«…Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лёд и пламень…»
(Александр Сергеевич Пушкин, «Евгений Онегин»)
ГЛАВА ПЕРВАЯ
«ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ»
Ранее утро. Кругом шум и гам. Школьный вестибюль переполнен людьми. Ученики разных возрастов в неказистой школьной форме, которую все до одного, кроме учеников выпускного класса, проклинали, громко, совершенно не стесняясь учителей, дежуривших в коридоре, разговаривали: обсуждали домашнее задание и делились впечатлениями о главном событии вчерашнего дня – футбольном мачте между сборной нашей школы и сборной гимназии Флэтчера. По их мнению, всё уже куплено и, наши вчерашние противники, которые возглавляют турнирную таблицу, выиграли кубок ещё до начала чемпионата. Впрочем, все соглашались, что второе место в таблице, где числятся сборные всех школ города, тоже весьма неплохой результат.
Мне было плевать на футбол. Вся та атмосфера беспокойности, которая царила вокруг, только усиливала моё внутреннее волнение. Я снова и снова смотрел на часы, времени до начала урока оставалось всё меньше, а моя ленивая подружка всё не появлялась. Меган Эванс часто опаздывала в школу, и на это большинство учителей закрывали глаза, зная, что воспитывать её бесполезно. Однако сегодня опаздывать было никак нельзя, и весь вчерашний вечер я предупреждал Меган об этом. Сегодня первым уроком была физика, на которой девушке абсолютно точно предстояло отвечать у доски. Желая спасти подругу от неминуемого провала, я просил её явиться в школу пораньше (то есть не просто вовремя, а даже раньше, до начала урока), чтобы немного подготовить её к предстоящему выступлению.
-Напрасно ты её ждёшь, она снова опоздает, - сказал мне Даниэль Гарди, мой друг, который вместе со мной дежурил у главного входа в школу и также ожидал появления нашей рыжей одноклассницы.
Он был высоким черноволосым парнем с тёмно-коричневыми глазами, с высоким, прямым носом, мощными скулами и смуглой кожей. Как всегда на нём были светло-голубые джинсы и красный свитер, рукава которого уже истёрлись, потемнели и, как говорил Даниэль, уже не отстирываются. За его плечами располагался довольно большой рюкзак, который распирало от обилия учебников в нём.
-Подождём ещё немного, - с отчаянием проговорил я и всматривался в дверной проём, словно пытался материализовать в нём Меган.
Но в дверях в этот момент вдруг показался Роберт Денвер – второй мой друг и наш с Даниэлем одноклассник. Он был чуть ниже Даниэля, но всё же выше, чем я. Его светло-зелёные глаза были совсем тусклыми – парень явно досыпал на ходу. Он подошёл к нам, снял тёмно-синюю кепку, и мы увидели его аккуратно стриженую голову.
-Постригся, наконец, - улыбнулся Даниэль и с превеликим удовольствием отвесил Роберту щелбан.
Роб ненадолго зажмурился, пожал руку Даниэлю, а затем перевёл взгляд на меня. Я улыбнулся ему, тоже пожал руку, после чего Роберт, стягивая с себя чёрную лёгкую куртку, отправился к гардеробу, чтобы повесить одежду. Вскоре он вернулся. Мы посмотрели на парня и остолбенели: на нём была форма нашей школы.
-Ты зачем это надел? – возмутился Дэни.
Роберт медленно осмотрел себя, потом ответил:
-Это единственные чистые вещи, что я нашёл в шкафу. Смотрится не так уж и плохо.
Переглянувшись, мы с Даниэлем рассмеялись. Роберт не придал этому значения, он в свою очередь спросил:
-А вы чего тут стоите? Почему не идёте в класс? Первой физика, Унтервайн будет сильно ругаться, если вы опоздаете.
-Мы Меган ждём, - ответил я и снова взглянул на часы. До урока оставалось уже пять минут.
– Ты, если хочешь, можешь идти в кабинет. Мы придём со звонком.
Но Роберт остался с нами. Они с Даниэлем принялись заниматься тем же, чем и все остальные – обсуждать футбол.
-Говорю тебе, не было того пенальти в конце второго тайма. Зак сыграл рукой неумышленно, - спорил Дэни. Он был ярым фанатом нашей сборной и уже по дороге в школу высказал мне своё отношение к судейству вчерашнего матча («Судья купленный, даю голову на отсечение! Взять хотя бы удаление нашего вратаря – совсем ни за что! Ну, подумаешь, пнул он в их нападающего мячом, так ведь это, может, случайно вышло?!»).
-Самое обидное – это счёт! Три два, чёрт возьми! Не хватило совсем немного! – сокрушался Роберт.
И тут я увидел её. Группа девятиклассников, которые дежурили у главного входа и проверяли, чтобы все ученики приходили в школу в нашей школьной форме, остановили Меган по причине того, что на ней, как всегда, были тёмные джинсы и клетчатая рубашка. Мег пыталась протиснуться, но дежурные не пускали её, преграждая путь собой. Я устремился подруге на помощь.
-Ученикам выпускного класса не обязательно приходить в форме! – кричала Меган. – Пропустите, болваны, я опаздываю!
-Ничего не знаем, - нагло улыбаясь, заявляли ей в ответ. – Да и не похожа ты на выпускницу. Слишком маленькая!
Тут их прорвало на смех.
-На что это вы намекаете?! – удивлённо воскликнула Мег.
Встав прямо за одним из девятиклассников, я громко кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Он обернулся. Увидев меня, он смутился.
-Ребят, что за проблемы? – спросил я громко. – Вы ведь прекрасно знаете, что выпускников освободили от обязательного ношения школьной формы. И вы, опять же, прекрасно знаете, что перед вами – Меган Эванс, ученица выпускного класса. Я понимаю, что вам всем здесь по пятнадцать лет, и у всех вас сильный недостаток женского внимания, но прошу вас, перестаньте её лапать и пропустите.
-А то что? – возмутился один из них и скривил лицо, показывая мне своё презрение, но его сразу же одёрнули:
-Ты чего, это же Рэнделл!
-Проходи, - сразу же сказали Меган, и та прошла в вестибюль, удивлённо качая головой.
Я обнял подругу так крепко, как будто не видел несколько лет.
-Привет, - сказала она. – Спасибо… Господи, как же я ненавижу этих придурков.
Меган была низкой, стройной (даже очень) девушкой с яркими голубыми глазами и светлыми рыжими, слегка вьющимися волосами, которые едва касались её плеч. Редко она носила юбки, ещё реже – туфли с каблуками. Практически всегда на ней были какие-нибудь тёмные, заляпанные гуашью джинсы; ничем не примечательная лёгкая рубашка в клетку или в полоску, а на ногах – лёгкие кеды, истёртые до того, что рельеф подошвы невозможно было различить.
-Ты опоздала, - сказал я как можно строже, когда мы шли к гардеробу. Дэни и Роберт плелись за нами. Они уже сменили тему – говорили о физике.
-Прости, я проспала, - и Меган улыбнулась. Она повесила свою куртку в гардеробе, после чего мы продолжили путь к кабинету физики, который располагался на третьем этаже школы.
Мы дошли до лестницы и начали торопливо подниматься вверх по ступенькам. Тут было уже тихо, и я начал медленно и методично разъяснять Меган физические термины и законы, знание которых девушке предстояло продемонстрировать перед суровой физичкой Унтервайн.
-И вот это всё я должна запомнить?! – едва не плача спросила она. – О, Господи, за что?
-Не перепутай, прошу тебя, не перепутай силу Лоренца и силу Ампера, - умолял я. Похоже, что Меган это запомнила.
Мы вошли в кабинет. В нём были уже все наши одноклассники. Они большой гурьбой обступили Престона Кирза, который являлся полузащитником сборной нашей школы, и, затаив дыхание, выслушивали его личные впечатления о вчерашней игре. На нас никто не обратил никакого внимания. Особенно сильно этому была недовольна Меган.
-Вы что, не видите, что я вошла в класс?! Где аплодисменты? – удивилась она и рассмеялась.
Все одобрили шутку Рыжей смехом. Мы быстро разложили учебники и тетради на парте, после чего Даниэль и Роб присоединились к слушателям, а я принялся объяснять Меган решение домашних задач. Очень некстати прозвенел звонок – я не успел объяснить подруге и половины того, что планировал. Миссис Унтервайн и не собиралась опаздывать, она вошла в класс через несколько секунд после того, как звонок затих. Увидев её в дверном проёме, все ученики поспешили на свои места.
Меган уткнулась в конспект, пытаясь заучить закон Фарадея. Успокоенный этим, я спокойно выдохнул и глянул в окно. Днём городу грозила серьёзная непогода – тучи на небе становились всё мрачнее и мрачнее.
Миссис Унтервайн неторопливо проследовала к учительскому столу, держа в руках классный журнал. Положив его, она подняла глаза на нас и принялась искать кого-то взглядом. Тот, кто был нужен ей, располагался на второй парте второго ряда – это участник вчерашнего матча Престон Кирз.
-Мистер Кирз, - с улыбкой начала Унтервайн. – Хочу отметить, что ваш гол, забитый головой с углового, вызвал у меня невероятный восторг.
-Спасибо, миссис Унтервайн, - ответил Престон и залился краской.
-Всё же жаль, что наша сборная проиграла, - заметила с некой досадой учительница. – Вы были очень близки к тому, чтобы возглавить турнирную таблицу.
-Немного не повезло, - пожал плечами Престон. Почти весь класс дружно согласился с этим, кроме Меган – она заткнула уши руками и пыталась выучить закон Ома.
-Что ж, если не повезло в футболе, повезёт в физике! – довольно бодро выдала миссис Унтервайн. – Так уж быть, мистер Кирз, сегодня я не буду спрашивать у вас домашнее задание.
Все одобрительно загудели, а затем засмеялись, оглядывая Престона, который, кажется, светился от счастья – он наверняка не успел подготовиться к уроку из-за вчерашней игры и боялся провалиться.
-Мисс Эванс, чем же вы так заняты? – спросила вдруг Унтервайн, поглядев на Меган.
-Простите, что? – переспросила Меган и подняла голову над партой.
-Вы, кажется, так усердно готовитесь к уроку, что даже не слышите, что происходит вокруг, - отметила миссис Унтервайн, и весь класс захохотал – было невероятно смешно услышать, что Меган учит физику. Громче всех смеялся Даниэль – он любил издеваться над Рыжей, они редко ладили друг с другом.
-Очень смешно, - буркнула Меган мне, но всё же улыбнулась.
-Что ж, раз вы так любите физику, - учительница прервалась, чтобы дать классу ещё раз взорваться смехом, - выходите к доске и напишите своё решение домашнего задания.
-Сегодня явно её день, - снова втихомолку сказала мне Рыжая и поспешила к доске.
Не прошло и пяти минут, как Мег уже написала на доске несколько огромных формул, под ними ещё более огромные расчёты и записала ответ. Я сравнил её решение со своим – всё было абсолютно верно. В такие моменты я торжествовал, как никогда. Мою радость не разделяла миссис Унтервайн – она не верила в то, что Меган самостоятельно справилась с заданием. Криво улыбнувшись всему классу, она протянула:
-Хорошо, - пауза, - вижу, вы, наконец, научились решать письменные задачи.
Меган кивнула. Физичка же в свою очередь спросила настолько ядовитым и холодным голосом, что у меня пробежали мурашки по спине:
-Скажите мне, мисс Эванс, что такое электрический ток?
Без всякого труда Мег ответила на этот вопрос и жалостливо посмотрела на меня. Увы, я уже ничем не мог ей помочь. Миссис Унтервайн вдруг перехватила её взгляд и посмотрела на меня. Не сводя с меня глаз, она произнесла:
-Не ошибусь, если предположу, что тут не обошлось без поддержки мистера Рэнделла.
-Не стану отрицать, я помог ей подготовиться, - кивнул я.
-Позвольте узнать, насколько вы уверены в степени её подготовки? – спросила миссис Унтервайн. Весь класс в ожидании моего ответа замер. От воцарившейся тишины зазвенело в ушах.
-На все сто процентов, - уверенно ответил я и взглянул в глаза учительнице.
-Хорошо, - пропела миссис Унтервайн. – Сейчас мы всё выясним.
И, развернувшись к Меган, она спросила:
-В чём измеряется сила тока?
Немного подумав, Рыжая неуверенно проговорила, при чём так, что это будто бы был вопрос:
-В амперах..?
-Чему равно общее напряжение при параллельном подключении? – продолжала физичка. Я почувствовал, как кончики пальцев на руках обледенели, а сам я весь побледнел.
-Подождите… - Меган замялась. Она, наверняка этого не знала. Но, о чудо! она вдруг ответила: - Кажется, оно одинаково.
Миссис Унтервайн задумчиво кивнула и снова спросила:
-А каковы функции трансформаторов?
Лицо Меган искривилось в странной усмешке, она опустила голову, качнув рыжими волосами, затем растерянно спросила:
-Минутку… вы что, придираетесь ко мне?
-Нет, что вы, мисс Эванс, я лишь проверяю ваши знания, - ответила миссис Унтервайн, мотнув головой.
-Ведь я правильно решила задачу, и правильно ответила на несколько ваших вопросов! – Меган теряла контроль над собой, - Неужели так сложно поставить мне никчёмную тройку и отправить меня на место?! Мой ответ вполне заслуживает этого! Зачем же меня топить?
Вновь весь класс застыл в предвкушении развязки. Впервые кто-то осмелился бросить вызов миссис Унтервайн. Впрочем, неудивительно, что этим кем-то была именно Меган. Больше чем спать она любила только спорить и конфликтовать с людьми. Спокойная жизнь для неё – плохая жизнь.
Немного подумав, миссис Унтервайн зашагала к доске, остановилась рядом с Мег, развернулась к классу, улыбнулась своей фирменной улыбкой и, не глядя на Рыжую, спросила:
-Мисс Эванс, вы правда считаете, что знаете мой предмет?
Не будь Меган так разгорячена, она не ответила бы подобным образом, но она уверенно сказала:
-Да!
-Выпускники, вы это слышали? – спросила физичка у нас.
-Да, - неуверенно ответили мы, переглядываясь между собой.
-Тогда, выпускной класс, следующий урок физики отменяется. Весь следующий урок я буду задавать мисс Эванс вопросы по всей теме электричество, и если она хоть раз ошибётся, - тут она подняла над головой указательный палец, - хоть один! то весь оставшийся год она будет мыть полы в моём кабинете.
Весь класс охнул. Предложить Меган мыть полы?! Физичка Унтервайн совсем спятила, ведь это тоже самое, что предложить кошке подружиться с собакой. У Меган загорелись глаза.
-Хорошо, - согласилась она. – Но если я не ошибусь ни разу, то вы не будете спрашивать меня весь оставшийся год.
-Согласна, более того, я даже поставлю вам пятёрку за семестр, - искушала миссис Унтервайн. – По рукам?
Я всем видом давал понять Меган, что это всё – плохая затея. Миссис Унтервайн грамотный стратег, она читала людей всех до одного, и прочитать Мег для неё не составляло особого труда. Физичка прекрасно понимала, что Рыжая обязательно примет любой вызов, брошенный ей прилюдно, чувство собственного достоинство, раздутое до размеров Вавилонской башни не позволит ей признать поражение. Но мне отнюдь не хотелось ждать Меган после уроков, когда она закончит мыть полы в кабинете физики, поэтому я помотал головой, когда Меган с хищной улыбкой глянула на меня.
-По рукам, - воинственно сказала Меган и пожала протянутую миссис Унтервайн руку.
-Сегодня вы заработали четвёрку, можете садиться, - вполне вежливо сказала учительница, и, указав левой рукой на меня, добавила, - Уверена, мистер Рэнделл обрадуется нашему пари.
Весь класс снова засмеялся. Меган вернулась ко мне, уселась на место и, взглянув мне в глаза, вдруг поняла, насколько страшную ошибку она совершила. Я лишь расстроено покачал головой и уткнулся в учебники. Оставшееся время урока прошло без происшествий. Весь класс молча записывал новую тему, и только миссис Унтервайн, проходя мимо меня, замечала:
-Мистер Рэнделл, что же вы погрустнели?
