Нарушенное табу, рассказ

НАРУШЕННОЕ ТАБУ

Рассказ

Все дела в Шинданде и Герате у него были закончены, и пора было возвращаться в Кабул. Оставалось только дождаться попутный борт, но на гератском аэродроме они случались нечасто. Если не считать, конечно, «черный тюльпан», как окрестили в Афгане самолет военно-транспортной авиации, периодически совершавший облет страны по кругу, собирая «урожай» войны – тела погибших и умерших от ран солдат и офицеров «ограниченного контингента». Но для подполковника Курилова вариант полета с «грузом-200» был неприемлем изначально. Не будучи человеком суеверным в широком смысле, начальник артразведки армии имел все же для себя некоторые определенные «табу».
К примеру, в Афганистан он умышленно не взял свой «ФЭД», хотя фотографией увлекался со школьных лет. Больше того, ни разу не сфотографировался он здесь по собственной инициативе, разве что - в группе, за компанию. Четких объяснений этих «табу» у него не было даже для себя самого, все это возникало изнутри, от непреодолимого желания вернуться живым-здоровым с этой войны к семье - жене Томочке и двум сыновьям, чьи фотографии он всегда держал в нагрудном кармане кителя.

Увидевшись на завтраке в офицерской столовой, все еще размещавшейся в мрачного вида палатке, с начальником разведки полка, Курилов поинтересовался, чем занят сегодня коллега. Они лишь вчера закончили разбираться с тем негативным инцидентом, ради которого его и отправили в этот пехотный полк. Сам по себе случай тот яйца выеденного не стоил – на войне подобное случается на каждом шагу, но информация об обстреле кишлака попала в прессу, и нужно было дать этому солидное звучание и кое-какие оргвыводы, чтобы успокоить далекое начальство – в Ташкенте и Москве. Вроде бы все сумели правильно задокументировать, а попутно и укрепили дружеские отношения, завязавшиеся еще при первом посещении полка Куриловым.
- Да, вот, Георгий Иванович, - подвигаясь со своим табуретом, чтобы дать коллеге место рядом за столом, начал майор свой ответ с присказки, - не мала баба клопоту, та ку-пила порося!
- И что ж за поросенка приобрела ваша бабуся? – откликнулся в тон подполковник, также свободно владевший украинским языком.
- Поздно вечером поступили важные сведения от нашей агентуры: в один из пригородных кишлаков доставлена крупная партия контрабанды из Ирана, в основном – оружие и боеприпасы. А уже с утра начальство приняло решение, не откладывая, приступить к реализации разведданных. Я попытался доказать командиру, что информации из одного источника недостаточно, нужно получить подтверждение из других. Еле сдержался я, чтоб не ляпнуть в глаза, дескать, орденок засвербило к празднику получить…
- Ну-ну, и когда же выходите на реализацию?
- Да прямо сегодня в ночь и пойдем. Там еще «довесочек» такой имеется: якобы среди 107-миллиметровых мин есть начиненные «химией». Поэтому приходится брать с собой еще и специалиста из химвзвода.
- Ну, какие там специалисты в вашем занюханном химвзводе! Слушай, Алексей, а давай-ка я с тобой пойду: это куда больше по моему профилю, чем вашей службы химзащиты, - вдруг загорелся новой идеей Курилов. – Борт сегодня не ожидается, да и на завтра прогноз смутный…

Расположенный всего в десятке километров от стратегического шоссе небольшой уездный центр Зиаратджан давно облюбовали контрабандисты, оборудовав в его подвалах и близлежащих пещерах склады и хранилища. К кишлаку выходили с полдесятка дорог из Ирана, до которого и пути-то для афганских «бурбухаек» всего один ночной переход. С этого кормились многие, и не только в уездном центре, но и в самом Герате – столице одноименной провинции, а некогда и всей страны. Оружие, боеприпасы, взрывчатка и прежде пользовались спросом в этих краях, где каждый сам за себя. Когда же разгорелся огонь гражданской войны, особенно с приходом в ДРА советских войск – «шурави», этот вид контрабанды стал наиболее прибыльным и масштабным. Верблюжьими караванами и автомобильными колоннами, а порой – даже вертолетами и самолетами, доставлялись в Афганистан крупные партии вооружения, щедро оплачиваемые некоторыми исламскими странами и США.
101-й мотострелковый полк, на который было возложено поддержание порядка и борьба с силами контрреволюции в провинции Герат, периодически «шмонал» склады в окрестных пещерах, оставляя сам кишлак в ведении афганцев – местного царандоя и подразделений расквартированной в Герате пехотной дивизии. Лишь однажды довелось мотострелкам поддерживать группу милицейского спецназа из отряда «Кобальт», намеревавшуюся накрыть в кишлаке какое-то особо важное «толковище». Нарвавшиеся на засаду менты отделались малой кровью – на своих джипах «Тойота» они быстро «сделали ноги», оставив пехоте расхлебывать круто заваренную ими кашу…
И вот теперь командир полка принял весьма авантюрное решение самостоятельно «зачистить» один квартал – махаллу в этом уездном центре. Во избежание утечки информации, что не раз уже имело место, «союзников» решили пока не ставить в известность о прибытии каравана из Мешхеда.

