Люблю! Люблю больше жизни! Глава 8

 Предыдущая глава  http://www.proza.ru/2012/11/20/582               

          – Дима, это ты? Живой, не раненый? – встревоженный женский голос скороговоркой раздавался в телефонной трубке.
         – Марина привет! У меня все в порядке. Как вы там? – он с раннего утра уехал в райцентр, и с почтамта звонил жене Черкеса, надеясь, что ее телефон не должны прослушивать.
         После трагической гибели мужа, она долго не могла прийти в себя. Дима с Валькой каждый день приезжали к ней. Ребенка отправили к бабушке в другой город, а возле дома по ночам дежурила машина с бойцами, и еще двое на всякий случай находились в комнатах вместе с прислугой. Спустя несколько дней, слегка успокоившись, Марина взялась оформлять визу и вид на жительство в Испании, где у Черкеса была куплена роскошная вилла у моря.
         «Я не могу здесь жить, – устало говорила она. – Я всего боюсь. Боюсь за своего ребенка, родителей, за себя, наконец. Я не хочу видеть агрессивные взгляды, хамство, угрюмые лица. А соседи у меня кто? Либо спекулянты да барыги, ни о чем кроме прибыли не думающие, либо вороватые чиновники, либо менты продажные. Чуть получилось урвать копейку: строят, строят, строят. Себе, детям, родственникам. Всего им мало, будто с цепи сорвались. В глазах кроме денег ничего нет. И жены у них того же поля ягоды. Друг перед другом выделываются у кого шмотки, муж или машина круче. А в душе все сгнило давно. Я уеду, я не смогу здесь оставаться. Сергей нас обеспечил, как знал, – она  бессильно плакала. – Хотя бы сына сама воспитаю, за границу учиться отправлю. Пускай он цивилизованным человеком станет. А мне ничего не надо, у меня уже все в жизни было, и муж, и любовь», – вымолвила горестно. Они с Валей не знали, чем можно утешить ее.
         – Ужас, Дима, сплошные новости. Все продолжается, вчера на мосту через Иню Флинта убили. Как в американском боевике: только остановились на светофоре, сразу к ним мотоциклист подскочил. Весь автоматный магазин в упор выпустил! Троих насмерть, четвертый в тяжелом состоянии в реанимации. Флинт скончался на месте, девять пуль в него, все смертельные, так ему и надо. Это он Сережу заказал.
         – Марина, откуда ты все знаешь?
         – Слушай, Дима, давай между нами. Я вообще много чего знаю и в курсе практически всех ваших дел. Сергей от меня ничего не скрывал. А сейчас... Ведь Иваныч мой дядя родной, с раннего детства мне вместо отца. Ты же не знал?
         – Не знал, Марина! – он был сильно удивлен.
         – Ну вот. А тебя Слава заказал. Эта он всю кашу заварил. Сейчас в бегах. Как Нугзара убили, он сильно занервничал, понял, что один, без поддержки остался. И Флинт, и Аркан и все остальные его просто кинули, использовали как тряпку и выбросили в мусорное ведро. Да еще и с презрением к нему. Ты сам знаешь, какие непомерные у него амбиции? Закипело все внутри, понял, что проиграл, и вы его долю не отдадите. Вот и завелся. Тебя убрать решил, а Вальку по подозрению в убийстве Нугзара закрыли. И ролик на ТВ и статейка в газете, это Славина работа. Ну, а вас бы не стало, – он один и опять руководитель. Вашим ребятам на уши присел и везде своих людей поставил. Тогда и в городе снова уважать бы начали. Только как тебе повезло-то? Там девушка была?
         – Да, Марина, это она меня выручила. А что с Валей?
         – Да с ним нормально, подержали недельку. Деньги, ребята подвезли, Иваныч через свои связи помог. Сегодня будет дома. У ментов на него ничего нет, да он и сам старается с ними не ссориться. Ты ведь знаешь, какой он шебутной. Понимает, что лучше не дергаться и сидеть тихо.
         – Марина, а Иваныч о Калгане ничего не говорил? Кто его заказал?
         – Насчет Калгана пока непонятно. Но то, что все из-за «Парадиза», это точно. Он вам сорок процентов предлагал?
         – Да! А ты откуда?.. Ах да, извини.
         – Дима, ты хотя и в розыске, но никто тебя не ищет, и искать не будет. Не торопись, конечно, но надо в ближайшее время в городе появиться.
         – Я скоро приеду, Марина. И с Иванычем встретимся и с Валькой все обсудим. Что-то на самом деле весь город трупами завалили.
         – Это Слава начал, вот вы по нему и решайте. От него что угодно ожидать можно. Он сейчас как загнанная крыса на все способен. Только, Дима, будь осторожнее. Ладно?