над чем смеялись все в классе, кроме Меган, Даниэля и Роберта. Я ничего не говорил в ответ и вообще, весь оставшийся урок не проронил ни слова и даже не повернулся к Меган, которая явно обеспокоилась моим состоянием.
Когда прозвенел звонок и класс высыпал из кабинета, все по очереди начали подходить ко мне со словами:
-Ну, Уэйн, теперь готовься!
Все хлопали меня по плечу или смеялись. И никто больше не говорил о футболе. Даже Престон Кирз про него забыл и сам делал прогнозы по поводу того, чем окончится это пари. Кто-то, кажется, даже предложил делать ставки. Даниэль же, подойдя к Меган, спросил:
-Купить тебе щётку для мытья полов?
-Купи себе скотч и заклей им свой рот, - резко ответила Меган.
-Эх ты, а я ведь помочь тебе хочу, - и Даниэль, изобразив печальный вздох, вместе с Робертом отправился вниз в кабинет истории.
Мы с Мег остались одни в коридоре. Она посмотрела на меня, улыбнулась и, потрепав за плечо, воскликнула:
-Да брось, не кисни! Мы её порвём!
Я поднял на неё взгляд, тоже улыбнулся и, потянув её за рукав, потащил к лестнице со словами:
-Конечно, порвём… Идиотка.
Так начинался самый обычный день в самой обычной средней городской школе имени Хельги Фёрм. И никто, в общем-то, не знал, кем была эта женщина, и что такого выдающегося она сделала, чтобы называть её именем школу.
ГЛАВА ВТОРАЯ
«НОВЫЙ МЕТОД МИССИС ГРЭДИСОН»
На перемене перед историей нас навестила наша классная руководительница – учитель химии пожилая женщина, именуемая миссис Лори Ларенс. У неё было весьма хорошее настроение, она тоже, скорее всего, присутствовала на вчерашнем матче и, когда Престон забил головой, кричала громче всех. Думаю, сложно было бы найти человека так преданному своему классу, как она. Она по праву считала нас родными и больше всего боялась конца года – так ей не хотелось с нами расставаться.
-Мистер Кирз, хочу похвалить вас перед всем классом, ваша игра была замечательна! – сияя от восторга, проговорила она и с удовольствием пожала Престону руку. – Ах, этот пенальти был совсем некстати, он совсем расстроил игру вашей команды!
-Миссис Ларенс, вы лучше Меган похвалите, она сегодня четвёрку на физике получила! – воскликнула Катрин Хоулт, опустив свою сумку на парту.
Лицо учительницы перекосило от удивления.
-Четвёрку? – переспросила она, взглянув на Меган.
Принуждённо улыбнувшись, Меган кивнула.
-Умница, - несколько растерянно похвалила миссис Ларенс. Затем её взгляд пал на меня, она хитро сощурилась и сказала: - Небось, вы подсобили, мистер Рэнделл!
Весь класс громко засмеялся. Я покачал головой и махнул рукой, приготовив учебник и тетрадь по истории и бросив сумку себе под ноги. Миссис Ларенс сдержанно рассмеялась и ушла. Вместо неё явилась миссис Грэдисон – наша учительница истории, такого же возраста, как и Лори Ларенс. Она была явно не в духе, на её лице читалась надпись: «Не влезай, убьёт». Мы с Меган переглянулись – девушка тоже это заметила и пожала плечами.
Прозвеневший звонок не дал классу обсудить минувший урок физики. Миссис Грэдисон от каждого класса требовала абсолютной тишины на своём уроке, мы были у неё не первый год, поэтому сразу после звонка затихли и сели на места, ожидая указаний учительницы.
-Здравствуйте, выпускники, - сказала она громко и добавила: - Попрошу напомнить мне, на чём мы с вами остановились?
Показались сразу несколько рук. Мы с Меган решили воздержаться от ответа. Миссис Грэдисон отдала предпочтение Ребекке Саутлн. Она была зубрилой, все, кроме учителей, конечно, её недолюбливали.
-Мы остановились на Первой Мировой войне, - ответила девушка с привычными всем двумя русыми косичками.
-Прекрасно, - миссис Грэдисон кивнула. – Итак, в каком году началась Первая Мировая война?
Количество рук поубавилось. Несмотря на то, что Ребекка осталась в числе претендентов, учительница громко сказала:
-Мисс Гифт, прошу вас ответить.
Эми Гифт, которая, как всегда тише воды и ниже травы, девушка красивая, умная, но до ужаса скромная, располагалась на последней парте, поднялась и, бледнея, проговорила:
-В тысяча девятьсот четырнадцатом году.
-Замечательно, садитесь, Эмили, - кивнула миссис Грэдисон. Она словно дозорный, осматривающий горизонт, окинула нас взглядом и спросила: - Назовите мне два основных военно-политических блока, которые приняли участие в войне. Мистер Денвер, пожалуйста.
Прокашлявшись, Роберт встал и, запинаясь ответил:
-Антанта и Тройственный союз.
-Верно, Роберт, - и взглядом он опустила Роба на место. – В каком году был создан
Тройственный союз?
Она помедлила с выбором ученика, который будет отвечать и, вновь игнорируя Ребекку Саутлн, огласила:
-Нам ответит мисс Эванс.
Меган, которая мирно прилегла на парту, чтобы слегка передохнуть после физики, вскочила и, озираясь по сторонам, спросила:
-Простите, какой был вопрос?
Миссис Грэдисон покраснела, но сдержала себя.
-Какие страны входили в Тройственный союз? – повторила она вопрос и с ненавистью впилась взглядом в Мег.
-Мммм… - Рыжая глянула на меня, но тут раздался голос учительницы:
-Никаких подсказок, иначе она получит двойку.
Я закрыл лицо руками. Мег обречённо вздохнула.
-Я не знаю, - сдалась она.
-Мистер Рэнделл, два! – воскликнула миссис Грэдисон и, слегка наклонившись к столу,
торопливо сделала запись в классном журнале.
Я встрепенулся – мою фамилию назвали или как? По классу прокатился удивлённый ропот.
Староста нашего класса, Элизабет Толд, вытянула руку и спросила:
-Простите, вы сказали, Рэнделл?
-Да, так и сказала. Уэйн Рэнделл получает за сегодняшний урок двойку.
-Позвольте, но за что?! – вступилась Меган. От злости волосы на её голове встали дыбом. – Отвечала-то я, и он мне даже не подсказывал, а уж если бы подсказал, то я ответила бы правильно…
-Молчать! - холодно перебила миссис Грэдисон. – А если вас всех, - она взмахнула рукой, как бы указывая на весь класс, - интересует, почему я поставила Уэйну двойку, то я могу всё объяснить.
-Уж постарайтесь, - сказала Меган строго.
Я хотел было одёрнуть Рыжую, одной двойки мне уже хватило, но было поздно. Как гром на весь класс раздался голос учительницы истории:
-Мистер Рэнделл, вам вторая двойка!
Класс возмущённо загудел. Миссис Грэдисон легонько ударила ладонью о край стола и повысила голос:
-Тишина!
Все послушались. Учительница начала своё объяснение:
-Видите ли, я тут подумала, и решила, что если я не могу заставить мисс Эванс учить историю, так пусть этим займётся любезный мистер Рэнделл. Можете называть это моим новым методом. Вот увидите, к следующему уроку Меган подготовиться безупречно!
-Но ведь это не справедливо! – воскликнула вдруг сзади меня Катрин. – Учить Меган истории – ваша работа, Уэйн тут совершенно не причём.
-Если Меган не беспокоит собственная участь, так может, её побеспокоит участь её друзей? – предположила миссис Грэдисон.
-Между прочим, это называется шантаж, а это – преступление, - весомо возразил Даниэль, и весь класс тут же согласно заверещал.
-Между прочим, вы сейчас спорите с учителем, мистер Гарди, - напомнила учительница. – Мисс Эванс начнёт наконец делать домашнее задание, а мистер Рэнделл сам запросто исправит свои двойки, верно я говорю, Уэйн? - и он взглянула на меня. Я только руками всплеснул – а что ещё делать?
-Садитесь мисс Эванс. Вам ничего не ставлю, - сказала миссис Грэдисон и махнула рукой.
Злосчастную дату создания тройственного союза назвал всем Эдвин Брувин, такой же тихий, как и Эми Гифт, который, по совпадению, сидел с ней за одной партой. После этого миссис Грэдисон повесила на доску карту, и мы начали под диктовку записывать главные сражения Первой Мировой войны. Имя эрцгерцога Франца Фердинанда всё никак не получалось написать без ошибки; пытаясь перевернуть страницу, я разорвал её надвое, а потом у меня закончились чернила в ручке, и я от злости разломил её пополам. Шум не понравился миссис Грэдисон, и она потребовала меня угомониться.
После звонка я едва не первым выскочил из кабинета. Меня догнала Меган.
-Прости, Уэйн, - сказала она растерянно, положив свою руку мне на плечо.
-Да ладно, ты тут причём? – махнул я рукой.
Поравнявшись со мной на лестнице, Элизабет проговорила:
-Это просто немыслимо! Она не имеет права! Нужно всё рассказать директрисе!
-А по-моему, кое-кому просто нужно начать учить уроки, - хмуро высказался Даниэль, идущий позади нас. – М, Меган?
-Что, ты хочешь сказать, это правильно? – удивилась Меган.
Дэни презренно глянул на неё и ничего не ответил. На перемене перед алгеброй все окружили нашу с Меган парту. Рыжая была недовольна таким столпотворением – ей хотелось отдохнуть.
-Мне тебя очень жаль, - искренне проговорила Эми, обхватив руками мои плечи. – Всё время ты попадаешь под горячую руку.
-Да бросьте вы, - раздражённо проговорил я, хотя Эми не оттолкнул. – Она права, я всё исправлю.
-Вот в чём, в чём, а тут ты прав, - усмехнулась Мег.
-У меня есть предложение, - сказал Даниэль, и все повернулись к нему, чтобы его выслушать. – Давайте побьём Меган.
Все засмеялись, кроме Рыжей. Она поглядела на парня с такой ненавистью, что тот даже изменился в лице. Она не стала ничего говорить, лишь отвернулась к окну. Ей было неприятно, что она стала виновной во всех моих бедах. Спор с миссис Унтервайн, новый метод миссис Грэдисон – всё свалилось на мои плечи. Не уж то она винила себя? И неужели она думала, что я виню её?
-Мегги, да никто тебя не винит, - сказал я мягко и развернул девушку к себе. – Всё хорошо.
-Обидно просто… Почему они решили, что ты должен за меня отвечать? Неужели я не могу всё сделать сама?
Но сказанные ей вполне серьёзно слова рассмешили всех, включая её саму. Когда смех затих, Престон спросил:
-Что будете делать с физикой? Следующий урок уже через несколько дней.
Я пожал плечами, на которых всё ещё располагались руки Эмили, и ответил:
-Учить. Меган, - я повернулся лицом к подруге, - если взялась спорить с физичкой, то готовься, я не собираюсь тебя щадить. Будешь учить физику, пока не посинеешь.
-Да ты что! – усмехнулась Мег. – Я вообще рада, что ты не послал меня к чёртовой матери, когда я согласилась с ней спорить. Так что это наверное единственный раз, когда я буду сама просить тебя позаниматься со мной физикой, - тут она взбодрила меня, - Гордись! Сама Меган Эванс тебя просит!
Все засмеялись. Потом Катрин мечтательно заговорила:
-Нет, представьте себе, на следующей физике Меган выйдет к доске и ответит на каждый вопрос Унтервайн без ошибки. Вы только вообразите себе её лицо! – тут снова мы засмеялись, - Меган Эванс, которая в жизни не учила физики, утрёт нос физичке со стажем! Господи, Уэйн, прошу, натаскай её, я очень хочу увидеть, с каким выражением лица миссис Унтервайн признает своё поражение!
Я почтительно кивнул, как бы осматривая голову Рыжей:
-Тяжёлый случай, но я сделаю всё, что могу.
Снова смех. Тут встрял Даниэль:
-А, по-моему, гораздо веселее будет, если победит Унтервайн, и Меган каждый день, представьте, каждый, будет оставаться после уроков и мыть пол в кабинете физики! До конца года!
Захохотали ещё громче. Меган тоже засмеялась, хотя не думаю, что эта мысль её обрадовала.
Тут в класс летящей походкой вошла миссис Кайсицки, наша учительница математики. Улыбка светилась на её счастливом лице. Она была невероятно доброй – это даже отображалось в её глазах. Улыбнувшись всем нам, она с любопытством спросила:
-Выпускники, что за собрание?
-Миссис Кайсицки, вы знаете, Меган поспорила с миссис Унтервайн! - ответила будто с
гордостью Элизабет.
-Правда? - Сара Кайсицки удивлённо подняла брови, посмотрев на Мег. – И в чём заключается суть этого пари?
-Весь следующий урок миссис Унтервайн будет задавать Меган вопросы по теме электричество, и если Меган хоть на один ответит неправильно, то Меган придётся весь оставшийся год каждый день драить полы в кабинете физики, - пояснил Престон.
Рассмеявшись, миссис Кайсицки посмотрела на меня:
-Ну, мистер Рэнделл её хорошенько подготовит, поэтому мы ждём вашей победы, Меган!
Мы все сдержанно посмеялись, после учительница обратилась к Престону:
-Вы вчера славно играли, мистер Кирз! Ох уж этот судья! Пенальти был очень не к месту!
Парень, в который раз краснея, поблагодарил учительницу за похвалу. Прозвенел звонок. Все расселись по местам. Миссис Кайсицки поздоровалась с нами, а затем, оттряхнув свою юбку от мела, проговорила:
-Сегодня мы с вами напишем небольшую контрольную!
Разом все недовольно загудели. Писать контрольную после столь невероятных потрясений очень не хотелось. Но миссис Кайсицки была тверда, как никогда:
-Не волнуйтесь, выпускники, это будет несложно. Вам нужно быть лишь чуть внимательнее, чем обычно.
Суточная порция возмущения, наконец, закончилась, и мы начали принимать у миссис Кайсицки листы с заданиями. Если Сара Кайсицки говорит, что несложно, значит правда несложно, что подтвердилось, когда ко мне попал лист с заданиями. Я решал всё без особого труда и следил за Меган – вдруг её понадобиться помощь? Но она, к моему удивлению, довольно быстро и правильно выполняла всё сама. Я лишь иногда набрасывался на неё, говоря:
-Как это у тебя получилось? Смотри… хотя. Всё правильно…
и я встречал укоризненный взгляд Меган, который потом сменялся улыбкой.
Закончив все задания и, будучи абсолютно уверенным в правильности ответов, я сдал работу миссис Кайсицки, которая, нацепив очки, сидела за учительским столом и что-то с большим вниманием решала. Контрольная придала мне немного сил и бодрости, отвлекла меня от злополучного спора с учительницей физики и от двух двоек, полученных на уроке истории, я заметно повеселел. Даже Эми, случайно оторвавшись от своей работы, чтобы перемножить в уме числа, и посмотрев на меня, заулыбалась. Я улыбнулся в ответ. Из-за туч начало пробиваться осеннее солнце.
-Мистер Рэнделл, если вы уже освободились, не могли бы вы отнести журнал восьмого класса мисс Эпол? Она в своём кабинете, - любезно попросила меня учительница, протягивая мне толстую и высокую книжечку в мягком переплёте.
Я удостоверился в том, что Меган не требуется помощь, и согласился. Взяв журнал, я вышел из кабинета. В школьном коридоре было невероятно тихо. Я, не торопясь, зашагал к лестнице. Внезапно из журнала выпал небольшой лист бумаги, вырванный, похоже, из обычной тетради в клетку. На нём было крупно написано:
«УВАЖАЕМЫЕ УЧИТЕЛЯ, если ещё раз я увижу, что вы используете корректор при оформлении классных журналов, заставлю вас всех от руки переписывать «Правила работы с нормативными документами»! С уважением, директор школы, Шарлин Гольсберри».
