Двойник

(сценарий полнометражного фильма)

За столиком театрального кафе, удобно расположившись в высоких кожаных креслах, сидели двое. Один из них – молодой человек лет двадцати пяти блондин с приятными чертами лица и некоторой манерной развязностью в поведении. Его собеседником был коротко стриженый седой мужчина с ухоженным лицом и длинноватым носом. Когда мимо прошел официант, случайно задев блондина перекинутой через руку чистой салфеткой, молодой человек поморщился, поерзал в кресле и спросил:
- Так, и что?
- Да, послушай, - седой человек быстро глотнул кофе из маленькой фарфоровой чашки, - ты дочитал пьесу, ту, что я тебе давал?
- «Двойника»? А, да.. да…
- Ну, как? Что скажешь?
- По-моему это какая-то психоделика…
- Дурак, это же Достоевский!
- Да, а там было подписано, то ли Чумаков, то ли Шашлыков…
- Сушняков! Молодой драматург.. А классику надо знать…
- Я не знаю, почему Шерувневич считает, что эта роль подходит мне. По-моему, этот, как его.. Глядкин...
- Голядкин.
- Да, он похож на такого маленького пузатого человечка..
- Перестань, он будет таким, каким мы его сделаем..
- Да, но как быть со вторым?
- Слушай, я думал над этим.. Найдем кого-нибудь, подмажем… Или попросить этого Сушнякова переписать ее в моноспектакль..
- Шутишь!
- Слушай, это не наши проблемы, в конце концов, я думаю, стоит попробовать. Ты знаешь, Шерувневич сделает из этого стопроцентную классику, «фоменки» отпадут…
- Не знаю, я не представляю себе, что можно сделать в этом сюжете, где на сцене то и дело мелькают две одинаковые рожи. Моментальное переодевание? Театр теней? Это же не кино с комбинированными съемками…
- Слушай, ну чего ты печешься, сделаем все по последнему слову театральной техники!


В холодных осенних сумерках по бульвару с тихим позвякиванием на поворотах ехал старый трамвай. За ним бежал высокий молодой человек, как две капли воды похожий на того, которого мы только что видели в кафе. Пробежав еще немного, он стукнул покрасневшей от холода рукой по желтому боку трамвая и отскочил в сторону.
Оглядевшись по сторонам, он увидел справа освещенные окна какого-то кафе. За столиком у окна  сидела девушка, целиком скрыв лицо в страницах какого-то глянцевого журнала. Молодой человек изумленно приблизился к окну: с первой страницы журнала ему улыбался его собственный портрет.

         Молодой человек зашел в кафе, сел за столик напротив девушки и, вытянув шею, попытался прочитать надпись на главной обложке.  «Андрей Лесницкий: «Сюда я больше не ездок»» - гласила она. 
Вдруг девушка опустила журнал на стол и, увидев перед собой молодого человека, тоненько вскрикнула. С минуту они изумленно смотрели друг на друга. У девушки было миловидное лицо с большими серыми глазами. Ее голову обрамляли пушистые коротко стриженные светлые волосы.
- Это вы?! – почему-то шепотом воскликнула она.
Молодой человек продолжал молча смотреть на нее, потом очнулся и протянул руку.
- М-можно взглянуть?
- Да, конечно, - девушка торопливо подала ему журнал через столик.
Молодой человек пролистнул журнал, затем остановился на одной странице и долго изучал ее глазами, бормоча про себя:
- Андрей Лесницкий, актер театра «Современник», играющий Чацкого в новой постановке Виктора Шерувневича встретил свою вторую половинку в Супермаркете….
Вспотев от волнения, он снова взглянул на свой портрет в журнале.
- Черт побери, что это значит? – прохрипел он.
- Я так и знала, что вы не давали этого интервью, - сказала девушка, у которой на удивление оказался довольно низкий голос.
- Какая-то шутка…
- Вы что, не знаете эту желтую прессу?
- Кто бы это мог подстроить?
- Наверное, ваши завистники.
- Да кто мне может завидовать?! сумасшествие!
- Да мало ли кто?
- Вы выбрали? – вдруг прозвучал над ухом голос официантки.
- А?... Черный чай, - заказал Молодой человек девушке, которая, хотя и подошла недавно, успела лениво опереться бедром о его стол.
- С лимоном? Сахар? – равнодушно спросила она.
- Как хотите, - он нетерпеливо пожал плечами.
- Мне-то все равно, - ответила она.
- И мне.
Девушка напротив продолжала, не мигая, смотреть на него.
- Я, пожалуй, пойду, - сказал он и поднялся.
- Стойте! – почти вскрикнула девушка и тоже вскочила. Оказывается, она была очень маленького роста.
Молодой человек изумленно обернулся.
- В-вы же заказали чай…
- Ах, да… - он вернулся за столик.
Девушка торопливо присела напротив.
- Послушайте, вам не стоит так огорчаться из-за этой статьи. Вы можете позвонить в редакцию, подать на них в суд…
Ему принесли чай, молодой человек, все еще косясь на журнал, сделал несколько глотков и снова взглянул на девушку, которая продолжала таращиться на него.
- Вы что, в самом деле, решили, что я скандальная знаменитость?
- Нет, ну почему… не скандальная… - сразу смутилась девушка. – Я уважаю вас, как актера и не собираюсь верить всему, чего там….
Он поперхнулся.
- Уважаете меня, как актера?
Девушка покраснела и опустила глаза.
- Вы что, видели его…то есть меня раньше… где-то?
- Ну, да, в театре. Я там..
- И что я там делал?
- Как что? – она улыбнулась. – Играли на сцене.
- А-а.. понятно…  а вы что там делали? Тоже играли, надеюсь?
- Я? Нет, я же…
В это время к ним подбежала официантка, теперь ее лицо выражало любезность и дружелюбие.
- Так это вы?  Вы вот он? – спросила она, запыхавшись и показывая тот же самый журнал. – Наш бармен тычет, тычет в вас пальцем, а  я никак не пойму, чего это он…
- Все, с меня хватит.
Молодой человек поднялся с места и решительно пошел прочь.
Девушка, поерзав немного на стуле, вскочила и кинулась за ним.

Молодой человек сделал несколько шагов по тротуару, потом вдруг обернулся и почти столкнулся с девушкой, следующей за ним.
- Слушай, можешь дать мне этот журнал? – спросил он.
- Да, конечно.
- Спасибо, я заплачу, если надо.
- Нет-нет.
- Тебя как зовут?
- Меня? Саша.
- Понятно, меня Андрей.
- Я знаю..
- Ах, ну да…
Он немного помялся на месте.
- Тебе далеко?
- Не очень, а вам?
- Можно на «ты».. Мне на трамвае…
- А мне на метро…
- Могу проводить.
Девушка просияла.

Они пошли рядом.
- Ты часто бываешь в театре? – спросил Андрей, немного помолчав.
- Почти каждый день, ведь я…
- Каждый день? Ну, даешь.. театралка… И что, как я тебе на сцене?
- Очень хорошо, в смысле… Я не знаю, как сказать… - она затеребила кисточки своего шарфа.
- Школьница?
- Кто, я? Нет,  я уже на пятом курсе.
Андрей остановился.
- Чудеса в решете!
Он осмотрелся: они были уже у самого метро.
- Ну, давай, Саша, всего тебе! Может, свидимся как-нибудь… в театре…
- До свиданья, - Саша робко пожала его руку и зашла в метро.
Оставшись вне поля его зрения, она несколько раз с жаром проговорила:
- ДА!ДА!ДА! – сопроводив эти слова несколькими радостными жестами.


Андрей сидел за письменным столом в большой скверно обставленной комнате с бесформенным потертым диваном у стены, стеклянной стенкой, в которой, вопреки обыкновению, валялась скомканная одежда. Тут и там были разбросаны книги и журналы, в углу возле двери стояла крупная модель автомобиля на дистанционном управлении. В комнате царила полутьма, так как шторы были плотно задернуты. На столе помаргивал старый монитор, стояло несколько банок энергетического напитка, лежали стопками исчирканные тетради.
Андрей играл в какую-то «мочилку» на компьютере и разговаривал по телефону.
- Ну, и сколько вы решили? … Нет, ну а я сколько должен приносить?.. Фига!…
В это время к нему на стол запрыгнул крупный породистый кот. Андрей прошелся по его спине ладонью.
- Что, Прокоп, придется тебе подработать, - ехидно сказал он коту и, увидев, что тот принялся облизывать открытую банку, взял со стола диктофон и нажал на кнопку, подставив его поближе к котиной морде.
Из диктофона раздался грозный собачий лай, и кот поспешно ретировался в противоположный угол комнаты. Андрей довольно откинулся на спинку стула и продолжил разговор.
- Че? На встречу выпускников? Оно тебе надо.. Я не знаю.. Что мне там делать?
Он отодвинул ящик стола, где лежал  журнал, недавно отобранный им у Саши.
- Слушай, знаешь, какая штука недавно со мной приключилась?...  Ты слушаешь меня, Каримов? С кем ты там?...
В это время во входную дверь позвонили, Андрей поспешно задвинул ящик стола и скороговоркой договорил:
- Все, потом поговорим, ко мне идут, чао!


На пороге стояла высокая женщина в пальто горчичного цвета и узких сапожках. В руке она держала переноску.
- Здравствуйте, - смущенно поздоровалась она.
- Здрасте, - Андрей показал ей, что она может пройти.
- Ну.. где я ее могу выпустить?
- Можете прямо здесь.
Женщина поставила переноску на пол, раскрыла и попыталась оттуда кого-то вытряхнуть, но этот кто-то, видимо, упирался.
- Ну, давай, моя девочка… Летучка, ну, давай…
Она подняла переноску в воздух и хорошенько потрясла, пока из нее не вывалилась рыжая кошка, которая тут же прижалась к полу и поползла куда-то на полусогнутых.
- Летучка, ну, не бойся, - заворковала женщина, гладя ее по спине.
- К-как ее зовут? – переспросил Андрей.
- Летучка..она у нас такая попрыгучая… А на вашего можно посмотреть?
Но в это время кот сам показался из комнаты.
- Ой-ти какой мальчик, - пискнула женщина,  - а как его зовут?
- Прокоп, можно Прохор…
- Проша, Проша…
Женщина потянула к нему руку, но Андрей слегка кашлянул, и она торопливо выпрямилась и полезла в сумочку.
- Деньги сейчас лучше отдать, да?
- Угу…
Женщина поспешно достала пятидесятидолларовую купюру.
- Когда ее уже можно будет забрать?
- Послезавтра вечером, думаю, будет нормально.
На пороге она еще несколько раз обернулась:
- В первый раз ее где-то оставляю… Можно я вам еще вечером позвоню, спрошу, как она?
- Ради Бога.
Женщина последний раз тоскливо взглянула на свою любимицу и, наконец, ушла.
Андрей закрыл дверь, зевнул, засунул пятидесятидолларовую бумажку в карман своей потрепанной куртки и, взглянув на Прокопа, сказал:
- Действуй, брат.
Он вернулся в свою неуютную комнату, прикрыв за собой дверь. Некоторое время он размышлял над чем-то, глядя в мигающий монитор, на котором застыли герои «мочилки», потом открыл ящик стола, на дне которого лежал злополучный журнал. Он взял его в руки и долго рассматривал фотографию своего двойника.


