Пер Гюнт

Люси проснулась в начале десятого. Ей спешить было некуда. Она лежала в своей спальне на удобной полуторной кровати и наслаждалась медленно развивающимся сценарием ноябрьского, уже по-зимнему холодного утра. За широкой двойной дверью была спальня её мужа, откуда доносилось ровное и громкое похрапывание, прерываемое присвистами. Он ещё спал.
Они пришли домой вчера после званого ужина в обществе, где были почетными и навечно прикрепленными членами, не поздно - около одиннадцати, но спать легли довольно поздно, потому что Люси не могла уснуть, думая о своей ушедшей куда-то молодости, а ещё муж долго пил виски с содовой в  своём кабинете и спать лег около часу ночи. Так было почти всегда - две спальни, две жизни и одна общая судьба.
Муж Люси был деградированным в графы принцем, не очень умным и на редкость уродливым представителем умирающего дома Глюксбургов, где родственное кровосмешение привело к созданию полуумных, а иногда и полоумных уродливых представителей земной расы избранных.
Графиня Люси - а именно такой у неё был титул после замужества на этом уродливом, лошадинообразном принце, у которого была крупная, плохо державшаяся на не в меру широких плечах голова и выступающая вперёд лошадиная челюсть с крупными, серыми от табака зубами - в семье Глюксбургов табак и алкоголь были в крови. Она должна была бы стать принцессой, но семья, крепко сидевшая на древнем троне, побоялась конкуренции возможных детей Люси и откупилась от принца-лошадника большой суммой денег, в которых он всегда нуждался, имея пристрастие к дорогим коньякам и лошадиным бегам.
Принц после свадьбы с цветочницей Люсей был деградирован в ранг графа, и его дети не могли больше претендовать на трон, зато ему была положена пожизненная пенсия, выделяемая из королевской квоты, которую платило правительство из налоговых денег в этом островном государстве с тысячелетней традицией королевского, теперь уже больше игрушечно-туристического, правления.
Люси так и не стала принцессой, но об этом она и не сожалела. Ей, дочери простого плотника и домохозяйки, которая открыла цветочный магазин не так далеко от дворца, где жил этот уродливый и не слишком умный принц,  все равно повезло - он зашёл однажды в её магазин, гуляя по парку около своего небольшого, но уютного замка, стоящего среди вековых буков, и, увидев её маленькую, хрупкую фигуру и большие, круглые серо-голубые глаза, - казалось, влюбился в эту цветочницу. Он купил букет летних цветов - стоял знойный август - и подарил их ей прямо в магазине, чем вызвал у Люси улыбку, осветившую всё её милое лицо. Она не получала цветы ни от кого в жизни -  а прожила она уже на земле сорок лет, так и не выйдя замуж.
Через день этот уродливый принц пришёл опять, попросив у неё три букета роз с доставкой во дворец  и - он подчеркнул - личной доставкой.
Когда она пришла уже к вечеру во дворец и постучалась в чугунные ворота, которые бесшумно открылись перед ней, она увидела то,  о чем мечтает любая девочка в розовом детстве - дворец, достойный принцессы, - с большими старинными лампами, коврами, мебелью времён Наполеона и запахом аристократии, табака, собачьей шерсти и свежего кофе.
Принц принял её в своём мужском кабинете с английскими глубокими кожаными креслами честерфилд, стоящими у растопленного камина, и  свежим кофе на мраморном мозаичном столике.
Она села на кончик кресла и с улыбкой окинула старинную комнату. Вошла служанка в переднике и наколке - она была полной и в годах. Люси улыбнулась ей и отдала букеты с розами, та вышла куда-то и тут же вернулась, чтобы налить в крошечные чашечки королевского фарфора душистый кофе из старинного серебряного кофейника.
Люси подняла глаза на уродливого принца. Он сидел с открытым ртом, и его лошадиные, выступающие вперёд зубы грязно-серого цвета расплывались в доброй улыбке. Он ничего не говорил, но показывал на чашку. Люси поднесла чашку к накрашенному розовой помадой рту и улыбнулась.
 - Спасибо, очень вкусно. Я вложила счёт в букет - вы можете заплатить мне позже.
Про себя она решила, что таким образом он зайдет в её магазин ещё раз. Но она ошиблась. На следующий день пришёл курьер из дворца с конвертом, в котором лежали деньги за три букета, но под деньгами лежало ещё и письмо - приглашение на королевскую охоту, которая открывалась через месяц.