и неказистая закорючка внизу, обозначающая почерк директрисы. Я усмехнулся, прочитав грозное послание, вложил его в журнал и, как ни в чём ни бывало, зашагал дальше.
Поднявшись по лестнице, я быстро достиг кабинета с табличкой «Литература. Диана Эпол». Негромко постучав, я отпер дверь. Женщина с красными волосами, сидевшая за учительским столом перед полным классом невзрослых учеников в школьной форме, обернулась на скрип двери. Увидев меня, она улыбнулась и протянула руки к журналу со словами:
-Давайте его сюда!
-Новая причёска? – удивлённо спросил я и улыбнулся.
-Мистер Рэнделл! – шёпотом воскликнула мисс Эпол и засмущалась. Класс тихонько засмеялся.
-Что вы, очень даже смотрится! – продолжал я с издёвкой.
-Идите уже! – рассмеялась мисс Эпол и махнула на меня рукой.
Я пожал плечами, посмотрев на ребят, сидевших в классе, и вышел за дверь. Снова помрачнело на улице. Ветер завывал снаружи. Собиралась буря.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
«ПРОКЛЯТЫЕ ЗНАНИЯ»
Я загляделся в окно, шагая по коридору к лестнице. Капли дождя уже срывались с неба и падали на стекло. Небо было почти чёрным. Я тут вдруг вспомнил, что не взял с собой зонт. Мысленно я понадеялся, что зонт есть у Меган.
Внезапно я почувствовал какой-то ядрёный запах, эпицентр которого располагался совсем неподалёку. Мои знания химии дали мне понять: «Это бертолетовая соль!» Вспомнив, что она взрывоопасна, я остановился и, втягивая носом воздух, принялся искать глазами источник запаха. Кабинет химии был далеко, да и потом, опыты с этим веществом в школах запрещены. Откуда же она взялась? Да ведь точно где-то поблизости!
Долго искать не пришлось. Недалеко, метрах в пяти от меня располагалась дверь, ведущая в кабинет истории. К ней был приклеен тёмный свёрток, который шуршал и испускал тонкую струйку полупрозрачного дыма. Я бросился было к нему, но опоздал – раздался взрыв.
Громкость его была сравнима с громкостью взрыва китайской петарды на рождество, но, отражённый от стен и потолков, звук стал гораздо громче и был слышен, наверное, всей школе. В деревянной двери образовалась небольшая пробоина, несколько щепок оторвались и вылетели в сторону. Вскоре коридор заволокло густым, белым, очень вонючим дымом. Я рефлекторно закашлялся и прикрыл нос от смрада рукавом.
Неожиданно я понял всю неловкость своего положения. Я находился один в коридоре во время урока рядом с кабинетом истории, на которой мне по несправедливости влепили два неуда, и, самое главное, мои проклятые знания химии позволили бы мне без труда изготовить подобную хлопушку из подручных материалов. Осознав всё это, я бросился бежать обратно в кабинет математики.
«Скорее, пока не начали выходить из кабинетов учителя!» - подгонял я, и, едва не упав с лестницы, преодолел первый пролёт.
Совершенно справедливо сработала пожарная сигнализация, сверху уже раздавались удивлённые возгласы, а я всё не останавливался. В этот миг я пожелал, чтобы та контрольная по алгебре лучше бы оказалась сложнее, чтобы я не освободился, и не остался без алиби как раз именно в этот момент.
Торопливо ударив костяшками кулаков по двери кабинета, я открыл её и, отдуваясь, спросил:
-Разрешите, войти?
-Позвольте, что это был за грохот? – спросила миссис Кайсицки, сняв очки и с неким удивлением поглядев на меня.
-Я не знаю. Я был в уборной, - вполне уверенно соврал я, закрыв за собой дверь и, направляясь к своему месту рядом с Меган, которая тоже была заметно обеспокоена. – Что бы это ни было, оно было наверху.
Присев рядом с девушкой, я, наконец, отдышался.
-Что случилось? – спросила она.
-Ничего, - прошипел я, намереваясь рассказать ей всё после звонка.
-Чем это от тебя пахнет? Очень похоже на порох! – шёпотом воскликнула Меган и испуганно заглянула мне в глаза, – Что ты натворил, Уэйн?
Но ответить что-либо я не успел. В класс без стука влетела разъярённая миссис Грэдисон. Она ненадолго застыла, осматривая класс, и, столкнувшись взглядом со мной, спросила у миссис Кайсицки:
-Сара, где был мистер Рэнделл около двух минут назад?
-Рэнделл?.. Ходил относить журнал к мисс Эпол, - совершенно сконфуженно ответила миссис Кайсицки и поднялась со своего места. – А в чём, собственно дело? Что за взрыв был сейчас?
-Т-а-а-а-к, - грозно протянула миссис Грэдисон, притопывая правой ногой. – Мистер Рэнделл, прошу следовать за мной. И ты, Сара, тоже идём.
-Никто никуда не пойдёт, пока вы не объясните в чём дело! – твёрдо заявила миссис Кайсицки, переводя растерянный взгляд то на меня, то на учительницу истории.
-Этот юный профессор химии только что подорвал дверь моего кабинета! – ответила она вполне просто, будто я совершил вполне обыденный поступок.
Все в классе ахнули, где-то даже раздалось «Ни черта себе!». Громче всех воскликнула Сара Кайсицки. Она сердито глянула на меня, надела очки и громко скомандовала:
-Мистер Рэнделл, вон из кабинета!!
Я поднялся и, встретив поражённый взгляд Меган, пошёл к выходу. Путь мне преградила Эмили.
-Умоляю, скажи мне, что ты этого не делал! – сказала она, схватив меня за плечи.
-О чём речь? – возмутился я и снял её руки со своих плеч. – Не лезь, иначе и тебе попадётся.
В классе, кажется, наступила немая сцена. А я, совершенно напуганный и подавленный, шагал по лестнице к месту преступления, которое, вот уж точно, не совершал. Сзади меня шли учителя – миссис Грэдисон и миссис Кайсицки.
-Вот значит ты как, Уэйн! – слышал я сзади разгневанную миссис Грэдисон. – Ну, всё, не видать тебе отлично в этом году! Богом клянусь, четвёрки больше не получишь!
Я пропускал всё это мимо ушей, ведь я был абсолютно невиновен! Но, стечение чёртовых обстоятельств твердило другое – кроме меня некому. На секунду я даже подумал, что у меня случилось помутнение рассудка, и я, сам того не ведая, соорудил бомбу на двери кабинета истории, а затем, уже в здравом уме наблюдал её взрыв. «Что за чушь?!» - удивился я. Перед выходом в коридор, я глянул в окно. На улице бушевал шторм.
В коридоре уже было много людей. Охранник, вахтёр, директриса, мисс Эпол и несколько учеников, которые, вероятно, были на истории во время взрыва, глядели на развороченную взрывом дверь. Чтобы дым скорее развеялся, открыли окно, и с улицы на пол попадали капли дождя. Последний был настолько сильным, что на полу уже образовалась лужа.
-Полюбуйтесь, мистер Рэнделл, поглядите внимательно, что вы натворили! – вскричала миссис Грэдисон, схватив меня под руку и указывая на последствия взрыва.
Услышав крик, вся компания обернулась. Увидев меня все, кроме завхоза, сильно удивились. Тот подошёл ко мне, как-то безумно улыбнулся и сказал:
-Новую дверь будешь сам устанавливать, подлец! У меня инструментов даже не проси!
И, ругаясь себе под нос, он удалился. Миссис Грэдисон подтащила меня к миссис Гольсберри и сказала, уже более спокойным тоном:
-Вот, миссис Гольсберри, этот ученик взорвал мою дверь! Уверяю вас, это был именно он!
-Уэйн Рэнделл? – переспросила мисс Эпол, которая стояла, скрестив руки на груди. – Да быть такого не может, Анна, вы что-то путаете!
-Конечно, конечно! Да только извольте напомнить, уважаемые коллеги-учителя, что в тихом омуте черти водятся! – не унималась миссис Грэдисон. – Посмотрю я на вас, мисс Эпол, когда он вам что-нибудь подобное выкинет!
-Послушайте, миссис Гольсберри, мистер Рэнделл заходил ко мне в кабинет всего за минуту до взрыва, - защищала меня мисс Эпол. За это я с большим признанием глядел на неё. – Разве мог он соорудить бомбу за такое короткое время?
-Вполне возможно, Диана, что он уже прикрепил её, когда заходил к вам, а на обратном пути поджёг фитиль, - сказала в ответ миссис Гольсберри, которая всё это время буравила меня взглядом, словно дрелью. Однако её тон свидетельствовал о том, что она сама не рада такому повороту событий.
-Да не мог он, поверьте, я его давно знаю, он мухи не обидит! – мисс Эпол, к моему великому восхищению, стояла на своём.
-Мисс Эпол! – вдруг воскликнула миссис Гольсберри и повернулась к ней, - У вас, кажется, урок!
Диана Эпол махнула на всё рукой, бросила сочувствующий взгляд на меня и удалилась в свой кабинет. Постояли немного молча. Потом явилась миссис Ларенс. Внимательно осмотрев нас всех и повреждённую дверь, она спросила:
-В чём дело? И почему мой ученик не на уроке?
-Ваш ученик – террорист! – воскликнула вдруг миссис Грэдисон, чему была недовольна даже миссис Гольсберри. – Чуть не взорвал мой кабинет!
-Чего ты несёшь, Анна?! – вскричала миссис Ларенс. В её глазах вспыхнула злоба.
-Так, миссис Грэдисон, миссис Ларенс, миссис Кайсицки и мистер Рэнделл, прошу всех в мой кабинет, - скомандовала миссис Гольсберри и бойко зашагала к лестнице.
Все молча последовали за ней. Становилось холодно, и окно закрыли. Но буря, кажется, только расходилась. Ливень беспощадно сёк в окно. Меня передёргивало каждый раз, когда я слышал, как гнущиеся ветки стоящих возле школы рябин стучались в школы. Кто-то из техперсонала высказал опасение о том, что эти ветки могут запросто разбить стёкла.
Прозвенел звонок, и ученики в монотонных одеждах высыпали в коридоры. Они даже внимания не обратили на следующую к кабинету директора процессию. Я вдруг вспомнил о своих вещах. Оставалось только надеяться, что Меган про них не забудет.
Уже довольно скоро мы были в кабинете директора. Это была довольно маленькая комната, в которой располагались большой картотечный шкаф, сейф, старый письменный стол, заваленный справа и слева большим стопками бумаг, и несколькими креслами, которые стояли у стены напротив окна. Чтобы никто не отвлекался на созерцание шторма за окном, миссис Гольсберри задёрнула плотные серые шторы и зажгла в кабинете свет.
-Ну, давайте всё по порядку, - сказала она, усаживаясь за свой стол. – Садитесь, господа.
Я остался стоять – мне не хватило места. Директор убрала стопку бумаг со стола на подоконник позади себя, чтобы нам было видно её лицо, и сказала:
-Миссис Грэдисон, вас, как потерпевшую, выслушаем первой.
Учительница истории встала и принялась неторопливо рассказывать:
-Сегодня на втором уроке у меня был выпускной класс. На этом уроке мистер Рэнделл, - она показала пальцем на меня, - получил две двойки…
-Это за что же? – перебила вдруг миссис Ларенс и с негодованием глянула меня.
Миссис Грэдисон тут посмотрела на меня и немного помолчала. Говорить про свой новаторский подход в области педагогики она не решилась и со злостью воскликнула:
-За отвратительную подготовку к уроку и за безобразное поведение, за что же ещё!
Я опустил голову и разочарованно выдохнул. Ну, конечно! Если уж плохой, то совсем! Что ещё на меня возложите? За что ещё придётся отвечать? Может, и Кеннеди ТОЖЕ Я убил?!
-Ну, Уэйн, ну, молодец… - отчитывала меня миссис Ларенс, и я не смел взглянуть на неё, её взгляд бы меня убил.
-Тихо! – приказала ей директриса и вновь обратилась к миссис Грэдисон. – Дальше что?
-А потом, вот на третьем уроке сижу и чувствую – запах какой-то странный, и как будто бы совсем близко. Послала одну из учениц посмотреть, в чём проблема, и, не успела она встать, как бабахнет! – миссис Грэдисон вдруг прервалась. – Я сразу поняла, что к чему, выяснила, где сейчас выпускники, и направилась к ним. Миссис Кайсицки мне сказала, что посылала Рэнделла отнести школьный журнал мисс Эпол. Значит, он как раз проходил мимо моего кабинета!
-Миссис Кайсицки, вы действительно отправляли мистера Рэнделла отнести журнал? – строго спросила миссис Гольсберри.
Учительница математики растерянно кивнула.
-И на уроке мистера Рэнделла во время взрыва не было? – снова спросила директриса.
-Нет, не было, - ответила миссис Кайсицки со вздохом. Она, кажется, верила в то, что это
сделал именно я, и это не могло не расстраивать её.
-Миссис Ларенс, сможете разобрать, что за состав был у бомбы? – спросила миссис Гольсберри, перебросив свой колючий взгляд на мою классную.
-Да чего там определять, по запаху понятно, что она из бертолетовой соли, - как-то отстранённо ответила миссис Ларенс.
-Как, по-вашему, мог мистер Рэнделл, руководствуясь знаниями, данными ему вами на уроках химии, изготовить подобный взрывной состав? – миссис Гольсберри выглядела, словно следователь во время допроса. Не хватало только настольной лампы и фуражки.
Миссис Ларенс взглянула на меня. Я опять отвернулся. Она и рада была бы сказать, что я не мог приготовить такую хлопушку, но все знали, насколько сильны мои проклятые знания по химии – ведь я призёр городской олимпиады. Не раз я сам распространялся при ней друзьям о том, какие бывают взрывчатые составы, и что изготовить их можно буквально из подручных предметов. Учительница химии встала и, покачав головой, вышла. Я остался без поддержки.
Мне захотелось сейчас же провалиться под землю, несчастнее меня в эту минуту не было никого на свете.
-Мистер Рэнделл, вам слово, - наконец сказала миссис Гольсберри, и странно, но прозвучало это без всякого презрения.
Конечно, я бы сейчас мог броситься на колени, залиться слезами и кричать, что это не я, что я не в чём не виновен, и что я хороший мальчик, мог также начать обвинять во всём злую историчку. Но не означало бы ли это мою виновность и страх перед ответственностью? Скорее всего, да. Нисколько не выказывая своего отчаяния, я заговорил:
-Я не виновен. У вас нет никаких улик против меня – ни отпечатков пальцев, ни остатков у меня веществ, которые я бы использовал при приготовлении взрывчатки. Оценки, полученные на уроке истории, не могли повлиять на меня подобным образом. И, конечно, я понимаю, что позиция моя неубедительна… - тут я заволновался, - но готовы ли вы так просто осудить невиновного человека?
Миссис Гольсберри внимательно слушала меня, даже не отводила в сторону своих тёмных глаз.
И неизвестно, какой вердикт моей оправдательной речи она бы вынесла, если бы в кабинет сейчас же не ворвались мисс Кентер, школьный психолог, мисс Эпол и миссис Ларенс, к слову, заметно повеселевшая. Мисс Кентер держала в руках папку с какими-то документами. Выступив вперёд, женщина заговорила:
-Простите, миссис Гольсберри, у меня здесь полная психологическая характеристика Уэйна Рэнделла, которая показывает, что этот проступок никоем образом он совершить не мог, - она тут как-то взволнованно рассмеялась и оглянулась на Диану Эпол, - это ведь отчётливо видно по его миролюбивому темпераменту! Если вы не примете это во внимание, мы с мисс Эпол сейчас же начнём собирать подписи у учителей, у которых обучается мистер Рэнделл. Уверяю вас, все они выскажутся за то, что Уэйн не мог этого сделать!