         – Ладно. Вот ты меня удивила! Может, хочешь делами заняться?
Она помолчала немного и тяжело вздохнув, ответила твердым голосом:
         – Я обычная женщина. Все что мне надо это спокойствие за моего ребенка, за моих родных. Я никогда не смогу быть расчетливой, жесткой, не смогу принимать важные решения, руководствуясь только логикой и здравым смыслом, а не сердцем и жалостью. Я не смогу подчинять, навязывать свою волю. Я просто хочу свободно дышать. Может, еще и любить когда-нибудь смогу? – послышались горькие всхлипывания.
         – Я женщина, Дима! И я не создана для мужских дел. Мне всех жалко, даже убийц моего мужа. Что они получили от его убийства? Нугзар и Флинт мертвы, Славе недолго осталось. Зачем надо было начинать? Зачем? – она горестно зарыдала. – Пожалуйста, Дима! Кроме тебя и Вальки у меня никого нет, берегите себя.
         – Марина, ты за нас не переживай. Я в ближайшее время приеду и обязательно к тебе заскочу.
         – До свиданья, Димочка!
         – Пока!
         Он вышел с телеграфа крайне удивленный. «Оказывается, Марина давно все знает. А Иваныч?!.  Ничего так новости!» Дима возвращался в село по разбитой проселочной дороге. Гнал машину, размышляя над полученной информацией: «Ну, Слава! Не зря Черкес его первым убрать хотел. Не было бы тогда никаких проблем. А сейчас вообще безо всего остался, спрятался где-то», – он вспомнил взорванный «Крузер», расстрелянную, всю в осколках разлетевшегося стекла и следов от автоматной очереди комнату, забившуюся в угол, сжавшуюся от страха Ольгу…
         Мысли вернулись к прошлой ночи. Наконец им никто не мешал. Что это было, он до сих пор не может слов подобрать! Восхитительный полет, бесконечное парение, головокружительные впечатления безраздельной радости. Он был с ней, растворялся в ней, всецело наполнялся восторженностью. Видел ее, осязал, оставался в невесомости, пылал, плавился. Это были невероятные мгновения, чудные минуты, сладостные часы. Ликовала душа, сердце переполнялось, а сознание жило упоительными чувствами. Он не помнил кто он, где он. Знал, что с ней и теперь уже навсегда.
         А внутри было легко и празднично. Несмотря на тревожные новости. «Все-таки грохнули Флинта! Доигрался в свои воровские понты. Не туда, видимо, полез. Не по чину задумал кусок проглотить. Что там за люди такие на «Парадиз» глаз положили? Всех в расход. По этой логике Аркан следующий. Не город, а гангстерская столица!».
         «Эх, Оля! – он опять возвращался к мыслям о ней. – Может нам тоже в Испанию уехать? И забыть обо всем. Просто жить и любить. Деньги есть, можно там бизнес открыть. Нет, ни в коем случае нельзя уезжать, – вспомнил Валюху, своих парней. Не смогу я их бросить, нужно держать, что есть. Времена наступают непонятные. Все соображают, если раньше не постреляют друг друга, через несколько лет такого раздолья не будет. Мусора да чинуши все под себя подгребут. Правильно Саня-Азиат говорил…»
         Впереди показались первые, стоящие на отшибе избы Знаменского. «Спринтер» мчался по проселку, поднимая шлейф пыли. Дима рассматривал расположенные по обеим сторонам дороги шаткие строения. «Вот люди тут, живут ведь как-то. Точнее выживают. Никому не нужные, сами по себе. Спиваются. Молодых жаль, нет у них никакого будущего. Да и в городе, какие перспективы? Менеджером в супермаркет? Или на рынке барахлом торговать? Наркоманов полным-полно стало. Что за страна у нас?» И вновь он, не переставая, думал об Ольге: «Все-таки надо уезжать и Анечку забирать. Здесь не только у людей, у государства будущего нет. Будто проклято оно! Что ни сделаем, все не так, все неправильно. Цивилизованный мир смеется и боится. Потому что мы непредсказуемые. Чуть что, сразу ядерными ракетами угрожаем. Есть такое у нас: на все плевать, в первую очередь на свой народ, на своих детей, на свою будущность. Тащат, тащат, тащат! Кто ворует, тот живет. Потом за кордон. Нефть, газ, ископаемые, ресурсы у кого забирают? У будущих поколений! Ничего в страну не вкладывают. А народу, у которого это будущее крадут, кинут иногда подачку, мол, живите и не дергайтесь. Хлеба с маслом захотели? А комбикорма не желаете? – вспомнился несчастный Макей. – Жаль парня, – и тут же вопрос, – а как я с такой жизнью поступил бы на его месте, когда не осталось вообще ничего, а любимая девушка выходит замуж? – и все, ответа не нашлось. Может и так же. Оля-Оленька! Единственное, что еще отобрать не смогли это любовь. И то, извратить стараются, превратить высокое в грязь. Ну почему мы так живем?»

