Акрофобия. Глава 2

Генри вышел из палаты и звонкими шагами прошёлся к тому креслу, на котором, закрыв лицо руками, похожий на спящего, сидел Джек.
Он поднял голову, и взгляд его сделался чётче.
- Как он, Генри?  С ним будет всё хорошо?
Генри присел рядом, сложив руки на коленях.
- Да, ничего сейчас не угрожает его жизни.
Оба замолчали. Джек сжал руки в кулики , и прикусив нижнюю губы, которая и без того распухла от удара, сказал:
- Я ничего не мог поделать. Ведь  ты,- он хотел сказать «понимаешь», но это было бы ложью,- ты знаешь. И ты видел меня. К тому же мой сын. Неужели ты думаешь,  что за своего сына…
- Да , Джек, я помню. Ты болен.
- Я,- Джек не любил называть это таким словом, но возразить было нечего.
- Сейчас с ним сидит Анна, - сказал Генри после минутной тишины. Где-то в конце коридора закричал младенец и Джек вздрогнул.
- Она не пустит тебя. По крайней мере, сегодня.
Джек, тяжело вздыхая, достал бумажник и вынул оттуда все деньги, что были.
- Это на лечение. Остальное отдам завтра.
Генри молча взял деньги.
Джек посидел ещё несколько минут рядом с Генри, а потом встал, поправил рубашку и пошёл к лифту.
- Я завтра опоздаю,- сказал он тяжёлым, как стук молотка, голосом.
Генри глянул в сторону палаты, где сейчас лежал его пасынок , а над заботливо склонялась жена. « Беда,- подумал он , вставая,- и надо же всему так паршиво обернуться.
*******
Джек сидел за своим столом в большом офисе, который уже несколько лет принадлежал одному из филиалов биржи. Помещение было большим, занимало целый этаж, а гранью между одним и другим столом служила невысокая белая перегородка, на которую во время обеденного перерыва любили ставить кашки кофе сотрудника, беседую друг с другом.
Маленькая стрелка часов только что миновала цифру 2 , и работа закипела с новой силой. Все что-то говорили, повсюду бегали с докладами, папками, на столах у всех валялось куча бумаг, файлов, где-то в углу лежали ручки , а компьютера все выдавали уже тошнотворные ко второй половине рабочего дня цифры в узких столбцах.
Джек держал высоко , на уровне своей головы , большую красную папку , где были расписаны доходы отдельных фирм за текущий год. Он должен был их сравнить написать доклад о перспективах этих биржевых единиц, но голова совершенно отказывалась здраво мыслить и включаться в работу. Глаза, красные и с расширенными глазницами, то и дело хотели закрыться  из-за бессонной ночи, проведённой в раздумьях и угрызениях совести, а мешки под глазами и бледности лица дополняли эту столь очевидную картину жизни.
Джек заснул вчера лишь после того, как допил вторую  бутылку водки в одиночестве и отключился где-то около часа ночи.  Утро, которое, должно быть, было самым не простым в его жизни, он встретил в кампании с умывальником, в котором Джек оставил следы своей вчерашней попойки. Держась за стены, чтобы не упасть от дезориентации и всё ещё бушевавшего в нем спиртного, он вернулся в спальню, где заметил другие признаки алкогольного деградирования- грязная обувь на кровати, помятые вещи в углу, и перевёрнутое кресло, за которое вчера держался Джек, чтобы не упасть, как сейчас, когда шёл из кухни в  спальню. В комнате было очень душно , и когда он пошёл открывать окно, что-то твёрдое ударилось ему в ногу. Это оказалась бутылка, которую Джек бросил сюда после до пития. Она со звоном стукнулась о комод и издала резкий звон, от которого уши с жуткого похмелья могли взорвать.
Джек, ругаясь на себя, открыл дверь на балкон. Холодный воздух заменил смрад духоты и этилового спирта. Тогда Джек, присев на стул, стал припоминать события вчерашнего дня. Все это время он ощущал их, чувствовал их присутствие где-то близко, но не мог увидеть, сказать о них точно.
