Чёрная магия

               
    Пестреет  мгла, блуждают очи,
    Кровавый призрак в них глядит,               
    И тем ужасней сумрак ночи,
    Чем ярче светоч  мой горит.
    А.А. Фет
 

Да, во всём, что случилось, он был виноват сам!
Только он — Коля Бауэр, молодой преподаватель немецкого языка.

Не к добру в тот предпраздничный вечер, когда он сидел в гостях у друга, Сережи Нечаева, затеял Коля разговор о старинных «готических» романах с привидениями и прочими ужасами...
Он же первый помянул и «Черную магию» — будь она трижды проклята! -книгу-руководство по всякого рода колдовским проделкам. Коля ею одно время очень интересовался и даже охотился за ней, хотел купить, без задней, мысли, конечно, вовсе не для того, чтобы навредить ближнему своему, а так из чистейшего любопытства.

И тут вдруг выяснилось, что эта самая книженция, «Черная магия», пылится у Нечаевых на чердаке за полной ненадобностью! Коля не успокоился, пока они оба не вооружились фонарями и не перерыли наверху весь хлам! В результате растрепанная, пожелтевшая книга издания 1898 года оказалась у него в портфеле, а новенькая пятирублевка перекочевала в Сережкин карман,  где,  надо отметить, пролежала совсем недолго...

В девять часов Бауэр распрощался с хозяином и пошёл в родной институт на дежурство. Это внеочередное дежурство по случаю праздника было формальностью чистой воды и вообще отрыжкой времен «культа личности», однако соблюдалась она неукоснительно и свято. Никто и ничто учреждению не угрожало, и в то же время всем спалось крепче или гулялось веселей, когда в предпраздничный, праздничный, а также в послепраздничный вечера «облеченный высоким доверием общественности и администрации» сотрудник — обычно «молодой идиот», вроде Коли Бауэра, — торчал в кабинете ректора у телефона с 22.00 до 24.00! Почему-то считалось, что, начиная с двенадцати ночи, «в Багдаде все спокойно...»

Колю всегда поражала пошлая роскошь, которой любил окружать себя его шеф — Андрей Прокофьевич: красные ковровые дорожки аэропортовских размеров, тяжеловесный письменный прибор из мрамора — этакий кремль в миниатюре, масса бронзовых и чугунных статуэток, поблёскивающие золотым тиснением корешки собраний сочинений классиков отечественной и зарубежной литературы на стеллажах-небоскребах, раскинувшихся от стены до стены, цветной телевизор с широченным экраном!

Впрочем, утешения от последнего было мало — на его антенну, точно пропуск на штык часового, хозяева накололи записку: «Телевизор не работает!».

Заглянув от нечего делать в письменный стол ректора, Коля обнаружил в нём целый склад дорогих, с фильтром сигарет, поборол минутные сомнения, распечатал пачку «Явы» и закурил. Сигарета показалась ему на вкус гораздо приятнее тех, что он покупал в киоске...
Через полчаса утомлённый бездельем Бауэр подошел к полке с классиками — в одном из томиков И.С.Тургенева торчала закладка. Колю обуяло любопытство: чем увлекается шеф в святое рабочее время? — и он вынул книгу. В ней была собрана тургеневская мистика: шеф читал жуткий рассказ под названием «Призраки», написанный с большим мастерством, от чего становилось ещё страшнее...

Коля пробежал глазами по страницам, не особенно вдаваясь в подробности, но всё же его покоробило, и мысль, что он сейчас один во всём здании не казалась ему такой увлекательной, как сначала.

Тут он вспомнил о своём новом приобретении и, порывшись в портфеле, достал «Черную магию».

Это была настоящая, стопроцентная чертовщина, изложенная дремучим неудобоваримым языком, и содержала она фантастические советы на многие случаи колдовской жизни. Например, Коля узнал, как защититься от засухи: пара пустяков! В полнолуние, в самую полночь надо трижды пропахать вокруг «угодий» обычным плугом, только с условием, что вместо лошадей в него впрягутся семеро молодых девушек...

Избавиться от неурожая и вообще от многих невзгод предлагалось следующим весьма радикальным способом: собрать всех чёрных кошек в округе и кипятить их в медном котле. Читателя любезно предупреждали, что крышку котла, которая будет подпрыгивать и соскакивать, следует придерживать как можно крепче, в противном случае — злая сила вновь окажется на свободе, и тогда уж несчастий не миновать...