Вечером у театра «Современник» толпилось много народу. К администратору выстроилась длинная очередь. Андрей протиснулся сквозь толпу и задержался в нерешительности у афиши спектакля «Горе от ума», под названием крупными буквами было напечатано: «Чацкий – Андрей Лесницкий». Двери только что открыли, и народ хлынул внутрь, протягивая очумевшим привратникам билеты. Андрея оттеснили в сторону, но вдруг билетер выцепил его взглядом и с яростным выражением на лице принялся расталкивать алчущих зрителей.
- Пропустите, пропустите, актера! Андрей Николаевич, что ж вы через этот вход?!
 Андрей протянул ему, было, свой помятый билет, но билетер даже не взглянул на него, продолжая оттеснять народ.

Очутившись в вестибюле, Андрей некоторое время затравленно озирался, потом прошел-таки к гардеробу и тут же отпрянул, узнав в лице гардеробщицы свою недавнюю знакомую из кафе. Саша старательно принимала одежду, не забывая все время тараторить про бинокли.
- Андрей, послушай, ну что ты, ей Богу! – неожиданно Андрея подхватил под локоть незнакомый седовласый мужчина с длинным носом и повел его в сторону.
Оказавшись в безлюдном месте, мужчина остановился.
- Слушай, забудь об этом на время спектакля! Потом разберемся, я все улажу, обещаю тебе. Ну, хочешь, прямо сейчас Свете позвоню? Да, господи, ты что, теперь и со мной разговаривать не будешь?!
- Я..я.. – Андрей был в полной растерянности, но седовласый, услышав, что по коридору кто-то идет, снова подхватил его под локоть и протолкнул в какую-то дверь.
- Идем, время-то уже…хлопот не оберешься…
Они пошли по какому-то темному коридору.
- Слыхал, что Степанова к Романовскому подалась? – спрашивал седовласый на ходу и, споткнувшись, добавил: - Во дают, здесь черт голову сломит!
- Послушайте… - Андрей попытался его остановить.
- Сюда, сюда, - седовласый нетерпеливо толкнул его в следующую дверь, и они оба замерли на пороге ярко освещенной комнаты.
Это была гримерная. На стуле перед ними, отражаясь во множестве зеркал, сидел Лесницкий в гриме Чацкого, рядом с ним стояла худенькая девушка в белом платье старинного покроя. Увидев вошедших, она ахнула и закрыла рот рукой в длинной перчатке. Лесницкий оставался недвижим до конца соответствующей данному положению немой сцены.
Наконец, молчание было прервано слабыми восклицаниями девушки:
- Что же это? Что же, Андрюша? – она цеплялась за подзеркальный столик, словно боясь потерять равновесие.
Лесницкий поднялся со стула.
- Я..я..подумал, что ты собрался уйти.. поймал тебя, то есть его в вестибюле и… и повел сюда.., - запинаясь, проговорил седовласый.
Андрей испуганно засуетился.
- У..у меня билет.. я хотел посмотреть спектакль, - и, словно в оправдание, показал всем скомканную бумажку.
В это время девушка за спиной Лесницкого начала звонко хохотать, все мигом обернулись к ней.
- Ну, Игорь Иванович! – задыхалась она. – Ну, вы даете! Это же розыгрыш, Андрюша, разве ты не понял?
Лесницкий перевел вопросительный взгляд на седовласого.
- Позвольте, какой же розыгрыш? – Игорь Иванович развел руками.
- Ну-ка, дайте-ка, я на вас посмотрю хорошенько! – все еще смеясь, девушка подошла к Андрею и, потянувшись, захватила в ладонь его подбородок. Повертев его лицо из стороны в сторону и даже дернув за волосы, она вдруг испуганно оттолкнула его от себя и отбежала назад.
- Боже мой! Как похож!
- Все! Это уже слишком на сегодня! – вдруг воскликнул Лесницкий и, приблизившись к Андрею, сказал: - Убирайтесь вон!
Андрей недоуменно попятился и вышел за порог, а потом быстро пошел прочь по темному коридору.
- Не знаю, где вы его откопали, но меня уже тошнит от этого сумасшедшего дома! – нервно сообщил Лесницкий Игрою Ивановичу.
- Послушай, Андрей, но я тут  совершенно не при чем. Этот парень так чертовски на тебя похож, что любой бы ошибся... Я думал, что ты, распсиховавшись из-за Светки, хотел уйти со спектакля..
Лесницкий вывел его за дверь и прикрыл ее за собой, чтобы девушка не слышала.
- Это дурацкая шутка… - начал он.
- Да какая же шутка!! Я клянусь тебе, я думал, это ты!
- Мне пора на сцену, - девушка выглянула из-за двери.
- Так иди, Оля! – воскликнул Лесницкий.
- Вы разобрались, кто это? Игорь Иванович, это ваш знакомый?
- Да нет же! – Игорь Иванович всплеснул руками.
- Как странно, Андрей..
- Оля, тебе пора!
Девушка убежала.
- Погоди-ка, - Игорь Иванович округлил глаза. – Чего ж мы его с тобой упустили?! Вот ведь, черт меня дери…
И он поспешил назад к вестибюлю.

Андрей стоял на улице с неиспользованным билетом в руке и провожал взглядом проезжавший мимо трамвай, как вдруг кто-то дернул его за рукав.
- Молодой человек.. – он с изумлением посмотрел на запыхавшегося Игоря Ивановича, который стоял перед ним в одном костюме, - молодой человек, извините.. Извините, за всю эту чепуху… Не согласились бы вы... Могу я у вас отнять несколько минут?
Андрей смотрел на него в замешательстве.
- Игорь Иванович Шароваров, актер театра и кино, - Игорь Иванович протянул ему руку.
- А-а, то-то мне ваше лицо показалось знакомым… - протянул Андрей, принимая рукопожатие.
- Ну.. – Шароваров не без довольства улыбнулся, - мне ваше, как видите, тоже…
И он рассмеялся над собственным каламбуром.


На сцене, жестикулируя и принимая разные позы, ораторствовал Лесницкий. Он встряхивал волосами и падал в ноги дамам, он устало бросался в кресла и снова вскакивал, словно на пружине.
Андрей заворожено следил за его игрой, стоя на балкончике осветителя вместе с Шароваровым.
- Не приходилось никогда актерствовать? – спросил его Шароваров.
- Неа, если только по жизни…
- Философская позиция. Учеба, работа требуют таких навыков?
- Ха, учеба требует, еще как: приносишь на экзамены конверт с деньгами, а выходишь с миной, будто докторскую диссертацию сейчас защитил.
- Понятно, работаешь где-нибудь: деньги-то на «докторскую» надо зарабатывать?
- Ммм.. да.. в службе знакомств…
- Во! Там, наверное, еще какой навык нужен!
- Да уж…


Днем возле супермаркета Андрей встретился с Каримовым – розовощеким парнем в длинной кожаной куртке.
- На, держи, тут сто, - Андрей протянул приятелю мятый конверт.
Каримов торопливо запрятал деньги в карман.
- Ну, как у тебя с дипломом? Что-нибудь начал? – спросил он, но, увидев выразительный взгляд Андрея, ухмыльнулся и сказал:
- Я тоже… Да! Тебе интересно, что на встрече было?
- А ты ходил?
- Ну, да..
- Неа, неинтересно.
- Светка, говорят, замуж вышла, скрывается от всех…
- Мне-то что?
- Как знаешь. Акимов тоже женился… У Стромова свой магазин, прикинь?
- Я пойду Прокопу пожрать куплю, не возражаешь?
- Ага, я тебя тут подожду…
- Зачем?
- Домой вместе поедем.
- Как нежно… Ладно, жди.

Андрей стоял возле пестрого ряда кошачьих консервов, мелодично насвистывая мотив из «Щелкунчика», как вдруг ему под ноги упала зеленая погремушка.
Неподалеку стояла коляска, в  которой сидел и с любопытством поглядывал на Андрея годовалый младенец. Андрей присел на корточки и подал ребенку погремушку, тот заулыбался и загугукал, протянув к нему сразу обе руки. Андрей попятился, насколько это было возможно в его положении, но тут из-за коляски вынырнула стройная белокурая девушка в узком белом пальто. Андрей поспешно  встал.
- Светка?
- О! Откуда ты здесь? – девушка совершенно очаровательно улыбнулась.
Но не успел Андрей раскрыть рта, чтобы ответить, она протараторила:
- Слушай, побудь с ней немного, я  забыла взять капусту.
- А…
Но девушка уже убежала куда-то, оставив Андрея наедине с ребенком.
Андрей снова присел на корточки, усмехнулся, показал девочке кошку на  консервной банке и мяукнул. Ребенок изумленно выпучил глаза.
- Тебя как зовут, эй…? - он потеребил детский рукавчик.
- Вот, - Света вернулась и покрутила на руке маленький кочан капусты. – Хочу у мамы суп сварить. Ты сейчас куда?
- Ну, домой...
Он быстро пошел вслед за ней к кассам.
- Знаешь, она прям как чувствует, когда нам выходить: три раза ее сегодня переодевала! – тараторила Света.
- У-у..
Она побросала продукты на кассу.
- А ты что взял?
Андрей растерянно взмахнул руками: он забыл свои консервы на полу.
- Ладно, мы тебя на выходе ждем, заплатишь?
И она проскользнула к выходу.
Андрей изумленно стал разыскивать по карманам свой кошелек.

- Спасибо, - Света приняла у него пакет и ловко накрутила на ручку коляски. – Ну, мы сейчас к маме, а  ты куда?
- Домой…
- Ну, тогда до встречи! – девушка вдруг привстала на цыпочки и ласково поцеловала его в щеку. – Что это на тебе?
Она шутливо подергала его за отворот старой куртки и быстро пошла прочь, толкая перед собой коляску.

Каримов, стоящий у выхода неподалеку, взмахнул руками:
- Эй, да это же Светка!
Андрей продолжал молча смотреть ей вслед.
- Это ее ребенок?
Андрей пожал плечами.
- Она тебе не сказала? Но, видно, она на тебя не держит зла… Смотри-ка, поцеловала даже… С чего бы это, а?
Андрей достал из-за пазухи свернутый в трубочку журнал.
- Не знаю, может, из-за этого?
Каримов изумленно уставился на портрет Лесницкого.


Андрей сидел в гримерной в вицмундире господина Голядкина, причесанный, как господин Голядкин, напудренный, с подрисованными бровями, а  рядом с ним – совсем неотличимый, в таком же гриме и костюме, - Лесницкий, когда в комнату вошли Шароваров и мужчина средних лет, с умным приятным лицом.
-  Ох, ты, Господи, - проговорил мужчина, скорее обеспокоено, чем удивленно.
- А, Виктор, что скажешь? Черт побери, я и сам теперь не могу понять, кто из них Лесницкий.
- Ну, уж точно не я, - мрачно сказал один из Голядкиных.
- Андрюша? – седовласый наклонился над тем, который промолчал.
- Я пошутил, - раздраженно ответил Лесницкий.
- И вы.. Вы не боитесь сцены? – спросил Виктор у Андрея, так, словно не знал, что еще можно спросить.
- Да, я толком не знаю…
- Ох, извини, забыл вас представить, это Виктор Михайлович Шерувневич – известный театральный режиссер. Витя, это Андрей…ммм..
- Можно, просто Андрей.
- Ну, хорошо, хорошо… - проговорил Виктор Михайлович и как-то взволнованно потер подбородок…

- Слушайте! – кричал Лесницкий вслед уходящим по коридору Шароварову и Андрею, который был все еще в гриме. – Никаких сенсаций, поняли? Никаких шоу двойников, телевидения, никаких интервью.
- Ладно-ладно, - Шароваров подмигнул Андрею. – Пусть это будет коммерческая тайна.
Лесницкий нагнал их в самом конце коридора.
- Я не хочу, чтоб кто-то знал, ты понял? – еще раз настойчиво пояснил он своему приятелю.
- Понял-понял, пойдем выпьем с нами – отметить же надо!
- Ты с ума сошел, - раздраженно взмахнул руками Лесницкий и пошел прочь.
Шароваров рассмеялся и потянул Андрея за собой.



