Чувствовать и видеть

    В закоулках двора темными облачками сгущался вечер. Из форточек доносились запахи разных ужинов: где-то дразняще пахла жареная картошка, щекотал ноздри запах сырников,  невидимой струйкой откуда-то вытекал сладкий аромат какао… Фрося, закутавшись в старый, линялый носовой платок в клеточку, сидела на кирпичике, задумчиво качая лапой. Ей нравилось это осеннее состояние, когда даже хочется погрустить, глядя на ворохи опавших листьев, которые дворничиха еще не успела сжечь, когда даже вороны как-то жалобно курлычут, а не хищно каркают, когда немножко стынет носик и почему-то хочется плакать, глядя в тусклое небо. От людей мышка слышала, что такое состояние называется странным словом «сплин». Но даже само оно тоже нравилось Фросе.
    Из дворницкой на ночную охоту вышел кот Антон. Он лениво потянулся, разминая затекшие от лежания лапы, фыркнул в усы, обернулся куда-то позади себя в подъезд  и направился в глубину двора. Но потом почему-то остановился, снова обернулся и, заметив на клумбе Фросю, двинулся в ее сторону. Фрося Антона не боялась: когда-то давно, еще в первые дни, как она поселилась во дворе,  кот при случае, походя так,  заметил дрожащей мышке: - Предпочитаю полуфабрикаты…
   Сейчас Антон подошел к Фросе, потыкался носом в кирпичики и неожиданно произнес:
- Меня терзают смутные сомненья…
Мышка, привыкшая к циничным замечаниям матерого кота, очень удивилась такой реплике.
- То есть?- она высунула нос из платка.
- Сдается мне, что куда-то наш Быр пропал.
- Да куда он пропадет? Вон только совсем стемнеет – тоже выйдет охотиться.
- Не скажи, не скажи, - заметил Антон, - я его уже четыре дня не вижу.
- Как четыре???- мышка даже приподнялась со своего теплого насиженного местечка.
- Да так. Не вижу и всё.- Антон умыл лапой усы и добавил, - как раз с тех пор, как заварили все входы в подвалы в доме.
   И Фрося, действительно, вспомнила, что несколько дней назад люди во всех подъездах скрежетали железом и громко стучали. Тогда она почти не обратила внимания на непривычные движения во дворе – она как раз утепляла к зиме свою норку. И вот теперь…
- Может быть, он куда-нибудь переселился?- нерешительно задала она вопрос куда-то в пространство, а не самому коту.
- Куда он переселился?- хмыкнул кот.- В зоомагазин его, еще скажи, взяли на работу – тараканов пугать на полставки.
   Фрося вскочила и заметалась по клумбе:
- Так, а как же? Что же теперь?
- Вот и я не знаю, - ответил кот и неспешно удалился в темноту.
   Фрося понимала, что нужно срочно бить тревогу. Но куда бежать и что именно делать, она еще не могла сама представить. Позвать, к примеру, бульдога Кента она не могла – того еще до сумерек выводили гулять, и до утра теперь точно не выпустят. Скворчиха Кася со всем семейством уже давно улетела в теплые края на зимовку… Оставался только крот Федя и старый Ёж. Но что взять с крота, который ничего не видит? И где найти его? Да и старика тоже никогда не было видно – он появлялся только как-то сам по себе. Фрося перебежками добралась до подвала, где обитал крыс Быр, и убедилась, что дверь наглухо заварена прочными железными листами, которые даже крепкие крысиные зубы ни за что не прогрызут. Она приложила ухо к щелочке в двери и стала прислушиваться. Но все было напрасно – ни один звук не пробивался из подвала. Фрося вернулась к себе на клумбу.
     В почти кромешной темноте она вдруг заметила какое-то едва заметное движение. Послышалась возня, и в мышку полетели комья земли. Фрося догадалась, что это крот выбрался на поверхность на ее территории.  В другой раз она бы даже поворчала на слепыша, но сейчас несказанно обрадовалась появлению Феди.
- Ой, как я тебя ждала! – воскликнула она и бросилась к кроту.
- А я как раз к тебе пробирался – ответил тот.- Слушай, у меня к тебе дело.
