Самоотверженная привязанность

Любовь - эмоциональное, активное и радостное человеческое чувство, чувство надёжной привязанности.
Замечательный русский поэт Константин Бальмонт писал:
Только бы встречаться.
Только бы глядеть.
Молча сердцем петь.
Вздрогнуть и признаться.
Вдруг поцеловаться.
Ближе быть, обняться.
Сном одним гореть
Двум в одно смешаться.
Без конца сливаться.
И не расставаться, -
Вместе умереть.
Любовь вбирает в себя всё богатство человеческих отношений: симпатию, сопереживание, товарищество, дружбу.
Любовь занимает важнейшее место в межличностных отношениях. Они основаны на интенсивном обмене чувствами, мыслями: каждый из партнеров что-то отдает и что-то получает. При этом тот, кто больше берет, чем отдает, или же больше отдает, нежели принимает, сталкивается с трудностями в любви. Любовь -такие отношения, в которых человек раскрывается и при этом чувствует, что партнер понимает, принимает и ценит его.
Чувство любви связано с ощущением ценности для нас другого человека, радости от самого факта его существования.
Психологи читают, что любовь невозможно просчитать, поэтому в качестве рабочей гипотезы представим её в виде некой реакции, в которой принимает весь наш организм, наш разум и наши эмоции. Важно сделать эту взаимосвязь понятной для человека. чтобы ему было легче научиться строить прочные любовные отношения и почувствовать внутреннюю связь с тем человеком, которым дорожат, и уметь выразить их взаимоотношения в наглядной форме.
Психологи считают, что множество людей не получают телесной заботы и ласки. Главное помочь человеку принять во внимание то, что дружеские прикосновения возможны только в детском возрасте. Без объятий и прикосновений трудно почувствовать себя по-настоящему счастливым. Даже героям нужна ласка. Мы все помним как нам было приятно, когда родители ласкали нас в детстве. Иногда нам хочется прикоснуться к другому человеку, чтобы узнать как он себя чувствует, или для того, чтобы продемонстрировать ему свои чувства.

Клаус Фопель в своей книге "На пороге взрослой жизни" пишет: "Любовь и дружба с возрастом существенно меняется. При этом возникает следующая картина (по Е. Шострому): до шести лет доминирует эротическая форма любви, в частности, между матерью и ребенком, которая выражается в основном в проявлениях телесной нежности. Ребенок испытывает спонтанные чувства любви и раздражения. Его зависимость от родителей очень сильна.
От семи до двенадцати лет способность любить выражается у ребенка в развитии умения понимать чувства и интересы других людей. Особое значимым становятся отношения с товарищами по играм и взрослыми. Ребенок стремится к независимости и постепенно осваивает различные роли (ученик, партнер по играм, друг, мальчик, девочка и т.п.). У ребенка развивается способность осознавать интенсивность своих переживаний. С осознанием собственной индивидуальности появляется готовность признать индивидуальность другого человека.
От тринадцати лет до двадцати одного года усиливается осознание важности индивидуальности - своей и чужой. Дружба в этом возрасте очень важна и характеризуется более или менее безоговорочным принятием личности партнера: способности и ценности другого выходят на передний план. Постепенно подросток учится строить личные отношения с представителями противоположного пола. Он осознает, что можно испытывать амбивалентные чувства по отношению к человеку: одновременно любить и ненавидеть его, видеть сильные и слабые стороны. То же относится и к проблеме свободы. В этом возрасте человек учится быть независимым, самостоятельным и в тоже время учитывать требования общества.
От двадцати одного года до тридцать пяти лет закладываются основы долгосрочных отношений с любимым человеком, при которых каждый глубоко понимает и ценит индивидуальность партнера.
У режиссер Боаза Якина в фильме Death in Lave (2008)главный герой говорит: "Когда ты молод и в твоих руках молодая женщина, тебя заводит жизнь в ее коже, в мускулах под кожей. Ты чувствуешь сладкий запах её пота, её дыхания - от него кружится голова. Ты чувствуешь жизнь, когда она вздрагивает  в ответ на каждое новое  прикосновение.
Каждый раз, когда ты приближаешься к ней, ты чувствуешь, что живешь! Чувствуешь всплеск возбуждения!"