Саша сидела в гардеробе, склонившись за перегородкой над какой-то увлекательной работой и покачивая головой в такт музыке, журчавшей из больших наушников. Она вздрогнула, когда над ней нависла чья-то тень. Торопливо сняв наушники, она увидела перед собой стакан с темной жидкостью и Андрея в гриме чиновника Голядкина.
- Выпьешь с нами? – спросил ее Андрей, поднимая для тоста свой стакан.
Саша поспешно выпрямилась, но при этом стала не намного выше, вдалеке, возле буфета, болтал с официанткой Шароваров, больше никого вокруг не было – шел спектакль.
- Господи, я вас не сразу узнала, - взволнованно сказала она, - а … что отмечаете?
- Ну.. новую роль. Мы, вроде, «на ты», нет?
- Ох, да, извини. Ну, за вашу новую роль, то есть, за твою. А что за роль?
Она сделала глоток и изумилась.
- Это что?
- «Кока-кола», а ты думала, я тебе коньяк налью?
Она расхохоталась низким мелодичным смехом. А он воспользовался заминкой, чтобы сменить тему.
- Что это ты там так поспешно спрятала,  когда я подошел?
- Чего? А, это?... Так, просто время коротаю.
- Боишься вторжения в частную жизнь?
- Нет, почему, могу показать, если не будешь смеяться…
- Зуб даю!
Саша достала из-под стойки большую картонку, на которой были налеплены несколько фигурок из разноцветного пластилина. Андрей поспешно отвернулся, задергав плечами от подступившего хохота.
- Я же предупреждала!
- Извини, - пробормотал он, задыхаясь. – И что это? Вам ЭТО на дом задают?
- Нет, - гордо ответила она. – Это мои персонажи!
- Не понял тебя.
- Я собираюсь стать детской писательницей.
- А что, сейчас где-то этому обучают? Есть такой факультет детских писателей?
- Нет, но есть филфак.
- О, ты, наверно, семи пядей во лбу.
- Не думала, что для филфака нужно быть семи пядей…
- Ну, извини, продолжай: интересно послушать про персонажей, их всегда нужно сначала слепить из пластилина?
- Я расскажу, когда у тебя будет менее смешливое настроение.
- Ладно, договорились, а почитать что-нибудь дашь?
- Ну, могу принести…
- Эй, ты долго тут еще прохлаждаться будешь? Пойдем, тебя Любаша разгримирует! – совсем запанибратски обратился к нему Шароваров.
- Все, до скорого, с тебя работы! – Андрей подмигнул Саше и позволил себя увлечь в гримерную.
- Уже флиртуешь с местными девушками? Молоде-ец!


В большой аудитории, выкрашенной в унылый синий цвет, за грубо сколоченными партами советских времен, сидели студенты, преимущественно мужского пола. Сквозь большие окна проникал унылый осенний свет, преподаватель стоял на почетном возвышении и что-то бубнил, беззастенчиво глядя в конспекты. Андрей сидел в самом центре класса за одной партой с Каримовым. Рука его произвольно рисовала в тетради какие-то физиономии, а мысли витали где-то далеко.


За кулисами Шароваров яростно шептал Андрею, то и дело косившемуся на сцену, где в свете одинокого прожектора стоял Лесницкий и слушал Шерувневича.
- Послушай меня, ты ведь знаешь, что Лесницкий – очень перспективный молодой актер, ему предстоят съемки сразу в нескольких проектах, телевидение, кино – ну, ты знаешь, что объяснять… А актеру всегда нужен дублер.. Это большая редкость – найти хорошего дублера, ты можешь неплохо подзаработать, скажи, ведь интересно, правда?
- У меня будут слова? – выдавил из себя Андрей.
- Что? Какие слова, ты что? Дублер, это.. Ну, понимаю, понимаю, это не слишком престижно..
- Нет, я не об этом.. Слова в пьесе.
- Что? Нет, что ты! Никаких слов! .. Ну!
- Вот, вам нужно это надеть, - перед ними возникла маленькая девушка с каким-то тряпьем в руках.

В шинели и в шарфе, закрывающем пол лица, он стоял на сцене, рядом с точно так же одетым Лесницким и беспокойно поглядывал вокруг. Внизу, в темном пустом зале стоял Шерувневич.
 - Андрей, ты сейчас пройдешь в тот угол и поднимешься по лестнице. Когда дойдешь до площадки, обернешься и скинешь шинель и шарф, хорошо? Андрей? Это, я  вам говорю..
Андрей встрепенулся и кивнул.
- Ты идешь за ним, кричишь что-нибудь, вроде: «Стойте, сударь!» и скидываешь на ходу шинель, да? У лестницы останавливаешься.
- Ок, - ответил Лесницкий.
- Боря, сначала на Лесницкого, потом на площадку, понял? – крикнул Шерувневич кому-то вверху.
- Есть! – громыхнул кто-то под темным потолком и по сцене заблуждал яркий луч.
- А кто из них кто?
- Лесницкий, помаши ручкой, - сказал Шерувневич.
Лесницкий неохотно поднял руку, и луч завис на нем.

Андрей пошел в угол сцены, слыша, как за ним торопливо следует Лесницкий и зовет,  забрался по невысокой лестнице, обернулся, свет упал на него, он попытался сдернуть шинель, но запутался и прокопался с этим довольно долго.
- Ага, ага, снова, - спокойно сказал режиссер.

Андрей повторил маневр, и на этот раз все вышло быстро.
 - Да.., - протянул Шерувневич, - впечатляет..
- Класс, - прошептала низенькая девушка, а какие-то люди внизу возбужденно зашептались.
- Дайте молодому человеку пьесу, будем обмозговывать это дело. У вас, надеюсь, есть свободное время?
- У меня? – переспросил Андрей, все еще торчавший на лестнице.
- Да, да, у вас..
- Есть.. да.  Есть.


Кто-то сзади постучал Каримова по макушке свернутым в трубочку журналом. Каримов взял его и положил перед носом своего приятеля, тем самым выведя его из оцепенения. Андрей уставился на портрет Лесницкого на обложке.
- Во, уже все посмотрели, говорят, чертовски похож! – прошептал Каримов.
- Что за пиар, Каримов?
Андрей наклонился, достал из-под парты пакет и украдкой засунул туда свою тетрадь и журнал.
- Ладно, мне надо бежать, до завтра! – прошептал он и поспешно покинул аудиторию.


Он вышел из театра, зябко кутаясь в свою старую куртку. Рассеянно огляделся по сторонам и вдруг увидел Сашу. Она шла мимо, немного подпрыгивая на ходу, на ее рюкзаке весело болтались мягкие игрушки. Он невольно улыбнулся и окликнул ее.
- Эй, ты откуда здесь?
- Ой, здрасте…
Она заулыбалась и порозовела.
- А я это.. иду на смену.
- А что так рано? Еще вон светло даже.
- Ну, я сегодня освободилась пораньше… Что-то делать особенно нечего.
- У нас вот тоже.. Репетицию отменили… Точнее, я  забыл, что ее не будет.
- А-а, - она понимающе покивала.

Андрей почему-то чувствовал себя неловко в теплой суете «Макдональдса». Саша поставила перед ним поднос со всякой всячиной и стала поспешно высвобождаться от шарфа и куртки, глаза ее улыбались.
- Извини, эээ.. Что тебе приходится… Я сегодня на мели. Эй, ты купила мне кофе! Не надо было….
- Ерунда, - она махнула рукой и стала ловко развертывать «чизбургер».
- Ну, как продвигается твоя работа.. над персонажами?
- Ха-ха, неплохо.
- Всех слепила? Да, тяжело быть детским писателем…
- А вы как думали?
- «Ты»!
- Ты, ха-ха..
- Зато, как я вижу гораздо позитивнее, нежели быть актером…
- Ха-ха, на самом деле, это сверхсложно!
- Ну, уж?
- Да-да, все время быть позитивным очень сложно. Детский писатель никогда не должен ничего отрицать и ни в чем сомневаться. Он должен только утверждать и быть позитивным.
- И это сложно?
- Сложно садиться за работу с чистым сердцем…
- Понятно: писать детские книжки – это священная миссия.
Саша обиженно опустила глаза.
- Ну, я шучу.. Слушай, а Николай Носов, наверное, тоже миссионер?
- Перестань! – она кинула в него оберткой от «чизбургера». - Любое дело, если за него браться со всей душой, становится миссией!
- Ага, и чистка унитазов!
- О, Боже…
- А что, я всегда испытываю священное чувство благодарности, когда вижу чистую уборную…
- Это невозможно слушать!
- Ладно, такой вопрос, приготовься: он будет серьезным.
- Неужели?
- Да, ты слушаешь меня?
- Да, я слушаю.
- Сколько у тебя игрушек на рюкзаке?
- ААА! Ну, все…
- Ладно, ладно, теперь я не шучу. Слушай мой вопрос: вот если б ты очень хотела быть детской писательницей…
- О, это сложно вообразить!
- И вдруг узнала бы, что на свете существует уже одна прекрасная детская писательница..
- О, и не одна…
- Да, но эта писательница, как две капли воды, похожа на тебя и зовут ее примерно так же, и все вокруг, увидев тебя, начинают думать, что это она…  Воспользовалась бы ты этим как-нибудь?
- Ну, как же этим можно воспользоваться?
- Ну, не знаю, чтобы продвигать свои работы, к примеру…
- И тогда все бы думали, что мои работы – это ее, а ее – мои…. Ужасно. Нет, я бы отказалась быть писательницей.
- Но ведь это то, что тебе ужасно нравится.
- Ну и что? Все всё равно будут думать, что я – это не я. Я не хочу быть всего-навсего двойником…
- И ты бы бросила писать?
- Я бы сменила фамилию, внешность и все остальное и осталась бы собой.
- Парадоксально.
Саша начала сердиться, как будто у нее и в самом деле отнимали ее самое.
- Все равно, у  меня ведь есть какое-то мое личное предназначение, как в стишке:

Где-то в космосе
Летит
Голубой метеорит.
Ты идешь,
А он летит.
Ты лежишь,
А он летит.
Ты заснул,
Но все летит
В космосе
Метеорит.
- Ха-ха… - Андрей стал подниматься из-за стола, теперь он смотрел на Сашу с каким-то недовольством. Она тоже стала одеваться, начиная расходиться в каком-то отчаянном веселье, и не переставая тараторить:
...Тебе сегодня
Восемь лет,
Перед тобой
Весь белый свет,
Но где-то
Во Вселенной
Летит,
летит,
летит,
летит
Твой голубой метеорит -
Подарок драгоценный.
- Сама что ль сочинила?

Андрей зашел в театр со служебного входа. Старушка-привратница привстала и угодливо улыбнулась ему. Андрей, легонько кивнув, прошел мимо. Через минуту входная дверь снова открылась, и вошел Лесницкий. Старушка, вместо приветствия, молча заглотала воздух и медленно опустилась на место. Лесницкий нахмурился и пошел дальше.
 