Но занавес открыл и облачил перед ним жуткую картину происшествия с Эриком, крики Анны, яркий больничный свет и голос Генри, который говорил, что с его сыно всё хорошо. И только потом, как будто в качестве эпилога, появилась единственная радостная картина вчерашнего вечера - запускание воздушного змея. Джек закрыл лицо руками и едва ли не заплакал . Он молил Бога , чтобы это был лишь пьяный сон, что сейчас его сын позвонит ему и спросит, как у него дела. Но реальность не проходила, а лишь устаивалась в его сознании и делалась более яркой, и от того более болезненной.
Джек не помнил, как одевался, как добрался до работы и как заставил себя начать хоть как-то работать, не глядя при этом коллегам в глаза. Он стыдился себя и ненавидел одновременно.
Джек видел Генри лишь раз. Они работал на разных этажах, так что даже при обычных обстоятельствах виделись не часто, а уж теперь то. Джек думал, что Генри избегает его , потом что, возможно, презирает, ненавидит, или даже боится.
Такие мысли строили полную галиматью в его голове, и он отказывался от неё.
Когда он просмотрел почти весь документ, и картина финансового положения их фирм стала более или менее ясна, Джек открыл текстовый редактор у себя в компьютере, и стал набирать отчёт.  Это оказалось легче, чем он предполагал, и даже приятнее, потому что цифры имеют такое потрясающее для несчастных людей свойство выбивать из головы все лишнее и не нужное.
Его пальцы застучали по клавиатуре, голова прояснилась, а на лице появилась небольшая улыбка, похожая у многих на насмешку. Когда почти половина доклада уже была готова, Джек услышал позади себя шаги. Он обернулся и увидел Генри, несущего в руках две чашки кофе. Чашка кофе в офисных отношениях – верный признак желания поговорить. Это стало в некотором роде правилом.
- Держи,- сказал Генри. Джек  отхлебнул два глотка не без удовольствия. Он любил этот напиток.
- Ну как ты?- спросил Генри, подвигая к себя стул и садясь на него.
Джек поставил чашку на стол.
- Нормально,- выдавил он. У него сейчас впервые появилось желание послать Генри к чёртовой матери и продолжить писать отчёт, лишь бы только не возвращаться к уже наболевшей ему теме.
- У Эрика всё хорошо. Он приходил в себя, - говорил Генри, глядя на маленькие кофейные волны, которые бились о круглый стены чашки
- Это отлично,- ещё один глоток из чашки. «Либо говори, зачем пришёл, либо иди работать»- подумал Джек. Он мысленно дал Генри минуту.
Генри постучал стаканом по столу дважды, наконец поставил его, подбирая слова .
- Послушай, Джек. Я тут вот что подумал…,- а Джек подумал, что именно такое выражение бывает у людей с проблемами желудочно-кишечного тракта, и от этой глупой неуместной мысли он едва сдержал смешок.
Генри достал из левого кармана рубашки небольшую яркую визитную карточку и положил её Джеку на стол. Тот взял её и прочитал «Психотерапевт, доктор Аэрон Мендок»
Генри внимательно смотрел на Джека. Он хотел угадать ответ до того, как губы его друга зашевелятся.
- Неужели ты думаешь,- спросил Джек с нарастающим напором, - что я никогда не пытался?
Неужели ты думаешь, что меня это самому нравится.
- Судя по тому, что ты до сих пор страдаешь этим…
- Заткнись,- взревел Джек и ударил кулаком по столу. Стакан с кофеем подпрыгнул и упал на бок, вылив недопитый остатки на стол. Джека лихорадочно смахнул его, выкинул в мусорку и убрал бумаги от мокрого места.
- Прости,- тихо сказал Генри. На них смотрели люди, только что оторвавшейся любопытством от работы в самых нелепых и забавных позах.
- Просто,- сказал Джек, гася в себе гнев водой терпения,- это действительно больно. Если даже ты так считаешь. Знаешь, когда то почти те же слова сказала моя мама. Они все хотели помочь. Все, кто знал…
Джек закрыл лицо руками, но не от слёз, а просто от бешеной усталости. Ему хотелось зарыться головой в землю, никого не видеть и не слышать, забыться в потоке алкоголя и табачного бреда.
Генри встал, поправил костюм, и, наклонившись, сказал:
- Помочь себя можешь только ты.
И ушёл. Я ещё долго смотрел ему в след. «Что ты знаешь, ублюдок?- подумал Джек. Он нащупал рукой визитку и с ненавистью скомкал и выкинул её в мусорку. «Умник хренов - добавил он про себя.