Ровно в 4.30, когда лишь слегка посветлело весеннее небо, БТР-70 начальника разведки полка плавно притормозил возле штабного модуля, чтобы забрать армейского подполковника, переодевшегося в десантный комбинезон и с автоматом на ремне дожидавшегося на крыльце.
- Доброе утро, Георгий Иванович! – негромко приветствовал Курилова майор, восседавший над командирским люком. – Не передумали идти с нами? А то командир мне уже плешь проел: зачем рассказал, зачем согласился…
- Не дрейфь, Алексей, прорвемся, - откликнулся подполковник, неспешно взбираясь на броню.
Остальной состав группы – два БРДМ и ГАЗ-66 с будкой – ожидали уже за полковым шлагбаумом и сразу же пристроились в кильватер за набиравшим ход «броником». Спустя полчаса колонна остановилась возле одинокой чинары, хорошо видной даже ночью. Из-за толстенного, в два обхвата, дерева выдвинулась фигура в чалме. Приблизившись к БТРу, проводник, а это был он, негромко поздоровался с сидевшими наверху офицерами и неуклюже стал взбираться к ним.
- Салам алейкум, Ахмад, - протянул ему руку майор, помогая одолеть стальную кручу, - какие у тебя новости, хурости, четурости…
- Все хуб, карашо, товарищ майор. Туда, - махнул он вперед рукой, указывая направление движения.
За квартал до объекта проверки колонна слегка притормозила и проводник, на ходу спрыгнув с брони, тут же исчез в тени ближайшего дувала. У ворот указанной им напоследок махаллы колонна разведчиков остановилась, и все дружно стали прыгать с машин, стараясь поднимать как можно меньше шума. Без единой команды бойцы разбежались, по заранее разработанной схеме, по всему периметру двора. Майор с прапорщиком и двумя солдатами сразу же кинулись искать входную дверь подвала, где ожидалось найти невиданный ранее склад боеприпасов. Подполковник в песочном комбинезоне старался не отставать от них.
Широкая и достаточно пологая аппарель, заканчивающаяся двустворчатой железной дверью, была обнаружена в дальнем конце массивного двухэтажного здания кирпичной кладки. Дом этот, принадлежащий богатею из Герата, составлял основу махаллы, за-нимая почти целиком всю ее северную сторону. По имевшейся информации, большую часть помещений здания, в том числе и подвал, снимали местные предприниматели, державшие на первом этаже свои офисы, а на втором – квартиры.
Дверь подвала оказалась запертой изнутри и майор, убедившись в этом, приказал прапорщику готовить накладной заряд для ее вскрытия, а сам принялся искать, с двумя бойцами, другие пути проникновения в подвал. Но никаких других проемов – дверных или оконных – в цоколе здания не оказалось и, возвратившись через пару минут, Алексей негромко объявил:
- Так, идем по варианту Б. Михалыч, готов? – И, получив утвердительный ответ прапорщика, кивнул ему, - Давай, рви!
Умело наложенный заряд свою задачу выполнил, при этом не создав чрезмерного грохота. Едва рассеялся дым, как майор распахнул железные створки  и первым осторожно шагнул во тьму, внутрь подвала. Группа последовала за ним, а на ее место в аппарели тут же подтянулась резервная группа, до того хоронившаяся за старым флигелем в глубине двора.

Подвал оказался достаточно ухоженным и даже с действующим электроосвещением, а вдоль всех четырех его стен высились штабели ящиков различных размеров и расцветок. В дальнем его конце бойцы обнаружили слегка замаскированную дверь, ведущую, судя по всему, в здание. Дверью решили заняться позднее, а пока лишь выставили возле нее пост. Основное же внимание было уделено содержимому склада, прежде всего – артиллерийским боеприпасам.
- Так, Алексей, - произнес Курилов, направляясь к торцевой стене, - по-моему, интересующий нас товар находится именно здесь.
- А вот мы сейчас сверим маркировку этих ящиков с моим справочником по НАТО, - откликнулся майор, расстегивая свой полевой планшет.
- Времени у нас с тобой в обрез, Леша, так что давай сузим зону поисков. Это вот, - ткнул Курилов пальцем в темно-зеленый ящик, - противотанковые гранаты для РПГ, это – реактивные снаряды, а мины – вон они, в самом углу. Давай-ка быстренько с ними разберемся: ху из ху…
- Я что-то раньше не слышал от  вас мата, Георгий Иванович.
- А это и не мат, Леша, это речь у них такая – инглиш.
- Ну и ну, - только и ответил майор, старательно листая свой справочник.
Детальный осмотр ящиков занял около четверти часа, а вердикт начальника артразведки армии гласил: химических боеприпасов среди них не обнаружено, а маркировка на двух ящиках «chemical» относилась к дымовым минам сигнального назначения. На всякий случай оба эти ящика извлекли из штабеля и, подтянув поближе к двери, где тускло светила электрическая лампочка, вскрыли их. Рассмотрев маркировку на самих минах к 106,7-мм миномету, подполковник свой вывод подтвердил еще раз. Достав из кармана пачку «Боинга», как прозвали афганцы болгарские сигареты «Ту-134», Курилов вышел из подвала покурить.
А на дворе, оказывается, уже занимался рассвет. В доме, как доложил возглавлявший резервную группу лейтенант, пока все тихо. Из подъездов никто не выходил, и даже на подрыв двери никакой реакции не было.
- Или никого вокруг нет, товарищ подполковник, или опытные они очень – ничем себя не выдают. Будем «союзников» вызывать для конфискации склада?..
Ответить подполковник не успел: пока он прикуривал сигарету, стояла тишина, но уже после первой затяжки вдруг громыхнули, один за другим, несколько взрывов гранат. Осколки со свистом и шварканьем долетели до самого подвала, к счастью, никого из разведчиков не зацепив.
- К бою! – в два голоса закричали подполковник и лейтенант, одновременно занимая позиции по краям аппарели и снимая с предохранителя свои «калаши».
Из подвала осторожно высунул голову майор:
- Что происходит, лейтенант?
- Нападение снаружи, взорваны четыре «эргедэшки». Нападающие пока не обнаружены, - четко доложил начальнику разведки молодой офицер.
На кратком совещании тут же, в аппарели, решено было двум первым группам оставаться на своих местах, повысив внимание, а майор с подполковником, взяв людей из группы прикрытия, прочешут территорию махаллы и подступы к ней.