Лесницкий и Андрей сидели на полутемной сцене друг напротив друга за маленьким столиком. Лесницкий изображал смущение, Андрей смущался сам по себе. К ним подошел высокий детина и произнес ленивым тоном:
- Обеда  две  порции  прикажете  брать?
             - Я, я не знаю... вы - да, возьми, брат, две порции, - проговорил Лесницкий.
Детина отошел за кулисы. Лесницкий и Андрей посидели немного молча.
- И что говорить? Здесь должен быть диалог! – наконец, обратился к кому-то в зал Лесницкий.
- Здесь.. здесь я попрошу Сашу переписать. Пока будем импровизировать, - сказал Шерувневич, взбираясь на сцену, с пьесой в руках.
- Мило, зачем же я это заучивал?
- Ну, текст вряд ли особо изменится, просто его станет больше.
- Еще лучше.
- Ммм.. что мне от вас сейчас нужно… Я хочу, чтоб вы притерлись друг к другу. Ваша задача стать неотличимыми.
- О, Бог ты мой, - протянул Лесницкий.
- Ваши жесты, пластика, должны быть идентичными. Андрей.. который не Лесницкий, вам такое поручение: присматривайтесь к нему, старайтесь его дублировать даже в самых мелочах.
- Сейчас или вообще?
Лесницкий расхохотался.
- И сейчас и вообще, - серьезным тоном продолжал Шерувневич. – Это как бы ваше домашнее задание… Это сцена вашей первой встречи, здесь вы еще робки, вам еще не удалось как бы напитаться этой чиновничьей наглостью. Но постепенно с вами должна происходить трансформация. Вы словно бы раздуваетесь, как мыльный пузырь..
Андрей с оттенком какого-то панического страха вглядывался в лицо режиссера.
- Вы понимаете, о чем я? Вы прочли пьесу?
- Еще не до конца…
Шерувневич как-то особенно взглянул в него, словно произнося про себя разочарованное: «Боже мой», и спустился со сцены.
- Ладно, давайте пока сцену с доктором!

Открыв дверь гримерки, Андрей увидел, что Лесницкий там не один: вместе с ним Ольга. У них обоих был вид, словно он застал их врасплох. Андрей нахмурился и прошел внутрь.
- Ну что, как репетиция? - весело поинтересовалась Ольга.
Андрей не ответил. Он угрюмо стал рассматривать валявшийся на подзеркальном столике журнал.
- Что это у вас случилось? – поинтересовалась Ольга.
- Ничего: Достоевский, знаешь ли, иногда повергает людей в задумчивость, - Лесницкий посадил Ольгу к себе на колени и попытался поцеловать ее в шею, но Ольга смущенно отклонилась.
Андрей брезгливо посмотрел в его сторону.
- Ты приглядывайся ко мне, приглядывайся, - усмехнулся Лесницкий.
Андрей отложил журнал и потянулся за гитарой, стоявшей  в углу.
- Во, правильно, спой нам какую-нибудь студенческую песню, - Ольга высвободилась из объятий Лесницкого и встала рядом с Андреем, облокотившись на подзеркальный столик.
- Студенческую? Хм.. – он начал тихонько перебирать струны, словно готовясь исполнить романс.
Но потом низким голосом пропел:

Скорый поезд Петербург-Москва,
Вдруг из-под колес выкатилась голова,
Губы синие, даже очень, прошептали вдруг:
 Нихера себе за хлебушком сходил…

Ольга изумленно воззрилась на него, а потом расхохоталась.
- Ладно, до завтра!
И Андрей покинул гримерку.
- Что это с ним? – спросила Ольга.
- Не знаю… - отмахнулся Лесницкий.


Андрей быстро пошел к выходу – ему не терпелось попасть на улицу, как вдруг, на проходной он увидел Свету в обществе Шароварова.
- Говорю, лучше тебе здесь его подождать, сейчас там напряженка, никого посторонних не пустят, - увещевал ее актер.
- Посторонних?
- Ну, ты понимаешь, о чем я.
- Может быть, хватит его покрывать! – нервно воскликнула Света и вдруг заметила Андрея.
- А, Андрей! А мне тут говорят, что ты на репетиции…
Шароваров испуганно обернулся и по растерянному виду Андрея понял, что Света обозналась.
- А, ты за мной? Началось уже? – старался он спасти положение.
- Мм.. – Андрей изумленно таращился на Свету.
- Я так и думал, все, потом поговорите, а то Шерувневич порвет нас на части, - и он торопливо повел Андрея в сторону.
- Хорошенькое дело, - с досадой всплеснула руками Света и смахнула с щеки слезинку.


- К кому она приходила? – спросил Андрей, шагая с Шароваровым по коридору.
- А ты не понял? Это жена Лесницкого, подозревает, что он с Ольгой мутит, еще бы не подозревать. Еле выкрутились мы с тобой.
- Она – жена Лесницкого?
- Черт знает что творится в этом театре.
- Куда вы? – их остановил на полпути Лесницкий.
- А действительно: куда это мы? - сказал Шароваров, останавливаясь. – Тебя там жена, кстати ждет.
- Где? – лицо Лесницкого сразу посерьезнело.
- На проходной, где еще жене ждать.
- Опять какая-то сволочь на меня накапала?
- Да, думаю, одного раза достаточно было.
- Черт…
Лесницкий пошел к выходу. Андрей проводил его глазами.
- Ну, я тоже пойду?
- Погоди, - остановил его Шароваров, - а то еще столкнешься с ними – чепуха получится.
- А я через парадный.


Проходя мимо гардероба, Андрей махнул Саше рукой:
- Салют.
На улице он огляделся и заметил уходящую по бульвару чету Лесницких.
- Вот, вы в прошлый раз в гардеробе оставили, меня девушка с той смены просила передать, - Саша вынесла ему на улицу элегантное пальто Лесницкого.
- Это не… - хотел было сказать Андрей. – А почему опять «на вы»?
Саша пожала плечами.
- Ладно, пусть еще там повисит.
Саша направилась, было, обратно.
- Подожди! Дай-ка сюда.
Он взял у нее пальто, снял с себя свою старую куртку и приоделся.
- У, какой парфюм! Ему моя девушка, а мне его прикид, верно?
Саша не понимающе воззрилась на него.
- Ну, угостить тебя «Кока-колой»?
- У меня смена начинается.
- Тогда, в другой раз! Давай, не вешай нос.
Он спустился с крыльца элегантный и легкий с видом человека, которому нечего терять.


Посреди пустого школьного двора валялся рваный мяч. Андрей стоял в своем новом пальто на школьном крыльце в какой-то новой для него, красивой позе, и курил.
К нему подошел Каримов.
- Здорово! – они пожали друг другу руки. – Сейчас вот пока шел сюда, вспоминал, как мы с тобой здесь в футбол гоняли.
- Хм, только ты, по-моему, все время на воротах стоял, - заметил Андрей. – Ну, чего ты там звонил?
- Ну, ты знаешь чего…
- Короче, мой Прокоп не может непрестанно «трудиться», я  ж тебе не эксплуататор, поэтому только пятьдесят могу дать.
- И на том спасибо, а что, ТАМ тебе не платят?
- Ага, даст Бог, если вообще не выкинут.
- Ну?! А прикид такой откуда.
- Из костюмерной…
- Там что, все так одеваются?
- Да там вообще рай с золотыми яблоками… только бутафорские, правда.
 - Да, вот так иногда на кого-то снисходит слава… - вздохнул Каримов.
- И на автослесаря бывает проруха… - усмехнулся Андрей.
- Сам ты автослесарь!
- Я о том и говорю.
Вдруг за углом школы что-то как будто шевельнулось. Андрей обернулся. Ему показалось, он услышал чей-то тихий смешок.
Он зашел за угол, там никого не было, на земле в изобилии валялись окурки, один из них еще дымился. Шаркнув ногой, он затушил его, и неожиданно воображение отнесло его на несколько лет назад:

Когда-то он стоял вот так же за углом, выглядывая в толпе школьниц, столпившихся у крыльца, белокурую девушку и делая ей нетерпеливые знаки.
Наконец, она отошла от подруг, улыбаясь.
- Светка, куда ты? – окликнул ее кто-то, но Андрей уже увлек ее за угол, отвел подальше к выступу здания, где спускалась водосточная труба, и принялся целовать.
Она, смеясь, отпихивала его от себя, но он вцепился пальцами в ее джинсовую курточку и случайно оторвал пуговицу.
Потом она наклонилась, подняла пуговицу и, улыбнувшись, засунула ее в трещину за водосточной трубой.
- Завтра заберу, - тихо сказала она.

Андрей пошарил рукой за водосточной трубой, посыпалась штукатурка, и вдруг с тихим звяканьем упала на землю серебряная пуговица. Не веря своим глазам, он поднял ее и потрогал ногтем маленький якорек, выдавленный на ней.
- Ты чего тут забыл? – спросил его Каримов.
- А?


В гардеробе Саша только начала готовиться к вечернему сеансу. Увидев Лесницкого, вошедшего через парадный, она торопливо его окликнула.
- Андрей! Ээ.. Андрей Николаевич!
- Да? – немного удивившись, откликнулся он.
- Я вам принесла, вот…, то, что вы просили…
- Я?
- Ну, да.. мои работы.
- Хм.. – он взял стопку бумаг. – Не припомню.
Саша обиженно покраснела и не нашла, что сказать.
- А! – как будто понял Лесницкий. – Ладно, разберемся. Слушай, я тебе, вроде, свое пальто оставлял..
- Я ж вам его отдала!
- Мне? Точно мне? Ладно, это я так.. Забыл, наверное…
 И он поспешно удалился, похлопывая Сашиными бумажками по бедру.

Андрей уже был в гримерке и торопливо прятал что-то в свой шкафчик.
Лесницкий окинул его насмешливым взглядом.
- Хе! Там в гардеробе твоя подружка что ль работает?
- Какая? А, Саша..
Лесницкий опустился на крутящийся стульчик.
- Ты ей ничего не рассказал?
- Так вы ж запретили.
- Ясно… А пальто мое она тебе не давала?
- Пальто? Неа, не давала, - не моргнув, соврал Андрей.
- Ха! И мне тоже ничего не давала, - тряхнул головой Лесницкий и положил Сашины рукописи себе в стол.
- Ха! – точно так же отозвался Андрей и так же тряхнул головой.
Лесницкий оторопело взглянул на него.
- Выполняю домашнее задание, - Андрей пожал плечами.


Лесницкий шагал по темной сцене, без костюма, с бумагами, зажатыми под мышкой. Вдруг сбоку вспыхнул свет, он увидел за столом Андрея, который сидел и что-то писал пушистым пером. Лесницкий уронил бумаги и проговорил паническим голосом в зал:
- Да! Я этого ожидал! Они хотят подменить меня…

Лесницкий подошел к высокой двери,  стоящей посреди сцены. Дверь раскрылась и из нее, выдвинулся Андрей на подставке. Он закрыл собой проход и свысока посмотрел на актера. Лесницкий присел…
- Я, я.. Я к его превосходительству.. – пролепетал он.
Андрей спустился и молча прошел мимо.


- Я подойду.. Я расспрошу его обо всем…Как, как его зовут? – метался по сцене Лесницкий, хватая за грудки кого-то из пожилых актеров.
 - Яков Петрович Голядкин! – ответили ему.
- Что?? Не может быть?? Ведь это я, я Голядкин...
Андрей поднялся со своего места и направился  к кулисам.
- Стой! –закричал ему вслед Лесницкий, но свет погас, и он остался один.

