Я хочу сказать тебе, чтобы ты не боялся

Он бродил по безлюдной улице и не заметил, как ночь спустилась на город. Она затянула его своими крыльями, посыпала звёздами  и припорошила инеем, который обычно бывает лишь по утрам. Он шел и думал о том, как мог потерять её, как мог обидеть её настолько, что она, которая казалось, безума от него, просто стала другой, отстранённой и совсем чужой. Она теперь никогда его не обнимет и не назовёт своим, родным, любимым. Он убил в ней все чувства, похоронил заживо  в своих словах и поступках, уничтожил то, что было для него дороже всего на свете. Он сам боялся себе признаться в этом, боялся осознать то, что полюбил, полюбил первый раз в жизни. Он боялся того, что готов бросить всё ради неё, готов уйти из бизнеса, который раньше приводил его в полный восторг, готов отдать любимую овчарку, если у неё будет аллергия на собак, готов  жениться и стать отцом, если она станет матерью его детей. Он так сильно этого испугался, что начал вести себя, как  последняя сволочь. Он  не хотел казаться слабым, не хотел признаваться в том, что самым страшным в жизни для него сейчас – потерять её. Он твердил, что обожает свою работу, говорил о том, какая у него замечательная собака и никогда не произнёс в слух то, что, каждый раз хотело сорваться с его губ, когда он вдруг замолкал или не отвечал на её вопросы, а просто улыбался. В их первой и, как оказалось, последней ссоре он сказал, что самое главное в его жизни работа и овчарка, что он жизнь готов отдать за них, а Она ему вообще не нужна. Он хотел, чтобы она начала кричать, скандалить, бить посуду и бить его. Он тогда бы подхватил её на руки, закрыл рот долгим  поцелуем, потом опустился на колени и рассказал всё… О том, как в тот день, когда они познакомились, он сутки искал её по просторам интернета, ведь он знал, кого он ищет, что это не было случайностью, что он искал девушку из своего сна. Он рассказал бы о том, как тогда, когда год назад он вдруг исчез и перестал отвечать на её звонки, он просто ушел в себя, поняв, какие сильные чувства им овладели, он еще не был к этому готов. Он рассказал бы, как весь год, который они не общались, он думал только о ней и смотрел каждый день на её фотографии, читал о ней все статьи в интернете, смотрел все показы с её участием, изучал её проффайл в интернете, смотрел на тех, с кем она проводит своё время. Он рассказал бы, что все девушки, с которыми он гулял считали его ненормальным, потому что он никого не желал, он провел год без чувств, эмоций, секса и без неё…  Он рассказал бы, как набирался смелости написать ей после долгого таймаута и, как боялся, что она не ответит. Он рассказал бы, как прыгал до потолка, как мальчишка, когда они договорились о встрече. Он рассказал бы о том, как счастлив, что может назвать её своей, как счастлив, когда встречает её с работы и, как он скучает, как только она садится в самолёт, хоть и знает, что уже завтра она вернётся и он будет ждать её, ждать и безгранично любить. Он сказал бы, что всё, чего он хочет – это, чтобы она стала его женой, чтобы в белом подвенечном платье у алтаря она дала клятву в вечной любви к нему, а он смог исполнить все свои клятвы, чтобы она родила ему дочку, которой он научится плести косы, и сына, которого научит играть в футбол, чтобы он сделал её самой счастливой женщиной на земле и, когда им будет под восемьдесят, они буду сидеть где-нибудь в саду, укутавшись в плед и смеяться с того, как он боялся признаться в своих чувствах, как год обдумывал, как ему, такому сильному, молодому, перспективному, смириться с тем, что он стал слабым и целиком зависящим от одного её слова «да».
Он всё это рассказал и сказал бы ей, если бы только она начала кричать, скандалить, бить посуду и бить его, а она лишь выслушала и сказала, что уходит домой. Он извинился перед ней на следующий день, но она лишь написала, что ей жаль. Он надеялся, что всё забудется, что её обида пройдёт и, что они проведут, как и планировали, весь уикенд вместе. И он так злился, когда его выходные прошли в полном одиночестве. Он злился, что пропадают бесценных четыре дня, на которые у них было столько планов. Он злился на себя, на неё, на свою собаку и на работу, он знал, что они помирятся, но он готов был рыдать, что теряет минуты, которые мог быть с ней радом.