         За раскидистыми деревьями мелькнул дом Ольгиных родителей. Уже родной. Внезапно Дима насторожился и сердце, будто пламенем обожгло: у ограды стоял серебристый «Паджеро». Он растерялся, не зная как ему поступить. Пока думал, промчался мимо съезда с дороги. Заметил, как идущая с полными ведрами Анюта, удивленно смотрит вслед удаляющемуся «Спринтеру». Он не спускал глаз с зеркала заднего вида, пока джип не скрылся за пыльной пеленой.
         «Что делать? – Дима понял, что приехала мама Антона, Елена Сергеевна. Ольга рассказала, какая она хорошая и добрая, как заранее оплатила съемную квартиру. – Стоп, квартира! Там стены и мебель разнесло автоматной очередью. Точно, как он мог позабыть? Ведь хозяйка к ней обратилась. Просто она забеспокоилась об Ольге, вот и приехала. Но тогда и обо мне должна догадаться. Она человек со связями и скорее всего менты ей какую-нибудь страшную версию выдвинули, вот она и приехала. Мне-то теперь куда? – видеться с мамой Антона не хотелось. – Что она обо мне подумает? Теперь и Ольгины родители обо всем узнают. Как неудобно, – он свернул и стал пробираться сквозь заросли кустарника к озеру, тому месту где они загорали с Аней. – Надо мысли в порядок привести, все хорошенько обдумать. Ничего так день начался!»
         Поставил машину и, протиснувшись через густые дебри, оказался на небольшой полянке. Скинул рубашку, присел на перевернутую лодку и, глядя на зеркально неподвижную гладь озера, начал спокойно размышлять.
Прошло совсем немного времени, когда он услышал приближающийся шум двигателя. Дима видел, как с пригорка в направлении его полянки спускается «Паджеро» с водителем и пассажиром. Подъехали с другой, более удобной стороны и сразу заметили его. Елена Сергеевна, одетая в элегантный брючный костюм вышла из машины. С осторожностью ступая по траве, направилась к нему. Аня осталась в машине и ободряюще махала ему рукой.
         Он накинул рубашку, смущенно вскочил на ноги.
         – Здравствуйте, Дмитрий! – женщина протянула руку. – Я Елена Сергеевна, мама Антона, – ее глаза смотрели на него изучающим взглядом несколько настороженно, но добросердечно.
         – Здравствуйте! – Дима, видя вполне благожелательное отношение, покраснел, пожимая ладонь.
         – Давайте присядем. Мне бы хотелось о многом поговорить с вами.
         – Да, да… конечно.
         Они сели на добела выжженное солнцем днище лодки. Помолчали, с интересом наблюдая, как вдоль линии берега идиллически плывет многочисленный гусиный выводок.
         – Замечательная сельская пастораль... – Елена Сергеевна с улыбкой подставляла лицо жарким лучам. – Хорошо здесь, – она немного волновалась, не зная с чего начать разговор.
         Дима чувствовал себя совершенно стесненным. Он и представить не мог, о чем будет беседа. Ему казалось, он не имел права так рано полюбить Ольгу, когда воспоминания о погибшем женихе болезненной раной обжигали ее сердце. Когда сидящая рядом мать, потерявшая единственного сына и так много сделавшая для его невесты, вдруг узнает, что та, оказывается, так быстро и неожиданно нашла нового мужчину. Складывалось ощущение, будто он забрался в чужой дом и похитил оттуда самое сокровенное. Сделал то, чего ни по каким нравственным и моральным нормам делать было нельзя. Совершил недостойный поступок и был схвачен за руку. «Что за чушь у меня в голове? Ведь я люблю ее! Я ничего ни у кого не крал, откуда взялись эти мысли? Отчего я не могу взглянуть в глаза этой женщине?» – было заметно, как он борется с раздирающими противоречиями.
         – Вы знаете, Дима... Можно к вам так обращаться? – он согласно кивнул головой. – Я наводила справки, интересовалась, что вы за человек. У меня, как понимаете, связи не только в правоохранительных органах. Я спрашивала, не открывая конечно цели моего любопытства у Сергея Арканова. Он говорил о вас исключительно с положительной стороны.
         – Аркан ваша крыша? – Дима перевел дух и несколько успокоился. Все-таки ее благожелательный тон сильно воодушевлял его.