Девушки за кулисами хихикали, К Андрею подбежала Ольга с коробкой конфет.
- Вот, это из гримерки, от поклонников, - прошептала она ему на ухо, коварно ухмыляясь.
- Наверное, это не мне…
- Не знаю, я  думаю, теперь сложно понять, кому…
Андрей, под тихие смешки, довольно полакомился конфетами.
Лесницкий угрюмо покосился на компанию за кулисами и  спустился в зрительный зал, чтобы только не проходить мимо.
- Когда пьесу-то переписывать будут? – спросил он у стоящего в зале Шерувневича.
- Да вот, вчера только наш Саша из поездки вернулся, надо будет его за ниточки подергать. Хлопотное это дело: просить автора что-то переписывать…

- Все, чао! Мы пошли! – Оля махнула Андрею рукой и собралась выйти из гримерки вслед за Лесницким.
- Подожди, ты через пять минут, - сказал Лесницкий, отстраняя ее от двери.
- Может, нам через крышу отсюда выбираться, если ты так боишься, что твоя женушка нас застукает? – возмутилась она.
Лесницкий молча закрыл за собой дверь.
Оля, смутившись, побоялась оглянуться на Андрея и села за столик, чего-то напевая.
- А ты чего не уходишь? – спросила она, наконец.
- Так мне ведь тоже… Через пять минут.
- А-а! Ха-ха, - она невесело рассмеялась. – Слушай, я знаю, чего ты обо мне думаешь, так что… вот так.
- Да ничего я не думаю, - Андрей махнул рукой.
- Ладно, бим-бом! Пять минут прошло.
Она подошла к двери.
- Ну, до завтра?
И она ушла.
Андрей немного постоял, прислушиваясь к ее шагам в коридоре, потом достал из своего шкафчика пакет, вытряхнул из него пальто Лесницкого и приоделся. Повертевшись перед зеркалом, он тряхнул головой, как Лесницкий, и сказал свое коронное «Ха!»


В гардеробе Саша сражалась с толпой зрителей. Андрей, увидев, как она сгибается под грудой одежды, легко перемахнул через барьер и принялся ей помогать.
Гардеробщицы по соседству сначала с возмущением, а потом с удовольствием стали посматривать на него.
- Господа, терпение! Становимся в очередь! – скомандовал он.
Многие стали переглядываться, шептаться, указывая на него.
- Эй, тут сейчас целый зрительный зал соберется, - смущенно сказала Саша.
- Ладно, оставляю тебя этим людоедам. Кстати, ты работы мне свои так и не принесла.
- Что?? Я же отдала вам их недавно.
- «Тебе»! Разве?
- У тебя что-то с памятью последнее время…
- Ах, ну да, я вспомнил, вот говнюк…
- Что?
- Ничего, просто сегодня был какой-то сумасшедший день, ладно, пойду проветрюсь! До скорого.
- Ага!
Он так же легко перескочил барьер и пошел к выходу.
- Девушка, а это актер был, да? – тут же спросила у Саши какая-то женщина. - А как его фамилия?


Андрею захотелось пойти в людное место. Он выбрал для этой цели одну из оживленных улиц. Вышагивая по ней легкой походкой, он во все глаза разглядывал нарядных мужчин и женщин. Несколько раз он заходил в какие-то бутики, подмигивал красоткам на кассе и заставлял показывать себе разные редкие вещицы.
Потом он свернул в какие-то переулки, пошел снег. Он остановился, закурил и стал смотреть на небо.
- Летит, летит, летит, летит… Мой голубой метеорит.. ха!
У него за спиной открылась дверь и вышла какая-то веселая парочка.
Он поднялся на крыльцо и увидел табличку театрального кафе. Недолго думая, он бросил окурок в сторону и вошел внутрь.
В этот вечер здесь было полно народу, в воздухе плавал густой сигаретный дым. Где-то взорвалась пробка от шампанского: в одном из залов что-то отмечали.
- Вы столик заказывали? – любезно осведомился у него официант.
- А-а.. Боюсь, что нет.
- Хорошо, попробую вам что-нибудь подыскать.
Андрей, несколько оробев, стал разглядывать местную публику, как вдруг услышал приветственные крики.
- Андрюша! Иди к нам!
Из-за стола, где что-то отмечали, к  нему спешил какой-то грузный мужчина.
- Ты сегодня один? Привет, привет! – мужчина пожал ему сразу обе руки. – Пойдем, ну?
- Да я как-то…
- Господа, это Андрей Лесницкий, актер, прошу любить и жаловать! – уже представлял его мужчина.
Люди охотно потеснились и подвинули ему какие-то закуски.
- Я читала ваше интервью, - лукаво сказала какая-то пожилая женщина в черном платье с глубоким декольте, сидевшая рядом с ним.
Андрей попытался улыбнуться.
Мужчина все никак не отходил от него, придерживая его зачем-то за шею.
- Ну, с тебя тост.
Андрей поднялся и оглядел пеструю толпу.
- Я.. А что вы отмечаете?
- Да ничего, пятницу!
- Ну, за здоровье!
- Хороший тост! – крикнул мужчина так, будто бы Андрей сказал что-то незаурядное.
- Садись, пей, ешь, - он усадил его, все так же придерживая за загривок.
- Вон моя племянница, Леночка, видишь: в углу сидит, - заговорил он ему на ухо. – А вон Степанов, помнишь, у нас на даче был?
- Ага…
- Ну, давай, нажимай! – он подмигнул ему и, наконец, оставил в покое.
Кто-то взял гитару и принялся петь.

В это время в кафе вошли Лесницкий и Оля.
- А, вот вы где! – воскликнул официант. – Вы с дамой? Столик у окна, пойдемте…
- Какой столик? Мы приглашены, - изумился Лесницкий.
- Простите, - удивленный официант покорно удалился.
У Лесницкого зазвонил мобильный.
- Ты иди, я сейчас.
Оля вошла в шумно празднующий зал и тут же увидела Андрея. Он испуганно привстал с места. Сообразив что-то, Ольга тут же скрылась.
В другом зале Лесницкий уже снимал пальто.
- Слушай, тебе лучше уйти отсюда, - сказала она, подталкивая его к выходу.
Когда они оказались на улице, он возмутился:
- Ты что?
- Там Андрей!
- Что??
- Не знаю уж, как он там очутился, но вам лучше не показываться вместе, сам понимаешь…
- Ты что, разыгрываешь меня?
- Да нет же!
- Что за идиотизм! Скоро без него в  туалет нельзя будет сходить.
- Ну, до такого, я думаю, не дойдет.
- Ладно, завтра  с ним разберусь, пошли отсюда.
- Мы же приглашены, ты забыл?
- Ничего, за нас этот студентик порезвится.. или.. что ты хочешь сказать?
- Мне охота в этом поучаствовать.. К тому же, вдруг он ляпнет что-нибудь не то – надо проследить…
- Ясно, уж не сговорились ли вы?
- Да, в туалете.
- Прекрасно, до встречи!
Он резко развернулся и пошел прочь.
- Привет жене, - крикнула ему вслед Оля.

Она вошла в зал, пританцовывая, сразу заметив, что Андрей сидит, как на иголках.
- Привет! Привет! – она всем махнула ручкой, подошла к Андрею, обняла его за шею и поцеловала в щечку.
Он попытался ей что-то объяснить, но она украдкой ему подмигнула и села рядом.

Когда песня кончилась, все захлопали с преувеличенным восторгом.
- Гитара по кругу? – спросил кто-то.
- О, давайте нам Андрей споет! Он знает замечательные песни! – вдруг воскликнула Ольга.
- Нет-нет! – Андрей был слишком расслаблен, чтобы как следует возмутиться.
Тем временем, кто-то уже пихал гитару ему в руки.
- Давай-давай, как там говорится: порви зал!
В это время у нее зазвонил мобильный, и она поспешно отошла.
- Ну, молодой человек, не упрямьтесь, - сказала пожилая женщина.
- Мне врач запретил сейчас напрягать связки, а то может пропасть голос, - неожиданно для себя выкрутился Андрей.
Старая женщина сочувствующе покачала головой.
- Тогда да, тогда лучше не надо.
- Лесницкий рвет и мечет, - довольно пролепетала Оля, возвращаясь к Андрею.
- Я сейчас тоже начну, - сказал Андрей поднимаясь.
- Ладно тебе: я думала, ты уже расслабился.
- Тем не менее, мне уже тут поднадоело. Все всё время спрашивают меня о ком-то, кого я и в глаза не видел.
- А ты ври спокойно – тут все равно все пьяные.
- Я и так уже заврался выше крыши.
- Это не вранье, это чистой воды лицедейство!
И праздник продолжился.


Вечером они возвращались вдвоем по тихим переулкам. Оба слегка пьяные.
- Смотри: снежинка, - Оля что-то сняла с его плеча.
- Это перо.
- И правда… Знакомое пальтишко, - лукаво заметила она.
- Это не пальтишко – это чистой воды лицедейство.
Оля устало улыбнулась.
- Мы знакомы с ним с детства. И он, и я из актерской семьи. Были вместе всю жизнь и вот однажды он встречает ЕЕ… В супермаркете… Кажется, она перепутала его с кем-то.. Так глупо получилось.
Андрей задумался о чем-то.
- Слушай, а может, это она с тобой его перепутала?
- Что?
- Ну, жена Лесницкого.


Андрей стоял в своей полутемной прихожей на стремянке и доставал с антресолей какую-то коробку. Зазвонил телефон, и у него от неожиданности посыпались какие-то книжки.
- Черт! – он неуклюже спустился на пол.
- Ало! Да, привет, мам! Ниче, нормально...
Он стал выгребать из коробки разные старые тетради и книжки.
- Что? Не, нормально слышно.. Ну, как у тебя дела?
Наконец, он нашел то, что нужно – большой старый фотоальбом. Он принялся перелистывать широкие картонные страницы.
- Да? И как? А чем он лучше? Ну, правильно…
На одной странице он остановился. На ней были наклеены черно-белые фотографии немолодой женщины в старинных платьях.
- Ага.. Ма-ам? А помнишь, бабушка у нас была актрисой? Ну, папина мама.. Да вот в массовках снималась… Не помнишь разве? У нас ее фотографии есть... Ну, просто так… Нормально в институте… И с деньгами… Ну, давай… счастливо….
Он положил трубку, отклеил одну фотографию и пристроил на стенку, над своим диваном.


В зале, где шла очередная репетиция, стояла какая-то особая тишина.
           - Я вам скажу, Иван Александрович, что я удивляюсь приему... приему,  какого вовсе, по-видимому, не мог бы я ожидать, - рассеянно говорил Лесницкий, склонившись к уху Шароварова, который смотрел на него с напыщенным видом.
           -  На  все  есть   известная   форма-с.   Явитесь   к   секретарю   его превосходительства и потом отнеситесь, как следует,  к  господину  правителю канцелярии. Просьба есть?..
            - Вы, я  не  знаю,  Иван Александрович!  Вы  меня  просто  изумляете,  Яков Петрович! Вы, верно, не узнаете меня или  шутите,  по  врожденной  веселости характера вашего. Может, вам кажется, что он – это я? – и Лесницкий встревожено указал в сторону Андрея, который стоял неподалеку.
           - Помилуйте, Яков Петрович, что за чепуху вы несете? Как же я мог спутать вас и Якова Петровича?
           И, поклонившись, Шароваров взял под руку Андрея и важно пошел с ним прочь.
           - Кто это там сегодня в зале? – шепотом спросил его Андрей.
           - Это Сушняков – автор пьесы, берегись – сейчас будет претензии предъявлять.
            - А разве автор не Достоевский?
            Андрей озабочено глянул в темный зал, где на первом ряду сидел сухощавый молодой человек и нервно грыз ногти.
           - Вот-те и штука!.. – проговорил Лесницкий, глядя им вслед,  - вот-те и штука! Так вот такое-то  здесь  обстоятельство..

- Перерыв! – отрывисто проговорил Шерувневич, и актеры устало сползли в  зал.  Лесницкий остался сидеть на сцене.
Сушняков поднялся и тихо сказал одну лишь фразу, которую, впрочем, услышали все:
- А что, второй Голядкин у вас немой?
Шерувневич тут же что-то пламенно зашептал ему на ухо и повел вон из зала.
- Полчаса отдыхаем! – крикнул режиссер.