Наконец, Коля дошёл до одного из самых эффективных способов овладения гипнозом, а именно: в ночь на Ивана Купала поймать у ворот местного кладбища чёрную кошку, выломать из её хребта последнюю косточку и с нею в руке пересечь всё кладбище, не оглядываясь и не обращая внимания на несущиеся отовсюду загробные стоны и вопли...

В этот самый момент зловещее шипение, раздавшееся сбоку, точно катапульта, выбросило Бауэра из ректорского кресла!

Однако его страхи оказались необоснованными: это всего-навсего пришли в действие большие антикварные часы, стоящие в углу. Вслед за тем они гулко пробили двенадцать раз, извещая Колю, что его дежурство благополучно завершилось! Бауэр расписался в специальном журнале, одел шарф и пальто, после чего долго возился, запирая около полудюжины самых разных дверей. Во дворе сторож Митрич взял у него ключи, пожелал счастливых праздников
и, прикрыв за Колей тяжёлую железную калитку, лязгнул исполинским засовом.

После дежурства Коля мог добраться домой только на своих двоих — автобусы уже не ходили; гужевой транспорт исчез ещё в первой половине века; мечты о том, чтобы встретить в первом часу ночи такси, могли созреть разве что в воспалённом мозгу неисправимого фантаста — легче было войти в контакт с летающей тарелкой!..

Коля Бауэр и не рассчитывал на подобные крайности. Но поскольку возвращаться домой за полночь ему время от времени всё-таки приходилось, он разработал два пешеходных маршрута. Маршрут N 1 — более протяжен¬ный, зато удобный, — пролегал через центр города, парк, а потом делал большой крюк в сторону нового северо-западного микрорайона, где жил Бауэр. «Горячей точкой» этого маршрута являлся городской парк, в котором, несмотря на поздний час, можно было нарваться на «нежелательные контакты» с загулявшими в канун праздника обывателями. Принимая всё это во внимание, Коля выбрал маршрут N 2: он был гораздо короче, проходил большей частью по тёмному безлюдному пустырю, а в одном месте пересекался глубоким оврагом, по краям которого лепились белые мазанки.

Весной, когда грязь подсыхала, и летом Коля предпочитал этот путь, находя его очень живописным: овраг шелестел молодым камышом, по его сторонам росли ивы и шелковицы, на пустыре весело зеленела травка. На дорогу домой у Коли уходило тридцать минут. Однако сейчас, в начале ноября, а тем более поздней ночью, маршрут N 2 тоже имел свои минусы, и всё-таки Коля выбрал его!..

Бауэр шагал по пустырю, напряженно вглядываясь в дорогу перед собой; маленькие фонтанчики грязи разлетались из-под его башмаков. Наконец,  он добрался до моста через овраг. Слева на покатом склоне расположился крытый черепицей домик с огородом и садом. Весь участок был окружен плетнём из сухих веток и очень напоминал иллюстрацию к детской книжке сказок. Это симпатичное местечко всегда умиляло Бауэра, но в призрачном свете луны оно показалось ему таинственным и каким-то зачарованным...

Коля непроизвольно прибавил шаг, как вдруг откуда-то из темноты вынырнула сгорбленная фигура. Он увидел, что это старушка, однако не из тех милых обитательниц белых мазанок, седеньких и приветливых, которых он иногда встречал здесь днём. Нет, она была согнутая, с руками, свисающими почти до земли, и большим крючковатым носом. На её морщинистом, точно кора дерева,   личике зеленовато   поблескивали   маленькие, с безумным огоньком глазки. На старухе чернела какая-то хламида — не то платье, не то дождевик, в руках она держала внушительного размера зонт. Это странное создание быстро засеменило рядом с Колей, заискивающе заглядывая ему в лицо, и вдруг с коротким злобным смешком, она сильно рванула портфель из его руки!

Бауэр от неожиданности едва не упал, только чудом сохранил равновесие. Между тем старуха вцепилась в портфель мертвой хваткой. Задохнувшись от ужаса,  Коля отчаянно завопил: «Отпусти!» — и ткнул в неё кулаком.