Во второй половине жизни главным в любви становятся уважение и понимание другого человека. В этом возрасте люди переживают кризис, связанный с осознанием конечности жизни, ухудшением состояния здоровья, ограничением профессиональных возможностей и т.д. При благоприятном развитии отношений партнеры принимают друг друга, признают друг за другом право жить в соответствии со своими возможностями, не высказывая недовольства, не пытаясь доминировать над другим или эксплуатировать его.
В второй половине жизни, мы пахнем не так как юноши. Их пот как электричество – и это страшно. Наши мускулы по-прежнему при нас, но ощущения другие. Всё мягче – и мы быстро можем расслабиться. И юность не так уж весела – в юности мы постоянно на что-то злимся!
Мы понимаем, что всё, что мы сейчас переживаем: приведет к чему-то хорошему, что мы постоянно что-то теряем, что-то находим. И это так!
Мы, во второй половине жизни, приобретаем осознание того, что нужно снизить планку ожиданий. Не жди многого - и боль от осознания тщетности всего станет меньше!
Мы не хотим уничтожить наше счастье сейчас, чтобы избавить от боли в будущем? Мы принимаем счастье, и принимаем боль! Мы не терпим нытья от других и у нас своих проблем хватает.
После семидесяти лет любовь характеризуется мудростью и пониманием. Партнеры абсолютно понимают и ценят друг друга [1,c.11-13].

Литература:
1. Фопель. К. На пороге взрослой жизни: Психологическая работа с подростковыми и юношескими проблемами. Отделение от семьи. Любовь и дружба. Сексуальность. М.:Генезис, 2008.

Мания -  любовь-одержимость основа которой — страсть и ревность.

Страсть (чувство)
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Страсть — сильное, стойкое, доминирующее над другими, чувство человека, характеризующееся энтузиазмом или сильным влечением к объекту страсти. Объектами страсти могут быть как люди, так и предметы и даже идеи.[1]
Чаще всего объектом страсти служит сексуальный партнёр, в таком случае слово «страсть» используется для обозначения высокой степени полового возбуждения в сочетании с эмоциональным влечением к этому партнёру. Зачастую, страсть как короткоживущее, преходящее чувство, отождествляют с влюблённостью, противопоставляя её любви.
В стоицизме

По определению Зенона, страсть означает импульс души, беспорядочный и излишний. Страсть есть импульс, который, когда-то будучи естественным, стал неконтролируемым, непослушным разуму и, следовательно, противным природе. ДляЦицерона, речь идет о болезни, но он добавляет, что не все страсти могут быть рассматриваемы таким образом[5] «Все страсти являются болезнями, и (…) их жертвы страдают умственными недугами»; они составляют «патологические расстройства личности»[6]. То есть, мудрый человек стремится к апатии, к уничтожению страстей.
В платонизме

Для Платона страсть скорее негативное, но неизбежное явление. В «Тимее» он исключает страсти из наиболее возвышенной части души, logistikon (Тимей, 69 cd). В «Республике» он указывает, что каждая часть души имеет свою собственную ей присущую страсть.
В аристотелизме