Ольга вошла в гримерку, устало позевывая. У зеркала сидел, сгорбившись, Лесницкий, накинув на себя какую-то хламиду.
- Не боись, мы тебя в обиду не дадим! – сказала она, рассматривая шов на платье. – Пусть Лесницкий нос не задирает, он тут не самый главный.
- Да? – Лесницкий с вызовом посмотрел на нее в зеркало.
- Ой, это ты? – смутилась она, но тут же пришла в себя. – Ну, иногда полезно услышать критику даже таким вот образом.
- Я смотрю, он тебе покоя не дает?
- И тебе, похоже, тоже?
Она игриво села к нему на колени.
- А чем он хуже тебя? Такой же красавчик и к тому же не женат.
- Не ошиблась коленями? – спросил он, вставая и стряхивая ее с себя.
Ольга расхохоталась.
В это время в гримерку вошел Андрей с озабоченным выражением на лице.
- Как думаете, попрут меня, наверно?
- Да с чего ты взял? – тут же бросилась утешать его Ольга.
- Да вы видели, какое у него лицо было, у этого.. И Шерувневич на меня не очень-то смотрит…
- Мнительность, как у большого актера, - усмехнулся Лесницкий и вызвал тем самым общую неловкость.
- Ладно, пойду покурю, - Андрей поспешно покинул помещение.

Возвращаясь с улицы, он наткнулся на Лесницкого и Шароварова, которые шли к выходу в верхней одежде.
- Все, отпустили нас, - прокомментировал Шароваров, разведя руками.
- И меня?
Лесницкий усмехнулся.
- Слушай, - с озабоченным видом сказал Шароваров, - тебе Шерувневич велел пьесу прочитать, держи.
Он протянул Андрею толстую пачку бумаги.
- Зачем?
- Кто бы знал. Он был не в духе, никому ничего не сказал.
- Да у меня есть уже пьеса эта…
- Ну, держи про запас.
- Да что мне с ней делать?! Стенку что ль оклеивать?! – Андрей разнервничался.
- Да, брат, это тебе не на банкетах сидеть, - многозначительно подмигнул ему Лесницкий.
- Давай, завтра узнаем, что к чему! – Шароваров ободряюще похлопал его по плечу.


- У тебя сигарет нет? – спросил он у Саши, которая взволнованно поднялась со своего стульчика в гардеробе.
- Нет, - она помотала головой и посмотрела куда-то в сторону.
Андрей проследил за ее взглядом: неподалеку стояла Света. Она плакала и переодевала своего ребенка, посадив его на гардеробную стойку.
Он отшатнулся и огляделся вокруг в поисках отступления, но она тут же заметила его.
Ее движения стали еще ускоренней. Она ничего ему не сказала.
Он переглянулся с Сашей и подошел к Свете.
- Привет.
Она молча продолжала одевать девочку.
- Све-ет?
- А мне сказали, что тебя здесь нет, - проговорила она как можно тверже.
- Ну?.. Ошиблись, наверное.
Он снова робко посмотрел на Сашу, но она уткнулась в книгу.
- Мы уходим, - произнесла Света и взяла девочку на руки.
Андрей покорно пошел за ней.
- Подержи, - на крыльце она передала ему ребенка и стала рыться в сумочке в поисках платка.
Андрей испуганно принял на руки дочь Лесницкого.
- Давай сюда..
- Ничего, я  понесу ее.


Пока они молча шли по бульвару, Андрей рассматривал Свету, он не знал, как завести разговор. Девочка спокойно «ехала» у него на руках и удивленно заглядывала ему в лицо. Андрей улыбнулся ей, и она довольно гугукнула.
- К нам сегодня автор пьесы приходил… - наугад бросил он.
- Мне это неинтересно.
Ребенок тут же закричал, и Света поспешно взяла ее на руки.
- Что, отвыкла от папочки? – мстительно спросила она.
- Слушай, а куда мы идем? То есть, знаешь, я  не могу сейчас домой. У меня встреча…
- Не сомневаюсь.
- Ну, мне прям сейчас бежать надо.
- Беги, - она продолжала идти дальше.
- Не обижайся, ну, перестань…
Сам не сознавая, что делает, он догнал их и снежностью привлек обоих к себе. Она попыталась сопротивляться, но довольно слабо.
- Не поздно, - тихо сказала она.
- Да..
Он почти побежал обратно – это все казалось ему невыносимо странным.


Андрей стоял в обшарпанном институтском коридоре напротив дверей аудитории, в темных очках, с прилизанными на висках волосами. Двери раскрылись и выпустили студентов преимущественно мужского пола с посеревшими от скуки и усталости лицами.
- Каримов, эй! – тихо позвал Андрей.
Каримов отъединился от толпы однокурсников.
- Ты чего это? – удивленно спросил он. – Слушай, тебе лучше ходить на семинары – эта может придраться.
- Да я пришел.. только знаешь, - Андрей повернулся к окну. – Стою здесь и не могу войти в этот класс.
Каримов недоуменно похлопал глазами.
- Осточертело здесь все… Хоть документы забирай.
- Э, ты чего? В армию захотел?
Каримов тяжело взлез на подоконник.
- Или, может, тебе ТАМ  работу какую поинтересней предложили?
- Как бы не так…
- Тогда чего?
- А знаешь, у меня ведь бабушка была актрисой.
- Ну?
- Да, в массовках снималась…


- Идите сюда, - Шерувневич поманил Андрея на сцену.
Андрей послушно поднялся. На него смотрел, ухмыляясь, Лесницкий.
 - Давайте попробуем с одной реплики, - предложил Шерувневич таким тоном, будто бы советовал саперу перерезать наугад один из проводов.
- Милостивый государь, если вы только благородный человек, то надеюсь, что вспомните про вчерашние дружеские наши сношения, - проговорил торопливой скороговоркой Лесницкий, - позвольте же сказать вам, милостивый мой государь, что игра ваша крайне запутана...
Он посмотрел на Андрея. Андрей удивленно посмотрел на него.
- Вы прочли пьесу? – спросил его Шерувневич.
- Д-да..
- А текст вы учили?
- Текст? – Андрей беспомощно посмотрел в зал, но там никого не было.
- Ладно, - раздраженно произнес Шерувневич, - ваша фраза здесь: «Кто это говорит? Это враги мои говорят». Давай снова, Андрей.
Лесницкий повторил фразу.
- Это..Кто говорит? – начал Андрей.
- Дайте ему текст, - рявкнул Шерувневич так, что Андрей невольно вздрогнул.
Подбежала маленькая девушка и сунула ему в руки текст, милосердно указав пальцем нужную строку.
- Кто это говорит? Это враги мои говорят, - пробормотал Андрей севшим голосом.
- Нет, все-таки это не провинциальный театр, - проговорил Шерувневич и спустился со сцены.
Он сел в кресло и задумался, спрятав лицо в ладони.
Андрей взглянул на Лесницкого, Лесницкий вздохнул и спокойно заходил по сцене.
- Люба! – позвал Шерувневич.
Маленькая девушка быстро засеменила к нему.
- Дай мне визитку Германовой.
Люба поспешно отыскала ее в большой папке.
- Вот, - он протянул визитку Андрею. – Если хотите продолжать, позанимайтесь немного движением, сценической речью через неделю приходите эээ… там посмотрим.
- А это платно?
- Устроим вам со скидкой.
- Мне не говорили, что я должен учить текст, я не актер, вы же понимаете, - сказал Андрей.
- Да, я понимаю, поэтому ничего и не требую. Если вам это все надоело, я  не могу вас насиловать..
Андрей посмотрел режиссеру в глаза, стараясь угадать, какой же истинный смысл стоит за этими словами.


- Слушай, не переживай, это все пока.. – утешал его за кулисами Шароваров. - Наверно, отказался он пьесу переделывать. Скоро Шерувневич в себя придет, что-нибудь придумает.
- Да понятно мне все: собирай Андрей вещички.
- Ты что? Тебе же сказали: сходи к Германовой, позанимайся, она классный специалист...
- Не буду я заниматься, у меня и денег на это нет.
- Слушай, ну, у нас с тобой еще неделя: что-нибудь придумаем..
- Да ладно вам…
- В конце концов, я тебя в это втянул.


Андрей сидел в своей полутемной комнате за письменным столом и в сотый раз перечитывал вслух какую-то изобилующую терминами фразу из учебника. За это время его квартира претерпела некоторые изменения: например, на стене над диваном, помимо бабушкиной фотографии теперь висел большой плакат с рекламой «Современника», половина которого, впрочем, была оторвана и беспомощно свисала книзу.
Андрей в сердцах швырнул учебник и с жадностью закурил. Потом ему захотелось открыть окно: он отдернул занавески, при этом чуть не сорвав их с карниза, и открыл одну створку, подул морозный ветер.
Прокоп запрыгнул к нему на подоконник и принялся тереться о его рукав.
- Да иди ты к черту!
Он оттолкнул его в сторону, и кот соскользнул вниз.
Андрей испуганно выглянул наружу – все-таки четвертый этаж. На недавно выпавшем снегу, лежала котиная тушка, а рядом с ней стояла Оля…

- Кажется, я подоспела вовремя, - сказала она, входя в дверь и опуская на пол хромающего кота.
- Черт, надо бы его к врачу свозить, откуда ты здесь, собственно?
Оля бесцеремонно прошла  в его комнату и начала осматриваться.
- Ты тут один живешь?
- Ну, да…
У нее в руке был тяжелый пакет, она поставила его на журнальный столик.
- Германовой ты, конечно, так и не звонил?
- Нет, - он сел на диван, скрестив руки на груди.
- Понятно, - она достала из пакета «Мартини» и несколько банок с оливками.
- Это что – откуп?
Она подошла к стеклянной стенке.
- Да, впервые вижу, чтоб у кого-то здесь лежали джинсы… Стаканы есть у тебя?

- Ну, за светлое будущее!
Они выпили.
- Ну что, ты прочел пьесу?
- Ха, хочешь взглянуть, что я сейчас читаю? – он показал ей свой учебник.
- «Математическое моделирование процессов в машиностроении», да-а… занятно, наверное?
Он налил себе еще.
- Э, ты особо-то не налегай, нам еще работа предстоит.
- Какая работа?
- Бедный, не могу на это смотреть, - она проводила взглядом ковыляющего Прокопа.
- Ты, кажется, что-то сказала насчет какой-то «работы»?
- Да, неси сюда пьесу.
- Зачем?
- Будем учить.
- Не понимаю, к чему ты клонишь…
- Я два года в ГИТИСе сценическую речь преподавала.
- А я-то здесь причем?
- Один на один легче заниматься, чем с группой студентов, эффективнее…
- А если я не хочу заниматься?
- А это кто? Твоя мама? – она указала на фотографию, стоящую на полке.
- Да.
- Где это она?
- В Турции, она вышла замуж за турка…
- Ого, и ты давно один живешь?
- А что? Ты о чем вообще?
- О, узнаю эти мятые листы, - она добралась до его стола и нашла пьесу. – Надеюсь, ты в них не сморкался?
- Хм, интересно, и сколько ты будешь брать с меня за урок?
- Нисколько.
- Знаешь что, хочешь заниматься благотвори…
- Так! Слушай меня! – неожиданно взвилась Ольга. – Меня достало твое нытье! Никаких возражений и отказов я не потерплю! Будешь работать, пока у тебя есть время! Надо использовать все свои шансы, черт тебя дери!!!
- Ого..
Ольга нервно прошлась по комнате.
- Кстати, Лесницкий помирился со своей женушкой, ты в курсе?