-Миссис Гольсберри, послушайте, за последние года у него было столько поводов сделать гадость, но он был спокоен! Да, он многословен, иногда спорит с учителями, но он абсолютно не способен на подобное! – утверждала мисс Эпол, приложив руку к груди. – И если вы сейчас осудите этого человека, я клянусь вам, я увольняюсь из этой школы!
Воцарилось молчание. Все в кабинете, в том числе и я удивлённо уставились на мисс Эпол.
-Ну-ну, полегче! – виновато рассмеялась миссис Гольсберри и, глянув на меня, вынесла вердикт, - Мистер Рэнделл, вы ни в чём не виноваты, прошу извинить нас за беспокойство, можете отправляться на уроки.
Все, кроме миссис Грэдисон, заметно обрадовались. Несказанно рад был я сам, только сдерживался – излишняя радость может быть воспринята, как злорадство.
-Но… но как?! – вскричала вдруг миссис Грэдисон. – Ведь он виновен! Он это сделал! Видите, он ухмыляется, он всех вас надурил, чёрт возьми!
-Миссис Грэдисон, придите в себя, - потребовала директриса. – Он не виновен. Учителя, которые знают его, утверждают это, а они проверенные люди, и им я верю. Вы, миссис Грэдисон, просто переволновались. Сходите в медкабинет, примите валерьянки, всё нормализуется… А виновного мы вам найдём. В самом деле, не могла же дверь взорваться сама собой?!
Учительница истории, казалось, была готова взорваться от переполнявшего её гнева. Я даже сделал шаг прочь от неё, побоявшись, что она накинется на меня и начнёт душить со словами: «Получи своё наказание, террорист!». Но неожиданно ярость внутри миссис Грэдисон потухла. Её лицо вернуло нормальный цвет и, кажется, что она даже улыбнулась.
-Мистер Рэнделл, вы свободны. А вас, коллеги, попрошу остаться. Отличный повод собраться, чтобы обсудить новый приказ министерства образования! – проговорила миссис Гольсберри с таинственной улыбкой, после чего я буквально вылетел из кабинета, при этом шепнув: «Спасибо» своей главной защитнице – Диане Эпол.
У дверей кабинета меня ждали Дэни, Меган, Роб и Эми. Я вышел и прижался спиной к двери. Тут мне сделалось плохо. Не знаю, от радости или просто, от чрезмерного напряжения, я вдруг почувствовал тошноту, медленно ползущую по пищеводу, головокружение. Лоб сразу намок, стало тяжело дышать. Друзья взяли меня под руки и потащили к лавке, которая стояла в вестибюле у окна. Усадив меня на неё, они расположились вокруг.
-Ну, что молчишь, выкладывай, сукин ты сын! – сорвалась наконец Меган.
-Мегги… Мег… у тебя есть зонт? – спросил я и указал на ливень, который всё ещё буйствовал за окном. Девушка недовольно выдохнула, а потом улыбнулась и потрепала мои волосы. Всё было позади. Буря, какой бы сильной она не была, должна была стихнуть.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
«РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА»
Как только я пришёл в себя, мы отправились в столовую. Мне есть совершенно не хотелось, в желудке не успокаивалось ужасное сосущее ощущение, но мои друзья были голодны, и я за компанию пошёл вместе с ними. В столовой было как всегда очень шумно и много народу.
Сразу же чувствовался приятный запах жареного картофеля и какао.
Сегодня повара не стали выдумывать ничего особенного – на первое был вкусный рыбный суп с ужасно костлявой рыбой, на второе – жареный картофель, запеченная в сыре куриная ножка и салат из свежих овощей с подсолнечным маслом. Из напитков по вкусу можно было выбрать чай с лимоном, вишнёвый сок или какао. Бросалось в глаза разнообразие десертов: тут были и мягкие кексы с шоколадом, и ватрушки с творогом, яблочный пирог, слоёные булочки с кремом и персиковым джемом, малиновый пудинг и мягкие пирожные с кокосовой стружкой. Даниэль с Робертом взяли две порции второго, а девушки решили выпить чаю с кексами. Взяв большой серебристый поднос, мы сложили на него купленные яства и понесли их к свободному столику.
Несмотря на все мои отговорки и всяческие высказывания о моём нежелании есть, Роберт оставил мне немного картофеля, Эми поделилась чаем, а Меган собственноручно запихнула мне в рот пару шоколадных кексов. Будучи совершенно сытым, я принялся рассказывать друзьям, что случилось на третьем этаже во время алгебры, и что происходило потом в кабинете директора. Выслушав мой рассказ, Мег высказалась первой:
-Ужас! Они там что, совсем все с ума сошли?! Как они посмели обвинить тебя?
Я только плечами пожал и пояснил:
-Просто было логично обвинить меня. У меня был какой-никакой мотив. И меня не было на уроке в момент взрыва.
-Слушайте, но мисс Эпол, конечно, умница, - отметил Дэни. – Не думал, что она будет вот так яростно сражаться за Уэйна.
-Да, Уэйн, ты обязательно должен её отблагодарить, - кивнула Эмили и добавила: – А вообще странно, что миссис Ларенс сдалась. Ведь она всегда стояла за нас до последнего, а тут что? Неужели засомневалась?
-А всё-таки, кто же подорвал дверь нашей историчке? – поинтересовался Роберт и почему-то взглянул на меня.
-Чёрт его знает, - ответил я. – Вообще не могу понять, кому могло прийти это в голову. Ведь это безумие! Миссис Грэдисон сказала, что когда почувствовала запах, попросила одну из учениц выглянуть за дверь и выяснить, в чём дело. Хорошо, что та не успела даже подойти к двери! Представьте, что было бы, если бы её ранило взрывом!
Все молча со мной согласились.
-И главное, посмотрите, взорвали дверь именно миссис Грэдисон, - сказал Даниэль. –Значит на то была причина.
-Какая там причина! Она просто чересчур вредная! Вон как вцепилась в Уэйна! – пояснила Меган, и все мы усмехнулись.
До урока оставалось совсем немного. Оставив использованную посуду прямо на столе, мы покинули столовую и отправились в художественную студию, в которой у нас по расписанию должна была быть пара по мировым искусствам. На этом уроке молодой художник мистер Юрс знакомил нас с культурами многих стран и религий. Иногда уроки переходили в практическое занятие, и мы сами брались создавать элементы культуры – рисовали, лепили, вышивали, а иногда даже сочиняли собственные стихи.
У студии собрался весь наш класс – Джейден Юрс никогда и никого не пускал в студию до начала урока, так как там находилось много оборудования и материалов. Увидев меня, одноклассники возбуждённо зароптали.
-Уэйн! – воскликнула вдруг староста Элизабет, вышагивая ко мне. – Что случилось?! Мы подумали, что ты натворил что-то страшное.
Я объяснил всё вкратце – не хотел заново рассказывать одну и ту же историю. В конце концов все сошлись на том, что меня обвинили совершенно несправедливо, а миссис Грэдисон чересчур груба, и ей стоит, хоть на урок, объявить бойкот. С этим особенно восторженно согласилась Меган. Мне же было абсолютно всё равно – я не винил учительницу истории, пусть и был немного обижен на неё. Единственное, что пока меня беспокоило – я не знал, как вести себя у неё на паре по экономике, которая состоится завтра.
Наконец, прозвенел звонок, и мистер Юрс, выглянув из-за двери, пригласил нас всех войти. Затихнув, мы прошли в студию. Это было довольно просторное, светлое помещение с высокими окнами и тёмно-жёлтыми стенами. Старый паркет на полу был кое-где запачкан цветными красками. В углу студии у окна стояли несколько мольбертов с установленными на них холстами, на которых были незаконченные работы мистера Юрса. Вдоль окна стояли старые парты, тоже здорово испачканные, к ним были приставлены низкие деревянные стулья. Дальше, направо, располагался учительский стол, а за ним – широкая, гораздо шире, чем в других кабинетах доска. У стены напротив окна было незанятое пространство, на котором хаотично стояли новые стулья с потрёпанной тканевой обивкой. Предполагалось, что на них должны сидеть ученики. Под диктовку на уроке мистера Юрса мы никогда не писали: если нужно было что-то записать, мы делали это дома по учебнику.
-Садитесь, - сказал мистер Юрс, вежливо улыбаясь.
Сам учитель был молодым парнем с длинными, почти как у Меган, абсолютно чёрными волосами, которые почти всегда были грязными до того, что блестели на солнце, словно смазанные жиром. У Джейдена Юрса всегда были воспалённые бледно-синие глаза, кривой, весь в угрях нос, жиденькие усы и тёмные губы. Носил он почти каждый день один и тот же поношенный костюм в полоску, из-под которого виднелся коричневый тоненький свитер.
Заняв места и, приготовившись слушать, мы затихли. Мистер Юрс вышел из-за своего стола и медленно заговорил:
-Сегодня, выпускники, у вас практическое занятие. Мы будем рисовать лицо человека. Нет, не волнуйтесь, это не так сложно, как кажется. Сейчас я нарисую на доске простую схему, которая заметно упростит вам задачу.
И он принялся чертить на доске хаотичные, как мне казалось, линии. Все слушали внимательно – мистер Юрс, несмотря на свой возраст, был безмерно строг и снижал оценки за каждую неверно выполненную мелочь. Я, будучи абсолютно безруким, едва вытягивал свою пятёрку, благо мистер Юрс щадил меня за прилежание к другим предметам. Итак, все слушали, кроме Меган. Лицо её исказилось от испытываемой ею скуки. Наконец, она слышно вздохнула и, ещё ниже спустившись со стула, уткнулась в моё плечо.
Меган была юной художницей. Она с детства посещала художественную школу и очень много своего свободного времени, конечно, не больше, чем безделью, уделяла рисованию. Она была очень одарённой, мы всем классом удивлялись её работам, когда та гордо демонстрировала их нам. Все учителя знали, что Меган – творческий человек и также, как и мы, восхищались ей. Что и говорить, Рыжая – настоящий талант!
Мистер Юрс прекрасно знал о способностях Меган, и она была единственной в нашем классе, кто получала у него пятёрку заслуженно. Чтобы не давать девушке скучать, он всегда давал ей более сложное задание, чем нам, но она всегда справлялась и ошибалась крайне редко – только тогда, когда ленилась. Часто он даже просил Меган ассистировать ему: помогать другим ученикам с работой. Нечего говорить и о многочисленных конкурсах, на которые мистер Юрс отправлял Меган, и несколько раз им удалось победить. Победные грамоты Мег висели здесь же, на стене напротив окна, на стенде под названием «Наша гордость».
Неудивительно, что Рыжая заскучала. Наверняка, ей это наскучило ещё в её школе, так теперь выслушивать это здесь! Меган была невероятно подавлена.
-Вижу, вам не нравится новая тема, мисс Эванс, - заметил мистер Юрс, который всегда крайне внимательно следил за каждым из нас.
-Что вы! - встрепенулась Меган. – Просто я уже наизусть выучила и эту схему, и много всяких других.
-Ничего не поделаешь, - и учитель развёл руки в стороны. – По графику у нас сейчас как раз эта тема.
-Если пропустить эту тему нельзя, давайте хотя бы сделаем так, чтобы она была интересней, - предложила Мег. Я взглянул на неё и увидел, как в её глазах заблестел огонёк.
Мистер Юрс был строгим только в плане оценивания знаний. Как истинный творческий человек, он никогда не преграждал путь новаторским идеям. Вот и сейчас он положил мел, отряхнул руки и с любопытством спросил:
-Что вы предлагаете, мисс Эванс?
Меган кротко глянула на меня, затем снова перевела взгляд на учителя и прояснила:
-Давайте разделим класс на две половины. Одну половину будете обучать вы, а другую – я! К концу пары посмотрим, у чьей половины результаты лучше!
Мы все удивлённо переглянулись друг меж другом – из-за спора с миссис Унтервайн, Меган стала сама не своя. Спорить с учителями теперь её любимое занятие? Хорошо, что мистер Юрс не стал ставить двойки мне из-за характера Меган... Он рассмеялся, а потом сказал:
-Хорошо! На что поспорим?
-Если работы моих учеников будут лучше – я возьму у вас вон те темперы! – и Меган тут указала на новенькую коробку с красками, которая лежала у мистера Юрса на столе.
Весь класс расхохотался. Для всех нас эти краски не представляли ровным счётом никакой ценности, но Меган знала им цену и была готова второй раз спорить с учителем из-за них.
-У вас губа не дура, мисс Эванс, - с усмешкой отметил мистер Юрс. – Но если окажется наоборот, то все ваши ученики получат тройки за урок!
На секунду я напугался – Джейден Юрс ведь учитель с высшим образованием, его направленно учили тому, как объяснять ничего не понимающим ученикам новый материал, а Меган – что она? Она сама иногда ничего не понимала, и вряд ли смогла бы объяснить такую сложную тему нам, бестолковым бездарям. Если рассудить чисто рационально, шансы на победу у Рыжей – сто к одному. И мне вовсе не хотелось получить вдобавок к двум двойкам по истории тройку по мировым искусствам. С другой стороны, Мег лучше, чем мистер Юрс, знала нас, она тоже была неплохим психологом, она должна суметь стимулировать нас к работе, а если есть желание, то наверняка должен быть и успех. К тому же, что самое важное, Меган – мой друг, лучший друг. Не значит ли это, что я должен быть уверен в ней и доверять ей в любых ситуациях? Безусловно, продемонстрировать своё доверие мне хотелось гораздо больше, чем получить хорошую оценку. Поэтому я и думать не стал о том, чтобы остановить Меган, когда та сказала учителю:
-Договорились!
Мы поднялись со своих мест. Начали делить класс. Мистер Юрс, как воспитанный человек, предложил даме первой выбирать себе учеников.
-Так, Уэйн, Даниэль, Роберт, Эмили, Катрин, Престон, Ким, Тэмми, Эдвин, Говард – вы ко мне!
-Это нечестно! – с улыбкой возразил мистер Юрс. – Вы выбрали себе самых умных, мисс Эванс!
-Простите! – возмущённо окликнула его Элизабет. – Мы всё ещё тут стоим!
И Ребекка с Дженнифер её поддержали. Мы же с Даниэлем и Робертом, переглянувшись, засмеялись – мистер Юрс отлично над ними подшутил. Класс был поделён, и мы, под руководством Меган, взяли карандаши и бумагу и заняли столы у дальней стены класса.
Ученики мистера Юрса тоже довольно слаженно собрались за столами, которые были ближе к доске, и принялись за работу.
-Итак, весь первый урок просто тренируемся, на втором уроке уже стараемся на оценку! – огласил мистер Юрс. После этого Меган строго приказала нам всем не отвлекаться и внимательно слушать её.
Она быстро и доходчиво объяснила нам теорию, и мы незамедлительно приступили к тренировке. Тот факт, что теперь Меган шефствовала надо мной, а не я над ней, казался мне немного странным, но вовсе не огорчал меня. Она была довольно строга и не терпела ошибок, это мне в ней очень нравилось, я бы с большим удовольствием просидел на ещё одном уроке под её руководством. Было очень здорово видеть Мег такой ответственной и сосредоточенной. Конечно, больше всего она критиковала своего заклятого врага Даниэля.
-Эти две линии должны быть ПЕРПЕНДИКУЛЯРНЫ! А это что? Угол почти острый! Живо переделывай! – громко ругалась Рыжая, и другая половина класса над ней посмеивалась.
-Я сразу предлагал взять линейку, - подавленно отвечал Даниэль, стирая ластиком неверный чертёж.
-Отныне забудь, что такое линейка! Ты всё должен делать от руки, ясно? – предупредила Меган строго. Даниэль покорно кивнул и бросил на меня расстроенный взгляд – командование в лице Мег его явно не устраивало.
Рыжей было глубоко плевать на это. Она ходила от одного к другому и проверяла наши работы.
-Катрин, ты где видела такой овал?!
-Вроде, нормально, - сказала Катрин и посмотрела на свою работу, слегка откинувшись.
-Угу, вроде. Перечерти этот ужас, я тебя умоляю! – и Мег отправилась к следующему.