         – Ну, наверное, это так у вас называется, – она слегка поморщилась. – Сергей помогает нам с мужем по бизнесу.
         – Вы извините за квартиру. Я все возмещу.
         – Ну что вы! Там уже сделали ремонт, вставили новое окно. А мебель я сама выбрала и купила новую. Квартира так за Ольгой и останется, пока она не закончит институт. Все это мелочи и не стоит об этом говорить. Вы-то с ней каким чудом уцелели?
         – Когда стрельба началась, она в кухне была. А как я живой остался, сам не знаю.
         Елена Сергеевна с прищуром взглянула на него.
         – А вы красивый. И сильный. Чувствуется в вас энергия, жизненная сила. По возрасту вы такой же, как Антон. Я понимаю Ольгу… – она жалобно прослезилась. Достала платок. – Ведь он тоже был полон сил! Молодой и красивый, безумно влюбленный… – не выдержала и заплакала, закрыла лицо руками. Ей очень непросто давался этот разговор.
         – Почему так случилось? В самом расцвете! А теперь вы… на его месте, с его невестой, – слова почти не слышались, плечи сотрясались от горечи. – Дима! Вы любите ее? – мокрым от слез взглядом она смотрела требовательно и прямо. Такие глаза невозможно обмануть или уклониться от ответа. Такой взор глубоко проникает в душу, просвечивает насквозь, это проницательный взгляд женщины, убитой горем матери, просто мудрого человека. Он почувствовал, как защипало в глазах, в горле пересохло. Слов не было. Все-таки нашел в себе силы, произнес хрипло:
         – Люблю! Люблю больше жизни!
         Елена Сергеевна уткнулась ему в плечо и с облегчением заплакала. Ему было невыносимо жаль эту женщину, так много пережившую, лишь невероятным усилием воли державшую себя в руках. Чересчур тяжело было на сердце, хотя он и понимал, что она не осуждает ни его, ни Ольгу.
         – Я когда узнала о выстрелах по Ольгиной квартире, никак не могла поверить. Мне казалось, это какое-то недоразумение, чудовищная ошибка. Ну, в чем может быть виновата молодая девушка, чтобы ее из автомата расстреливать? Примчалась к Геннадию, прокурору города. Он мне все подробно объяснил. И про взрыв вашей машины и про то, что подозреваетесь в убийстве. Я так и не могла сообразить, какая связь между вами и Олей? Единственное, хотя бы успокоило, что не нашли следов крови, значит никто не был ранен или убит. Всякие подозрительные мысли лезли в голову. Спросила Аркана, он объяснил, что вы не убийца, а вас просто подставляют. У меня хотя бы тревога немного утихла. Мужу обо всем рассказала, не смогла держать в себе. И все-таки разволновалась, приехала. Оленьку увидела, живую, здоровую, обрадовалась. А у нее глаза пылают. Обо всем рассказала, с самого начала, все подробности о вашей встрече. Я все понимаю, такую девушку нельзя не любить. Вы же не виноваты… – она выпрямилась, села прямо, долго вытирала платком глаза.
         – Простите, не смогла сдержаться. Ведь дала слово не плакать. Извините, пожалуйста.
         – Да что вы Елена Сергеевна, я боялся, что ругать нас будете. Осуждать.
         – Ох, Дима! За что вас осуждать? Вы молодые, живые. Какое я имею право вас обвинять? Что же, в монастырь ей уйти? Я верю Оленьке, она необдуманного поступка не совершит.
         – А Ольга сильно любила Антона, – ему хотелось как-то ободрить, помочь успокоиться этой необыкновенно рассудительной женщине. Чувство благодарности к ней и ее поступкам наполняло сердце:
         – Вы знаете, а ведь он чуть не каждую ночь к ней во сне приходил. Она только о нем и думала, ждала его.
         – Да что вы? Нет, она мне об этом ничего не рассказывала. Бедная девочка! Столько пережила, – Елена Сергеевна искренне удивилась. Смотрела на него встревоженным взглядом: – И как же?
         – Нам святой старец Феодосий помог. Сказал, что это у нее оттого, что со смертью близкого человека никак смириться не может. Теперь все в порядке.
         – Слава богу! Она так настрадалась, бедняжка. Все на ее глазах случилось. В больнице с трудом в сознание привели, боялись, с рассудком проблемы будут. Все выдержала. Берегите ее, Дима, бесценный дар вам достался.
         – Спасибо, Елена Сергеевна! Не ожидал, что у нас такой разговор получится. За меня не беспокойтесь, я ее никому не отдам, от всех горестей отгорожу, на руках носить буду, все, что смогу, любое желание… Я ведь тоже в жизни кое-что повидал. И в людях разбираюсь. Ни одна женщина ее мизинца не стоит.
