Ускользающий горизонт глава ХI

В  сухом  воздухе  осеннего  утра  фермеры Рейнджпоинта, находившиеся, кто в поле,  а, кто на пастбище, севернее поселения, заметили вздымающееся облако пыли, исходившее по всей вероятности из-под лошадиных копыт несущееся в направлении окрестных ферм. Сомнений не было, около сотни всадников мчались к поселку. 
Через некоторое время со стороны поселка показались несколько силуэтов верховых, мчавшихся в направлении поля, где работали люди. Из поселка исходили звуки церковного колокола, бившего в набат.
   – Мистер Гарт! – задыхаясь, прокричал один из верховых, обращаясь к Дику Гарту. – Индейцы! Они атакуют фермы на севере.
Дик Гарт долго не думал, вскочил на Букефала и приказал всем   торопиться к своим домам.
Приблизившись к поселку с восточной стороны, он заметил как мужчины, чтобы сдержать налет индейцев образовали у реки линию из десятка стрелков.
– Что произошло, Джон, – быстро спросил Гарт, увидев среди обороняющихся своего друга Нокса.
– Мы дали  пару залпов, чтобы отрезать краснокожим путь на поселок с севера, но они свернули от полей на восток, – объяснил ситуацию Нокс.
– Похоже, там они разделись, – отметил Гарт, – один отряд поскакал вдоль оросительной канавы, а другой попытается начать штурмовать поселок с юга.
– Нокси, постарайтесь не сходить с этих позиций, – рекомендовал Гарт, кружа на Букефале, – если они попробуют снова налететь с севера, вы им дадите отпор.
– Ясно, Дик, – ответил Нокс.
Гарт пришпорил коня и в сопровождении своей свиты из четырех пеонов помчался на юг к своей асьенде.
На пути они обнаружили полыхающую ферму некоего Гарсиа Рейса, несколько лет  назад поселившегося в окрестностях Рейнджпоинта. На пороге дома с ружьем в руках лежал растерзанный трупп Гарсиа, а в нескольких футах, тело заколотой копьем его жены. Детей в округе не было.
– Куапо, похитили детей, – сказал один из пеонов Гарта, и ушли на восток.
– Дьявол! – выругался Гарт, – не было печали…. Вперед! – скомандовал он, и мужчины продолжили путь.
В окрестностях ферм, чтобы сдержать напор индейцев, патрулировали небольшие группы милиции из числа фермеров, по пять-семь человек.
–Поздно, мистер Гарт, – сказал подъехавший  Жак Бурвиль  – зять Гарта.
–Где Моника? – поинтересовался Гарт относительно дочери.
– С ней все в порядке. Засела с ружьем в блокгаузе, на нашей ферме. С ней мои пеоны. Отобьются если что, – сказал Бурвиль, а потом продолжил. – Индейцы смерчем пронеслись здесь. Подожгли четыре фермы, троих убили.
– Жак, попробуй собрать людей с ружьями, надо отрезать им путь на юг.
– Попробую! За мной, ребята!
Когда Гарт и его люди добрались  до южных окраин поселка, то их взору предстала та же картина, что и на севере – пожарища. Горели фермы, рядом с которыми валялись тела убитых индейцами  их обитателей.
Как выяснилось позже, в результате налета, куапо захватили пленников основном  мальчиков-подростков  и  девочек. Кроме того нападавшие вымели  весь  домашний  скот, который  они  обнаружили  в  окрестностях на пастбищах. 
Помимо  поджогов и убийств, индейцы нанесли существенный ущерб  строениям – пробили в стенах домов бреши, разломали ограждения, попортили урожай. 
За всю историю своего существования Рейнджпоинт не знал такого рода посягательства со стороны местных индейцев. Причина остервенения куапо – их отчаяние, до которого довела политика правительства относительно их выселения в Луизиану, а также серия эпидемий холеры и оспы, разразившаяся в их деревнях, как в долине реки Арканзас, так на юге, в долине Миссисипи.