Удар пришелся в пустоту: старуха ловко отпрыгнула в сторону, а сама рукояткой зонтика, словно когтем, зацепила Колину шею. Тот подался назад, размахнулся портфелем и на этот раз попал!' Заскулив по-собачьи, старушонка исчезла в овраге...

Бауэр стоял как столб, пытаясь понять и «переварить» то, что с ним сейчас произошло...
Увы! Его ночные приключения на этом не кончились! И даже напротив — главное испытание ждало его впереди!

Из густой купы деревьев, росших по дну оврага, вспорхнула огромная черная тень; хлопая крыльями, кругами набрала высоту, а затем... спикировала на ещё не пришедшего в себя Колю, как будто соскользнула по тонкой, невидимой проволоке! Это была кошмарная тварь, нечто среднее между совой и вороной, но исполинских размеров. Со всего налёта она долбанула Бауэра в затылок своим кривым крепким клювом!

Коля побежал, не разбирая дороги. Его била дрожь, позади себя он слышал шум адских крыльев. Время от времени гарпия взмывала высоко в ночное небо и стремительно бросалась ему навстречу. В это мгновение обезумевший от страха Коля что было духу орал: «Пошла! Пошла!» — и молотил воздух перед собой портфелем...

Только у самого микрорайона адская тварь отказалась от преследования, сделала разворот по всем правилам высшего пилотажа, точно вражеский бомбардировщик, отогнанный огнём зениток, улетая, покачала на прощание крыльями и исчезла в промозглой мгле.

Бауэр долго не мог попасть дрожащей рукой ключом в замочную скважину. А когда вошёл — отпрянул от неожиданности: из овального зеркала в прихожей на него смотрела бледная, растрепанная физиономия.

Он переоделся в пижаму, подошёл к небольшому серванту, в одном из отделений которого им был устроен бар, налил полный бокал портвейна и двумя глотками опорожнил его. Сразу полегчало, в комнате было тепло, уютно светила лампа под малиновым абажуром. Коля, по крайней мере, почувствовал, что он вновь в двадцатом веке!

Вообще, нигде он не ощущал себя так хорошо и уверенно, как здесь, в собственной однокомнатной квартире. За два года работы он очень прилично обставился, приобретая мебель по частям, осталось купить холодильник и телевизор.

Погрузившись в привычные мысли, он успокоился, лёг в постель, но спал плохо: мерещился шум крыльев за окном, и слышалось, как кто-то царапается в стекло.

Ровно в восемь утра Колю разбудил телефонный звонок. Сам шеф лично поздравил его с праздником! Это было приятно, однако настораживало: начальство ласки на ветер не бросает! И точно: ректор тут же попросил Колю отдежурить вместо заболевшего сотрудника, как и вчера, с 22.00 до 24.00. Шеф уведомлял, что телевизор починят непременно, обещал дать отгул в любой день, желал Бауэру успехов в труде, счастья в личной жизни и бодрости духа!
Коля с трепетом в голосе поблагодарил начальство, а потом долго сидел в кровати и мысленно спорил с шефом, яростно доказывая, что это форменное свинство — заставлять одного и того же человека дежурить по ночам два раза подряд!

Весь праздничный день Бауэр был как на иголках, поминутно поглядывал на часы, ему ужасно не хотелось идти на дежурство, но он всё-таки пересилил себя! Шеф выполнил обещание — телевизор работал как новый, и Коля интересно провёл время, глядя праздничный концерт и покуривая ректорские сигареты.

Только на пути домой вспомнил он о вчерашних приключениях, расстегнул портфель — старая потрепанная «Магия» оказалась на месте. На этот раз Коля добирался до родного микрорайона дальней дорогой — через центр города и старый, густо разросшийся парк.

Центр он миновал благополучно, но стоило ему углубиться в парк, как впереди на освещённой аллее Бауэр увидел одинокий женский силуэт. Будь то любая, даже самая безобидная старушка, он сиганул бы в сторону, в аккуратно подстриженный кустарник, и дал стрекача по пересечённой местности! Но это была молодая женщина, и поэтому Коля, не сворачивая, продолжал идти ей навстречу.