         – Я верю, Дмитрий, и от всей души желаю семейного счастья, – она пытливо смотрела в глаза. – Но скажите… Я, в общем-то, из-за этого сюда приехала. Скажите, вы знаете, что Ольга беременна?
         У него от изумления вытянулось лицо. Вся противоречивая гамма чувств отразилась на нем. Он не знал, как отнестись к столь удивительной и неожиданной новости. Сидел, опустив голову, долго молчал, глубоко обдумывая сложившуюся ситуацию.
         – Нет, я не знал… – произнес охрипшим от волнения голосом. – Только, что это меняет?
         Елена Сергеевна внимательно наблюдала за его реакцией. Хотелось понять, как он воспримет это известие, как отнесется к будущему ребенку.
         – Спасибо, Дима. Я рада, что не ошиблась. Ведь это ребенок Антона и я очень хочу, чтобы у вас не было к нему предвзятого отношения. Не прошу, но в душе надеюсь, что вы сможете отнестись к нему, как к собственному малышу.
         – Елена Сергеевна, для меня это будет ребенок Ольги, и я не смогу разделить их для себя. Обещаю вам, что смогу одинаково сильно любить обоих.
         Она вновь заплакала. Когда ехала сюда, на эту полянку, излишне переживала, не знала, как Дмитрий отнесется к такой новости. Теперь все ее мысли были о будущем внуке или внучке, о том, что осталось от их единственного сына. Нужно было знать, как он и Ольга в дальнейшем станут строить отношения с ней и с Иваном Андреевичем, для нее это являлось очень важным. Если б она сама могла родить! Но нет, поздно уже. Ведь всю жизнь хотели второго, не получилось почему-то. И вот остались теперь одни. Известие об Ольгиной беременности в высшей мере подняло дух ее мужа, совсем было опустившего руки. «А мы еще и из детского дома мальчика возьмем, – это решение успокаивало. – Будет ради кого жить, ради кого деньги зарабатывать».
         Подошла Аня, присела рядом с плачущей женщиной, сочувственно прижалась щекой. Долгое время молчали, не хотелось ни о чем говорить. Все главное было уже сказано. Елена Сергеевна очнулась первой. Улыбнулась посветлевшими глазами:
         – Ну что же мы, так и будем тут сидеть? Поехали, будущую маму обрадуем! – она поцеловала Аню, обняла Диму. – Хорошо поговорили!

         Ольга плакала в спальне. Пришлось обо всем рассказать матери. Отец с утра ушел на работу. Мама, выслушав ее, очень расстроилась. Ольга не стала ни о чем скрывать: рассказала про яхту и кладбище, взорванный джип и ночные визиты Антона, про духовную помощь Феодосия. И о беременности, конечно. Для мамы эти новости были сильным потрясением. Она жалела дочь, не понимая, откуда на нее свалились такие тяжкие страдания.
         – Сейчас Елена Сергеевна вместе с Аней поехали Диму искать. Она с ним об этом поговорить хотела. Я боюсь, мама, хочется, чтобы он все правильно понял.
         – Поймет, доченька, если любит обязательно поймет. Вот вашей любви первое испытание. Сколько их впереди? А если любите друг друга, все нипочем будет.
         – Уже долго их нет. Волнуюсь я…
         В это время раздался сигнал автомобильного клаксона, и в спальню вбежала радостная Анюта:
         – Все хорошо, они там плакали и обнимались, – она бросилась на шею Ольге. – Знаешь, как он любит тебя? – шепнула тихо. – Счастливая ты, Оля!
         В дверях появилась улыбающаяся Елена Сергеевна, обняла Ольгу:
         – Ну вот, все хорошо.
         Вошел Дмитрий. Стоял, переминаясь с ноги на ногу. Она увидела его, и глаза переполнились слезами. Она была бесконечно прекрасна в этот момент. Момент, который отпечатывается в памяти, когда не видишь никого, кроме любимого, когда сердца и души соединяются в одно целое, когда… Он приблизился к ней, нежно поцеловал:
         – Моя! Любимая!
         Все с искренней радостью смотрели на это чувственное проявление любви.
         – А давайте, знаете что? Давайте выпьем все вместе, – Аня весело запрыгала на месте.
         – А действительно, идем за стол, – засуетилась мама. – Вот я хозяйка, какая! Даже гостей не накормила.
         Дружно направились на кухню. Через какое-то время к ним присоединились Дима с Ольгой.
         – А все же, вы о свадьбе думали? – Елена Сергеевна с шутливым подтекстом обратилась к Дмитрию.