-Нет, Говард, эти две линии не должны пересекаться, иначе всё сольётся.
-Окей, сейчас исправлю, босс.
-Тэмми, на карандаш нажимаем ЛЕГОНЬКО, ведь это предварительный чертёж! Зачем ты сделала это так жирно? Давай-ка, перечерти, и впредь запомни, что так жирно мы обводим лишь ГОТОВЫЙ РИСУНОК. Престон! Тоже самое!
-Ничего, Меган, мы сейчас переделаем, - отзывалась та, пожимала плечами и начинала всё делать заново. Её примеру следовал растерянный Престон.
-Роберт, твою мать! – громко воскликнула вдруг наша мисс Эванс. – Какого чёрта у твоего персонажа один глаз больше другого, м?
-У него генная мутация, - спокойно ответил Роберт. Это услышали наши противники, и класс наполнился громким смехом.
-Это у тебя генная мутация! – смеясь, сказала Мег. – Проведи вот такие две линии, тогда у тебя все похожие элементы будут одинаковыми по размеру.
На другом конце класса раздался недовольный возглас мистера Юрса – кажется, у него со своими тоже не всё гладко. Мы не могли обрадоваться этому нашей командой. Но Меган, опять же, совершенно не обратила на это внимания. Тем временем, я допустил такую же ошибку, как Даниэль, и решил исправить её до того, как Меган меня отругает. Но пытаясь стереть неаккуратно выведенные линии, я нечаянно порвал лист бумаги. Как раз в это время Мег, как палач с топором, нависла надо мной, загородив собой свет ламп. Я почувствовал сладко-кислый запах её духов.
-Уэйн, - зловеще протянула Рыжая. – Это что за ерунда?!
Я виновато поглядел на неё и смятённо молвил:
-Я не говорил тебе, как ты сегодня классно выглядишь?
Вокруг все сдержанно засмеялись – сами боялись получить от Меган. Девушка схватила мой лист, смяла его и бросила в урну, которая стояла неподалёку.
-Пойди и возьми у мистера Юрса новый лист, - сказала она до того холодно, что у меня в желудке что-то громко заурчало.
Взяв новый лист бумаги у нашего учителя, который, подавая мне бумагу, бросил язвительный взгляд на свою соперницу, я вернулся на место и принялся делать всё по новой.
-Ким, посмотри на нос, который ты нарисовала, - продолжала отчитывать нас строгая Меган.
– И теперь посмотри на мой нос. Есть разница?
-Да, у Ким лучше получилось, - сказал Дэни, осведомлённо заглянув в листок девушке. Та усмехнулась, затем снова виновато глянула на Мег. Но наша учительница пропустила это мимо ушей.
-Таких носов не бывает, - заверила она. – Быстро исправь!
Увидев черновую работу Эдвина, Меган едва не взорвалась от ярости. Взяв его листок, она, также как и мой, измяла его и бросила в урну, на этот раз с заметным усилием. Потом Меган приказала и ему идти за бумагой к мистеру Юрсу. Мы проводили Эдвина сочувствующим взглядом. К всеобщему удивлению, рисунок Эмили пришёлся Меган по душе. Она лишь наклонилась к ней, строго осмотрела черновую работу и сказала:
-Хорошо,
за что Эми сорвала у нас всех аплодисменты.
Прозвенел звонок, и мистер Юрс дал своим ученикам пять минут отдыха. Меган тоже разрешила нам отдохнуть и велела разминать руки. Присев к нам, она подозвала нас ближе. Настало время ободрительной речи – явный конёк нашей рыжей подруги.
-Послушайте, это несложно, вы должны справиться! Мистер Юрс прав – вы самые умные, и я отобрала лучших из лучших. Вы справляетесь с алгеброй, биологией, химией, историей и невероятной физикой, и вы, конечно, сможете осилить такую вещь, как простой рисунок лица! Они, - тут Меган указала в сторону другой половины класса, - ничего не смылят в настоящем искусстве, но мы-то с вами интеллигенты! Давайте возьмём и разорвём их в клочья, друзья!
-Браво, - завершил Престон.
И прозвенел звонок. И началась битва. И было уже не до глупых ошибок и идиотских шуток. Все старались, высунув язык, даже мы с Даниэлем. Но мне было не суждено покорить сердце Меган своим портретом – карандаш с треском сломался, когда я выводил овал лица. Проходя в очередной раз мимо меня, Рыжая заметила это и отчаянно махнула на меня рукой. Было немного обидно, что Мег сбросила меня со счетов, и я бросился к урне точить карандаш. Но дорисовать было уже не суждено – оставалось слишком мало времени. Впрочем, в нашей команде было ещё девять человек, может, у нас ещё остались шансы победить?
Меган нисколько в этом не сомневалась. Она уже не ругалась, иногда она сама набрасывалась на работы наших ребят и собственноручно исправляла ошибки. На кону стояло слишком многое, победа была нужна Меган любой ценой.
И вот, раздался ехидный голос мистера Юрса:
-Всё, ребята, осталось пять минут до конца урока, отложили карандаши!
Мы развернулись к нашим противникам. Те грозными взглядами смотрели на нас. У всех были червивые улыбки – они, кажется, были уверены том, что мы, а значит и Меган, с треском провалимся. Но Мег была сдержанна.
-Мы готовы, - сказала она уверенно. – Как будем сравнивать?
Выступила Элизабет Толд:
-Давайте каждая команда выберет лучшую работу, и мы сравним два рисунка, так будет гораздо проще!
-Мисс Толд, пожалуй, права. Вы согласны, мисс Эванс? – хитрым голосом спросил учитель, сложив руки за спиной.
-Разумеется, - холодно ответила Меган. Взгляд её был, как у кобры перед броском.
Их ход был понятен любому – похоже и в их команде были те, кто не справился с работой (такие, как я, например), или же справились отвратительно настолько, что сразу в глаза бросаются недостатки, по которым можно бы было тут же присудить поражение. Поэтому они хотели выставить свою лучшую работу, надеясь на то, что у нас таковой не окажется, или же наша окажется хуже. Но Меган знала, кто лучше всех справился. Она повернулась к Эмили и прошипела:
-Эми, иди, вешай свою работу!
-Ты чего? – испугалась девушка и в миг побледнела. – У меня ужасный портрет!
-Заткнись и иди показывать свой рисунок! – рассердилась Меган. Эми взяла свой листок и, окинув нас испуганным взглядом, зашагала к доске.
Другая команда представила на всеобщий суд работу Геллионты Мальканнар. На ней был изображён парень, чем-то смахивающий на Даниэля, но у него были довольно жидкие волосы. В остальном всё было идеально, будто с листа бумаги на нас смотрел живой человек. Меган охнула, когда увидела её работу. Но тут подошла Эми и повесила свою картинку. Весь класс задержал дыхание.
-Я проиграла… - раздался обречённый голос Геллы в этой тишине.
С картинки Эмили на класс глядела девушка с большими, как в японских мультфильмах, глазами, с изящными локонами, маленьким носиком и славными губками. Блики на щеках и в глазах были нарисованы невероятно правдоподобно, завивающиеся волосы были выполнены не без помощи Меган. Нарисованная девушка была невероятно красива. И, если бы я был учителем, то отдал бы предпочтение работе Эми. Но учителем был не я. Мистер Юрс протолкнулся вперёд, и мы сделали шаг назад, чтобы он мог хорошенько всё рассмотреть.
Спустя минуту напряжённого до безумия молчания, Джейден Юрс обернулся и с улыбкой сказал:
-Вы победили, мисс Эванс!
И все в классе сорвались на радостный крик. Громче всех, без всяких сомнения, кричала Меган. Она набросилась на Эмили и обняла её с такой силой, что у той порвались несколько пуговиц на блузке. Мы всей командой бросились обниматься, мы радовались победе, словно дети. Потом, поймав Мег, мы всей толпой несколько раз невысоко подкинули её вверх, крича: «Меган! Меган!». Рыжая визжала, непонятно, то ли от страха, то ли от восторга. Завершил победный триумф Меган школьный звонок.
Ученики из проигравшей команды удручённо покинули класс. Остальные остались пронаблюдать за тем, как мистер Юрс отдаст Меган кровно заработанные темперы. Та приняла краски с великой радостью, и в знак почтения, пожала мистеру Юрсу руку. На этом пара по мировым искусствам закончилась. Мы, не переставая ликовать, потащились наверх, на географию. По дороге Тэмми с нетерпением сказала:
-Господи, поскорее бы следующая физика!!
И все мы предвкушали победу над миссис Унтервайн.
ГЛАВА ПЯТАЯ
«ПЛЕНЯЮЩЕЕ ЧУВСТВО»
Победа принесла Меган помимо новых темпер ещё и превосходное настроение. Она даже не огрызалась на Даниэля, да и тот с ней особо воевать не хотел. Мег теперь, кажется, была полна сил и уверенности в том, что непременно одолеет физичку в споре.
-Будем заниматься каждый день по три… нет, по четыре часа!- с восторгом говорила она. –
И, когда она начнёт расспрашивать меня, я буду знать всё, и она попросту не сможет придумать такого вопроса, ответ на который я бы не знала.
-Полегче, - говорил я, касаясь плеча девушки. – Три часа в день не выдержу даже я, что ни говори о тебе. Ты после первого получаса взмолишься.
-Это тебе не рисование, это физика, Меган, - напомнила ей Катрин, и Рыжая обречённо кивнула.
Мы вошли в кабинет географии. За учительским столом, сгорбившись, сидел учитель географии – мистер Гарри Мингури, ещё не старый, но уже седой мужчина. У него были тёмные-тёмные глаза, на лице было много-много морщин. Из-под изогнутого носа выглядывали светлые, почти рыжие усы. Мистер Мингури всегда был одет в хороший строгий костюм, который, казалось, был сшит индивидуально для него.
-Здравствуйте, мистер Мингури! – приветливо сказала Меган. Не будь она в таком хорошем настроении, она вряд ли бы поздоровалась.
-Добрый день, мисс Эванс! Вы прямо-таки светитесь от счастья! – сказал он и улыбка Меган заразила и его.
-О да, - протянул я, садясь рядом с Мег за вторую парту.
Та половина класса, которая потерпела поражение в соревновании с Меган, вскоре потеплела к нам, каждый из них подошёл к Мег и Эми и поздравил её, тепло улыбаясь. Никто не держал зла друг на друга, что не могло не радовать. Мистер Мингури уткнулся в контурные карты, которых над его столом возвышалась целая стопка, и сделал вид, что ничего не заметил. Он просидел так до начала урока. Как только прозвенел звонок, он встал, жестами попросил нас сесть на места, миролюбиво улыбнулся и начал:
-Добрый день, выпускники! Сегодня у нас с вами будет необычный урок. Да, мы не будем чертить таблицы и рисовать карты, - весь класс одобрительно зароптал, и учитель ненадолго прервался, дожидаясь абсолютной тишины. – Итак, сегодня я каждого из вас вызову к доске и попрошу назвать вас страну, в которой вы при каких-либо обстоятельствах побывали этим летом. Вам нужно будет указкой на карте показать границу этой страны, указать столицу, а также назвать все моря и океаны, которые омывают берега этой страны.
Все переглянулись между собой, улыбаясь – кажется, это было совсем просто. Обычно приходилось конспектировать учебник, писать под диктовку гигантские таблицы промышленности разных стран или чертить карты промышленных зон, это всегда было невероятно сложно и рутинно. То, что мистер Мингури обещал сейчас, не могло не нравиться.
-Если всё пройдёт без проблем, вы все сегодня получите пятёрки, и мы с вами закончим пораньше, - завершил, наконец, свою речь мистер Мингури и начал спрашивать. Первой к доске отправилась наша староста Элизабет.
И ученики по очереди выходили к доске и называли страны, в которых были этим летом. Среди них в основном были южно-европейские: Турция, Греция, Испания; и североафриканские: Алжир, Египет, Тунис. Эмили только назвала Германию, а Меган – Францию: она этим летом посещала Лувр. Всех насмешил Даниэль, который вдруг начал показывать Россию.
-Простите, мистер Гарди, - прервал его, с удивлением покосившись на класс, мистер Мингури. – Вы что, бывали в России?
-Да, а что такого? – благополучно соврал Дэни. Я знал, что в России этим летом он не был, и он попросту шутит.
-Ну, хорошо, мистер Гарди, показывайте.
И Даниэль показал границы России, Москву и все до единого моря и океаны, которые омывали Россию. Наконец, подошёл мой черёд идти к доске. И тут я понял, что мне совершенно нечего показывать – этим летом я не выезжал заграницу. Выйдя к доске и взяв в руку указку, я растерянно сказал:
-А я летом нигде не был.
-Что, совсем?! – удивился мистер Мингури.
Я кивнул.
-Ну, хорошо, мистер Рэнделл, а в какой стране вы бы хотели побывать? – спросил учитель. – Выбирайте, перед вами весь мир.
И я, не задумываясь, ткнул указкой в Англию. Получив свою пятёрку за безошибочный ответ, я отправился на место. Меган довольно посмотрела на меня и сказала:
-Такая география меня, пожалуй, устраивает.
Мистер Мингури разрешил нам ничего не делать, только настойчиво просил не шуметь, а сам продолжил проверять контурные карты. Даниэль и Роберт, которые сидели впереди нас с Меган, развернулись к нам. Дэни с усмешкой спросил у нас:
-Ну, что, готовы к разговору о «пленяющем чувстве»?
-Ты о чём это? – недоумевающее спросил я.
-В общем, у нас же после географии час воспитания нравственности, - напомнил Даниэль. – На перемене я встретил на лестнице Джейн, у них этот урок уже был. Она рассказывала, что урок вела какая-то дама из министерства города по делам семьи, ну или что-то подобное, - он пояснил, потому что мы с Меган совсем смутились, и теперь на наших лицах крупными буквами читалось: «ЧТО ЗА ЧУШЬ??». – И знаете, какая тема урока была?
-Наркотики, секс, что-нибудь в этом роде, - недовольным тоном предположила Меган.
-Нет, - и Дэни категорично замотал головой. – Речь шла о любви.
Сморщившись, мы с Мег переглянулись.
-Какая гадость! – негромко воскликнула девушка. – Говорить об этом? Зачем?! Послушайте, у меня есть предложение. Давайте сбежим.
-Ага, меня сегодня и без того чуть не распяли, -возразил я. – Я соглашусь, что это, скорее всего будет очередная жирная порция чуши, но делать нечего, придётся выслушивать.
-Так вот, в связи с этим у меня есть к вам предложение, - Даниэль подманил нас к себе пальцем, мы придвинулись к нему, и тогда он зашептал: - Давайте будем возражать всему, что она будет говорить, будем спорить с ней до умопромрачнения, доведём её до истерики!
Мы отпрянули и негромко засмеялись. Идея была неплохой, учитывая, что на уроке воспитания нравственности не только можно, но и нужно возражать, как бы вести диалог с лектором. Дэни и Роберт всегда были не прочь довести кого-нибудь до такой ярости, чтобы пена шла изо рта, мне не терпелось хоть на ком-нибудь отыграться за то, что я пережил сегодня в кабинете директора, а Меган… а она просто Меган. Поэтому мы согласились без особых обсуждений.
Урок вскоре закончился, и мы направились в наш кабинет химии, где должен был состояться урок воспитания нравственности. Заранее настроенные на очередную схватку с очередным учителем, мы переглядывались и улыбались друг другу. Планировалось большое веселье.
В кабинете нас уже ждали миссис Ларенс и незнакомая нам женщина, которая, видимо, и была нашим сегодняшним учителем. На таких уроках не ведутся записи, и спрашивать тоже никто ничего не собирается, поэтому выпускники расслабленно расселись за парты и даже не убрали сумки с парт. Разговоры были уже не такими громкими, как на первых уроках – все изрядно устали и скорее хотели домой. Уверен, все были бы этой женщине благодарны, если бы она отпустила нас домой.