Кланы куапо населявшие территорию по соседству с Рейнджпоинтом  не считались агрессорами и за всю историю существования этого поселения не причиняли существенного вреда поселенцам. Проблема рождалась постепенно, вследствие переселения тех кланов куапо, которые проживали в долине реки Арканзас, на территорию заселенную их сородичами в долине Миссисипи. Переселенные с юго-восточных территорий чероки, занимали исконные земли осейджей на северо-западе Арканзаса и последние вынуждены были отступать в долину реки Арканзас, где и столкнулись с прерийными куапо. В ходе этих столкновений часть прерийных куапо отступила на  юг и растворилась  в среде соплеменников обитавших в долине реки Миссисипи.
Таким  образом,  набеги куапо в районе Рейнджпоинта инициировались именно теми куапо, которые переселись сюда с бизоньих равнин Арканзаса, а захват скота у поселенцев,  в  основном   представлял  собой  отчаянное  средство  для  поддержки  достойного  существования, которым  они  наслаждались  на  бизоньих  равнинах.
К этому времени миссисипские куапо и их сородичи из долины реки Арканзас достаточно хорошо были знакомы с огнестрельным оружием, которое они получали в течение последних пятидесяти лет у французских и испанских торговцев и поэтому стали представлять угрозу для поселенцев в Арканзасе.
  Звон похоронного колокола на колокольне местной церкви, возвестил  не только о погибших жителях поселка, но и об окончании мирного сосуществования с куапо, так как жители Рейнджпоинта для того, чтобы противостоять нарастающей агрессии со стороны индейцев, все больше склонялись к идее создания, как это было в колониальную эпоху на Востоке страны, отрядов самообороны, что, по мнению Дика Гарта, только усугубило бы конфликт в пограничном сообществе.
Через несколько дней на асьенду Гарта вновь стали прибывать фермеры, с требованием организовать отряд мстителей и совершить ряд рейдов на индейские селения, чтобы попытаться вернуть пленников. Другие же, втайне от авторитетного пионера, апеллировали  в петициях к Аддерли, упрашивая  о помощи и защите от набегов индейцев.
Рано утром, патрулировавший окрестности отряд милиции, заметил на холме близ фермы Абрахама Уилкса горстку конных куапо, которые выстроившись в линию, при полном вооружении и боевой раскраске возвещали жителям Рейнджпоинта о своих намерениях вести переговоры.               
Как только о парламентерах стало известно Гарту, последний, прихватив с собой Бурвиля, и гостившего в Рейнджпоинте Парэйпу выдвинулся на встречу с индейцами.
Они ехали неторопливо по унылой равнине с белыми пятнами солончаков и бурыми кострищами на местах былых стоянок. Парэйпа, дабы разрядить атмосферу напряженности, начал было вспоминать полную лишений, опасностей и приключений их боевую молодость. Он вспоминал рейды по тылам чероки в Северной Каролине и Теннесси. Его воспоминания казались Гарту такими ясными, словно это было вчера – страхи, надежды, мечты и опасности этого безвозвратно ушедшего времени. Парэйпа видел перед собой грудастую подружку Трису Махер и вновь переживал выпавшие на ее долю невероятные лишения, от которых в присутствии ехавших рядом друзей зарекался в скором времени оградить эту женщину, предложив ей свою руку и сердце.
Он вспоминал, как неожиданно, обретенная независимость здесь, в Рейнджпоинте, когда они тридцать лет назад, на плотах добрались до места основания поселка,  почти испугала его, и навсегда внушила ему тревожное чувство, что возможно слепой случай незаслуженно вознесет его над менее удачливыми товарищами, и поэтому он, чтобы упаси Бог этого не случилось снова стал охотником – бродягой, вновь слившись с дикой природой. Грубые пороки людей, среди которых он жил прежде, внушили ему презрение к изнеженным прихотям, и открыли ему глаза на всю обманчивость подобных удовольствий. Его чувствительность и щепетильность помогли ему остаться чистым среди пошлых соблазнов; его взыскательный ум не поддался изощренной софистике эгоизма.
Похоже на то, – вмешался Бурвиль, – что кланы куапо объединились и действуют сообща. Во что обратятся теперь прерии?