Целый месяц она готовилась к этому дню - купила новое пальто, подстриглась, сделала маникюр, и в день начала королевской охоты она была готова - на всё. Это был единственный шанс, который даётся в жизни любой, она точно знала - любой женщины - и пропустить его было нельзя! Она заплатила за такси, хотя денег у неё было в обрез, и подъехала к лесу, где была охота, за полчаса до назначенного времени.
Она вышла из машины и стала прогуливаться по парку, пытаясь скоротать время. Тут она увидела подъехавший мерседес - уже не новый, из которого вышел её уродливый принц  -  тогда он был ещё принцем. Он радостно подошёл к маленькой, изящной Люси и взял её под руку.
Он был гораздо выше её, и ей приходилось задирать голову, чтобы заглянуть в его мутные, выпуклые, остекленевшие глаза непонятного цвета, но она смело смотрела прямо перед собой  и уверенно шла к группе уже собравшихся охотников, среди которых выделялась фигура его величества, курившего бесконечные сигареты в этот уже холодный осенний день.
С этого дня судьба Люси изменилась. Все меньше времени она проводила в своём цветочном магазине и всё больше - в небольшом дворце, стоявшем в тенистом парке. Они стали ужинать вместе, ходить на приёмы, концерты, и через полгода уродливый принц предложил Люси руку, сердце и дворец - мечту каждой девушки. Даже если принц - уродлив, дворец требует капитального ремонта, а страна кажется игрушечной,  с её возникающими из воды малюсенькими островами, так же внезапно погружающимися под воду.
Но в главном дворце весть о помолвке принца-тугодума на приятной маленькой цветочнице приняли как угрозу - а если у неё родятся от этого урода дети, да ещё претендующие на трон? И в главном дворце на площади со статуей на коне решили - принца - по случаю женитьбы на цветочнице - деградировать, откупившись от него деньгами и дав ему и Люси титул графа и графини. На том и порешили. Решение было тайное, поэтому никаких следов в главном архиве этого маленького государства не осталось.
Но после их свадьбы, не слишком пышной и без присутствия королевских особ,  принц получил письмо от своего коронованного родственника о деградации в графы навечно, вместе с детьми и внуками, и о пожизненной пенсии ему и новой графине Люси  - с ударением теперь на конечном слоге - Люси;.  Подпись и печать.
Так что Люси была принцессой только один день, но после этого она стала графиней, что было не так уж и плохо. Она переехала во дворец, стоявший в тенистом парке, и стала частью жизни своего мужа, хотя и уродливого и не очень умного, но зато королевской крови. Она выучила, что у неё была особая роль, за которую выходить нельзя, как например, давать интервью в газеты о том, что она видела и знала о  королевской и графской жизни. Все это должно, абсолютно должно и навсегда оставаться тайной для простых людей, живущих в этом островном государстве, иначе голубая кровь теряла свой смысл.
Люси включилась в работу - если это можно было так назвать - своего мужа: быть почетным членом или куратором многочисленных обществ, стоявших в очереди, чтобы получить их как членов - для представительства и помпы. Они участвовали - но не на первых ролях - в званых ужинах и даже королевских балах, где им по рангу полагались последние роли в длинной цепочке королевской иерархии, но она не обижалась. Она и не мечтала стать графиней, поэтому была мила, улыбчива и благодарна. Много раз она увозила своего мужа в состоянии алкогольного столбняка с таких званых вечеров, но запретить ему пить она не могла - ведь она была простая цветочница, дочь хорошего плотника, а он был из семьи Глюксбургов.
В нескольких обществах - не таких значимых, как общество королевских стрелков,-  они играли первые скрипки, и вчера они вернулись с такого званого ужина, где чествовали героя-адмирала, умершего более трехсот лет назад, но объединившего маленькую часть людей, живших в их игрушечной стране под своей эгидой. Эти люди вчера устроили поминания этого морского пирата шестнадцатого века, воевавшего против самого Карла Двенадцатого и бывшего большим забиякой, умершего на дуэли в тридцать лет и даже без права похорон в церкви.
Собравшиеся в тот вечер были бывшие морские волки, мечтавшие о битвах, маневрах и “чистой”, старой, патриархальной стране. Здесь не было ни одного представителя других наций. Да и кому было интересно быль членом товарищества давно умершего морского забияки? Только тем, кто хотел отгородить себя от современного общества - безродного, без традиций и лояльности, куда-то вечно спешащего и не помнящего ничего, кроме денег и сеёминутных, меняющихся как ветер, развлечений и удовольствий.