Этой женщине на вид было под сорок лет. Она была довольно низкой, почти с меня ростом, у неё было довольно симпатичное лицо, аккуратная причёска, и держалась она вполне спокойно и мило – она тихонько рассказывала что-то нашей Лори Ларенс, та слушала её, улыбаясь и изредка кивая. Наконец, раздался громкий школьный звонок, миссис Ларенс закрыла входную дверь кабинета, затем встала перед нами и заговорила:
-Итак, выпускники, сегодня у вас очередной урок воспитания нравственности. Имею честь представить вам миссис Сабрину Байти, она пришла к нам из комитета по делам семьи и детей, чтобы поговорить с вами, - тут миссис Ларенс прервалась. – Миссис Байти, прошу.
И миссис Ларенс удалилась к себе в подсобную комнату, где находились многочисленные вещества и приборы для проведения химических опытов. Мы же все уставились на миссис Байти, которая сделала шаг к нам и заговорила:
-Здравствуйте, ребята! Сегодня вам предстоит выслушать лекцию на не очень любимую, как мне удалось выяснить, вами, школьниками, тему. А говорить мы с вами будем о любви.
Она замолчала, видимо ожидая недовольных возгласов и протестов, но мы сидели тихо. Миссис Байти улыбнулась и продолжила:
-Итак, любовь. Не буду делать, как написано вот в этой книжке, - она показала нам нетолстый справочник в фиолетовой обложке, на которой были изображены целующиеся парень и девушка в белых одеждах, и у всех на глазах отбросила его в сторону так, что тот ударился о пол и издал громкий хлопок, - и не стану спрашивать вас, что такое любовь.
-Неплохо, - оценила Меган шёпотом.
-Не стану я спрашивать вас, испытывали ли вы когда-нибудь любовь, это тоже будет совершенно глупо, потому что знаю, что каждый из вас, и каждая из вас когда-либо и хоть как-нибудь любили.
Даниэль обернулся и осторожно, чтобы не заметила миссис Байти, развёл руки в стороны. Действительно, придраться пока что было не к чему. Впрочем, подожди, мой друг, ещё не вечер!
-Говорят, что подростковая любовь самая сильная и запоминается на всю жизнь. И с этим я, пожалуй, соглашусь. Как и любое сильно эмоциональное потрясение, первая любовь запоминается надолго, но повторить те, первые чувства на протяжении оставшейся жизни уже, увы, невозможно. Сейчас, прошу вас, вспомните каждый свою первую любовь. Не надо ничего говорить, просто подумайте о том парне, или о той девушке, вспомните, как они выглядели, - миссис Байти прервалась. Все всерьёз принялись вспоминать.
О да, я прекрасно помнил свою первую любовь. Но вспоминать о ней мне отнюдь не хотелось – она принесла мне много страданий, и до сих пор я расплачиваюсь за последствия этого своего безумства. Ссора с лучшим другом, постоянные скандалы в школе, вечно подавленное настроение и полная опустошённость – вот что ассоциировалось у меня со словосочетанием «первая любовь»
-Вспомнили? Теперь, вам ведь предельно ясно, что тогда вы были совсем другим человеком, да? А вот вы сейчас возьмите и поставьте себя сегодняшних на место того существа, которое тогда испытывало вашу первую любовь. Ваше отношение ко многим вещам изменится. Наверняка, вы сможете иначе распорядиться всей ситуацией. Поднимите, пожалуйста, руку те, кто хотел бы что-либо изменить тогда, исправить, может, какие-то ошибки.
И одну за другой медленно, неуверенно начали вытягивать руки ученики выпускного класса. В конечном итоге руки над головой держали все, кроме Меган, которая испытывала вечную любовь и менять ничего не желала; Эми, которая испытывала свою первую настоящую любовь сейчас; Даниэля и Роберта, которым вовсе вспоминать было нечего: к девушкам они всегда относились с большой опаской. Их опыт меня пугал.
-Весь класс за исключением… раз, два… четырёх человек, - подвела итог миссис Байти. – Опустите руки.
Все послушались.
-Желание изменить что-либо обозначает то, что вы о чём-то жалеете. Что же, все жалеете? Да, выходит так. Первая любовь, увы не всем приносит радость и незабываемые светлые впечатления на всю жизнь, - тут миссис Байти указала нам на доску, которая была позади неё и включила свет. К доске были приколоты несколько фотографий детей – юноши и девушки, довольно счастливые, улыбаются. – Их давно нет в живых.
Кто-то ахнул. Всё мрачнели лица у моих одноклассников. Но отнюдь не от того, что миссис Байти несла чушь. Наоборот, все чрезмерно глубоко вникали в смысл послания, которое пыталась донести до нас эта женщина.
-Они - жертвы первой любви. Их необузданное чувство переросло в страсть, они не могли совладать с собой и сделали то, чего делать было нельзя. Суицид не единственное смертельное последствие любви. Бывает и хуже – некоторые юноши убивают девушек за безответную любовь.
Ненадолго прервавшись, чтобы набрать воздуху, миссис Байти продолжала:
-Безответная любовь сводит с ума. Она делает человека своим рабом, и он становится бесконтрольным не только со стороны общества и ближайшего окружения, но и сам себя перестаёт контролировать. Человек ради любви способен на всё, на любое действие, которое прежде признавал безумием. Все эти доводы позволяют мне заявить: любовь опасна ровно настолько же, насколько наркомания.
На наши подуставшие мозги такая логика укладывалось особенно просто.
-Простите, но ведь вы не станете говорить нам, что любовь – абсолютное зло, и любить вообще не стоит? – выступила вдруг Меган. Она, кажется, всё ещё помнила о том, что мы договорились выводить лектора из себя.
-Нет, - миссис Байти рассмеялась. – Конечно, нет, мисс..?
-Эванс, - ответила Мег.
-Безусловно, мисс Эванс, взаимная любовь даёт людям, особенно вам, молодёжи, много полезного: хорошее настроение, силы бороться с жизненными трудностями, секс; для многих любовь выступает прекрасным жизненным ориентиром. Её свет настолько ярок, словно свет маяка, даже в самом дремучем лесу любой человек, следуя ему, не заблудиться в поисках своего жизненного призвания, - вполне любезно ответила миссис Байти, обращаясь к моей рыжей подружке. Потом она снова обратилась к всему классу и взгляд её помрачнел, - Но от безответной любви лучше отказаться. Необходимо пересилить себя, наступить на гордо своим чувствам и эмоциям и отказаться от всего, что отягощает ваше существование.
-Но, как жить, если всякая любовь безответна? – спросил чей-то девичий голос с задних парт, кажется, это была Катрин.
Миссис Байти, недолго думая, вполне рассудительно ответила:
-Поверьте, в жизни много других вещей, которым можно уделить время, и которые принесут вам радость большую, чем пара секунд любования вашим предметом воздыхания. Уделите время себе, займитесь спортом или фитнесом, или же сядьте за книги, начитайтесь вдоволь, чтобы быть самым интересным и начитанным человеком в своей компании. Можете попробовать заняться творчеством – рисовать, писать стихи или небольшие рассказы, вышивать, вязать или играть на музыкальных инструментах, это не так уж сложно как кажется! Развивайте себя этим! Если уж вам так хочется заботиться о ком-нибудь, чувствовать преданность, заведите себе пса или, если с собаками никак, кошку, мышку, черепашку, на крайний случай! Приберегите свою любовь и нежность для родителей, которые души в вас не чают и всё отдадут за ваше благополучие; любите братьев и сестёр, любите так, как будто каждый день у вас последний!
-А если всё-таки банально хочется внимания противоположного пола? – настаивал Престон. Некоторые девушки, ухмыляясь, посмотрели на него.
-Знайте, что как только вы перестанете страдать от неразделённой любви и займётесь отстраненными вещами, как только перестанете страдать и говорить: «О, какой я несчастный!», обязательно, сто процентов рядом появится человек, который сам заинтересуется вашей персоной. Если этого не случиться, учитесь, получайте профессию и улучшайте своё благосостояние. Все девушки в тридцать лет норовят выйти замуж, обещаю, мистер, от обилия женского внимания вас будет тошнить!
Все сдержанно засмеялись. Миссис Байти тоже усмехнулась и продолжила:
-Не рвитесь вперёд паровоза. Вы всё испытаете! Радость общения с любимым человеком, горечь расставания, грозные ссоры и нежные примирения, это лишь вопрос времени. Если вы были несчастны в юношеские годы, то будете счастливы в тридцать, сорок лет! У счастья нет возраста, запомните это! И вот ещё что, всегда знайте, что жизнь несправедлива только в самые её ужасные моменты.
-Простите, - вызвалась Эми Гифт. – А можно задать вопрос?
-Да, мисс, - кивнула миссис Байти и снова вежливо улыбнулась.
-Скажите, - она покраснела, - если любишь, стоит ли стесняться своих чувств? Нужно ли скрывать их от окружающих?
-Это зависит от мнения того, кого вы любите, - ответила ей миссис Байти. – Если ему нравится любить вас в тайне от всех – пусть лучше так и будет.
-Спасибо, - сказала Эмили и села на место. Она виновато посмотрела на меня, но я улыбнулся, и напряжение исчезло с её лица.
-Вот и всё, выпускники, что я хотела рассказать вам. Если вопросов больше нет, вы свободны, - сказала она, и мы начали неторопливо подниматься со своих мест.
-Я так не играю, - расстроено проговорил Даниэль и зашагал к выходу из кабинета.
Попрощавшись с миссис Байти, которая оказалась вполне сносной преподавательницей, и нашей классной миссис Ларенс, мы всем классом отправились вниз к гардеробу. Больше уроков по расписанию не было, нам оставалось только забрать куртки и идти по домам. Переодеваясь, мы молчали, но, когда мы вышли из школы и втянули свежий после миновавшего урагана воздух, Меган вдруг прорвало:
-Мне так и не ясно, для чего всё это было.
-Просто многие убиваются из-за несчастной любви, вот она и попыталась нас образумить, - пояснила ей Катрин, которая шла вместе с нами.
-Бесполезно, - помотала головой Меган. – Кто любит по-настоящему, того не остановишь, он будет и дальше любить.
-В этом с тобой не поспоришь, - сказал я и согласно кивнул, - но она всё же дельные вещи предлагала. Всё лучше, чем мучиться понапрасну.
Меган умоляющим взглядом посмотрела мне в глаза, и я не смог сдержать улыбки. Тем временем Роберт осторожно спросил у Эми:
-А к чему это был твой вопрос?
Эмили покраснела, но твёрдо солгала:
-Просто было интересно.
Мы дошли до перекрёстка. Направо сворачивала Хадсон стрит, по ней, попрощавшись с нами, домой отправились Катрин, Эми и Роберт. Мы же с Меган и Даниэлем отправились дальше по Карфман стрит. Солнце светило настолько ярко, насколько могло, словно пыталось нагнать упущенное во время бури. И впервые мне было немного грустно, что этот школьный день закончился. О, какой это был день!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
«РАЗЪЕДАЮЩАЯ НЕНАВИСТЬ»
Вечером того же дня состоялось наше первое с Меган занятие по физике. Спор с миссис Унтервайн сильно повлиял на Мег, она сама позвонила мне и попросила прийти позаниматься, более того, во время занятий она не хныкала и не стонала: «Боже, как всё это сложно!». Она была на удивление внимательной и покладистой, это мне очень льстило – не уж то физика из моих уст воспринимается Меган куда лучше, чем из уст физички Унтервайн?
Мама Меган, Элеонора Эванс, очень высокая, статная и красивая женщина, вежливо встретила меня и, как всегда, угостила своим замечательным десертом – французскими булочками с джемом. Во время чаепития она не смогла удержаться и разговорилась со мной. На этот раз мы говорили о школе, а в частности – о школьной форме. Конечно же, Эванс старшая сетовала по поводу того, что нас, выпускников, напрасно освободили от обязательного ношения школьной формы. Миссис Эванс настаивала на том, что школьная форма – не только одежда, это нечто большее, подразумевающее порядок и ответственность. Аргументировала она это следующим образом:
-Недаром ведь своя форма есть у пожарников, врачей и полицейских! Что уж говорить о
военных!
Я же заверял, что совсем неважно, как человек выглядит и как себя показывает другим, важно то, на что он способен и какую пользу он может принести людям. Элеонора Эванс смеялась надо мной и говорила, что я ещё не достаточно понимаю, насколько важно то, в каком виде показать себя людям. «Встречают по одёжке!» - всё повторяла она, и, увы, на это ответить я ничего не мог. От явного поражения меня спасла Меган – буквально за руку утащила в свою комнату.
Мы прозанимались два часа. Я начал с самого простого, давал Меган такие понятия, как заряд, напряжённость, потенциал, рассказал ей о силе Кулона. Рыжая никогда так хорошо не понимала физику – настолько сильно было её желание победить Хелену Унтервайн. Конечно, мы частенько отвлекались – отдых вообще полезен, особенно, когда долго занимаешься – просто поболтать, обсудить последние события, а потом вновь принимались за неподатливую науку. И ни разу я не слышал от Меган слов: «Нет, это слишком сложно для меня, я не смогу, мы проиграем!». Нет. Она была тверда, уверена в себе и невероятно сильна. Это вдохновляло меня, и я обещал нагрузить её сильнее на следующий день.
Я вернулся домой поздним вечером. Дома была только моя двоюродная сестра Рэйл, которая жила с нами – мои родители, не раздумывая нисколько, позволили девушке жить у нас, когда узнали, что Рэйл поступила в университет, который находится в нашем городе. И девушка жила с нами уже целый год. Родителей дома не было – они дежурили в больнице. Оба они врачи, и их частенько не бывало дома, так что виделись мы довольно редко.
Рэйл уже надела пижаму и собиралась прилечь почитать перед сном, но, когда я вернулся, решила накормить меня ужином. У Рэйл была светлая, чистая кожа, синие-синие глаза, светлые, всегда ровные и аккуратно причёсанные волосы. Моя сестра была очень удивительной девушкой: она была чрезмерно аккуратна и строга во всём, очень требовательна к людям, холодна и осторожна в эмоциях, умна и расчётлива, всегда она трудилась, не покладая рук. Но стоило ей устать – и она становилась неряшливой. Стоило её разозлить – она превращалась в крайне вспыльчивую и, казалось, безумную. Стоило ей хоть немного загрустить – всё у неё валилось из рук, пропадали ум и расчётливость, никакая работа более её не привлекала. Я всегда восхищался многогранности характера своей сестры и мечтал быть похожим на неё. Рэйл никогда не одобряла этого:
-Будь самим собой, - говорила она.
Накормив меня ужином, Рэйл попросила рассказать мне о том, как я провёл день. Мы отправились в нашу с сестрой просторную комнату, присели на пушистый белый ковёр прямо пол луч синеватого лунного света, где я поведал сестре о том, что просиходило в школе. Когда я окончил свой рассказ, Рэйл усмехнулась:
-Ничего не скажешь, самый обычный день!
и мы отправились спать.
На следующий день о пари Меган с миссис Унтервайн знал каждый ученик, начиная с семиклассников. Все весьма эмоционально обсуждали это событие и, не стесняясь, делали прогнозы. Конечно, Меган в нашей школе знали не все (что, кстати, удивительно), поэтому большинство учеников, услышав, что некая Меган Эванс из выпускного класса бросила вызов физичке Унтервайн, с любопытством спрашивали:
-А кто такая эта Меган? Как у неё с физикой?
И все по-разному показывали жеста один общий ответ, означающий: «Совсем плохо». После этого ответа всем становилось ясно, что миссис Унтервайн победит, но были и такие, у кого со строгой учительницей были личные счёты. Они сжимали кулаки и с воодушевлением говорили:
-Кто бы ни была эта Меган, она должна победить!
Эта тема была настолько популярна среди учеников, что довольно скоро дошла до учителей. Первой меня спросила мисс Эпол, которая, как всегда стояла на первом этаже и следила за порядком:
-Мистер Рэнделл! Послушайте, я слышала, у миссис Унтервайн с мисс Эванс намечается спор! Это так?
-Да, - растерянно отвечал я.
