Заноза-2

Приехал я как-то в гости к задушевной подруге Инне. Фамилию Инны я не нарочно называю, чтобы другие мужики не нашли её через справочное бюро. Мне случайные конкуренты совсем не нужны.

Приехал я к Инне со своей бутылкою и с закуской. Другими словами, я привёз литровую тару кваса и огурец. От кваса Инн, как мне кажется, легко возбуждается, а на огурец я разорился, чтоб другие не разорялись, что у меня есть привычка с пустыми руками в гости ходить.

Приехал я как раз ко второму завтраку. То есть, ближе к полуночи. Инна уже немного поспала и вполне могла подать к столу и первый, и второй завтрак разом. Вместе с полдником, обедом и ужином. Чтоб не тратить силы по мелочам.

Я когда ехал к Инне, то хотел поздороваться со знакомым дубом, чтобы заразиться от него занозой, так как Инна очень вкусно их фарширует. А ещё она, по её словам, варит из заноз замечательные борщи, компоты и самогоны. Так что заноза была мне нужна, как воздух, но дубы на улице не встречались. И тогда я подошёл к незнакомой стоеросовой дубине и кое-что ей пожал. Дубина стала кричать, что я инфицировал её импортным короедом, и что таких извращенцев надо судить без суда и следствия. Н-да, дубина дубиной эта дубина – ну, что с неё взять?! От неё я даже занозу в руку не подцепил.

Инна встретила меня радостно и по случаю моего визита такой столик соорудила, что я чуть было не убежал. Но потом я представил, как она будет бегать за мной с едой, как будет кормить на бегу солянкой и запеканкой, как я буду вытирать сальные руки и губы о прохожих, и мне расхотелось куда-нибудь убегать. Ведь среди прохожих могут оказаться не только женщины.

Когда я объелся, Инна спросила, привёз ли я ей занозу?

Я ответил, что жизнь меня не балует, и занозой разжиться не удалось. Я сказал, что от такой скупой жизни мне жить вообще не хочется.

И тогда Инна рассказала мне, как один её знакомый копил деньги на покупку архипелага, а чтобы не потратить деньги на женщин, вино и женщин, он вложил их в банки. Причём, он вложил их в разные банки, чтобы если какие-то банки лопнут, то в других банках его вложения сохранятся. Придумано хорошо, но случилось так, что все банки лопнули одним разом, и знакомый Инны остался без денег, без архипелага и без жены, которая ушла от него к банкиру, у которого лопнул банк. А зачем ей муж без денег, если есть банкир без банка, которому архипелаг покупать не надо, так у него их штуки три-четыре уже где-то припрятано. Знакомый Инны расстроился и решил покончить жизнь суицидом, но у него на это удовольствие денег не было. Пистолеты и удавки в магазинах самоубийце бесплатно никто не дал, а его попытки утопиться безжалостно пресекались работниками ОСВОДа. Они на нём за неделю даже годовой план по спасению утопающих легко перевыполнили. Короче говоря, не везло знакомому Инны по всем статьям. И тогда он пошёл своим ходом в морг, чтобы лечь там на стол, прикрыться простынкой и умереть от жалости к самому себе, но и тут его ждал провал, так как у дверей морга его приметила молодая очаровательная вдова, которая проявила к нему участие. Она даже заказала для него похоронному оркестру два марша – траурный и свадебный. Намёк знакомый Инны понял правильно, и через год вдова и самоубийца связали себя узами Гименея. Молодожёны занялись рэкетом, поставили банкиров лопнувших банков на крутой счётчик, и скоро накупили столько архипелагов, что не помнили даже сколько.

Вот какую оптимистическую историю рассказала мне Инна, чтобы я не куксился и не портил ей под утро хорошее настроение.

После этого Инна притащила с лоджии колючую деревяшку, сделала мне анестезию и занозила деревяшкой мою здоровую руку.

Рука сразу стала нестерпимо болеть.

Я рванул на груди рубаху и вспомнил всю свою несуразную жизнь. Так обычно поступают люди, когда наступает время прощаться с жизнью.

Но Инна умереть мне не разрешила. Она пришила пуговицы к рубашке, привычно вытащила из меня занозу, намазала дорогими мазями, вколола антисептические уколы, угостила обезболивающим спиртным, уложила в кровать и поставила рядом с кроватью капельницу. Чтобы я чувствовал себя больным, но больным – с надеждой на неминуемую поправку.

Разбудила меня Инна после полудня. Накормила на три месяца вперёд и проводила до лифта, намекая тем самым, что пришла пора расставаться.

Я грустно вздохнул, поцеловал Инну в щёку и поехал домой.

И только по дороге я обнаружил в своём кейсе баночку с маринованной занозой. Вот какая моя Инна заботливая: наверное, не спала всё утро, но всё-таки замариновала для меня мою же свеженькую занозу. Я хотел съесть занозу, но вовремя передумал. Лучше я приеду к Инне как-нибудь в другой раз, и мы вместе съедим это уникальное лакомство.

А ещё я не стал есть занозу в дороге потому, что с детства не люблю чавкать в одиночку в городском пассажирском транспорте! И это сидит в моей душе такой занозой, которую не обнаружит даже самый качественный рентген.