На этом вечере были те, кто сплотились вокруг старых традиций и истории, ища в этом оправдания бесполезно прожитой жизни и своей ненужности. Дамы были все в морщинах, но мехах и фамильных бриллиантах, мужчины  - с животами, лысинами и плохо видящими глазами. Половина была почти глухой, но это не мешало собравшимся чувствовать себя значительными в присутствии уродливого и сильно постаревшего графа-лошадника и его миниатюрной графини-цветочницы Люси, уже начавшей стареть после двадцати лет, прожитых ею во дворце, но ещё подкрашивающей губки и глаза.
Здесь, среди собравшихся, были мягкие, отвисшие хомячковые щёчки, морщинистые рты, напоминавшие больше куриные попки и надутые, красные от давления, индюшиные лица без малейшей тени детской улыбки, увядшей вместе с молодостью, давно забытым сексом, истеричкой-женой и вечной заботой о деньгах и растущем потомстве.
После лосося со шпинатом всем подали довольно водянистое кофе с перемороженным, или скорее, не оттаявшим тортом. Но все были довольны. Девяностолетний адмирал в отставке сказал свою адмиральскую речь, вспоминая старые добрые времена, и после аплодисментов в зал вошли две девушки, казалось пришедшие из другого мира. Они были современно одеты - без помпы и бриллиантов, а в руках у них были скрипки. Они были сестрами. Их пригласили на этот званый ужин с графом и графиней, чтобы гости, после ужина и кофе, насладились музыкой - той музыкой, которая бы подходила этому странному, ненужному обществу. И зазвучал “Пер Гюнт” Эдварда Грига. В музыке слышались порывы ветра, крики птиц, звуки моря - все то, что принадлежало этой северной стране. Через пять минут половина слушателей сидела с закрытыми глазами, и было непонятно, слушали ли они музыку или просто спали по-старчески после сытного ужина.
Люси подперла одной рукой свою уже отвисающую от старости щечку и мечтательно улетела далеко в своё детство, когда она бегала по лесу и смотрела на небо, где летали белые лебеди, свистя в воздухе то ли крыльями, то ли своими длинными шеями.
Музыка кончилась, и все стали прощаться, подходя к Люси и её титулованному мужу и делая книксен. Она кивала головой, как настоящая графиня, и улыбалась. Их шофер подогнал старый мерседес прямо к входу здания, где происходило собрание общества, и уже около одиннадцати вечера они были в своём дворце в лесу. Муж тут же ушёл в свой кабинет пить виски с содовой, а она разделась и легла в кровать в своей спальне.
Спали они раздельно всегда, но она не могла уснуть в эту ночь, полную музыки из Пер Гюнта и своих детских воспоминаний. Детей у неё так и не народилось - принц был бесплодным,- но у неё были две любимые маленькие собачки, которых она любила, как своих детей, и часто спала с ними в одной постели. Она открыла дверь и позвала их к себе - они спали уже в своей корзине в передней. Собачки с ласковым скуленьем прыгнули к ней в кровать и улеглись в её ногах, грея своей курчавой шерстью.
Так она и уснула. Когда она пробудилась, её страна уже во всю работала: молоко, надоенное от коров -  самое лучшее в мире, согласно лживой рекламе, - уже отвезли на фабрику, где его разливали по пакетам, шофёры уже привезли товары в местные магазины из всех концов Европы, булочники уже закончили свою выпечку хлеба на сегодня, а Люси, графиня, только что проснулась и  дернула за шнурок звонка, призывающего  прислугу со свежим кофе и сладкими ватрушками на завтрак.
Её жизнь была такой, о которой мечтали все её подруги в детстве - беззаботной, всегда одинаковой и бесконечно скучной жизнью современной графини, живущей во дворце с глупым, уродливым мужем-графом. И она неожиданно вспомнила мелодию из Пер Гюнта, которую слышала вчера, и почему-то взгрустнула, но только на мгновение. Дверь в её спальню открылась, на пороге стоял её муж с лошадиной челюстью, а сзади него была служанка с подносом утреннего кофе.

Лира Белла, 20.11.2012 11.19
Музыка того вечера:  http://youtu.be/wCEzh3MwILY