-О, подозреваю, она всё свалила на вас! – учительница засмеялась, прикрыв рот ладонью.
-Ничуть. Я сам вызвался ей помочь, - заявил я.
-Если вы стоите за Меган, то я не сомневаюсь в её победе! Лично я буду ставить на мисс Эванс! – преданно кивая, сказала мисс Эпол.
-Спасибо, - я смущённо улыбнулся. – Простите, мисс Эпол…
-Что-нибудь хотели, Уэйн?
-Да… - глядя учительнице в глаза я не мог связать и двух слов, поэтому уставился в пол. – Примите мою благодарность за то, что вчера так вступились за меня. Я совсем не ожидал… Вы даже мисс Кентер подключили к этому! Я… Спасибо, мисс Эпол…
-Что ты, Уэйн, - она вдруг перешла на «ты», и я вконец смутился. – Не благодари меня. Я сделала то, что должна была – защитила невиновного человека.
Я поднял голову, улыбнулся, кивнул ей и отправился дальше. По пути меня встретила миссис Ларенс. Она неумолимо перегородила мне дорогу. Намечался жестокий допрос.
-Постойте, Рэнделл, - начала она довольно строго, - Действительно что ли Меган поспорила на уроке с учителем физики?
Я кивнул. Миссис Ларенс сделалась ещё строже:
-Как она посмела! Да что она о себе возомнила! Кто она такая, чтобы бросать вызов учителям?!
Не впервой я принимал на себя удары, которые были адресованы Меган. Подняв голову, я методично заговорил:
-Постойте. Во-первых, миссис Унтервайн сама предложила Меган пари. Во-вторых, я не вижу в этом ничего плохого. У мисс Эванс, наконец, появится стимул учить физику, она исправит свою единственную тройку по физике, будет лучше учиться, а вас за это похвалит директор.
Миссис Ларенс удивлённо подняла брови и посмотрела на меня. Затем она улыбнулась и задумчиво проговорила:
-А ведь и то правда!
Затем снова строго:
-Но только подготовьте её хорошенько, мистер Рэнделл! Меган должна победить!
-Разумеется. Я могу идти?
-Геометрия?
-Геометрия.
-Вперёд, - миссис Ларенс освободила мне путь, и я ушёл, испуганно озираясь на неё. Неужели она всё ещё злится на меня из-за вчерашнего?
На первом уроке – на геометрии – Меган… не было. Не удивлюсь, если она проспала. Одноклассники уже успели связать это с нашим с ней вчерашним занятием по физике и придумать про это несколько шуток. Миссис Кайсицки всё ещё с недоверием смотрела в мою сторону – видимо, она всё-таки думала, что это я подорвал дверь кабинета миссис Грэдисон.
Я не мог не обидится на это. Весь урок я просидел, уткнувшись в тетрадь.
-Ничего, она скоро всё забудет, - подбадривала меня Катрин, которая заняла место Меган рядом со мной в её отсутствие.
На уроке мы прошли новую тему, по которой, как обещала учительница, на следующем уроке состоится контрольная работа. Оценки за вчерашнюю контрольную никого не удивили – у меня была пятёрка, у Даниэля с Робертом также, а Меган получила заслуженную четвёрку. Только Эмили получила тройку из-за абсурдных, как сказала миссис Кайсицки, ошибок, которые она допустила вследствие невероятного волнения.
Урок окончился, друзья отправились на пару по литературе, которая следовала по расписанию дальше, а я вернулся к главному входу, чтобы встретить Меган. В вестибюле творилось что-то невообразимое – куча народу сгрудилась вокруг кого-то или чего-то, но стояла поражающая тишина, которую иногда разрывали чьи-то два крика, которые доносились из глубины толпы. Я, расталкивая учеников локтями и бросая извинения за отдавленные ноги, протискивался через толпу – мне показалось, что я услышал голос Меган.
Мои опасения подтвердились – оказавшись внутри толпы, я увидел разъярённую Меган, которая кричала на какую-то девятиклассницу:
-…Конечно, зато я не ношу эту дурацкую школьную форму!
-Не в форме дело, а в мозгах! – отвечала ей девятиклассница. – А у тебя их – ноль! И как ты вообще осмелилась поспорить с миссис Унтервайн?!
-Вот так вот, осмелилась, тебя не спросила! – криком Меган оглушала всех вокруг. Она была очень сердита, но не бросалась на противницу с кулаками.
-И ты надеешься выиграть?! Каким образом, позволь спросить?! Ты ведь тупица! Ты даже не знаешь второй закон Ньютона! – снова крикнула её девятиклассница, и некоторые из толпы её поддержали.
-Что с того? А ты, к примеру, не знаешь, что такое врезки и капители. Ну, что, заткнулась? – и, как только отгремели эти слова, толпа охнула. Я улыбнулся – Меган всегда умела хорошо возразить.
Девятиклассница уже не знала, что ответить. Она обернулась на учеников, которые стояли за её спиной, потом облизнула верхнюю губу и бросила в ход последние слова, прибережённые, кажется, на самый крайний случай:
-Всё равно, если ты победишь, то это будет не твоя победа! Все, даже учителя знают, что тебя будет готовить Уэйн Рэнделл! Ты используешь его, нет у тебя никакого сердца! Всей душой желаю, чтобы ты провалилась!
И, если бы не вмешался я, Меган тут же разорвала бы надоевшую ей девятиклассницу. Она сбросила с себя сумку и двинулась на свою противницу, замахнувшись правой рукой для удара. Я преградил собой нечастную девятиклассницу и поймал руку Меган. Рыжая с ненавистью глянула на меня, и мне стало не по себе. Но, собравшись, я крепко обнял девушку и шепнул ей:
-Хватит. Пошли отсюда.
И, схватив её сумку, я потащил Меган прочь, бросив толпе:
-Всем счастливо оставаться!
-Я ещё до тебя доберусь! – вскричала вдруг Мег, и мне пришлось крепче её схватить. Я чувствовал, как бешено колотилось сердце у девушки, как сильно била кровь в каждом её сосуде.
-Нет, Уэйн, я убью её, честное слово! – кипела Меган. - Ты бы слышал, что она про меня говорила!
-Я гляжу, мнение девятиклассников для тебя так важно, - улыбнулся я девушке, и это её немного успокоило. Она смогла отдышаться и предложила пойти в столовую – ей очень хотелось пить. Звонок уже прозвенел. Но как я мог отказать Меган? Да, кажется, ради неё я был готов нарушить любые правила.
Мы вошли в столовую, и Меган принялась выбирать, что она будет пить. Тут вдруг я заметил миссис Кайсицки, которая что-то обсуждала с одним из поваров. Я сконфузился и тут же, чувствуя, как лицо моё краснеет, отвернулся, надеясь, что так учительница меня не заметит. Я хотел попросить Меган поторопиться, но было поздно.
-Мистер Рэнделл, прошу вас, подойдите ко мне! – раздался довольно строгий голос миссис Кайсицки.
Я обернулся и неуверенно зашагал к учительнице. Меган, потягивая холодный сладкий яблочный сок, проводила меня удивлённым взглядом. Остановившись перед миссис Кайсицки, я спросил:
-Вы меня звали?
-Да, Уэйн, - миссис Кайсицки прервалась, голос её стал мягче. – Я хотела извиниться перед вами… Нарочно я вас подозревала. Просто, - она усмехнулась, – было так убедительно… В общем. Я напрасно винила вас. Не сердитесь на меня.
-Хорошо, миссис Кайсицки, - и я улыбнулся, подняв голову, - мне и нельзя сердиться на вас. Ведь я – ваш ученик…
-Вам с мисс Эванс лучше поспешить на урок, - сказала миссис Кайсицки добродушно, и я с ней согласился.
Меган уже допила свой сок, и мы отправились в кабинет литературы. Мне вдруг стало стыдно – мисс Эпол так яростно меня защищала, а я нагло и без всякой опаски опаздываю на её урок. Проходя мимо кабинета истории, я нарочно отвернулся – мне не хотелось смотреть на продырявленную дверь, она напомнила бы мне о конфликте с миссис Грэдисон. Приготовившись извиняться перед мисс Эпол, я глянул на Мег и распахнул дверь.
Но наше с Меган отсутствие никого не волновало. Класс был в беспорядке, мисс Эпол заливалась слезами, сидя за учительским столом, плакали и две девятиклассницы, которые стояли рядом и что-то рассказывали. Увидев нас в дверях, выпускники удивлённо покосились на мисс Эпол и затихли. Тут же одна из девятиклассниц узнала нас, скорчила злобную гримасу и, указывая пальцем на Меган, закричала:
-Вот, это всё она! С ней поссорилась Салли! И эта девушка кричала ей: «Я ещё до тебя доберусь!»
Вторая, которая стояла рядом, подняла заплаканные глаза на нас с Меган и подтвердила:
-Да, это она, не сомневаюсь, это она! – тут её палец указал на меня. - А он ей помогал!
Они вместе это сделали, мисс Эпол!
Мисс Эпол развернулась к нам. Я увидел её лицо и ужаснулся. Щёки и глаза раскраснелись, тушь стекала к подбородку увесистыми чёрными каплями. Никогда прежде я не видел Диану Эпол настолько огорчённой, поэтому тут во мне всё задрожало.
-Что произошло? Что сделали?! – обеспокоенно спросила Меган и сделала шаг вперёд.
-Молчи! – одна из девятиклассниц сорвалась на крик. – Как ты смеешь вообще! Сделала такое с Салли и ещё изображаешь удивление!
И она бы ударила Меган, если бы её не прервала мисс Эпол:
-А ну тихо!
И слабым голосом она спросила:
-Где вы были? Почему опоздали на урок?
Я не мог ответить – язык словно онемел. Вызвалась Мег:
-Мы ходили в столовую: я очень хотела пить.
-А вы, мистер Рэнделл? – спросила мисс Эпол и перевела свой взгляд на меня. У меня сразу же сорвалось дыхание.
-Был с ней… - едва выговорил я и выдохнул. Это, наверное, были два самых сложные слова в моей жизни.
-Очень странное совпадение, - сказала она и помотала головой. Тут она встала, достала из своей сумочки бумажный платок, кое-как вытерла лицо и повторила: - Очень странное, - тут она обратилась к девятиклассницам, - пойдёмте, нужно вызвать родителей Салли.
И они втроём ушли. Мисс Эпол оглушительно хлопнула дверью. С этим ударом внутри меня словно что-то оборвалось. Как только мисс Эпол вышла, класс заверещал. К нам бросились Даниэль, Роберт и Катрин с расспросами:
-Где вас черти носили? Что вы натворили? Вы понимаете, насколько это серьёзно?
-Да что случилось то?! – уже сердито вскричала Меган.
И одноклассники поведали нам о том, что ученицу девятого класса, который курирует Диана Эпол, по имени Салли Вэллмэн, с которой у Меган в вестибюле произошёл конфликт, облили кислотой, когда та поднималась по лестнице в свой кабинет.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
«СТОЯВШАЯ В ТЕНИ»
Вместо первого урока литературы объявили всеобщее собрание. Такие мероприятия проходили довольно часто, на них обсуждалась жизнь школы, перемены, касающиеся государственного образования и особенно крупные нарушения школьников. Все ученики тихо ненавидели подобные собрания (особенно Меган), но пропустить никак не могли – все находились под строгим наблюдением своих классных руководителей, которые ни за что не допустили бы, чтобы кто-либо пропустил всеобщее собрание.
Конечно же, на этом собрании главной темой должно было стать последнее очень серьёзное происшествие – нападение на Салли Вэллмэн, ученицу из девятого класса. Собирать всех не стали, пригласили только восьмиклассников, девятиклассников, и нас, выпускников. По дороге в концертный зал наши одноклассники не переставали говорить о случившемся. И больше всего меня напугало то, что они тоже подозревали меня.
-Он мог, ты же знаешь, как ревностно он относится к Меган! – говорила Ребекка Саутлн нашей старосте.
-Уэйн, конечно, во многом умён и воспитан, но порой он просто не может держать себя в руках! – соглашалась та.
-Ох, что же теперь будет! Как думаете, что ему за это грозит?! – добавляла ко всему этому Дженнифер.
-Во, слыхал? они уже на тебе крест поставили, - тихонько говорила мне Тэмми.
-Не может быть, Уэйн не мог этого сделать, ведь так, Уэйн? – испуганно заявляла Эми Гифт.
-Вы ещё думаете?! – удивлялся Даниэль. – Конечно, не мог! Уэйн, да скажи ты им уже!
Я молчал. Мне нечего было им сказать. Я был подозреваемым, и никак иначе, чем вещественными доказательствами, подтверждать свою невиновность не хотел. Это было бы неграмотно. Я взглянул на Рыжую. Меган, которая тоже была под подозрением, удручённо молчала, она была сильно растерянна. Она, кажется, совсем забыла, какие гадости про неё говорила пострадавшая Салли Вэллмэн, Мег была готова простить своей обидчице всё, только бы с ней было всё в порядке. Зная Мег, я мог смело заявить, что, даже будучи до безумия разъярённой, Рыжая не стала бы меня просить окатить свою противницу кислотой, она бы ударила по-другому, не так явно, а исподтишка, чтобы никто не заметил и даже не подумал на неё. Мстить Меган умеет, и это не её почерк. Совсем не её.
Мы вошли в зал. Все, не торопясь, рассаживались. Стоял типичный для мест, где скапливается большое количество людей, галдёж. На сцене уже стояли миссис Гольсберри, директор школы, мисс Эпол – классная руководительница пострадавшей от кислоты девушки, и миссис Ларенс. Удивительно, но последняя даже не спустилась, чтобы проверить, нормально ли мы расположились – она была слишком сильно огорчена тем, что её ученики (хотя, ученик, будет точнее) вновь были под подозрением. Когда все в зале затихли, миссис Гольсберри начала:
-Уважаемые ученики, доброе утро! Сегодня я собрала вас всех здесь, чтобы сообщить очень плохую новость… - директриса прервалась и повернулась на мисс Эпол, которая, опустив голову, стояла за ней. – Может вы, мисс Эпол, расскажете?
Та в ответ помотала головой. Она уже совсем успокоилась, но говорить не могла – кажется, ей было трудно удерживать слёзы. Поняв это, миссис Гольсберри тихонько кашлянула и продолжила:
-Ученица девятого класса, отличница, наша гордость, победитель городской олимпиады по физике Салли Вэллмэн, подверглась жестокому нападению. На прошлом уроке прямо здесь, в школе, девушке брызнули в лицо кислотой.
По залу пронёсся шквал охов и вздохов, все, кроме нас, выпускников, невероятно обеспокоились. Миссис Гольсберри жестом попросила учеников успокоиться.
-И прямо здесь и сейчас мне хотелось бы вместе с вами прояснить некие подробности этого дела. Итак, попрошу подняться на эту сцену учеников выпускного класса Меган Эванс и Уэйна Рэнделла!
И все в зале уставились на группу подростков, которые единственные не были одеты в школьную форму. Мы с Меган переглянулись и встали с мест. До сцены нас проводили удивлёнными взглядами. Пару раз с задних рядов раздалось: «Это что, они?!», «Быть не может!». Мы вышли на сцену и остановились рядом с директором школы. Я побоялся посмотреть и на миссис Ларенс, и на мисс Эпол. Что и говорить о зале! Мне казалось, что каждый, сидящий там, обвинял меня.
-Итак, мисс Эванс, правда ли, что между вами и Салли Вэллмэн на перемене перед предыдущим уроком случилась ссора? – спросила миссис Гольсберри, глядя на Меган. Чтобы Мег не соврала, она добавила: - Свидетелями этому являются все девятиклассники.
-Да! Да! – донеслось с их стороны.
-Тихо! – прикрикнула директриса. Затем она вновь обратилась к Рыжей: - Мисс Эванс, пожалуйста, отвечайте.
-Да, мы поссорились, - принуждённо ответила Меган и глянула на меня в поисках поддержки. Рад бы я был её поддержать, да нечем - наши дела как никогда были плохи.
