Хот-дог

Однажды в одной дурацкой поездке мне поручили совсем дурацкую миссию – доставить молоденькую собачку из Черкасс в город Туринск (не тот, что в Италии, а тот, что в Свердловской области).
Собачка оказалась здоровенным черным догом, которого звали афро-американским именем Блэк. Понятно,  что цель моей поездки была совсем другая.  Заработав немного длинных рублей на Крайнем Севере, я мечтал купить домик  с виноградиком где-нибудь в теплых краях.
Но вместо дома пришлось получить дога. И мотоцикл с коляской. Ну, денег хватило только на мотоцикл «Иж-Планета», который мне сбагрил  один черкасский абориген. Мотоцикл я засунул в контейнер и отправил на Урал. Зачем он мне был нужен – не пойму, прав у меня все равно не было, да и его доставка обошлась столько, что легче было купить на Урале новый транспорт.
А дога попросил доставить на Урал другой черкасский абориген по имени Серега, который работал со мной на Крайнем Севере, а потом со мной же отправился на Урал,  лес рубить. Но на Урале он затосковал и уговорил меня поехать покупать дом к нему на родину. Типа дачи на лето… И,  за одним, забрать его дорогую собачку, его миленького песика, которого, по его словам, он любил больше, чем некоторых людей, например, жены, которая от Сереги ушла, когда он уехал на Крайний Север.
Ну, вот, обломавшись с домиком и виноградником, но зато накупив транспорта в количестве 2 единиц (мотоцикл плюс коляска), я зачем-то взял на себя обязанность доставить Серегиного песика на Урал.  Почему Серега сам его не повез – уже не помню. То ли заболел, то ли дела какие-то были.
Так что отправился я поездом из Черкасс в Киев, из Киева в Москву, из Москвы самолетом – в Свердловск, а из Свердловска - опять поездом в Туринск.
Что такое везти совсем голого, слюнявого и застенчивого дога по советской Родине – Вы себе не представляете!  Тем более, дул, как всегда, октябрь ветрами…  В  поезде Черкассы-Киев проводница потребовала везти дога  в холодном тамбуре. В наморднике и привязанным к ручке двери. 
Изнеженный пес, усаженный обнаженным задом на металлический пол тамбура,  дико выл, рвался, скулил, лаял, как только я хотел пойти  на свое место в купейный вагон или сходить в туалет.  Пассажиры требовали прекратить издевательство над животным и собственными ушами, так что пришлось мне всю дорогу мерзнуть в тамбуре вместе с  моим короткошерстным приятелем.

Главное - быть, как все, и не привлекать внимания...