Но вот уже прошло не 4 дня, уже прошло 49 дней без неё… Они так и не помирились, они иногда пишут друг другу, они даже виделись несколько раз и один раз на 37 день разлуки провели вместе пару часов, словно не было никакой ссоры. Только в эти часы он чувствовал дикий холод, когда он обнимал её и целовал. Она была словно в скорлупе из толстого слоя льда. Он пытался обнять её, как можно крепче, обнять так,  чтобы сломать скорлупу, дотянуться до неё, до той, которая когда-то была такой родной. Он тоже крепко обнимала его и её губы отвечали на поцелуй, но всё это скорее было похоже на прощание, словно перед долгой разлукой, чем встреча давно не видевшихся влюблённых.
За эти 49 дней он перестал походить на себя, на работе начались проблемы, его кожа стала желтовато-синего цвета, капилляры в глазах полопались от 49 бессонно проведенных ночей, зубы пожелтели, плечи сгорбились. На него перестали заглядываться девушки на улицах и даже секретарша, которая всегда подавала документы в миниюбке и старалась задержаться в его кабинете подольше, вдруг стала носить платья ниже колена. Были, конечно, те, кто каждый день звонили и предлагали приехать в гости в его шикарные аппартаменты, чтобы разбавить его одинокие вечера, но он никого не хотел видеть. Никого, кроме неё. Он несколько раз удалял её номер телефона и все фотографии, которые были на всех носителях, рвал её портреты и прятал её подарки. Но проходило пару дней и он волосы на голове рвал в поисках флешек, на которых могли сохраниться хоть несколько их совместных фото. И он находил. Он находил  фото, номер, подарки. Он писал ей, она отвечала мило, отстранённо, ничего не спрашивая в ответ. Он понимал, что он больше ей не нужен и никогда будет не нужен. Каждый вечер, когда он ложился спать, он пытался заставить уснуть себя хоть на пару часов, ведь во сне она была рядом, он мог говорить с ней, вдыхать её запах, держать её за руку и просто смотреть на неё. Ка назло сны были короткими и прерывистыми, словно телевизор с плохой антенной. Он просыпался очень рано, не мог снова заснуть, одевался и ехал перед работой в храм. Каждый день он приходил и стоял перед иконами. Он благодарил за встречу с ней, просил прощения за то, что не уберег и молил о том, чтобы у неё всё было хорошо. Он плакал. Потом он возвращался на работу, запирался в своём кабинете, пил кофе и смотрел на неё. У неё стали появляться фото, где она не сама, он видел по времени, которому она заходит в интернет, что у неё кто-то появился. Он понимал, что она не сама не спит до 5 утра, что есть кто-то, кто скрашивает её вечера и скрадывает ночи, кто желает ей доброго утра, прекрасного дня и добрых снов. 49 дней без любимой казались ему вечностью, а она отвечала, что даже не заметила, что они не видятся так долго.

И вот сейчас, когда ночь спустилась на город и он никого не видит вокруг, он и сам захотел потеряться, он стал вглядываться в небо, вглядываться в звёзды, словно пытаясь найти в них ответ. Тишина Ни ответа, ни шума проезжающих машин, ни даже ветра, ровным счетом ничего. Кажется, что природа замерла вместе с ним. Она вроде бы дышит, но не слышно,  стоит мороз, но не ощущается холода, деревья стоят почти голые, но им не стыдно. Стыдно только Ему в этой тишине, стыдно за самого себя, за свои поступки, за свои чувства. Он присел на небольшой металлический заборчик и заглянул в телефон: на часах 02.17 …. «Пошел последний, 50 день без ней». Почему он решил, что последний, почему именно так пронеслось в его голове? И тут он нашел все ответы на вопросы. Сегодня, когда день будет подходить к концу, он уйдёт навсегда. Из её жизни, из жизни коллег и людей, которые называют себя его друзьями, из жизни своей овчарки и своей жизни.