Незнакомка не блистала ослепительной красотой, однако принадлежала к категории женщин, что «будят жар в крови», по словам поэта-разбойника Франсуа Вийона, который знал в этом деле толк. Она была стройная, с копной черных волос и карими нагловатыми глазами. По одежде трудно было определить, приезжая она или местная: кожаная куртка, мини-юбка, бесстыдно выставляющая напоказ длинные, словно у манекенщицы, ноги в чёрном нейлоне и высоких сапогах — сейчас многие так одевались. Тем не менее, незнакомка выглядела колдовски притягательно, кроме того Коля вдруг почувствовал, что она бесцеремонно и откровенно разглядывает его. Молодой человек замедлил шаги, растревоженное сердце застучало, словно пионерский барабан!..

Когда расстояние между ними сократилось до минимума, и Бауэр уже приготовился сказать какую-нибудь банальность о неподходящем для одино¬ких прогулок времени, очаровательная нимфа вдруг явственно подмигнула ему, а потом низким, волнующим голосом произнесла: «Погуляем вдвоём?».

Коля — человек аккуратный и даже педантичный — ходил пока в холостяках, но отнюдь не чурался женщин. К тому же трудно было найти симпатичную девушку по душе, такую, чтобы не тянула сразу в загс и не пользовалась запрещёнными приемами вроде писем и визитов по месту работы с целью «найти управу на совратителя» и «открыть глаза общественности на его моральный облик»...

Поэтому Бауэр в ответ на предложение незнакомки сразу же энергично кивнул — слова почему-то застряли в горле — после чего взял её под руку. Они свернули на тёмную боковую аллейку. Там Коля придвинулся к своей спутнице поближе и почувствовал, что от неё попахивает вином. «Вот в чём, оказывается дело! — решил он. — Отбилась, небось, от компании... Или с пирушки какой-нибудь возвращается...»

Они медленно «дрейфовали» по парку «без руля и без ветрил». А время, между тем, было позднее. Тогда Коля задумал пойти ва-банк и сразу прояснить обстановку: он обнял свою спутницу за плечи и поцеловал! На что она не выказала ни тени неудовольствия, даже напротив, теснее прижавшись к Николаю, прошептала страстно: «Пойдём ко мне...»

Внутри Бауэра пела шальная струна, когда они понеслись по каким-то звериным тропкам, освещённым только лунным светом. Коля с трудом ориентировался на местности, шестым чувством угадывая, что случайная подруга ведёт его всё к тому же злополучному оврагу, только с другой стороны. Они спустились вниз, прошли по досочке, перекинутой через мутный ручеек, протекавший по самому дну, и очутились на отлогом берегу, где под купами деревьев в густых зарослях кустарника и камыша стояла одинокая хатка.

Колина спутница уверенно толкнула дверь. Бауэр, чуть приотстав, последовал за нею, миновал тёмные сени и оказался в небольшой комнате с печью и множеством полок по правую сторону и широкой кроватью — по левую. Кровать была застелена дешевым покрывалом, на стене висела разноцветная плетеная циновка с незатейливыми узорчиками. В комнате не горело ни единой лампы, и в то же время бледное, молочно-белое сияние разливалось по ней, отчетливо высвечивая все предметы! Колю вначале это поразило, однако он тут же увидел полную луну, заглядывающую в единствен¬ное окно и будто подмигивающую ему...

Молодая хозяйка, похлопотав на кухне, вошла с двумя высокими бокалами, полными до краёв. Они чокнулись с особенным малиновым звоном. Вино по вкусу напоминало медовуху, только покрепче: пилось удивительно легко, а затем стало медленно, но верно пробирать изнутри. У Коли на минуту даже потемнело в глазах, и он присел на край кровати. Его спутница исчезла, потом вновь появилась перед ним, но уже без всякого намека на куртку, юбку и даже чёрные чулки. Единственным её убранством были длинные распущенные волосы. Бауэр, окончательно обалдев, подумал только, что новая подруга в таком виде здорово смахивает на ведьму, и — что самое удивительное! — он ведь до сих пор даже не знает, как её зовут...

И все же его второй «ночной дозор» оказался на редкость удачным и завершался бурными объятиями на широкой кровати под пёстрой циновкой. Кульминация стремительно приближалась, но за мгновение до неё «ретивая лошадка» вдруг рванулась и сбросила Колю на пол! Он сразу же вскочил на ноги, да так и замер поражённый: стена рядом с кроватью исчезла, а глазам его предстала... поляна в летнем лесу! В комнату пахнуло воздухом, пропитанным ароматом трав, цветов и деревьев. И вот уже его подруга, подобно дикой козе, прыгнула прямо в этот заколдованный лес, оглянулась, засмеялась на бегу, приглашая Костю последовать за ней, и её белая спина замелькала среди деревьев. Коля, не долго думая, как был в костюме Адама, бросился  вдогонку!