В Киеве полагалась пересадка.  Я купил два билета в купейный вагон, решив, что в тамбуре мы с Блэком, два юных аристократа, больше не выдержим. До поезда оставалось несколько часов, и я решил заехать к своей коллеге-киевлянке Оксане, с которой я 2 года проработал на Крайнем Севере, а потом она вернулась на родину, которая с шумом и треском откалывалась от «нерушимого» Союза. Вот под эту раздачу я чуть капитально не попал.
Мы вышли погулять по Крещатику. Оксана взяла подержать Блэка (точнее, он просто позволял ей держаться за поводок), а я  отправился что-то купить. Вот тут меня и накрыла  толпа фанатов «Динамо» (Киев), которые, разгоряченный пивом и бурным матчем с каким-то москальским клубом, что-то кричали, размахивали шарфиками и «желто-блакитными» флажками.
А я как раз, на беду, что-то спрашивал у лоточного продавца на чисто русской вражьей мове.
- Ага, москаль! – закричали остроухие фанаты незалэжного  украиньского футбола.
Я сделал вид, что это не про меня и стал оглядываться по сторонам в поисках таинственного москаля.
- Бей москаля! – закричали в толпе  И кто-то сразу вцепился мне в воротник, кто-то уже засветил кулаком по уху.
Но тут раздалось глухое раскатистое рычание и гортанный лай моего черного песика.
Оксана по-украински что-то быстро закричала в толпу, но толпа, похоже, к этому моменту уже врубилась в язык международного собачьего общения и как-то сразу отхлынула, а потом и вовсе потеряла к нам интерес.
Так я впервые в этой  поездке понял, что мой попутчик – не такая уж и обуза.
В поезде нам достались шикарное пустое купе и добрая проводница, которая учла голый вид моего черного приятеля и не стала заставлять держать его в тамбуре.
Блэк, уставший за день, деловито запрыгнул на нижнее сиденье и свернулся калачиком.
Я укрыл его плащом, а сам залез на верхнюю полку. Мы оба мгновенно отключились…
Проснулся я уже в темноте от звука открывающейся двери купе. Блэк ни издал при этом ни звука. В купе, шурша пакетами и сумками вошла женщина и принялась устраиваться. Вскоре вслед за ней вошла проверить билеты проводница. Это была, видимо, уже сменщица той, что в Киеве забирала у меня билеты. Про собаку  эта сменщица новой пассажирке не сказала, а, может, она и сама ничего не знала. Ну, и я, поняв, что Блэк лежит тихонько, никаких заявлений делать не стал, решив, что ночь пройдет спокойно - зачем зря кого-то беспокоить? И, честно говоря, мне вовсе не хотелось  тащиться в холодный тамбур.
В общем, мы с Джеком оба свернулись калачиками, каждый у себя на полке, и не отсвечивали. Новая пассажирка, получив белье, тоже вскоре улеглась и затихла.
Под утро я проснулся  и сразу же глянул вниз. Блэк по-прежнему прилежно дремал на полке, только я заметил в свете мелькавших за окном фонарей, что мой плащ с него сполз. И еще дог  стал громче сопеть, периодически облизывая пасть и издавая какие-то нечеловеческие хлюпающие звуки. Но пассажирка спала,  и я надеялся, что все обойдется. До рассвета оставалось совсем немного. И  вдруг в тишине монотонно покачивающегося купе раздался напряженный возглас:
- Ой! Кто это здесь?!
Блэк мгновенно вскочил во весь рост и забрехал басом:
---Оу! Оу! (Ну, в смысле, гав-гав, это я, молодая скромная собачка!)
- А-а-а-а-а! Что это?!  Помоги-и-и-те! - заорала сонная пассажирка.
За стенкой купе сразу послышались какие-то стуки, шум голосов, скрежет открывающихся дверей.
Испуганные люди хотели знать, кто и почему так орет в 5 часов утра. Прибежала первая проводница и давай на меня кричать:
- Ой, я про вас совсем забыла, я думала, что Вы с собакой давно уже в тамбуре! (Ага, нашла мазохиста!). Немедленно отведите туда собаку!
Я робко возразил: дескать, у пса законный билет в купейный вагон со спальным местом…
- Ничего не знаю, очистите помещение!!!
Мне пришлось покорно слезть с верхней полки и цеплять на Блэка поводок с намордником. Поняв, что допустил оплошность, бедный пес виновато поглядывал на пассажирку. А та уже окончательно проснулась  и заворожено смотрела на огромного черного дога. Не знаю, какая с ней метаморфоза случилась, но она вдруг спросила:
А Вы куда? В тамбур? Ночь холодная. Оставайтесь! Я уже не боюсь. Я же не знала, что это собака. Проснулась, а в темноте кто-то чавкает и хлюпает не по-человечески. Смотрю – чудовище какое-то в темноте пасть разинуло и лает. Тут любой может с ума сойти.
После некоторого замешательства, вызванного осознанием произошедшего,  мы с попутчицей поняли всю комичность ситуации и расхохотались…Проводница, увидев мирное развитие событий, тоже сменила гнев на милость, и мы даже попросили у нее чаю.
А Блэк снова растянулся на нижней полке и, шумно вздохнув, погрузился в сон. Попив чай, мы с соседкой опять расползлись «по койкам» досыпать, решив, что утро вечера мудренее.
Но меня смутно что-то мучило. Я не сразу понял, что это. Потом до меня дошло. В купе было душно. И в купе пахло собачатиной…

Не нравится мне твоя морда!

