Детство города

Детство города.

Мы идём. Наши первые шаги слабы и неуверенны. Под умильные рожицы мам и маминых подруг, головкой вперёд, под отцовский ободряющий вид. Мы идём. Диван – цель. Не с первой попытки, стукаясь и заплетаясь. Мы идём. Запоминая и учась. Чувствуя – так будет всегда. Привыкая к неудачам. Идём.
Снега много, тропинка одна. Один. Первый раз. Обалдев от самостоятельности. Боясь ответственности за себя. Надеясь, что безумные дядьки со шрамами и без пойдут другой дорогой. С верой в добрых милиционеров и счастливые окончания. Просто с верой. Переходишь дорогу, как положено. Налево, направо. Молодой чумазый шофёр (тогда они назывались так) остановил грузовик, пропуская, и неожиданно улыбнулся через такое же чумазое стекло. И прохожие тоже улыбались, как будто зная, что ты идёшь первый раз один. В детский сад.
Учились читать. Конечно по азбуке. А дальше по вывескам магазинов и, главное, лозунгам. С тех пор, в конце всегда хотелось поставить восторженно-призывающий восклицательный знак, а не скучную точку. Слова будоражили воображение. Горели белым на красном фоне. Объясняли, кто рулевой. И чего надо больше. И про мир, труд, май. И сложно… Про единство и обязательства. Тогда малый разум не понимал, что единство помогает обязательствам. И серые дома обретают форму, потому что есть рулевой. Потому что – труд. И самое главное – мир. Неожиданно читаешь: «Зинка – дура. 8г класс». Кто она? Почему надпись никуда не зовёт? Кто написал? Это весь класс постановил такое по Зинку? Через тридцать лет лозунги из последних сил вылезают, напоминая о том, чего до сих пор надо больше родине. А Зинка всё равно – дура. Надпись и ныне там.
Границы. Они нужны. Даже будущим людям – детям. Всё должно иметь окончание. Бесконечность космоса немного сводит с ума. Здесь твоё, там чужое. Здесь твоя «Фантазия», там чужая и враждебная «Романтика». Граница – дорога. За неё только с взрослыми. Но хочется. Но опасно. Поэтому идёт война. Пока детская. Через дорогу летят ледышки и матерные слова. Мы, маленькие, пополняем свой лексикон и сами уже кидаем взрослые фразы через дорогу, наслаждаясь своей смелостью. Радуясь своей территориальной принадлежности. Ледышки стали опасны. Кому-то на той стороне попали в лицо. Перемирие. Наших старших командиров закрыли дома. Где они изобрели новое оружие – яйца. Поэтому мы, младшие, вскоре подаём старшим белые снаряды. Учимся воевать. От провокации до действия. Нападая, когда их мало. Отступая, когда мало нас. Учимся. Всегда будут свои и будут враги. Всегда.
Барак-сугроб. С черной полоской вдоль стены. Торчат только трубы, верхушки верб и антенны. Под сугробом жизнь. Свадьбы всем миром. Песни про комсомольцев-добровольцев. Конечно, драки. Но на улице. И лежачего не бьют. С обязательными разнимающими-секундантами. Дети все общие. Накормят в любой комнате. Бутерброд с маслом и сахаром – вершина кондитерского искусства. Как мало надо. Всего один коммунизм на всех. И вера –  что так будет. Потому что уже начинается.
Размеры поражают. Всегда. Огромная страна. Много стран. Огромный мир. Всё предстоит открыть и осмыслить. Но это впереди. Детский сад проводил четверостишием:
Иди всегда вперёд, малыш,
Учись, трудись, расти!
Перед тобою в жизни
Открыты все пути!
Жизнеутверждающе, но страшно. Пути открыты, но идти самому. Хорошо, что есть мама. Подскажет, хотя пока не спешит. Больше сама ждёт. Талантов что ли от шестилетнего ребёнка. Нарисовал машину. Колёса овальные. Обсмеяла одними глазами. Следующий рисунок не несёшь. Украл у одногруппника. Показал. Восторг. Обман открылся. Воровать нехорошо. Думаешь, что секунды радости в её глазах того стоят. Нет, разочарована. Чуть обижена. Ничего не говорит. Всё в глазах. Очень неудобно. Больше не буду. И слёзы. Простила.
Двор обрушился размерами. Громадный. Бетонный. Стройки вокруг. Все въезжают. Вещи, вещи, вещи. А лифт ещё не работает. Плиты дорожные наскоро. Песок и обломки бетона. В песке возится мальчик. Будущий одноклассник. Крутит шестерёнку на проволоке. Интересно. Попросил поиграть. Что-то не поделили. Может, двор. Может, шестерёнку. Удар. Взрослый, со вспышкой в голове. Слёзы. Больше от обиды. Не к маме же бежать. Папа. Разбирайся сам. Какой жестокий мир. Всё. Значит, не встанут полки красноармейцев на защиту, пилоты не поднимут истребители, а мудрый милиционер не арестует обидчика. Ты один. Против дома, двора, страны, планеты. Ты сам. И ещё не знаешь, чем будет этот двор для тебя. Началом малой Родины. Здесь будешь стрелять из рогатки, и жечь дымовухи. Ездить на велосипеде и дружить. Заработаешь первые деньги и совершишь первое преступление. Которое не будет таковым, потому что никто не узнает. Будешь оберегать дворовые границы, драться за них, и чаще будешь бит. Но научишься вставать. Всегда. Здесь ты будешь изображать мушкетёров, Брюса Ли и бандитов из «Места встречи…». И именно здесь живёт твоя первая любовь, что выкинет с трудом купленный букет в урну. Потому что стыдно. Стыдно любить. Идти под ручку. И вообще идти с мальчиком. Ей – первые стихи. От неё же – первое предательство. Но ты уже умеешь… Вставать. Держать удар. Всегда.
Из этого двора уйдёшь в армию. Попадёшь на войну. И мама с соседями будут ждать. И мама седая. А страна уже другая. И город – то нищий, то богатый. И реклама вместо лозунгов. И снова лозунги.
Всё будет. Всё впереди. Дети свои. Работа своя. И сыну так же, как папа тебе: «Разбирайся сам». Останутся вопросы. Много. Один из них. Кто такая Зинка? И почему – дура?