Ольга приходила к нему всю неделю. Занятия шли интенсивно, сопровождаемые то смехом, то злыми перепалками. Под конец недели все реплики были заучены. Они сидели друг напротив друга, порядком устав от всего.
- Ну, последний раз повтори мне четко, и я смогу спокойно сжечь эту чертову пьесу.
    - «Я, Яков Петрович, почувствовал к вам влечение с  первого  взгляда  и, простите меня великодушно, на вас понадеялся, - осмелился понадеяться,  Яков Петрович. Я... я человек здесь затерянный, Яков Петрович, бедный,  пострадал весьма много,  Яков  Петрович,  и  здесь  еще  внове.  Узнав,  что  вы,  при обыкновенных, врожденных вам качествах вашей  прекрасной  души,  однофамилец мой...»
- Фуф… - Ольга облегченно откинулась на диван.
Андрей подошел к окну.
- Все равно я не пойду туда завтра.
Ольга тут же выпрямилась.
- Мне что-то послышалось?
- Не изображай из себя тупицу, я уже порядком устал от твоего актерства! – воскликнул раздраженно Андрей.
- Что это за нюни растеклись там в углу? – зло передразнила его Ольга.
- Идите вы все к черту!
- Слушай ты, неблагодарная скотина! Я что, зря на тебя столько времени потратила?! Хватит тут сопли распускать!
- Ты что, не понимаешь: даже если я научусь декламировать,  как твой пресловутый Мочалов, которым ты меня уже задолбала, у меня все равно не появится никаких актерских способностей!  Кому нужны эти «А» и «О»? И вот эта вся гимнастика для рта, - он изобразил это утрированной мимикой, и она невольно расхохоталась.
- Послушай теперь ты меня: - она заговорила другим, спокойным голосом, - тебе просто нужно сделать то, что от тебя требует конкретный момент. Не думай о том, что будет или не будет. Делай, то, что нужно сейчас. Я уйду, ты повторишь свой текст, потом ляжешь спокойно спать, а утром, в девять часов, – смотри: я  ставлю тебе будильник - ты проснешься, оденешься и пойдешь на репетицию. И все, и больше ничего обдумывать не надо.
Она поставила на журнальный столик часы.


Он шел по пустому фойе театра, перед ним раскрылись тяжелые двери зрительного зала. В нем было темно и тихо. На одном из первых рядов сидел кто-то похожий на Шароварова. Он подошел к нему, окликнул, но тот не оборачивался. И нельзя никак было разглядеть лицо сидящего. Вдруг кто-то больно схватил его за руку. Он увидел, что это Лесницкий. Тот вел его по каким-то бесконечным коридорам. Лицо его дышало злобой.
- Сейчас ты увидишь, кто ты такой на самом деле! – злобно сказал он.
Лесницкий подвел его к какому-то темному занавесу, отдернул его. Там, на двух ремнях, протянутых под мышки, висела большая кукла в костюме чиновника Голядкина.
- Это кто говорит.. Это враги мои говорят…

Андрей вскочил в холодном поту, в  комнате было темно. На часах высвечивалось только четыре утра.


В театре только что закончили репетировать еще одну сцену без участия Андрея. Шерувневич в очередной раз взглянул на часы.
- Ну что ж, думаю, сегодня он не явится. Хотелось бы узнать, явится ли он когда-нибудь вообще. Кто возьмется это выяснить?
- Наверно, я, - сказала устало Ольга, сидевшая в зале.
Лесницкий насмешливо взглянул на нее.
- Да, хотелось бы вернуть своё пальтишко. Впрочем, кажется, оно само идет ко мне.
Ольга поспешно встала и обернулась: по зрительному залу какой-то странной походкой шел Андрей в пальто и темных очках.
- Упс, темно-то как, - сказал он, наткнувшись на боковое кресло, но при этом не снимая очки.
- А мы вас и не ждали, - раздраженно произнес Шерувневич. – Ну, как у вас с текстом дело обстоит?
Андрей молча взгромоздился на сцену и картинно сбросил с себя пальто:
- Я готов.
- Э, ты так чужими вещами не бросайся, - усмехнулся Лесницкий.
- По-моему, он пьян, - шепнул Ольге Шароваров.
Ольга обреченно опустила голову на руки.
- Ну, попробуем со сцены знакомства.

Лесницкий и Андрей сели друг напротив друга за маленьким столиком.
К ним подошел высокий детина и произнес ленивым тоном:
- Обеда  две  порции  прикажете  брать?
             - Я, я не знаю... вы - да, возьми, брат, две порции, - проговорил Лесницкий.
             - Извините меня, что я, - продолжал он, когда детина ушел, - впрочем, позвольте узнать, как мне звать вас?
Последовало продолжительно молчание. Все терпеливо ждали.
Лесницкий смотрел в темные стекла андреевых очков.
- Э-эй, - он пощелкал у него перед носом пальцами.
- Я... Я... Яков  Петровичем, - произнес Андрей так тихо, что издалека было видно только, как он пошевелил губами.
Неожиданно в зале раздался громовой хохот. Андрей обернулся. На первом ряду сидел какой-то высокий и худой человек со странным лицом, будто вылепленным из хлебного мякиша.
- Кто это? – спросила Ольга.
- Какой-то друг Шерувневича из кукольного театра, - прошептал в ответ Шароваров так громко, что Андрей его услышал и вздрогнул.
- Андрей, одна просьба: погромче произносите свои реплики, вас совсем не слышно. Еще раз, Андрей, который Лесницкий.

Лесницкий повторил свою реплику, на этот раз Андрей ответил громче, но все-таки не так, как нужно.
- Яков Петрович! – изумился Лесницкий.
- Да-с, точно так-с... Тезка вам-с.. – тихо проговорил Андрей.
Ольга следила за ним, затаив дыхание.
- Хорошо, только еще погромче, - попросил Шерувневич.
- Вы... позвольте же вас спросить, по какому случаю имею я честь... – продолжал Лесницкий.
Андрей снова немного помолчал, словно вспоминая слова, а потом проговорил тихо:
      - Зная ваше великодушие и добродетели ваши…
- Громче!
- Зная ваше великодушие и добродетели ваши…
- Еще! И снимите, наконец, эти чертовы очки!
Андрей сдернул очки резким движением
- Зная ваше великодушие и добродетели ваши, - со сдержанной яростью проговорил он, - осмелился я обратиться к вам и просить вашего  знакомства  и  покровительства...
Последние слова он произнес почти на крике, вскочив со стула.
- Вы смущаете меня, - продолжал Лесницкий, не смущаясь, - чем же я мог бы... я, то есть, хочу сказать, в каком именно отношении могу я вам услужить в чем-нибудь?
Андрей подошел, оперся руками о стол и проговорил в лицо Лсеницкому отчетливо и желчно:
- Я, Яков Петрович, почувствовал к вам влечение с  первого  взгляда  и, простите меня великодушно, на вас понадеялся, - осмелился понадеяться,  Яков Петрович. Я... я человек здесь затерянный, Яков Петрович, бедный,  пострадал весьма много,  Яков  Петрович,  и  здесь  еще  внове.  Узнав,  что  вы,  при обыкновенных, врожденных вам качествах вашей  прекрасной  души,  однофамилец мой, решился я обратиться к вам и изложить вам затруднительное мое положение.
            - Хорошо-с, хорошо-с; право, я  не  знаю,  что  вам  сказать,-  Лесницкий то ли изобразил смущение, то ли на самом деле смутился, - вот, после обеда, мы потолкуем...
- Ну, уж нет, давайте потолкуем сейчас…
Ольга напряженно вытянулась на стуле.
- О чем же мы толковать будем, господин Голядкин? – спросил насмешливо Лесницкий, принимая игру.
- Давай, насмехайся, чертов двойник, - дрожа всем телом, продолжал Андрей, - только знай, тебе меня не подвесить, как ту марионетку на ремнях.. Я…
Он подошел к краю сцены, щурясь от освещения и выглядывая кого-то в  зале.
- Я, да вы даже фамилии моей до сих пор не знаете! Андрей Шелестов, добрый вечер, - он поклонился, чуть не слетев со сцены. Ольга вскрикнула и поднялась.
- Вот, а  теперь я ухожу, пальто оставьте себе, - он царственно махнул рукой и попытался спуститься, Шароваров бросился ему на помощь.
- Ну, брат, перезанимался…
- Летит, летит, летит, летит, мой голубой метеорит, - хмыкнул ему в ответ Андрей и уснул.
Ольга и Шароваров опустили его на кресло.
- Когда проснется, скажите ему, что роль пока остается за ним, а пьянства здесь я не потерплю, - сказал Шерувневич.


Теперь у Андрея в шкафчике всегда хранилась бутылка спиртного. Перед репетицией, он обязательно выпивал половину «для храбрости» и выделывал на сцене разные неожиданные вещи. Вскоре выяснилось, что у него отличная пластика, и что он умеет мастерски передразнивать Лесницкого во всех его словах и движениях. Когда они оба появлялись на сцене, остальные актеры смеялись до слез. Шерувневич был доволен, а вот Лесницкий, напротив, все больше раздражался.


Каримов стоял на лестничной площадке и яростно звонил в  дверь. За дверью гремела музыка.
- О, здорово! – Андрей, наконец, открыл дверь, и весь грохот ударников выкатился наружу.
- Ты чего, сдурел? Ты с кем там?
- Ни с кем, - сказал Андрей, посмеиваясь и пропуская его внутрь.
В комнате на журнальном столике в изобилии стояли бутылки. Валялись какие-то листки.
- Проходи, не стесняйся.
Андрей плюхнулся на диван и принялся за дело, которым, по всей видимости, занимался задолго до прихода друга: он вырывал из учебника листы и складывал из них разные бумажные штуки.
- Присоединяйся к предсессионному оригами… Или как там оно склоняется..
- Ты совсем свихнулся… Да сделай же потише.
Каримов сбавил звук на компьютере.
- Как раз вовремя ты это затеял.. – горько произнес он, садясь напротив.
- Че за фигня: не сгибается ни хрена…
- У меня для тебя распрекрасная новость, - загробным голосом произнес Каримов.
- Че, отчисляют меня?
- Погоди, еще отчислят… Помнишь Валеру, которому мы все деньги сессионные сдавали?
- Ну.
- Его на той неделе скины укокошили… он же армянином был.
- И че?
- Что «И че?»?!! Твоего однокурсника укокошили, а  ты « и че»?!
- Ну, ты, наверное, тоже не из-за этого переживаешь: денежки-то твои тю-тю..
- И твои тоже, мой дорогой.
- Ну и хрен с ними.
- Ты че, бросаешь институт, я не понял?
Андрей поднялся.
- Ну а че делать-то? У меня сейчас столько денег нет! Смотри вон на моего Прокопа.
По комнате заковылял загипсованный кот. Андрей невольно расхохотался.
- Псих ты! - нервно выкрикнул Каримов и ушел, хлопнув дверью.


Андрей вошел в гримерку и увидел, как Ольга сражается с Лесницким, тщетно пытающимся заключить ее в объятья. Увидев его, Лесницкий не остановился.
- Отпусти ее! - вмешался Андрей.
- Иди к черту.
Ольга изловчилась и заехала ему по лицу. Лесницкий рассвирепел и оттолкнул ее так, что она налетела на столик и рассыпала все стоявшие на нем пузырьки.
- Скотина.. – проговорила она низким голосом.
- Выйди отсюда, нам надо поговорить, - со сдержанной яростью проговорил Лесницкий.
- И не подумаю.
- Ладно, выйди, Андрюш, - попросила Ольга.
- Андрю-юш, - тут же передразнил Лесницкий.
Андрей вышел, хлопнув дверью.