Утром он проснулся без будильника, выпил чашку черного кофе, одел свой лучший костюм, новые туфли и поехал на работу. На лице сияла улыбка, в машине громко играла музыка. Ему было приятно, что он нашел правильный, как ему казалось выход, который закончит его страдания. Он решил переоформить фирму на Неё, дать право подписи на все документы своему заместителю, написать Ей дарственную на квартиру и отвезти родителям собаку. С первыми тремя пунктами его знакомый нотариус справился очень быстро и без лишних вопросов, ему оставалось лишь поставить свою подпись. А вот с собакой было сложнее. Уйдя из офиса как только начало смеркаться, он заехал в зоомагазин, купил кучу игрушек и годовой запас корма, новый ошейник и поводок. Открывая дверь своей, вернее уже не своей, квартиры он задумался о том, как будет скучать за ним его преданный друг и комок подкатил к горлу. Ничего, привыкнет. Громкий прерывистый лай, прыжки, облизывание его рук… хоть что-то не поменялось в его жизни после расставания с ней. Накормив собаку, пристегнул поводок и они пошли гулять. Знакомые улицы и лавки, дворы, и фонари, кафе и деревья, знакомая плитка на тротуаре и знакомые светофоры… всё тут связывало с ней, с их встречами, с их зарождающимися чувствами, с его любовью и её улыбкой. Было больно… Он направился в сторону дома. Осмотревшись внутри уже принадлежавшей ей квартиры, он убедился, что всё чисто и убрано и в таком состоянии не стыдно уходить из жизни. Почта… сегодня ему как никогда пришло много газет и вот пара журналов, которые он выписывает. Решил взять с собой почитать, перед тем, как впервые использовать подаренный ему друзьями пистолет.
И вот он опять бредет по тёмной морозной улице, по ночному городу, по её городу… В руках стопка журналов и писем, а в кармане неудобно жмёт оружие. Кажется, он нашел подходящее место. Вот, здесь они гуляли в прошлом году, это его любимое место в городе, место, в которое он привёл её буквально на первой встрече, где так хотел поцеловать её, но не сделал этого.  Фонарь освещал всё вокруг белым светом, а луна отражалась в тёмной реке, он решил, что здесь будет идеальное место, чтобы почитать почту. «Форбс»… он каждый раз искал там свою фамилию, но тщетно. Зачем же тогда листать журнал с более успешными людьми, если его не станет через каких-то минут 20-30. «Футбол» - теперь новости спорта его тоже совсем не интересовали, он даже не стал распечатывать целлофановую упаковку и выбросил журнал. Письмо… Ему никто никогда не писал писем. Ну разве что какие-то коммерческие предложения или просители, которым всегда нужны деньги. Но ведь такие письма не присылают на домашний адрес. Ему стало интересно. Ни адресата, ни адресанта, чистый конверт и небольшой листочек дорогой бумаги внутри, исписанный с обоих сторон угловатым почерком. Сердце замерло… угловатый почерк. Это ведь Она! Это письмо от неё. Его сердце вдруг бешено забилось, он почувствовал,  как вокруг пахнет снегом, как красив этот ночной город, как хочется ему жить и, как хочется радоваться жизни вместе с ней. Он знал, что то, что она ему написала, это  знак свыше.
«Привет. Знаешь, я долго не решалась написать это письмо и не знала нужно ли тебе это. Я каждый день проворачивала в голове все наши встречи, наши планы, разговоры и мечты, думала о том, почему так всё произошло. Сначала, когда в тот самый вечер я сказала, что ухожу домой, я была уверена, что ты меня остановишь, что схватишь за руку и скажешь, как сильно ты любишь меня и, что всё, что ты тогда сказал лишь эмоции. Я медленно одевала куртку, а ты даже не смотрел на меня. Я специально оставила у тебя на кухне свои ключи, чтобы у тебя был повод выскочить за мной, обнять и сказать: «Не уходи». Я ждала пару минут у твоего подъезда, но ты не вышел. Я позвонила, чтобы извиниться за то, что произошло, а ты, отклонив мой звонок, просто вышел из подъезда со своей собакой и отдал мне ключи. Молча, холодно, зло. Я еле сдержалась, чтобы тогда не упасть на колени и не разрыдаться прямо у дверей твоего подъезда, я чувствовала себя виноватой не только в том, что произошло в тот  вечер, но и в том, что вообще родилась. Я шла домой и чувствовала, как моя душа рассыпается на мелкие осколки и просачивается сквозь тело на морозный воздух. Я пыталась удержать хоть часть из них, чтобы совсем не потерять эту нежность, эту любовь, тебя… Я не помню, как я открыла ключом дверь своей квартиры, не помню, как набрала ванну, не помню, как села в неё и начала плакать. Я