         – Я хоть сегодня готов. А что, Оля, едем прямо сейчас в сельсовете распишемся?
         – Надо три месяца ждать, – она с хитринкой в глазах глядела на него. – Вдруг кто-нибудь из молодых передумает?
         – Не станем три месяца ждать. Денег дадим, они сразу распишут.
         – Димочка, да шутит она. Или ты решил быстрее, пока сам не передумал? – Анюта со смехом трепала ему волосы. – Ну-ка, признавайся!
         Так, шутливо разговаривая, уютно сидели за столом. Елена Сергеевна собиралась вечером уезжать, но ее уговорили остаться до утра.
         – Мне тоже в город надо. Возьмете с собой? – Дима решил воспользоваться удобным случаем. – «Спринтер» пускай здесь остается. А домой приеду, ребята чего-нибудь организуют.
         – Дима, ты уезжаешь? – Ольга встревожилась. – Я с тобой.
         – Ну что ты, Оленька! Я ненадолго, через два-три дня вернусь. Столько важных вопросов накопилось без меня.
         – Не уезжай, – она еле сдерживала волнение. – Я боюсь…
         – Оля, все в порядке, я звонил Марине, жене Черкеса, мне больше ничто не угрожает. Нужно приехать.
         Ольга не знала, как удержать его, сердцем предчувствуя серьезную опасность. Он клятвенно заверил ее, что будет осторожен и благоразумен.
         Жаркий солнечный день переходил в теплый вечер. С работы вернулся Сергей Петрович. Уселись за столом под раскидистой ветлой, дружески шутили. Хорошо было. Казалось, все события сегодняшнего дня завершились и сюрпризов больше не будет. Топилась баня, вернулись с выпаса коровы, багровое солнце катилось к закату. Шумно пыхтел самовар.
         Послышался приближающийся шум автомобильного двигателя, оборвавшийся возле стоявшего у ограды «Паджеро». И из черного блестящего «Лексуса» появился улыбающийся Витя-Ежик. Аня растерянно вскрикнула, быстро юркнув за спину Дмитрия.
         – Кто это к нам приехал? – удивилась Надежда Николаевна.
         – Это он, мама. Витя... – она присела на корточки.
         – Чего ты прячешься? Иди, встречай своего жениха. – Ольга приподняла ее и подтолкнула к воротам.
         – Я не одета! – в ужасе воскликнула Анюта. – Что он скажет, когда увидит меня в этом старом платье?
         – Анечка! – позвал молодой человек из-за ограды. – Аня!
         – Ай! – взвизгнула растерявшаяся девушка. – Витя-я! – кинулась к нему со всех ног. Повисла на шее и долго, горячо что-то шептала ему. Он обнимал ее, кружил, поднимая пыль. Наконец опустил на землю и достал из машины букет темно-бордовых роз.
         – Идем быстрее, я тебя родителям представлю, – она бежала вприпрыжку, ведя его за собой. Галантно поцеловав дамам руки, с достоинством пожав жесткую ладонь отца, по-приятельски обнялся с Димой:
         – Идем, Летяй, поможешь.
         Вдвоем вытащили из машины пятидесятилитровую бутыль греческого вина, оплетенную виноградной лозой. Сергей Петрович поставил треногу, на которую взгромоздили бутыль, доверху наполнили из краника бокалы. Выпили за встречу. Вино оказалось вполне приятным на вкус и на удивление веселящим. Младшая сестра умчалась переодеваться. Вернулась вся сияющая от счастья:
         – Вот мама, папа. Это и есть Витя.
         – Да ты уж не влюбилась ли, доченька? – мама испуганно смотрела на свою не по годам инициативную дочь.
         – Да, мама! – она взяла его под руку. – А что такого? Ольга себе, вон какого кавалера отхватила. Чем я хуже?
         – Ольга на пять лет старше тебя. Ты сначала школу закончи.
         Вновь наполнили бокалы. Гости переглянулись и Витя, засмущавшись, все-таки решился сказать тост, а заодно прояснить ситуацию:
         – Дорогие родители, попытаюсь объяснить цель моего визита. Три дня назад в ночном клубе я познакомился с Аней. После ее отъезда никак не могу забыть, как мы с ней танцевали, о чем говорили, с какой неохотой расстались. В общем, сам не знаю, как так получилось, но очаровала она меня сразу! Для подтверждения серьезности намерений я приехал сегодня, чтоб познакомиться с вами и увидеться с ней, – он говорил, с волнением подбирая слова. Аня смотрела на него и глаза восхищенно блестели.