Он дошел до буфета и заказал себе что-нибудь покрепче. Оглядевшись, он заметил Сашу. Рядом с ней стояла вторая гардеробщица и протягивала ей носовой платок. Саша плакала.
- Эй, привет, что случилось? – Андрей подошел к ней.
- Ничего, - ответила Саша, всхлипывая.
- А то вы не знаете, чего! – проговорила сквозь зубы другая гардеробщица.
- А я не у вас спрашиваю.
- Что вам еще нужно, Андрей Николаевич? – гордо переспросила Саша, сдерживая рыдания.
- А почему так официально?
- Не разговаривала она с вашей женой, оставьте вы ее в покое! – прорычала гардеробщица.
- С моей женой? О чем это вы?
- О, уже и не помнит.. Хорош! Влетел сюда, стал ее во всем обвинять, стукачкой обозвал..
- Что? Я не понимаю… Слушай.. Прости, наверное, совсем пьяный был.
- Ага, два часа назад пьяный, а  теперь что, трезвый?
- Ладно, ладно, я разберусь…

Он влетел в гримерку, поднял Лесницкого за грудки со стула и начал трясти из стороны в сторону.
- Какого черта? – недоуменно переспросил Лесницкий.
- Еще раз полезешь к Саше, я тебя выпотрошу, актеришка!
- Чего? Какая на хер Саша? – он оттолкнул его от себя. – Зарвался, приятель.
- Давай мне ее работы, я знаю: она тебе их отдала! – и Андрей принялся рыться в его вещах.
- Отвали, - Лесницкий оттолкнул его, и Андрей грохнулся на пол.
Ольга, все это время сидевшая здесь же на стуле, начала неистово хохотать.
Лесницкий быстро нашел в своем ящике Сашины листочки и швырнул их на лежащего Андрея.
- На! И проваливай отсюда! И пальтишко мое все-таки верни, дублер!
Андрей содрал с вешалки пальто и, швырнув его Лесницкому под ноги, вышел вон.



- Еще раз эту сцену, - проговорил Шерувневич.
Пока шли приготовления, Андрей нырнул за кулисы, отыскал запрятанный в драпировке пакет и украдкой приложился к бутылке. Вид у него был довольно возбужденный.
- Вбегай, Андрей! – услышал он голос Шерувневича.
Андрей выхватил у подоспевшей Любы из рук шинель и побежал на сцену, громко крича:
        - Шинель, шинель, шинель, шинель  друга  моего!  шинель  моего  лучшего друга!
Добежав до Лесницкого, он накинул ее ему на голову.
- Подлец! – выкрикнул Лесницкий, путаясь в  шинели. – Развратный человек!
Высвободившись, Лесницкий неожиданно сильно толкнул Андрея, так что тот сел на пол, но тут же поднялся и повалил Лесницкого. Они закатались по полу.
- Эй! Эй! Заигрались! – воскликнул Шерувневич.
Кто-то бросился их разнимать.
- Все, хватит, хватит.. – он как-то по-особенному посмотрел на Андрея. – На сегодня достаточно.

На выходе из зрительного зала Шерувневич поинтересовался у Шароварова:
- Ну что, Лесницкий не передумал? Что у него там со МХАТом?
- Ах, черт его знает.
- А Шелестов по-прежнему пьет?
- Да как сказать, я не слежу за ним…
- Ну, прикладывается?
- Ну, прикладывается…


Андрей сидел на бульваре с бутылкой пива. Он был весь взмокший – отходил от репетиции. Вытянув вперед руку, он заметил, что она дрожит.
В это время по бульвару шла Света, увидев Андрея, она поспешила к нему.
- Андрюша, что с тобой? – воскликнула с тревогой она, сев перед ним на корточки и обхватив ладонями его лицо.
- Света?
- Что случилось, я  тебя спрашиваю?
- Света… - он отнял одну ее ладонь и поцеловал.
- Андрюша, что с тобой? - снова спросила она, прослезившись. – Пойдем домой?
Он покорно поднялся.
- Ты меня любишь? – спросил он.
- Зачем ты спрашиваешь? – сказала она, плача.
Он притянул ее к себе и поцеловал. Она попыталась отвернуться, схватила его за руки.
- Не здесь, - проговорила тихо она, как вдруг ахнула, ощупывая его правую кисть.
- Кольцо! Ты снял обручальное кольцо?! Еще вчера оно у тебя было!!
- Света!
- Только не говори, что это было нужно для репетиции! Для РЕПЕТИЦИИ!
- Света, я…
Андрей начинал трезветь.
- Отойди от меня, - яростно проговорила она, сама делая несколько шагов назад.
- Да, ты правильно думаешь: он бабник, он скотина…
- Что? О ком ты говоришь? Ты пьяный…
- Света. Ты не узнаешь меня? Это я, Андрей… - сказал он тихо, наступая.
- Андрей? Ты о чем, о Господи…
- Андрей Шелестов, разве ты меня не помнишь? Это со мной ты спутала его тогда в Супермаркете и, вот.. – он судорожно стал рыться в карманах.
- Господи, что ты такое говоришь? – повторяла она, отступая.
- Вот, смотри, помнишь, ты спрятала эту пуговицу за водосточной трубой? У тебя была такая джинсовая курточка с серебряными якорьками…
Света, как безумная смотрела на протянутую пуговицу.
- Этого не может быть… - прошептала она.
- Зачем ты его выбрала? Ведь он же подонок… Ну, да.. он актер, а я? Даже институт не могу закончить… Ты так про меня думала, да?
- Андрей… Откуда ты взялся?
- Света, да очнись ты, наконец, нет в нем ничего такого! – он схватил ее за плечи и начал трясти. – Плевать он хотел и на тебя и на ребенка!
- Отпусти… - тихо проговорила она, плача.
- Нет.
- Отпусти! Отпусти! – она оттолкнула его и дала пощечину. – Да как ты смеешь?! Уйди, уйди, исчезни, ничтожество!
Отбежав несколько шагов назад, она обернулась и закричала:
- Вы разыграли меня, да? Разыграли? И кто же из вас с ней спал?
И она снова побежала прочь.


Всю ночь Андрей гулял по городу. Густо падал снег.


- Привет, как поживают персонажи? – Андрей улыбнулся Саше.
- Здрасте, - сказала она, не глядя на него и причесываясь перед зеркальцем.
- А я прочитал твои работы…
- Да, и как?
- Очень даже интересно, только вот дети у тебя немного странно разговаривают.
- В смысле, «странно»?
- Ну вот.. – он начал пролистывать ее работы, – а, вот здесь, где четырехлетние мальчики разговаривают друг с другом: «Я арендую у тебя дом»… «Арендую» - по-моему, довольно взрослое слово.
- Я подслушала этот разговор на детской площадке! Дети иногда говорят самые неожиданные вещи! - отрезала Саша.
- Тогда.. Больше никаких нареканий.
Саша оторвалась от зеркала и посмотрела на него.
- Что это с вами? Как будто всю ночь не спали… - смягчившись, спросила она.
- Может, так оно и было…
Вдруг глаза у Саши округлились. Через парадную дверь вошел Лесницкий.
- Хочешь, сувенир, в знак нашего примирения? – спросил ее Андрей, не замечая спешившего к нему актера. Он положил перед Сашей серебряную пуговицу.
Лесницкий с силой оттолкнул его в сторону и ударил кулаком в лицо. Тут же полилась кровь.
- Ты, подонок, как ты посмел подходить к моей жене? – прорычал Лесницкий, хватая его за грудки. – Твоя песенка спета, твоя песенка спета! Ты меня слышишь?!
- Андрей! Андрей! – закричала откуда-то взявшаяся Ольга.
Вокруг стали собираться люди. Лесницкий, тяжело дыша, выпустил Андрея. Тот попятился назад, отирая рукой кровь. Он заметил испуганно смотревшую на них Сашу.
- Ну, что смотришь?! – проговорил он. – Разве не ты меня в это втянула?
- Андрей, вам обоим лучше уйти, - попыталась вмешаться Ольга. _ Люди на вас смотрят!
- Пусть смотрят: вот он – знаменитый бабник и лицедей! А я – дублер знаменитого бабника и лицедея! Приятно познакомиться! – закричал Андрей, взмахнув руками и указывая на Лесницкого.
Лесницкий натянуто рассмеялся и снова схватил за грудки.
- Я покажу тебе, кто ты на самом деле, пора бы тебе об этом узнать! - и он потащил его куда-то из фойе. Ольга, ломая руки, поспешила за ними.
Лесницкий вел Андрея по каким-то коридорам. Андрей не сопротивлялся. Кровь свободно текла по его лицу. Они зашли в какое-то захламленное помещение и остановились у темного занавеса.
- Не надо, - бессильно простонал Андрей, заново переживая свой ночной кошмар.
Но Лесницкий безжалостно отдернул занавес: за ним на ремнях, протянутых под мышками, висела большая кукла в костюме чиновника Голядкина.
- Вот что ты такое! Понял меня?! – закричал Лесницкий в исступлении.
- Это мои враги говорят, - тихо прошептал Андрей.





На сцене извивался и подпрыгивал игрушечный господин Голядкин, руководимый пластичным кукловодом. Лесницкий спокойно прохаживался по сцене, пока Шерувневч давал какие-то указания остальным актерам. Как вдруг он увидел за кулисами Андрея, который стоял и грустно смотрел на куклу. Рядом с ним появилась Ольга и увела его прочь.

- Видишь ли, в чем дело, - объясняла Ольга Андрею, который собирал в пакет свои немногочисленные вещи, оставленные в гримерке. – Лесницкий пригрозил Шерувневичу, что уйдет во МХАТ, если ты останешься в труппе. Он бы это сделал, я его знаю… ну, и Шерувневич, конечно, не захотел рисковать..
- Угу, - Андрей подошел к зеркалу и потрогал расшибленное лицо.
- Мы с Шароваровым сражались за тебя до последнего… Но у вас изначально не сложилось…
- Спасибо, - проговорил Андрей, закидывая пакет со своим скарбом на плечо. – Ну, я  пошел…
- Куда ты теперь?
- Не знаю, - Андрей пожал плечами.
- Тебе заплатили?
- Да, вполне, - он с грустной улыбкой снова потрогал свое лицо.
Ольга обняла его.
- А у тебя ведь правда есть способности, - сказала она, прослезившись.
- Ха, да…
Он пошел к двери.
- А ведь наделал я здесь шороху, - проговорил он, останавливаясь.
Ольга грустно улыбнулась и кивнула.

 Андрей остановился у гардероба.
- А Саша здесь сегодня?
- Нет, она уволилась, - неприветливо отозвалась гардеробщица.
Он пошел к выходу.
- Подождите! – гардеробщица наклонилась и достала что-то из-под стойки. – Вот, она забыла здесь, может, увидите ее.
Она протянула Андрею Сашин плеер.
- Ладно.


Он шел по улице, задумчиво покачивая пакетом. Потом он надел наушники и включил плеер, заиграла какая-то хорошая музыка.
- Тебе сегодня восемь лет, перед тобою целый свет…
Он не заметил, как оказался рядом с тем кафе, где когда-то первый раз встретил Сашу.
Саша сидела за столиком и листала какой-то журнал. Она подняла голову и увидела Андрея, идущего мимо. Она вскочила, и он ее заметил.
Посмотрев на нее, он улыбнулся, покачивая головой в такт музыке. Указал ей на наушники и что-то проговорил. Тут к Саше подошел какой-то молодой человек, и она смутилась. Андрей понимающе кивнул, махнул рукой и развернулся, чтобы перейти дорогу. Саша беззвучно крикнула: старый трамвай, позвякивая на поворотах, мчался мимо кафе и вдруг остановился…


Конец



2007 г.