Сколько времени провел он в этом фантастическом месте, продираясь сквозь фосфоресцирующие заросли причудливых растений, то теряя из вида, то вновь обнаруживая манящий белый призрак впереди, Бауэр не знал. Причудливая игра закончилась тем, что он провалился ногой в незамеченную в траве яму и со всего размаха грохнулся оземь...

Очнулся Коля от жестокого утреннего холода—ноябрь месяц как-никак! В тумане он не сразу понял, куда его занесло, потом увидел дачные домики и по ним определил, что находится километрах в трёх от родного очага — на Загородных прудах. Сам он был «гол как сокол» и весь покрыт брызгами грязи. Ну вот... Добегался!

Идти в город в таком виде даже ранним утром было невозможно, и Бауэр по-пластунски дополз до ближайшего дачного участка, а там ограбил огородное пугало. Снял с него изодранные вельветовые штаны, старый клеенчатый плащ и шляпу. В этом наряде, похожий на обитателя трущоб из романов Чарльза Диккенса, он пробрался домой, благословляя небо за то, что догадался оставить под резиновым ковриком перед дверью запасной ключ!

Попав наконец в свою квартиру, Коля принял ванну, выбросил лохмотья в мусорное ведро, отключил телефон и уснул.

Его разбудил бесконечно длинный и самоуверенно-настойчивый звонок в дверь. За окном ещё не разошелся туман, мельком взглянув на часы, Коля увидел, что поспать ему удалось всего сорок минут! Кого это нелегкая принесла в семь утра?! Открыть сейчас, да как... Он отворил дверь. Пустота!..

Бауэр снова залез в постель, однако сон не шёл. Он вдруг ярко, в деталях припомнил события прошлой ночи, и ему стало жалко просто так, за здорово живёшь, отдать кому-то свои вещи: пальто, портфель с книгами, костюм, рубашку, галстук, да и всё остальное, оно ведь тоже на дороге не валяется...

Он умылся холодной водой, причесался, одел джинсы, новые ботинки на двойной подошве и короткую светлую куртку из толстой шерсти, со множеством карманов, которую приобрел по случаю в комиссионке. В этом наряде Коля спустился по пустынной ещё дороге от микрорайона к оврагу, выглядевшему при утреннем свете вполне заурядно, и пошёл вдоль него, твердо решив найти и вернуть своё имущество.
Приблизительно через полчаса узкая тропинка привела его к доске, перекинутой на другой берег ручья. Место показалось знакомым. Бауэр стал внимательно оглядывать все вокруг, отыскивая домик своей ночной подруги. Но его не было, только в густом кустарнике между деревьями печально торчали балки какого-то давным-давно разрушенного строения. И вдруг там среди обломков он заметил свой портфель. Коля ринулся к развалинам. На нижних ветках росшего рядом дерева аккуратно висели его вещи — в целости и сохранности — даже галстук и носки!..

На обратном пути молодого человека охватили сомнения. Что за чертовщина творится с ним в последнее время?! И главное — некому пожаловаться! Просто рассказать об этом и то небезопасно: запишут в алкоголики, лунатики или сразу в психи! У нас ведь с этим быстро. Когда Коля проходил мимо местной церквушки, ему впервые подумалось, что все невероятные приключения, происходящие с ним, как-то связаны с «Черной магией», книгой, которая, говорят, приносит одни неприятности её случайному владельцу...

Дома он развесил по местам вновь чудом обретённые вещи, прилёг, и его тут же сморил тяжелый, без сновидений сон.

На сей раз ничто не нарушило покой Коли Бауэра. Он отсыпался до трёх часов дня, а проснувшись, решил провести оставшееся время в одном надёжном доме у друзей, где можно было и заночевать. А самое главное: там никто не найдёт его, если вдруг и сегодня снова захотят определить на дежурство в институт с 22.ОО до 24.ОО! Хватит!.. Уж лучше схлопотать «строгача», чем мотаться после полуночи по этому сумасшедшему городу!
Бауэр захватил с собой портфель и заглянул по пути в «Винно-водочный», чтобы внести свою лепту в общий котел.