         – Зная о ее юном возрасте, я прошу вашего разрешения иногда встречаться с ней, не помышляя ни о чем другом, как только видеть ее. Я буду ждать совершеннолетия. А потом хочу просить ее руки. Пускай вам не кажется, что это блажь или прихоть. Я думаю о своем будущем, где мне хочется быть рядом с Анечкой. Конечно, если она сама согласна.
         – Согласна! – она бросилась к нему. – Мама, ты видишь, он делает мне предложение.
         – Это что же, любовь с первого взгляда? – у Надежды Николаевны отлегло от сердца.
         – Да, мама! – Аня горячо поцеловала его губы. Долго не отпускала.
         – Ну, девка! – папа с гордостью смотрел на младшую дочь. – Сама все решила, а родителей перед фактом поставила.
         – Так же как и Оля со своим женихом, между прочим. – Аня показала сестре язык.
         Вежливые манеры, приятная внешность, откровенно влюбленные глаза, все это сразу расположило к нему всех сидящих за столом.
         – Виктор, а сколько вам лет? – Елена Сергеевна с удовольствием смотрела на молодую пару.
         – Мне двадцать четыре. Женат не был, и детей нет, – ответил он с обаятельной улыбкой. – Но, я уверен, будут. Сколько жене захочется, – взглянул в глаза покрасневшей Ане. – Я, Елена Сергеевна, совершенно не ощущаю разницы в возрасте. Иногда мне кажется, что Анечка старше меня. Хочется видеть рядом не только красивую супругу, но и верного спутника, всегда готового дать правильный совет.
         Выпили еще по бокалу. Появились соседи, почуявшие праздничную атмосферу. Здоровались, с удивлением рассматривая претендента на руку второй дочери Петровича.
         – Вы где таких молодцов отыскали? Моей вон, Райке двадцать семь стукнуло, а хоть бы кто позарился, – убивался сосед Ефимыч. – Девка-то здоровая, почему ее никто не берет? – Может у вас еще женихи найдутся?.. – просительно обращался к Диме и Виктору. – Всех сюда везите, у нас в деревне девок да молодок полно, и все кровь с молоком. Куда там вашим городским!
         – Надо подумать. В моей бригаде все парни холостые, может, когда и нагрянем, – Витя с улыбкой разговаривал с общительным простодушным соседом.
         – А что за бригада у вас? Фрезеровщики? – заинтересовался наивный мужичок.
         – Да, Ефимыч, фрезеровщики, заводчане, – Дима с Ежиком весело покатились со смеха. Весть о приезде еще одного жениха мгновенно облетела село. Было светло и люди потихоньку стали подтягиваться ко двору. Все хотели посмотреть, а главное попробовать заморского вина. Хозяева были рады каждому, никого не оставляя без внимания и огромная бутыль пустела на глазах. Мало того стали прибывать молодые люди, привлеченные сверкающими в лучах заходящего солнца дорогими внедорожниками. Подзывали Аню и Ольгу, озабоченно спрашивали о чем-то, издали разглядывая обоих женихов.
         – Они бандиты, что ли, новые русские? – интересовались обеспокоенно. – Повезло же вам!
         Ольга улыбалась в ответ. Аня хвасталась обновками и удивляла подружек огромным букетом. Будто из-под земли во дворе появились гармонисты. Опустошили бокалы и грянули плясовую. Веселящее свойство заграничного вина расслабило селян. По двору смело шли вприсядку мужики. Они притопывали, ладонью хлестали себя по плечам, поднимали пыль, бросая кепки на землю. А народ все прибывал. Несли водку, самогон, свежих овощей под закуску. Захмелевшие Дима с Витей жали руки вновь пришедшим селянам. Виктор досадливо хлопнул себя по лбу:
         – Как я мог про все забыть! – бросился к машине, вытащил весь в наклейках картонный ящик. Принес и объявил:
         – Это вам, дорогие родители. Для хозяйства.
         – Что это? – удивилась Надежда Николаевна.
         – Это сепаратор, мама. Японский, – сразу догадалась Аня. – Теперь не нужно будет маслобойкой вручную взбивать.
         – И еще вот, – Витя водрузил на стол огромную, чуть не вполовину человеческого роста, расписанную драконами вазу.
         – Дай поцелую тебя, сынок! – Надежда Николаевна прослезилась и обняла удивительного жениха. Гости хлопали, выражая восхищение.
         – А это Ольге к свадьбе, – Ежик держал в руках обтянутый сафьяновой кожей пенал. – Вам, Летяй! От омской братвы.
         Она открыла драгоценный подарок. В лучах заходящего солнца заалела бриллиантовая диадема. Все тут же притихли, изумленные драгоценным блеском кристаллов.
         – Оля, – Аня прыгала от восторга. Закрепила диадему  у нее в прическе. – Ты настоящая принцесса!
