемо до конца, как Бог или Абсолют.Но от него нельзя убежать – моральна сама природа человека. Как это понять? Отвлечёмся немного и поговорим о голографическом принципе мировоззрения. Мы имеем в сознании определённую картину мира. Она определяется нашим внутренним и внешним опытом, воспитанием, средой и другими факторами. У нас формируется некое общее, целостное наше отношение к миру, частично оно присуще только нам, частично обладает общезначимостью. Но это отношение, как мозаика, складывается из ряда других, очень специфических отношений – социального, политического, психологического, эстетического и этического. Ну так вот. Голограмма это особенное целое, которое содержится в каждой своей части, не нарушая особенность этой части. Голограмму нельзя лишить одной части, поскольку она повторяетсявезде в пределах этой целостности. Пречисленные отношения взаимосвязаны, части повторяются друг в друге, но в ослабленном виде. В эстетическом отношении имеется этическое, но преобладает именно эстетическое. А если бы этического начала не было бы вообще, эстетическое было бы иным и другие части были бы иными. В итоге изменилось бы и целое. Но голографическое целое очень устойчиво. И если мы примем природу человека за его сущность, то и природа человека становится неизменяемой, хотя целостно мы её познать не можем. Таким образом, есть ниши реальности, которые природе человека, его сознанию и чувству необходимо заполнить (эстетически, этически и т.д.). Вот почему этическое отношение неустранимо из нас. Но от нас, от нашего сознания, воли, привычек, предпочтений, интересов зависит в какую форму мы облечём эту этическую потребность, - форма может быть ложной и более истинной, существует много её степеней, особенностей, она ценностно неоднозначна. Форма эта может быть как общественной, так и личностной, а личностная мораль может противоречить общественной или частично согласовываться с ней. Нравственных оценок требует психология человека, через них формируется представление и о собственной значимости, ценности. Наши принципы, идеи, чувства также имеют и моральное значение. Человек так устроен, что ему мало наличного, он хочет улучшения. Чтобы нечто использовать, согласно своим потребностям, желаниям и целям, человеку нужно иметь представление о «дОлжном», образ «дОлжного». Это представление может быть общезначимым, согласоваться с представлением других людей, или таковым частично, или, наконец, сугубо индивидуальным. Наши этические идеи и чувства всегда относительны, определены нашей душой и средой, а также конкретной ситуацией. Ещё бы я хотел отметить, что и категория «аморальности» есть категория этическая. Когда мы выбираем аморальность, или этический нигилизм, то это наша личностная форма моральности, только форма эта негативная, а не позитивная. По сравнению с позитивной формой нравственности, негативная более примитивна. Причём нельзя в важных делах и выборах жизни встать «по ту сторону добра и зла». Зло обычно включает в себя аморализм и склоняет в свою сторону имморализм. Ведь якобы нейтральное отношение к вещам (имморализм) на деле часто означает равнодушие к людям и важным явлениям жизни и в этом смысле имморализм аморален. Конечно, кроме «света» и «тьмы» существует «полумрак». Но и в физическом полумраке человека всегда влечёт или к свету или во тьму. И этически то же самое. И «Свет» и «Тьма» стремятся к тотальности, к более полному осуществлению себя в сознании и деятельности человека. В жизни, вольно или невольно, мы вынуждены совершать множество этических выборов. Наше желание независимости, свободы, самовыражения тоже выражение нашей нравственности. И совершенно относительные, произвольные, субьективные явления (вкус, предпочтение, симпатия, антипатия. «хорошо» или «плохо») также исходят из нашего понимания морального и аморального начал, из нашего понимания «дОлжного».
Реальность сложна и упрощать её – её извращать. Вот почему недостаточно только нравственного чувства, ведь и оно может оказаться заблуждением. Наш душевный, духовный, творческий рост осуществляется в большой степени через осмысление всякой действительности. Нравственности нельзя поклоняться, делать из неё культ. Но её нельзя и игнорировать. Ведь не быть нравственным это значит быть безнравственным. Но мораль прежде всего регулирует пракику, отношение людей друг к другу. Мы вынуждены или вечно воевать друг с другом, или вступать в диалог, учиться понимать другого. А понимание всегда включает в себя и этическую оценку другого.