Сержант с тремя бойцами, выделенные в распоряжение Курилова, перебежками приблизились на расстояние визуального контакта, когда вновь громыхнули два взрыва, на этот раз в противоположном конце махаллы. Подполковник махнул рукой, чтобы сержант с группой следовали за ним, а сам на полусогнутых, от дерева к дереву, двинулся в сторону взрывов. Обойдя кирпичный флигель с какими-то бесформенными пристройками, разведчики увидели грязно-белого цвета двухэтажное здание, занимавшее весь дальний угол махаллы, по диагонали от красного дома с подвалом. Вокруг никого не было видно и невозможно было даже угадать, где именно только что взорвались гранаты.
Только Курилов собрался продолжить движение, как слева, куда ушел со своей группой майор, раздались выстрелы: вначале два одиночных, затем несколько коротких очередей из АКМ.
- Так, похоже, Алексей ввязался в бой, - пробормотал Курилов. Но стрельба затихла, и он решил продолжить выполнение своей задачи.
Достигнув короткими перебежками белого дома, разведчики, по жесту подполковника, разделились и пошли осматривать его с разных сторон. Курилов с двумя бойцами, неслышно шагая по бетонной отмостке, продвигались вдоль фасада здания, прижимаясь спиной к его стене. Подойдя к углу, подполковник осторожно выглянул и тут же отпрянул: за дувалом, метрах в 20 от здания, трое «духов» в чалмах смотрели прямо на него. Укрывшись за углом, он сделал предостерегающий жест солдатам и в этот миг «зафуркали» полетевшие в их сторону гранаты.
- Ложись! – скомандовал Курилов, и бойцы тут же откатились в траву.
Сам же он, еще плотнее вжавшись спиной в небольшое углубление фасада, попытался автоматом прикрыть наиболее уязвимый правый бок. Первая из гранат рванула сразу за углом, и уши тут же заложило, как при взлете. Вторая улетела значительно правее, и ее осколки достигли укрытия разведчиков, но высоко, на уровне окон, отозвавшихся звоном нескольких расколотых стекол. И лишь третья легла почти в цель, буквально против угла здания. Лежащим на земле бойцам веер осколков вреда не причинил, а вот весь правый бок Курилова, вжавшегося в стену, оказался в зоне поражения.
Голову, к счастью, лишь слегка задел осколок камня, а вот штанина и рукав его шикарного комбеза оказались изрядно посечены. Но рассматривать было некогда, и подполковник махнул уцелевшей левой рукой бойцам: вперед! Тем более что с другой стороны здания затрещали автоматные очереди – это, по-видимому, завязали бой с «духами» сержант со своим напарником…

В полковом медпункте начальнику артразведки сделали уже настоящую санобработку множественных ран голени и предплечья, наложили аккуратные повязки взамен кое-как намотанных еще в кишлаке бинтов. Страшно расстроенный этим происшествием командир полка с утра дважды уже посетил Курилова в палате, все приговаривая, что прямо не знает, как об этом докладывать в армию.
- Да не переживайте вы так, Николай Андреевич, - успокаивал его Курилов, -  ничего ведь страшного не произошло, так и докладывать ничего не нужно. Я у вас тут денек немного оклемаюсь и ближайшим рейсом улечу в Кабул, там и будем врачевать эти царапины. Жаль, конечно, что не все гладко прошло с этими складами, ну да ничего – все образуется.
Про себя же он с горьким сарказмом подумал: вот, никогда нельзя идти против собственных табу – бог накажет. А одним из главных своих жизненных правил Курилов всегда считал: от службы не отказываются, но и на службу не напрашиваются!