-Правда ли, мисс Эванс, что после ссоры, уходя, вы кричали Салли следующие слова: «Я ещё до тебя доберусь!»? – снова спросила миссис Гольсберри.
-Кричала, - недовольно ответила Мег.
Директриса кротко кивнула. Затем она обернулась к мисс Эпол.
-Правда ли, мисс Эпол, что мисс Эванс и мистер Рэнделл опоздали на ваш урок? – спросила она.
Диана Эпол подняла голову, посмотрела на нас с Меган и вполне твёрдо ответила:
-Да. Примерно на пять-семь минут.
-Теперь, попрошу подняться на сцену Анну Грэдисон! - скомандовала миссис Гольсберри.
Я посмотрел в зал – оттуда к нам с мрачной улыбкой шла миссис Грэдисон. Она явно торопилась, кажется ей, не терпелось дать показания против нас. Мне стало совсем плохо: я понимал, что миссис Грэдисон будет упорно обвинять нас и с живых с нас не слезет.
Учительница поднялась на сцену, глянула своим мерзким взглядом на нас и развернулась к залу.
-Миссис Грэдисон проводила урок у девятого класса, когда это случилось, - пояснила директриса залу и повернулась к учительнице: – Миссис Грэдисон, расскажите, что произошло?
-Я начала урок у девятого класса, Салли во время начала урока в классе не было. Буквально минуты через три после начала в кабинет зашла Салли. Она рыдала и руками прикрывала лицо.
Я спросила, что случилось, а она просто убрала руки и… - миссис Грэдисон прервалась и злобно глянула на меня. Я снова потупил глаза в пол.
-Нижняя часть лица и шея были жутко обожжены, руки тоже жутко раскраснелись. Я испугалась и повела Салли в медблок, а двух девочек из класса отправила к мисс Эпол, сообщить, что случилось.
На этом речь учителя истории была закончена.
-Миссис Ларенс, что вы скажете? – спросила миссис Гольсберри, обернувшись на неё.
-Салли получила ожог серной кислотой. Я проверила свои запасы этой кислоты – пропала одна склянка… - и миссис Ларенс тут совсем поникла. Весь зал ахнул.
-Разрешите мне предположить? – вызвалась миссис Грэдисон, что было вполне ожидаемо. – Моя версия такова – мисс Эванс поссорилась с мисс Вэллмэн и очень хотела отомстить за нанесённую ей обиду, в связи с чем подговорила мистера Рэнделла что-нибудь сделать. Мистер Рэнделл, являясь очень одарённым учеником, особенно в области химии, похитил кислоту из кабинета миссис Ларенс и облил ею Салли.
И, надо сказать, её версия была вполне убедительной. Почти весь зал, за исключением моих друзей, которые с тревогой следили за процессом, одобрительно закивал головами («Так оно и было! Она подговорила его!»). Я посмотрел на Меган. Она и не собиралась сдаваться.
-Послушайте, миссис Гольсберри, мы не виновны! После этого конфликта мы с Уэйном отправились в столовую, из-за этого мы и опоздали на урок! – сказала девушка. Огонь горел в её глазах, и этот огонь сильно подбодрил меня.
-Кто же может это подтвердить? – спросила миссис Гольсберри строго.
И тут в зал кто-то вошёл. Все, кто сидели на местах, обернулись на вход. Вошла миссис Кайсицки и, увидев это, я едва не подпрыгнул от восторга – она видела нас в столовой, сама была там, мы спасены! Миссис Кайсицки сильно запыхалась – видимо торопилась прийти сюда, пока ещё не было слишком поздно.
-Простите, - сказала миссис Кайсицки. – Я узнала, что у вас тут собрание и понеслась со всех ног. Фух, как жарко… - она быстро отдышалась и продолжила, - Мисс Эванс и мистер Рэнделл невиновны. Я за них ручаюсь. Все обвинения должны быть сняты с них немедленно. Я настаиваю.
По залу снова прокатилось удивление. Миссис Гольсберри и миссис Грэдисон с неописуемым удивлением уставились на миссис Кайсицки.
-Что вы можете сказать по этому делу? – спросила директриса. Несмотря на своё удивление, она говорила холодно и неторопливо.
-Сегодня на перемене перед вторым уроком я зашла в столовую. Видите ли, ученик моего класса отравился вчера супом, и я хотела выяснить у поваров, как такое возможно. Прозвенел звонок. Я разговаривала с поваром и увидела, как в столовую вошли Уэйн и Меган. Мисс Эванс угощалась соком, а я, воспользовавшись случаем, разъяснила кое-какой вопрос с Уэйном. Потом они спохватились и пошли на урок.
Миссис Кайсицки развела руки в сторону:
-Так что, они ни в чём невиноваты.
Миссис Гольсберри кивнула, улыбнулась, а затем с сочувствием посмотрела на миссис Грэдисон. Миссис Ларенс подняла голову и с надеждой посмотрела на нас с Меган. Мисс Эпол виновато глянула на меня. А ученики в зале начали возмущённо перекликаться – их мнения, похоже, разделились. Мы с Меган переглянулись – неужели нас оправдают?!
-Перед всеми здесь сидящими объявляю: мисс Эванс и мистер Рэнделл невиновны, - сказала директриса, и ученики выпускного класса заликовали. Дождавшись тишины, миссис Гольсберри сказала уже нам: - Можете садиться. Прошу вас простить меня за беспокойство.
Меган радостно взглянула на меня и, наскочив, крепко-прекрепко обняла. Я сам радовался большее её – нас славно оправдали, к тому же удалось утереть нос миссис Грэдисон. Выпускники повскакали со своих мест и громко заликовали. Особенно сильно радовались нашему оправданию Даниэль, Роберт, Эми и Катрин. Некоторые из зала поддержали выпускной класс.
Бросив меня, Меган набросилась на миссис Кайсицки. Та совсем этого не ожидала и чуть не упала, когда девушка на неё накинулась, обвив своими руками шею женщины. Я ограничился лишь устной благодарностью и, отлепив Мег от раскрасневшейся учительницы, потащился на место. Друзья тут же бросились на нас с объятьями. В это было сложно поверить, но нас словно только что спасли от неминуемой смертной казни.
-Ученики! Пожалуйста, успокойтесь, я хочу сказать ещё одну очень важную вещь! Выпускники! Сядьте на место! – кричала Гольсберри.
-Выпускной класс, замолчали! – приказала миссис Ларенс бойко, и мы послушались.
-Вы можете садиться, миссис Грэдисон, - обратилась директриса к учительнице истории.
Но та и не собиралась уходить. Усмехнувшись, она громко заговорила, брызгая слюной:
-Не понимаю, как вы все можете быть такими легкомысленными?! Вчера этот ваш юный гений взорвал дверь моего кабинета, сегодня он облил ученицу кислотой! Что он сотворит завтра?
Не надо быть психологом, взглянешь на него и сразу понятно – террорист! Как можете вы закрывать глаза на его преступления?!
-Миссис Грэдисон! Сядьте, немедленно! – вскричала миссис Гольсберри. Второй раз ей приходилось остужать пыл учительницы истории, которая явно добивалась для меня самого жестокого наказания.
Миссис Грэдисон, ещё раз окинув взглядом зал и, к счастью, не найдя в нём меня, сошла со сцены и вышла из зала, хлопнув дверью что есть силы. Я с удовольствием усмехнулся над этим. Мда, кое-кто не умеет проигрывать… Миссис Гольсберри, проводив её неодобрительным взглядом, начала:
-Итак, ученики! Поскольку это уже второе чрезвычайное происшествие в нашей с вами школе, мне хотелось бы предупредить вас – будьте ЧРЕЗМЕРНО осторожны, опасность можно ожидать отовсюду. И ещё просьба – держите уши востро, следите за всем, что происходит, и, если заметите что-либо подозрительное, немедленно докладывайте мне или своим учителям.
Виновный или виновные, кто бы они ни были, будут наказаны. Обещаю.
Она вопросительно посмотрела на учителей, которые всё ещё находились на сцене – не хотят ли они чего-нибудь добавить. Но они бездействовали и директриса, поглядев на нас, объявила:
-Спасибо за внимание! Сейчас можете отправляться на уроки!
И мы отправились обратно в кабинет литературы. По пути одноклассники неустанно поздравляли нас с Меган и делились своими впечатлениями по поводу того, что произошло. Все, конечно же, отмечали чрезвычайную заинтересованность миссис Грэдисон. Некоторые высказывались за то, что она сошла с ума, другие предполагали, что у неё произошло что-то в личной жизни, и она не выдержала и сорвалась. И то и другое является частью правды… так, по крайней мере, сказала Меган.
-Но кто же? Кто же это сделал? – всё не унималась Ребекка. – Зачем Салли облили кислотой?
-Нужно спросить у девятиклассниц, может, она отказала какому-нибудь парню? – предположила Ким Авердж.
-А причём тут тогда дверь миссис Грэдисон? – недоумевал Даниэль.
-Конечно, вы ведь не станете отрицать, что это связано, - кивала Катрин. – Несомненно, в нашей школе объявился какой-то химик-маньяк…
-У нас только один такой, - сказала Мег и указала на меня. Все захохотали.
-Странно ещё то, что оба раза подозревали Уэйна, - обиженно заметила Эмили.
И все с ней согласились. Мы вернулись в кабинет литературы, забрали свои сумки и отправились в наш кабинет химии, где у нас по расписанию должен был быть урок. Оставаться на литературе было бессмысленно – мисс Эпол, подозвав нас к себе в вестибюле, сказала, что сейчас же едет в больницу к Салли, а мы свободны и домашнего задания на следующий урок не будет. Нам с Меган она ничего не сказала – сделала вид, что ничего и не было. Это вполне нас устраивало.
Миссис Ларенс ещё до перемены усадила нас на места (урока у неё не было) и сказала:
-Ребята, я понимаю, что вас очень сильно потрясла история с Салли, да ещё и обвинение наших учеников… Но пожалуйста, давайте сделаем вид, что ничего не случилось, и вернёмся к учёбе. Мне не хотелось бы, чтобы все эти неприятности сказались на ваших оценках.
Никто и не собирался особо припираться. Уже буквально через пять минут все забыли отгремевшие события и вернулись к самой главной теме для разговоров – пари между Меган и миссис Унтервайн. Мег рассказывала о нашем вчерашнем занятии по физике, изредка вставляя кое-какие шутки, а девушки, которые физику не очень любили, восхищались мужеству Рыжей.
Наша миссис Ларенс сообщила нам, что на предстоящей нам химии состоится лабораторная работа. Её лаборант был в отпуске, а это значило, что готовить оборудование для работы нужно нам самим. Вызвались мы вдвоём с Эми. Миссис Ларенс написала для нас на листе бумаги нужные вещества и приборы. Остальные, со звонком на перемену, вышли из класса – кто в столовую, кто на первый этаж посплетничать. Вышла и миссис Ларенс. Мы с Эми в маленькой подсобке остались вдвоём.
Девушка заперла дверь на замок и устремилась ко мне. Настигнув, она схватила меня за плечи и с жадностью впилась в мои губы. Я осторожно, боясь спугнуть, обхватил руками её талию и прижал девушку к себе. Эми вся дрожала, словно мы с ней были на лютом морозе. Она отпрянула на меня, словно хотела отдышаться, но затем снова поцеловала меня, прижимаясь ко мне всё сильнее. Сердце у неё билось всё быстрее, в её теле был напряжён каждый нерв. Её пальцы крепко впились мне в плечи, словно она боялась упасть и держалась за меня. Эми отпрянула, с отчаянием взглянула на меня, а затем медленно, дрожащей рукой начала расстёгивать пуговицы на лёгкой рубашке, которая была на ней надета.
-Что ты делаешь?! - испуганно прошептал я, чувствуя, как у меня перехватывает дух, а по всему телу одна за другой прокатывается волнами возбуждение.
Эмили заткнула мне рот очередным поцелуем. Последняя пуговица не поддавалась, Эми дёрнула и порвала её. Лёгкая ткань спала на пол, и девушка опять прильнула ко мне. Я почувствовал накатывающее на меня смущение, но не мог перебороть себя. Я всё целовал её, иногда опускался, лаская её шею, словно вампир, который ищет самое мягкое место, чтобы вонзить свои клыки. Эми бешено дышала, казалось, что она долгое время пробыла под водой, и теперь никак не может восстановить дыхание. Она никак не хотела отрываться от меня. Ей было абсолютно плевать на то, что нас сейчас могут застукать, что из-за этого может разразиться громкий скандал, Эмили не боялась уже ничего, кроме одного - она боялась лишь отпустить меня. И уже не было той, прежней Эми, тихой и застенчивой, она стала совсем другой девушкой. И, поняв это, я остановился...
-Уэйн... - она всё ещё тяжело дышала. - Что с тобой?
-Так не должно быть, - строго сказал я, поднял рубашку девушки, и, накинув её на плечи Эми, добавил: - Не то место. Не то время.
Эмили снова поцеловала меня, но я отозвался гораздо холоднее, чем прежде. Поняв это, Эми вдруг заплакала. Я захотел отстраниться, чтобы взглянуть девушке в глаза, но она не дала мне - держала меня руками. Эмили прижалась лицом к моему плечу, и я ужаснулся тому, насколько она разгорячена.
-Эми... - начал я, но не смог продолжить, Эми плакала у меня на плече, и мне казалось, будто я её перебиваю.
-Прости... - простонала девушка сквозь слёзы. - Я знаю, я не должна была... Но я так испугалась! Думала, тебя исключат... Мне казалось, что это последний шанс. Последний шанс стать твоей, Уэйн...
-Не нужно торопиться, - сказал я, стараясь говорить как можно хладнокровнее, но всё же голос мой дрожал, - Всё хорошо, Эми. Я оправдан, и я здесь, с тобой, мне больше ничего не грозит.
Я взглянул на Эми и поразился тому, насколько она измученна и отчаянна. Она выглядела так, словно просила пощады. И волосы дыбом встали на моей голове, когда я увидел её такой. Сердце в груди сжалось и лишь тихонько ухало где-то в груди, давая мне понять, что я всё ещё жив... Я снова поцеловал Эмили, но уже спокойно, холодно. Остывал разбушевавшийся вулкан.
-Эми, приведи себя в порядок, я пока найду нужные реактивы.
Девушка кивнула и, торопливо утирая слёзы, надела рубашку, застегнула целые пуговицы и устремилась к зеркалу, чтобы хоть попытаться восстановить макияж, который полностью был уничтожен слезами.
-Знаешь, мне иногда жаль, что мы вынуждены скрываться от других, - сказал я тоскливо, остановившись со склянкой серной кислоты в руке около девушки и взглянув ей в глаза через зеркало.
-Так давай не будем, - просто сказала она. – Тебе прекрасно известно, что я не против.
-Ты ведь знаешь, сколько кругом завистников, которые разозлятся, узнав про наши отношения. И они непременно захотят нас разлучить, - сказал я.
-Они не посмеют, - Эми развернулась ко мне. – Разве они что-нибудь знают обо мне? О тебе?
-Нет, Эми, - я замотал головой. – Я боюсь тебя потерять. Слишком велик риск. Нам ведь и так хорошо, верно?
И в ответ девушка улыбнулась. В этот момент в дверь действительно застучали, да притом довольно настойчиво. Эми вздрогнула. Открыв, я увидел злобную миссис Ларенс, которая свирепо закричала:
-Мистер Рэнделл, мисс Гифт! Где оборудование? Чем вы тут занимались?
-Мы никак не могли найти хлорид натрия, - ответил я вполне спокойно.
-Эх, Уэйн, ваша память явно отстаёт от ваших мозгов! В шкафу возле окна на второй полке.
Поторопитесь, пожалуйста, звонок совсем скоро! Мисс Гифт, и вас касается!
И мы с Эмили, обмениваясь взглядами, принялись расставлять на парты пластиковые лотки с реагентами.
Самый страшный грех Меган Эванс 1-7 главы
© Copyright: Артём Комлев, 2012
Свидетельство о публикации №212112000952
Свидетельство о публикации №212112000952
Рецензии