помню только, как мне было холодно, когда вода остыла, как я дрожала, но не могла выйти из воды, как позвонил телефон и я не глядя сняла трубку и, наконец, разрыдалась. Я рыдала громко, отчаянно, с болью, с обидой, рыдала так, словно мне позвонил сам Бог и я могу ему всё рассказать, ведь это он виноват в том, что произошло, он подарил мне тебя, а потом забрал. Он должен был и слушать, пускай даже не понимая ни слова из того, что я пыталась ему донести. Когда я выговорилась, я отшвырнула от себя телефон, будто он был противным насекомым и вышла из ванной. Голая, со сморщенной кожей, мурашками на теле и опухшими от слёз глазами, я бродила в зад-перед по квартире, когда вдруг входная дверь открылась. Наверное, я забыла закрыть её, когда вернулась домой. Я была уверена, что ты пришел, чтобы сказать, что я нужна тебе. Я побежала в прихожую и увидела его. Я опять начала рыдать. От обиды, горя, стыда, боли, а он подошел, обнял и укрыл своей курткой. Он не стал ничего спрашивать. Возможно, потому что я по телефону ему уже всё рассказала, а, возможно, потому что он и так всё понял. Мы сидели на моей скромной кухне до самого утра. Я плакала, а он просто молчал, держа меня за руку. Утром он помог мне привести себя в порядок и отвёз на работу. Когда я уже собралась открывать дверь его машины, он сказал: «Дай ему время и вы снова будете вместе. Ты нужна ему, ты не можешь быть не нужна. Это как воздух». И ушла в офис. Каждый день он, человек, которого я знала добрых пару лет, но не считала никем, даже другом, ездил со мной на обед, встречал с работы и утром заезжал, чтобы отвезти меня на работу. Каждый день он вытирал мои слёзы, убеждая, что всё наладится и мы будем вместе. Но ты не писал, ты не искал встречи, ты словно ждал, когда я уйду. И вот спустя две недели встреч с ним, я поняла, что все наши с тобой отношения существовали лишь для того, чтобы я поняла, как могу любить. Нет, не тебя. Его. Мы стали с ним неразлучны. Он первый мужчина, который узнал меня настоящую, без маски сильной, властной, самостоятельной женщины, без маски безразличия и самостоятельности. Ему было очень тяжело слушать о том, как я говорила, что умру без тебя, но его радует, что теперь он слышит, как я каждый день повторяю, что благодарна судьбе, что в тот вечер я услышала от тебя то, что заставило мою душу разбиться. Она возродилась, как волшебная птица Феникс, она стала лучше, чище, ярче, сильнее. Через месяц после нашего с тобой разрыва он предложил мне выйти за него замуж, а еще через неделю мы уже подали заявление в ЗАГС. Ты можешь даже помнить тот день, в тот вечер мы с тобой встретились, я согласилась на эту встречу, чтобы попрощаться с тобой. Он знал, что я иду к тебе и ждал меня дома. Он обещал, что не спросит ничего о той встречи, а я обещала, что ничего и не захочу рассказывать. Тогда я крепко обнимала тебя, а в голове твердила: «Прощай». Я не думаю, что тебе нужны были какие-то слова, поэтому я говорила лишь о погоде, бизнесе и футболе. Но мне почему-то кажется, что ты понял, что это была последняя встреча. Знаешь, он договорился, чтобы нас расписали, как можно скорее, он боится, что я передумаю, что всё еще люблю тебя. Но это не так, сейчас я, правда, люблю его, так люблю, что готова жизнь отдать за этого человека. На утро после нашей с тобой встречи я поехала выбирать свадебное платье. В эту субботу я стану женой. Его женой. Я помню, как ты говорил, что боишься остаться один, что тебе скоро тридцать и, что потом ты будешь никому не нужен. Я хочу сказать тебе, чтобы ты не боялся. Ты найдёшь Её, как только поймёшь, что тебе действительно это нужно, что никакой бизнес или овчарка не могут быть важнее Её, не могу заметить Её, не могут радовать так, как Она, не могут пахнуть, как Она, не могут родить тебе детей и не могут с любовью готовить завтрак, не могут обнимать и укрывать одеялом, когда ты спишь, не могут оставлять ключи, чтобы у тебя был повод...  Как только ты осознаешь это – ты встретишь Её, ту, с которой ты станешь собой. А меня прости, пожалуйста, за то, что не смогла стать Ей».
Он вытер слезу, положил листок в конверт и позвонил своей секретарши: «Извините, если разбудил. Закажите на субботу букет белых ромашек: 100 белых и 1 оранжевую, записку с текстом: «Будь счастлива. Мой подарок передаст нотариус» и отправьте по адресу, который я пришлю в смс». Не дождавшись ответа он швырнул пистолет в воду, сел в машину и поехал за своей собакой – им нужно было переезжать к его родителям.