         Ольга стояла, не в силах вымолвить ни единого слова. Обняла Витю и с благодарностью расцеловала:
         – Спасибо! Аня!.. Не вздумай упустить такого мужчину, – шутливо пригрозила сестре.
         – Ну, Витя! Такое не забывается, – друзья крепко пожали друг другу руки. – На свадьбе первый гость. Не гость, не гость, – с улыбкой прибавил Дима. – Родственник.
         – Зачем же вы?.. – мама с тревогой в голосе взглянула на Ежика. – Ведь очень дорого...
         – Надежда Николаевна, ваши дочери, вот что самое дорогое! А остальное недорого. Эти побрякушки без любимых женщин и гроша ломаного не стоят. Смотрите, какие вы им глаза дали! Вот где настоящие бриллианты. Аня меня одним взглядом сразила. Я буду ждать!
         – В апреле восемнадцать девочке, – мама прослезилась. – Как они быстро выросли! Разлетятся сейчас.
         Между тем у ограды собралась кучка молодежи, и они потребовали развлечений и для себя. Витя настежь открыл двери «Лексуса», на полную громкость включил аудиосистему. Убойная музыка развалила хрупкую тишину. Девушки задвигались неутомимо, кавалеры энергично закрутили бедрами, изображая мечущихся огнепоклонников. К ним подтянулись пожилые любители гуляний, безуспешно пытаясь переплясать молодое потомство. Стало смеркаться, и в селе включили уличное освещение. В тусклом свете танцующие напоминали кружащихся призраков, исполняющих неведомые хореографические этюды.
         – Что же я вам-то ничего не подарил? – Витя еще раз сбегал к машине. – Вот, – протянул Елене Сергеевне Микки-Мауса, пушистую игрушку на серебряной цепочке. – На зеркало повесьте, он удачу приносит.
         – Ну, Виктор! – она не ожидала подарка. – Какой вы!
         – Позвольте? – поцеловал ей руку. – Вам спасибо.
         – Мне? За что?
         – Не знаю. За все!.. Вы хороший человек. А я в людях не ошибаюсь.
         А бутыль заветного вина давно опустела. Но никто  не торопился расходиться. У Виктора нашлась кассета со старыми народными песнями и селяне хмельными голосами поддерживали незнакомого исполнителя, не забывая пропускать рюмку-другую. Потом молодежь взяла музыкальное сопровождение в свои руки. И под разудалые ритмы иностранных дискотек, помогая себе веселыми взвизгиваниями, неугомонно прыгала и кружилась на свежем деревенском воздухе.
Аня сидела у него на коленях и недоверчиво глядела в близкие глаза:
         – Я не верю тебе. Как ты смог так быстро в меня влюбиться? Я все знаю, так не бывает.
         – Бывает, Анечка! Я же вот не устоял. Взяла и сразила парня. Зачем? Ведь жил себе спокойно. Теперь буду надоедать, пока свадьбу не сыграем.
         – А после надоедать не будешь? Все вы мужики такие! А я любить всю жизнь хочу.
         – Не лови меня на слове, Аня. Я уж понял, что с тобой не будет никаких компромиссных решений. Все или ничего. Сам такой, потому и приехал. Ты веришь мне?
         – Нет, – она, смеясь, целовала его. – Ты еще меня не знаешь. Я твое сердце разобью, душу любовью переполню. Ни о чем больше думать не сможешь.
Ольга в сияющей диадеме изумительно прекрасная, счастливая, не сводила глаз с Дмитрия, оживленно обсуждающего что-то с отцом и стоявшими мужиками. Наконец-то наступал желанный покой. Все печали оставались позади в другой жизни. Она была бесконечно рада, что Елена Сергеевна нашла с ним общий язык. Это являлось весьма важным для нее, она испытывала благодарность к родителям Антона. Сколько же они для нее сделали! Она с Димой обязательно будет приезжать к ним, привозить маленького ребенка. И все пойдет хорошо.
         Радуясь, смотрела на влюбленную сестру и веселого щедрого Виктора. Поражалась удивительному стечению обстоятельств и поворотов судьбы. Как странно все сплетается, завязывается в один ужасный узел, а потом распрямляется в четкую линию и так тянется через всю жизнь…
         Рано утром, Дима, поцеловав спящую Ольгу и простившись с провожавшей Надеждой Николаевной, взобрался на водительское место в серебристом «Паджеро». Елена Сергеевна в качестве пассажира откинула спинку сиденья и внедорожник, оставляя пыльный шлейф, двинулся к выезду на скоростную трассу. Через десять часов непрерывно быстрого движения, показались пригороды Новосибирска.

Продолжение: http://www.proza.ru/2012/11/21/539