- Это у меня к тебе дело, - перебила Федю мышка.
- Подожди, вечно ты торопишься. У меня дело важнее, - возразил крот, и мышка не решилась еще раз прервать соседа.
- Послушай, Фрося, что-то у меня такое чувство, что с Быром беда приключилась. Вот прямо сердце не на месте у меня,- крот прижал лапу к груди и замотал головой.
- Так, а я о чем! – воскликнула мышка, - он уже четыре дня во дворе не появляется!
- Да-а-а… Дела-а-а-а… - задумчиво протянул Федя, - то-то я вижу: что такое, нет Быра и нет…
- Что ты можешь видеть?! – всплеснула лапами мышка.
- Ну, кое-что я все-таки вижу, - возразил слепыш.- Пойдем со мной, поможешь.
    Федя нырнул головой в только что вырытый им узкий ход под землей и активно погреб лапами. Фрося, не задумываясь, последовала за ним: она задерживала дыхание, когда в нос ей летели кусочки выгребаемой земли, и прикрывала глаза, чтобы окончательно не запорошить их.  Спустя какое-то время кротовий лаз стал совсем  широким  и вывел их
к бетонному фундаменту. Федя в этом месте стал вытаптывать лапами землю, делая широкую площадку, о назначении которой Фрося даже не догадывалась. Когда площадка была готова, Федя сказал мышке «Жди!» и буравчиком вгрызся под основание дома. Фрося только теперь поняла, что крот пытается сделать подкоп в подвал, где, возможно, был замурован их сосед крыс. Федя не возвращался долго. Очень долго. Пока его не было, Фрося успела еще больше расширить лаз наверх. Наконец-то из-под  бетона послышалось характерное пыхтение крота, и приглушенный голос приказал:
- А теперь давай тяни!
    В дыре показались тощие крысиные лапы Быра. Фрося изо всех сил ухватилась и потянула сородича на себя, а Федя все телом подталкивал его сзади. На  вытоптанной площадке у фундамента крот с мышкой молча передохнули несколько секунд и снова поволокли обессилевшего соседа наверх. Так они втроем и выбрались наружу: Фрося,
Быр и Федя. У выхода на клумбе их уже встречал Антон. Он скептически смотрел на почти неживое щуплое тельце Быра:
- Н-да… Зрелище… - только и смог он произнести.
   Несчастный крыс казался бездыханным: он замерз в подвале, был голоден и не имел никаких сил даже на то, чтобы открыть глаза. Кот, понимая, что Быру самому не согреться, вдруг, хоть и скривившись, стал вылизывать замурзанного грызуна своим шершавым языком. Фрося не могла поверить тому, что видела! Через несколько минут Быр открыл глаза и обвел своих спасителей мутным взглядом. Говорить он еще не мог.
   Кот, убедившись, что Быр уже отогрелся, обернулся к Фросе и тихим, но весьма убедительным шепотом предупредил ее:
    - Если проболтаешься кому о том, что только что видела, не посмотрю, что ты не консерва – сожру, - и важно удалился по своим кошачьим делам.
   - Ну, и я пошел, мне пора, - заторопился Федя и нырнул в подкоп.
Фрося осталась одна с Быром…  Мышка укрыла соседа своим платком, аккуратно подоткнув со всех сторон края. Потом достала из своей норки старый ржавый наперсток и напоила приходящего в себя Быра водой. Через несколько секунд измученный, но все-таки живой, крыс уснул.
    Мышка смотрела на мерцающие звезды в осеннем небе и ломала голову над тем, как Антон и Федя догадались, что с крысом случилась беда. Она так старательно думала, что не заметила, как стала размышлять вслух:
- Вот как кот, который терпеть не может Быра, почувствовал, что что-то страшное произошло? И как крот, который ничего не видит, привел туда, где погибал крыс?
- А все очень просто, - неожиданно над мышиным ушком послышался ответ. Фрося  (даже не оборачиваясь) уже знала, что это старый Ёж.
   Старик погладил по серой макушке уставшую мышку и добавил:
- Чувствовать можно не только носом. И видеть можно не только глазами.  Чувствовать и видеть можно сердцем…



Иллюстрация художника Ольги Бочаровой