В огонь! – задумчиво ответил Гарт. – Сюда пришлют регулярные войска…
– Ну, мундирники не очень-то много стоят в партизанской войне! Видели мы их в деле! – сказал Парэйпа.
– На первых порах – да. Но драгуны быстро ориентируются, и через короткое время из чистюль получаются превосходные бойцы, – продолжал Гарт. – Кроме регулярных войск, придут, конечно, и ополченцы. Потом очень быстро наберутся волонтеры.
– Думаю, что индейцы едва ли долго смогут сохранять понимание действовать единым фронтом. Между ними начнутся распри, столкновения, пойдут ссоры между клановыми вождями за первенство, всплывут призраки племенных раздоров, и кончится все тем, что они перегрызутся и разойдутся, позабыв о тропе войны, – рассуждал Парэйпа.
– Уильям говорил как-то, что песня индейцев уже спета, – добавил Бурвиль. – Солдаты из форта Смит имеют конкретное указание выселить куапо из долины реки Арканзас в Луизиану.
– Много понимает, твой Уильям, – бурчал Гарт.
Бурвиль улыбнулся, но не стал спорить, ибо знал о разногласиях отца с сыном в этом вопросе.
– Лично мне от присутствия войск будет ни холодно и ни жарко! – задумчиво вымолвил Парэйпа.  – Я как тот индеец. Мне подай простор, степи и леса, оставь волю и не мешай бродить из края в край. А где осядут переселенцы, там будет вырубка, уйдет дичь, распашутся поля. И трапперу нечего будет делать. Только и останется поступить к Аддерли на асьенду каким-нибудь скотником или наняться почтальоном в форту Смит.
–Так заведи свое гнездышко, – рекомендовал Бурвиль Парэйпе. – Ты же только что зарекался осесть у юбки Трисы Махер.
– Не торопись, Парэйпа! – отозвался Гарт. – Сейчас еще добрая половина территории Штатов – пустыня или почти пустыня. Пройдет еще не один и не два десятка лет, пока станет, в самом деле, всем тесно. Да и то останутся горы и болота, где найдется, что делать вашему брату, бродяге…. Во всяком случае, на ваш век хватит, – и он кивнул на зятя, – а на наш с тобой Парэйпа и подавно, если только вообще мы доживем, и нам удастся целыми и невредимыми вывернуться с переговоров.
– А ты сомневаешься, Дик?
Гарт пожал плечами.
– Видишь ли, Парэйпа, – сказал он, – у куапо сейчас явное преимущество. Они мобильны, а мы нет.
– Если бы они хотели нас уничтожить, то не устраивали бы переговоров. Значит, в затяжной войне индейцы не заинтересованы, – заключил Парэйпа.
– Им явно нужны гарантии, – отметил Гарт.
– Какие? – спросил Бурвиль.
– Гарантии того, что мы не будем собирать ополчение, – продолжал Гарт. Индейцы не смогут противостоять нам. Они сейчас обескровлены эпидемиями. Их вожди отчетливо понимают это и будут всячески стараться убедить нас в обратном, мол, они сила, и если мы начнем им мстить за набеги, то пожалеем потом вдвойне. Сегодня они нам предложат наших пленников в обмен на ружья и лошадей. Мы согласимся.
– А если нет? – спросил Бурвиль.
– Мы согласимся Жак, – отрезал Гарт.
– Но большинство людей высказываются за ответные меры. Нас просто не поймут, если мы согласимся на мир с индейцами, – сказал Бурвиль
–Тот, кто не поймет, и будет настаивать на мести, сдерживать не будут, но не поставлю и пени за его скальп, – заключил Гарт.
Дробный перестук копыт вонзался в безмятежную тишину. Беспокойное раздражение, которое нес с собой дневной пассат, улеглось. Солнечный свет убаюкал измученную равнину, и ею овладели мир и тишина. Кругом бесконечными шеренгами уходили вдаль метелки овсюга, прямые и неподвижные, словно деревья, – казалось, их гигантские стебли окутала тихая торжественность, свойственная дремучим лесам. В легком сухом воздухе копыта лошадей уже не поднимали густой завесы пыли, и только их тень скользила по равнине, точно облачко, не оставляющее следа. Увлеченные воспоминаниями в интерпретации Парэйпы, поддавшись чарам притихшей равнины, друзья в задумчивости поехали быстрее, и не заметили, как доехали на места встречи.