Днем, часа за четыре до прибытия поезда в Москву, к нам присоединился еще один пассажир: солидный мужчина, по виду – какой-то начальник. Запихнув два больших чемодана под стол, он вопросительно взглянул на растянувшегося Блэка и заметил:
- Да, я тоже животных люблю, но не до такой же степени…
На что я ответил:
- А это не животное, это мой талисман. Видите вот – шнурок. Только на шее он уже не помещается. Купил – сказали держать при себе. А он взял и вырос…
Мужчина подозрительно  покосился:
- Да, места много занимает…
- Согласно купленным билетам, - сказал я.
- Все равно много места занимает. Почему я должен смотреть на его морду?
- Ваши чемоданы тоже занимают много места…
Мужчина вышел в коридор. Как только закрылась дверь, моя соседка заметила:
- Действительно, почему я должна смотреть на его морду?
И мы опять рассмеялись.
Мужчина вернулся с проводницей. Та порекомендовала мне вывести собаку в холодный тамбур, как предписывают правила провоза домашних животных. Я не стал спорить и, нацепив на Блэка намордник, вывел его из купе.
Привязав поводок к ручке двери в тамбуре, я поставил перед псом миску с купленной в Киеве кашей и потрохами и вторую миску – с водой. И тихонько удалился. Блэк на этот раз не дергался, не выл и не лаял.
До Москвы оставалось еще какое-то время, и я решил тоже перекусить и почаевничать.
Не успел я плюхнуть в чай кусок сахара, со стороны тамбура раздался собачий лай и  человеческие крики. «Все, похоже, Блэк позавтракал», - подумал я и ринулся спасать моего друга от правил провоза животных в поездах дальнего следования.
Но оказалось, что спасать надо пассажиров, которые хотели пройти из соседних вагонов через наш вагон. Люди же тоже хотели кушать и надеялись попасть в вагон-ресторан. Но это им не удалось…
Когда я заглянул в тамбур, то первым делом увидел разорванный обслюнявленный намордник, лежащий на полу. Блэк лениво грыз перекушенный конец кожаного поводка…
Слева к противоположной двери жалась парочка: мужчина и женщина.
- Это Ваша собака? Она нас не пускает…
Тут мне все стало ясно. Блэк без проблем запустил в тамбур людей из соседнего вагона, а вот выйти им не дал, как его и учили. Он же был послушным сторожевым псом. Тамбур он воспринял, как место службы, вагон – как мой временный дом.
Ругать пса было бесполезно. Ему надо было как-то объяснить, чтобы он не реагировал на проходящих через вагон людей. Что я и попытался сделать, как умел:
- Блэк, ты это… Ты хороший пес, молодец, но, понимаешь, надо сидеть. Сидеть! Молчать! Тут все свои. Понял?
Блэк смотрел на меня своими умными глазами. А я напялил на него строгий ошейник и пристегнул поводок-цепочку. Я знал, что пес терпеть не мог эту «сбрую», но надеялся, что он так поймет, что надо сидеть спокойно. Он, действительно, понял и до самой Москвы вел себя  тихо. 

"Сюрприз!"

В Москве я посетил Выставку Достижений Народного Хозяйства. Нет, конечно, не Блэка показать, какое он там достижение… Там была какая-то выставка инструментов. Не помню. Да и важно. Главное, что осталось в памяти – это  весь этот собачий путь…Что было на остановках – как-то не отложилось в памяти.
Из Домодедово на Свердловск нас взял на борт не самолет, а какая-то консервная банка.
Ту-134.  Переводится, как «134 маринованных тушканчика…»
Мы с Блэком сели где-то в хвосте, и от иллюминатора шел жуткий холод. За два часа даже я капитально замерз. А Блэк так вообще всю дорогу тихонько поскуливал. И от этого поскуливания, похоже, не у одного меня сводило скулы. Как известно, собаки скулят и воют не к добру…
Ну, ничего - приземлились живыми.
Дальше я на автобусе переместился на железнодорожный вокзал, где купил билеты в общий вагон поезда, который должен был доставить нас в конечный пункт назначения, город Туринск, в 18 километрах от которого находилось земля фермерского хозяйства  «Большая Каштанка»
В общий вагон мы сели одними из первых, когда он был почти пустым. Заняли  сразу место с края, у туалета, чтоб, если что, без проблем выйти в тамбур. Проводник сразу потребовал, чтобы пса я привязал в тамбуре. Я спорить не стал, но и выполнять требование  тоже. Ехать предстояло целую ночь, а тут была уже не Украина: на Урале в октябре ночью всегда заморозки.
Блэк  кротко сидел рядом со мной на нижнем сиденье. Места, понятно, были не лежачие. На одном лежаке должно помещаться по три человека, а в данном случае – и собак тоже.
К нам , понятное дело, особенно никто не спешил подсаживаться, хотя в остальных «купе» скоро все места были заполнены «под завязку». Люди полезли уже на третьи, багажные, полки.
Некоторые радостно влетали в наше купе, но увидев умильную морду огромного черного дога, сразу спешили назад, утрамбоваться где-нибудь в другом месте.
Собаколюбы же остались рядом. Более того, Блэк смог спокойно упасть боком на сидушку, заняв места двух человек. И никто не возмутился. Я опять закрыл юного пса плащом и приготовился к долгой ночной дороге и сну в сидячем положении.
Поезд тронулся. Свет в вагоне выключили. Только тусклая лампочка горела в тамбуре. На каком-то полустанке посреди ночи двое пассажиров из нашего купе вышли, а двое вошли. Точнее будет, конечно – влезли. Влезли с какими-то большими сумками, которые загромоздили весь проход около наших мест. Это были пожилые мужчина и женщина.
Усевшись напротив меня и увидев мирно посапывающего под плащом Блэка, мужик по-доброму заметил:
- Как малыш-то сладко спит… Мальчик или девочка?
- Мальчик, - честно ответил я.
- А как зовут?
- Блэк.
- Странное имя. Нездешние, што ль?
- Ага, с юга. 
- А почему он сопит так громко? Насморк?
- Да нет, слюней много. Голодный.
- А вот у нас курочка есть с собой…
И мужик вытащил из полиэтиленового пакета жареную куриную ножку.
У меня самого от поплывшего аромата голова закружилась. Естественно, и мой черный, всегда голодный приятель, тоже мгновенно среагировал и вскочил на сиденье, показав весь свой собачий экстерьер в полной красе.
Следом вскочил и мужик, заорав и стукнувшись головой о верхнюю полку. Курица у него из рук выпала, и ее на лету схапал Блэк, только пасть щелкнула. Пес утащил добычу к себе в уголок у окна и принялся ее облизывать и грызть,  при этом шумно чавкая и сопя.
Мужик быстро пришел в себя, а вот его жена еще долго сидела, вцепившись в его рукав, и причитала: «Твою мать, сатана!». Мужик,таращаясь на огромного пса, выдавил:
- Ничосе мальчик!
Я не нашелся ничего больше сказать, кроме как:
- А что, девочка разве? Сами же видели, что мальчик…
- Так, раскудрит твою в качель, ты зачем такую лошадь в поезде везёшь?
- А где его везти еще? В такси, что ли?
- Да, блин, его самого можно в телегу запрягать с такими граблями…  Бегает, небось, как жеребец. Ладно, раз такое дело – давай сумки  куда-нибудь поставим, а то мешаются. У тебя под сиденьем шмотки есть? Нет?
Весь мой багаж состоял из небольшой наплечной сумки, лежавшей наверху, так что я согнал с сиденья Блэка, встал сам и молча дал возможность  мужику засунуть свой багаж под наше сиденье.
- А он, это самое… Слюнями  наши вещи не промочит? – настороженно спросил попутчик, - там у нас обновки всякие. А еще продукты. Торт «Сюрприз»…
- Не волнуйтесь, - успокоил я мужика, - Откуда у него столько слюней?