С точки зрения Аристотеля, выраженной в «Никомаховой этике», страсти включают не только вожделение и гнев, но такжедружбу, мужество и радость, т.е сами по себе они ни благи, ни злы. Они нейтральны, и их надлежит умеренно и разумно использовать[7].
В религиях[править]
В православии
В восточно-византийском богословии под страстью чаще всего понимаются греховные, противоестественные движения души, заключающиеся в ее увлечении чем-либо вместо Бога, и ставшие привычкой. Например, прп Нил Сорский «Страстью называет такую склонность и такое действие, которые, долгое время гнездясь в душе, посредством привычки, обращаются как бы в естество ее. Человек приходит в это состояние произвольно и самоохотно; и тогда помысл, утвердясь от частого с ним обращения и сопребывания, и согретый и воспитанный в сердце, превратясь в привычку, непрестанно возмущает и волнует его страстными внушениями, от врага влагаемыми»[8]
Страсть рассматривается как ошибочное, искаженное грехом проявления качеств. Согласно православному учению о борьбе с грехом в себе, аскетике, страсть считается извращённой (искажённой) добродетелью. Например, гнев может быть как праведным, так и греховным. В связи с этим утверждается, что страсть как проявление зла, не имеет собственнойонтологической сущности, а паразитирует на изначально добром устроении Божественного творения (человека).
Обычно выделяют восемь основных страстей, к которым относятся гордость, тщеславие, сребролюбие (алчность), гнев, блуд,чревоугодие, уныние (лень), печаль. Их разделяют на телесные (чревоугодие, блуд) и душевные. Им противоположны восемь добродетелей: любовь, смирение, нестяжание, кротость, целомудрие, воздержание, трезвение, блаженный плач (радость).
Противоестественность страсти заключается в том, что в ней человек отказывается от естественного для своей природы соединения с Творцом, дающим человеку высшее духовное блаженство. Вместо наслаждения общением с вечным Богом человек ищет наслаждения в своем временном земном бытии, среди преходящего и непостоянного мира. Такими наслаждениями могут являться деньги (страсть сребролюбия), еда (страсть чревоугодия), незаконные половые увлечения (блуд), унижение других людей, утверждение своего превосходства над ними (гнев, гордость, тщеславие), чрезмерные огорчения по поводу недостатка или лишения материальных благ, неосуществления страстных пожеланий (уныние, печаль).
Основанием страстей является самолюбие, противоположное любви к Богу и ближнему. Главными и наиболее опасными страстями являются гордость и тщеславие.
В аскетике различают следующие ступени постепенного развития страсти.
1. Прилог, когда без намерения и против воли входят в душу греховные представления, или через внешние и внутренние чувства, или через воображение. Это безгрешно, и только есть повод и близость к греху.
2. Сочетание означает принятие прилога, добровольное размышление о нем, что не всегда безгрешно.
3. Сложение есть услаждение души пришедшим помыслом.
4. Пленение есть то состояние души, когда принужденно и невольно отводится ум на худые мысли, нарушающие мирное устроение души и душа с усилием, только при помощи Божией, возвращается в себя.
5. Страсть есть долговременное и обратившееся в привычку услаждение страстными помыслами, влагаемыми от врага, и утвердившееся от частого размышления, мечтания и собеседования с ними. Это уже есть рабство греху, и непокаявшийся, не извергший из себя страсть, подлежит вечным мукам, которые есть выражение «видения» Творца и невозможность «общения» с Ним, бесконечно угнетенное состояние в результате собственного падения «на фоне Божественной чистоты».
Основой борьбы со страстями является борьба с помыслами.
Борьба со страстями — одна из главных задач христианина[9].
Наряду с греховными страстями различают так называемые неукоризненные страсти такие как голод, жажда, страх, усталость и т. п., являющиеся проявлениями первородного греха.
В католичестве
В латинской богословской традиции понятие «страсть» является синонимом понятий эмоция, чувство и само по себе рассматривается как нравственно нейтральное. Катехизис католической церкви поясняет: "Чувства или страсти означают эмоции или движения чувственности, которые склоняют к тому, чтобы действовать — или бездействовать — в соответствии с тем, что человек ощущает или воображает как благое или злое (1763). Страсти сами по себе ни хороши, ни плохи. Они получают моральную оценку только в той мере, в какой они фактически зависимы от разума и воли. Страсти называются добровольными «либо потому, что воля диктует их, либо потому, что она им не препятствует (1767)».
Православному пониманию страсти соответствует католический термин «порок».
В индуизме
В религиозно-философской традиции индуизма страсть — раджас — является одним из трёх «основных состояний» (гун), в котором может пребывать человеческий разум. Качественно страсть располагается ниже благости, но выше невежества.


Лейбин В. Словарь-справочник по психоанализу, 2010 г.