      
На переговоры прибыл военный вождь клана Собаки по имени Гнилой Зуб в сопровождении отряда воинов из общества Псов. Индейцы вели себя довольно-таки сдержанно и не проявляли агрессии, в то время, когда толпа рассвирепевших сельчан прибыла к ферме Уилкса и открыто провоцировала индейцев. Многие  из фермеров    решительно  высказались  против  каких-либо  переговоров  с индейцами, ссылаясь  на коварство Гнилого Зуба.
Завидев Гарта, Бурвиля и Парэйпу, толпа расступилась. Посмотрев на вершину холма Гарт, достал из камзола белый платок и закрепил его на шомполе своего карабина. Несколько раз, махнув этим флагом и, дождавшись ответных знаков тряпкой от индейцев, Гарт в сопровождении зятя и закадычного дружка Парэйпы двинулся к основанию холма. Толпа в напряжении притихла.
– Мистер Гарт! – окликнула его женщина.
– Кто вы? – удивленно спросил Гарт. – Я, вас знаю, мэм?
– Нет, сэр. Я недавно здесь, – скромно говорила женщина. – Я  ехала караваном из-за Сент-Луиса. Вербовщики уверяли, что земли,  которые мы купили у Аддерли в Рейнджпоинте, свободны.
– Аддерли обманул вас. Сожалею, – холодно ответил Гарт, и тронул лошадь на встречу спускавшимся с холма индейским парламентерам.
– Подождите, мистер Гарт. Мне сказали, что вы сможете помочь? – и женщина сняла с шеи медальон.
У Гарта и Парэйпы глаза на лоб полезли, в связи, с чем друзья обменялись многозначительными взглядами.
–Узнаете? – спросила женщина.
Гарт и Парэйпа кивнули.
– Мистер Шукас передал мне это у холмов Кроули, – сказала женщина. – Он предупредил меня об обмане и сказал, чтобы я показала медальон вашей супруге.
– Как вас зовут, мэм? – спросил Гарт.
– Лорна. Лорна Синклер.
– Хорошо, у меня есть в резерве сто акров, невозделанной земли на болотах. Возьмете?
– Мистер Гарт, я не за этим.
–Тогда в чем вы видите от меня помощь, Лорна?
– Помогите вернуть моих девочек. Индейцы похитили детей несколько дней назад. Спросите у них о моих девочках.
–Для индейцев все дети одинаковы, дорогуша, – с сожалением отметил Парэйпа.
– Если дети у этих вот, из клана Собаки, то тогда конечно, постараюсь. А если нет…? – сказал Гарт.
– Но все же…, – в отчаянии произнесла Лорна и заплакала.
Индейцы медленно спускались на лошадях по косогору.
Гарт, Парэйпа и Бурвиль тронули лошадей навстречу.
– Этот кровожадный Гнилой Зуб явно чего-то торопиться, – отметил Бурвиль. Боюсь, что нам не удастся спасти несчастных детей.
– Если нам придется схватиться с индейцами, то я отправлю на тот свет с пяток их воинов, – сказал Парэйпа, – во всяком случая до тех пора пока у меня хватит зарядов. Но живым я не сдамся.
– С парой зарядов ничего не сделаешь, – добавил Гарт, – даже перезарядить не успеем. И вообще что из того, что если удастся отправить на тот свет пару-тройку индейцев?
– Как, что из того? – возразил Парэйпа, – избавим прерию от Гнилого Зуба.
   – Ага, на время, – не соглашался Гарт, – Не Гнилой Зуб, так кто-нибудь другой явиться.
– А может, выкрутимся? – вздохнул Бурвиль. – Не хочется помирать.
Парэйпа беззвучно засмеялся, потом серьезно прикрикнул на парня:
 – А ты не очень высовывайся! Смотрите! Индейцы уже близко.
 – Сейчас, должно быть, решится наша участь, – опять вздохнул Бурвиль.   – Держитесь же, ребята! – сказал Гарт, и остановил Букефала в нескольких футах, напротив конной шеренги индейцев.