Вечер в гостях начался прекрасно: собралась весёлая холостяцкая компания, Коля договорился с хозяином, что останется здесь до утра, а завтра — 9 ноября они вместе пойдут на работу. Однако в половине двенадцатого ночи их идиллия была нарушена самым бесцеремонным образом: на три дня раньше намеченного срока, не предупредив телеграммой, вернулась из турпоездки супруга хозяина! После чего не вязавшим лыка гостям пришлось распрощаться с домом, где им всем было так хорошо...

У ближайшего перекрестка Колины знакомые трогательно пожелали друг другу спокойной ночи и приятных сновидений и разбрелись кто куда. В сторону северо-западного микрорайона не нашлось ни одного попутчика. Бауэру опять предстоял ночной марш-бросок, но сейчас это обстоятельство его не особенно смущало: в голове бродили винные нары, и он даже был не прочь, чтобы вчерашнее приключение повторилось...

Тем не менее, помня пословицу «бережённого и Бог бережет!», Коля свернул на кратчайший путь к своему дому и припустил, как заяц, бегом по пустырю. Преодолев треть дороги, он совсем задохнулся и перешёл на размеренный шаг. В небе, в косматых облаках, таинственно поблескивала серебристая луна; по мере приближения к оврагу Бауэр трезвел, будто погружаясь всё глубже и глубже в холодную воду. Он решил немного подкопить сил, подождать, чтобы унялось колотьё в боку, а затем мощным рывком преодолеть нечистое место!
Луна как раз спряталась в тучи, но Коля по дохнувшему на него промозглому ветерку почувствовал, что пора брать старт: овраг был рядом. Он набрал в лёгкие побольше воздуха, сделал мощный толчок правой ногой и... понял, что опоздал! Хуже того — что пробил его час!..

Дорогу впереди ему преградили, словно частокол, тёмные силуэты каких-то людей. Обойти их было невозможно, поворачивать назад — уже поздно! И Коля, обливаясь холодным потом, пошёл им навстречу, потому что не видел иного выхода...

В это время вынырнула луна, и при её свете Бауэр разглядел тех, кто ждал его шагах в семи: неуклюжие, сутулые крестьяне в старомодных шляпах, с гладко оструганными толстыми палками в руках. Увидев, что это народ пожилой, не склонный к хулиганству, Николай перевёл дыхание. Однако крестьяне не собирались уступать дорогу.

—Добрый вечер! — сказал ему кто-то по-немецки.
Бауэр ответил на том же языке — языке своих далёких предков — и добавил:
- Позвольте пройти, граждане!
- Молодой человек! — произнёс голос. — Нам бы молитву по усопшему прочесть надо. Пастора из области не привезли, а покойник, извините, ждать не может!

Бауэр поразился такому странному стечению обстоятельств и на всякий случай стал отнекиваться:

—Я тороплюсь, извините, граждане! Да и вообще, я неверующий и в таких делах совершенно не разбираюсь!..
— Тут и дел-то всего — псалтырь почитать, страничку-другую!— наста¬ивал крестьянин. — А уж мы бы вас отблагодарили и домой доставили, куда потребуется. У нас народ пожилой, бывшие спецпереселенцы, «шпрехаем» понемножку, а читать-писать по-нашему никто не учил.
Коля призадумался, ему вдруг жаль стало этих людей, отпахавших по-чёрному все лучшие годы своей жизни. Он согласился взять на себя необычные обязанности и в сопровождении целого эскорта стал спускаться в ненавистный ему овраг...

Просторное помещение, куда его привели, было освещено только двумя парами свечей: от них шевелились по стенам жутковатые тени. В комнате собралось около двадцати человек, все стояли без шапок вокруг большого стола с гробом, по углам которого горели свечи.
Коля расположился как раз посередине, чтобы светлее было читать. Ему подали книгу, и он стал медленно, с трудом разбирать фразы, отпечатанные готическим шрифтом. Люди, подпирающие углы комнаты, с любопытством вслушивались в то, что читал Бауэр.
Между тем ему приходилось все труднее и труднее: буквы никак не складывались во что-нибудь путное! Он то и дело запинался, смолкал, покрываясь крупным потом...