СТРАСТЬ – вожделение человека, не поддающееся контролю и оказывающее значительное воздействие на его мышление и поведение.
   З. Фрейд уделял основное внимание рассмотрению бессознательных влечений человека. В одних работах он проводил различие между влечением и инстинктом, в других понятия «влечение» и «инстинкт» рассматривались в качестве равнозначных. Его представления о человеческих страстях входили в остов размышлений о влечениях и инстинктах как таковых, и в этом отношении сами страсти воспринимались как изначально присущие человеку, подобно влечению к деструктуивности или инстинкту агрессии.
   Переосмысливая взгляды З. Фрейда на природу влечений человека, часть психоаналитиков по-иному подошли к трактовке человеческих страстей. Так, американский психоаналитик Э. Фромм (1900–1980) предложил такое видение человека, которое включало в себя культурные и социальные детерминанты. В работе «Бегство от свободы» (1941) он подчеркнул, что бессознательные стремления человека, включая любовь, ненависть, жажду власти, тенденцию к подчинению, влечение к чувственному наслаждению или страх перед ними, являются продуктами социального процесса формирования личности. Словом, «страсти человека и тревоги его – это продукт культуры».
   В работе «Человек для себя» (1947) Э. Фромм подчеркнул, что большую часть «человеческих страстных влечений» невозможно объяснить силой инстинктов, а индивид обладает такими страстями, которые могут быть сильнее стремления к самосохранению. В книге «Анатомия человеческой деструктивности» (1973) он провел различие между инстинктами и страстями. Инстинкты, или естественные влечения, коренятся в физиологических потребностях человека, в то время как человеческие страсти – в его характере. Произрастающие из характера страсти (потребность в любви, нежности, свободе, разрушении, садизм, мазохизм и др.) соответствуют экзистенциальным потребностям человека. Если инстинкты – это ответ на физиологические потребности человека, то страсти – ответ на его экзистенциальные потребности. В отличие от инстинктов страсти являются специфически человеческими. «Хотя экзистенциальные потребности одинаковы для всех людей, индивиды и группы отличаются с точки зрения преобладающих страстей».
   С точки зрения Э. Фромма, инстинкт – это чисто биологическое понятие, а коренящиеся в характере страсти и влечения – биосоциальные, исторические категории. В этом смысле он предпринял попытку заменить «фрейдовский физиологический принцип объяснения человеческих страстей на эволюционный социобиологический принцип историзма». В соответствии с этим принципом человеческие страсти рассматриваются в связи с их функцией в процессе жизни целостного организма. Признается, что интенсивность страстей коренится не в физиологических потребностях, а в потребностях целостного организма жить и развиваться как в телесном, так и в духовном смысле. Стало быть, страсти важны для человека не после того, как удовлетворены его физиологические потребности. Они не относятся к разряду роскоши и уходят своими корнями в основания человеческого бытия. Без страстей человек перестает быть человеком.
   Э. Фромм различал рациональные страсти (любовь, заботливое отношение к живому существу) и иррациональные страсти (жадность, тщеславие и др.). Рациональные страсти являются жизнеспособными. Они ведут к самоутверждению человека, усиливают его ощущение радости, способствуют проявлению его целостности и придают смысл его жизни. Иррациональные страсти, напротив, мешают жизнедеятельности человека, подрывают его силы, ведут к раздвоенности и утрате смысла жизни. Однако и те и другие участвуют в реальном человеческом существовании и, следовательно, их анализ необходим для решения проблемы человека. Если человеку удается мобилизовать свои жизненно важные устремления и страсти, то он сможет достичь большей интеграции, целостности личности. До тех пор пока это не происходит, «его можно обуздать, укротить, но не исцелить».
   При неблагоприятных условиях жизни, не способствующих развитию личности, человек становится деструктивным и жестоким. Его страсти оказываются иррациональными, по сравнению с возможностями нормально развивающегося человека. Вместе с тем, как отмечал Э. Фромм, с точки зрения особых обстоятельств жизни данного конкретного индивида в его страстях есть своя рациональность. Во всяком случае разрушительные для жизни страсти также являются своеобразным ответом на экзистенциальные потребности человека, как и его созидательные страсти. Другое дело, что разрушительные, иррациональные страсти развиваются неизбежно в том случае, если отсутствуют реальные предпосылки для реализации созидательных страстей.
   Э. Фромм считал, что на рациональном и иррациональном уровне страсти являются стержнем мотивационной сферы жизнедеятельности индивида. Человеком владеют такие страсти, как потребность в любви, нежности, солидарности, свободе, правде, с одной стороны, и жажда власти, подчинения, разрушения – с другой. Все эти и многие другие страсти ведут его по жизни, становятся причиной волнений и тревог, являются источником, питающим сновидения, мифы, легенды, религии, искусство, литературу. В конечном счете, все они представляются чрезвычайно важными и существенными для любого человека. «Человеческие страсти – это отнюдь не психологические комплексы, которые можно объяснить путем обращения к событиям и впечатлениям детства. Их можно понять, только разорвав узкие рамки редукционистской психологии и изучая их в живой реальности, то есть подвергнув анализу попытку человека придать смысл своей жизни».