Гнилому Зубу на вид было около сорока. Его Мощная фигура отличалась каким-то особым изяществом. Несколько надменное выражение, свойственное лидеру клана, привыкшему к свободной жизни в прериях, лежало на его суровом лице.
               
Он оперся на винтовку и, устремив свои блестящие черные глаза на Дика Гарта, казалось, сразу определив в этом старике лидера бледнолицых.
– Я выдам пленников, только в том случае, если получу за это хорошее вознаграждение, – сказал Гнилой Зуб, при посредничестве Парэйпы, в качестве переводчика.
– Разумеется, – ответил Гарт, – мы согласны на это.
Гнилой Зуб кивнул.
–Твои условия, – продолжил Гарт. – Я должен знать их, чтобы решить, подходят ли они нам.
Гнилой Зуб  в нерешительности задумался.
– Белые фермеры богаты, – начал он, наконец, – Я хочу получить с каждого жителя поселка по два ружья, – переводил Парэйпа знаки индейца, так как куапо не знали счета, – по два ружья, шесть мешков  пуль и столько же пороха.
–Хорошо, – согласился Гарт, хотя умом понимал, что эти условия трудновыполнимы, но возможны.
– Но это только за женщин, – пояснил Гнилой Зуб.
– Как за женщин? – вырвалось у Гарта.
– Детей верну, за табун лошадей, с каждого двора по две лошади, – продолжал требовать индеец.
– Это невозможно,  – отрезал Гарт, – у многих семей едва найдется по лошади на хозяйство, да и ружей вряд ли столько соберем. Нужно время, понимаешь?
 –Торопись, – цинично заявил Гнилой Зуб, и развернул лошадь. – Будешь готов  в первый день после полной Луны приходи к «Реке Которая Бежит Быстро», в двух днях пути на север. Если вы вздумаете обмануть меня, им (пленникам) не удастся спастись от моей мести, – сказал Гнилой Зуб напоследок, и не дождавшись ответа, пришпорив лошадей,  индейцы галопом помчались верх по косогору.
– Куда бы ты ни скрылся, как бы уединенно и неприступно ни было твое убежище, – я найду тебя, если  с одним из пленников, что-либо случиться! – кричал раздосадованный Гарт, вслед удалявшимся парламентерам.
–По-моему, краснокожий нас сделал, – произнес Бурвиль, сжимая рукоять пистолета.
– Не нас, а меня! Меня! – орал Гарт. – Черт! Черт!
– Успокойся, Дик, – спокойно произнес Парэйпа. – Поехали, изложим результат людям. Посмотрим, что они скажут.
– Скажут?! – вскрикнул Гарт. – А ты разве не догадываешься, что они скажут?!
– Не ори, Дик, луговых собак распугаешь, – одернул товарища Парэйпа. – Догадываюсь. Уверен, что  люди потребуют нанести ответный рейд и сжечь несколько селений куапо.
– Гнилой Зуб понимает, что только отчаяние подвигнет нас к мести, а не здравый смысл, – уже спокойно, но жестко сказал Гарт и тронул лошадь рысью.
Как и оказалось, гнев возмущения полностью охватил фермеров Рейнджпоинта. Позиция уважаемого пионера, мнение которого доселе считалось непререкаемым, сейчас не находила поддержки большинства, которое настаивало на карательных мерах против куапо и решительно отвергало доводы Гарта о том, что рейды в индейские тылы не дадут гарантии сохранности жизни пленников. Люди осуждали либерализм Гарта и его предложение собрать выкуп индейцам за пленников. Чувствовалось, что Гарт теряет авторитет среди поселенцев, так как многие открыто стали называть его «выжившим из ума старцем».
Среди жителей Рейнджпоинта появились одиозные авторитеты, которые начали формировать местное ополчение, закупая ружья и порох, вместо того, чтобы за это же выкупить сельчан из плена у индейцев.
Как только Дик Гарт подумал о том, что спасти положение в регионе помог бы союз с плантатором Аддерли, на пороге родного дома появился его сын Уильям.