И вот все потихоньку угомонились. Мы с Блэком опять устроились вдвоем на сиденье, как аристократы.  Никто на нижних сидениях вагона такой привилегии не имел – лежать, как мой черномазый друган.
Ночь опять взяла своё. В вагоне царил хоровой храп. Храпели басом, баритоном и фальцетом. За окном мелькали черные ели и редкие желтые фонари полустанков.
А мне что-то не спалось. То ли жара в переполненном вагоне сказывалась, то ли перенапряжение последних дней. Как говорится, «перед глазами промелькнула вся моя жизнь», все мои долгие 24 года… На подъезде к Туринску моя рука случайно упала на край плаща, которым был укрыт Блэк… Плащ почему-то местами был сыроват. Я сунул руку глубже под плащ: лежак тоже оказался подозрительно мокрым. Рука скользнула выше, прикоснувшись к собачьей шерсти. Та тоже почему-то оказалось сырой.
«Вспотел! - подумал я, - Не заболел бы пес от такой дороги»

И вот наступило утро. Поезд, следующий до Устье-Ахи, остановился в старом уральском городке Туринске, месте ссылки друзей Пушкина – декабристов.
Мы с псом одними из первых выбрались из вагона. Еще через час от автостанции начали ходить автобусы, на одном из которых мы добрались до дома.
Я познакомил Блэка с родителями и с их овчаркой Ладой. А за завтраком рассказал отцу, с какими приключениями мы до него  добирались. Когда я дошел до эпизода вспотевшего дога, отец рассмеялся:
- Ты чего, - говорит, - совсем дурачок? Собаки же не потеют…
- Как не потеют? – остолбенел я.
- Очень просто – не потеют. Они вместо этого язык высовывают, разве не замечал?
- Погоди, что ты хочешь сказать? Что он того…  во сне так наслюнявил?
- Какое там наслюнявил! Хуже…
- Так там вроде не сильно мокро было. Да и не может быть, чтобы он не попросился…
- А ты когда сумку из-под сиденья доставал, ничего не заметил?
- А я  туда даже не заглядывал. Там соседские сумки стояли. И еще этот, как его… Торт «Сюрприз»….

…За окном краснела спелая рябина. Мое лицо в этот момент, наверное, тоже… Блэк, оторвавшись от кастрюли с каким-то варевом, посмотрел на меня виновато…
- Эх ты! - выговорил я ему – хот-дог вонючий!