Вдруг Николаю показалось, что кто-то из присутствующих злобно хмыкнул. Этого не могло и не должно было произойти, тем не менее короткий, похожий на кашель смешок повторился! Затем захихикал кто-то в противоположном углу...

Бауэр в ужасе уткнулся в книгу и увидел, что буквы окончательно изменились, приняв форму неизвестных ему кабалистических знаков! В этот же момент ворвавшийся в комнату порыв ветра разом погасил свечи. Но от этого не стало темнее: поверхности стен, стола и гроба фосфоресцировали, и в этом призрачном свете остолбеневший преподаватель разглядел, что с присутствующими творится неладное. Их лица, тела и одежда менялись неуловимым и жутким образом. Из обычных людей они превращались в кошмарных, фантастических чудовищ!.. Колю окружали теперь уродливые образины: черепа, обтянутые синей кожей; похожие на клювы носы свисали чуть ли не до самого стола; торчали клыки, ветвистые рога; звериные морды скалились по углам. Но самым страшным было молчание, воцарившееся в комнате, как только началась ужасная метаморфоза.

Наконец невидимые часы где-то еле слышно пробили полночь, и крыша над головой плавно разъехалась в стороны, как в заправской обсерватории. Коля увидел, что прямо перед ними, в зените, среди редких клочьев облаков висит полная пятнистая луна, заливающая всё вокруг холодным ярким светом!

Бауэр вдруг явственно ощутил притягательную силу лунных лучей, ему даже показалось, что он вот-вот оторвётся от пола и взмоет ввысь. Вероятно, его кошмарные соседи испытывали те же самые ощущения: они беспокойно приседали, подпрыгивали, трепыхали перепончатыми крыльями. И вот уже один из них, сильно оттолкнувшись, взлетел и исчез в чёрной пустоте! Его примеру последовал другой призрак, потом ещё и ещё... Их оставалось всё меньше, и у Коли даже зародилась надежда на спасение. Однако в тот же миг два монстра подхватили его под руки и, словно надутые тёплым воздухом аэростаты, устремились в ночное небо.

- А-а-а!... —  закричал Бауэр, увидев, что с огромной скоростью удаляется от твёрдой поверхности. Город внизу казался пригоршней тлеющих угольков. Колино сердце сковал ледяной ужас при мысли, что призраки швырнут его на землю с этой страшной высоты; и всё же он, наверное, предпочел бы разбиться вдребезги, чем лететь вот так в обществе чудовищ сквозь хаос облаков, похожих на исполинскую косматую бороду.

Наконец они пробились сквозь клочья мглы и оставили земную поверхность далеко-далеко внизу. Но Колю ждало новое испытание: теперь перед ним ослепительно заблестела огромная, в полнеба Луна!

Вот тут-то адские спутники разжали когти и предоставили ему возможность продолжать полёт в одиночестве. Луна стремительно приближалась! Теперь Бауэр мог разглядеть такие подробности её ландшафта, о которых только мечтали земные астрономы. Однако ему было не до научных изысканий: за несколько минут до «посадки» в густую лунную пыль бедолага вдруг вспомнил, что на этой планете нет атмосферы! Удара он не почувствовал...

Следующим утром Коля долго соображал, куда его на этот раз занесла нелёгкая. Окрестности действительно напоминали лунный пейзаж: были тут и ямы-кратеры, и невысокие холмы. Постепенно до Бауэра дошло, что он находится на... городской свалке!

Сам он оказался невредим, даже не чувствовал усталости. И всё-таки его, точно камушек в ботинке, мучила одна неотвязная мысль. Взглянув на лежащий рядом портфель, он вспомнил о «Черной магии». Хватит! Он сыт по горло «чудесами» этой адской кухни!
Коля достал книгу и швырнул её в кучу ненужного хлама. Его рука автоматически нашарила спички, но ему вдруг отчётливо представился небольшой ядерный взрыв, и он отказался от сожжения дьявольского пособия, просто сунул его поглубже в мусор. Облегченно вздохнув, Коля застегнул портфель, выбрался на шоссе и зашагал в город. У него были причины для оптимизма: погода стояла отличная, от «Магии» он избавился, да и праздники остались позади. А ведь всем известно, что в будни всякие происшествия случаются гораздо реже.

Пятигорск 1976