Великая китайская

Пассажирский ароход шёл по Янцзы реке вверх. Это был один из последних пароходов с пассажирами, который шёл вверх, против течения до перекрытия великой реки самой большой дамбой в мире. Опять  - самой большой. Так всегда в Китае. Самое большое количество жителей, самая длинная стена, разделяющая Китай от пустыни и монгольских степей, самая быстро развивающаяся промышленность, самая большая армия в мире. Нельзя найти ни один, я повторяю ни один дом в мире, где не были бы товары или продукты, сделанные в Китае. Китай был везде, по всему миру, даже в околоземном пространстве.

А вот теперь - самая большая в мире плотина, перегородившая великую реку, которая через месяц должна была разлиться, затопив территорию величиной с Голландию, вместе с городами, поселками, полями, лесами и долинами. Всё должно уйти под воду навсегда, и теперь этот пароходик вез китайцев через ещё незакрытую плотину в те места, которые уже через месяц перестанут существовать навсегда.

Так решил китайский народ, так решила единственная партия Китая, стоящая у власти со времён луноликого Мао и определяющая курс великой страны. После правления дядюшки Дэна, видящего Китайский капитализм, как панацею от маоистского красного застоя, Китай стал рваться к деньгам, роскоши, потребительству, диабету и стрессу словно лошадь, которая провела в пустыне долгое время - Китай не мог насытиться небоскребами, банками, коррупцией и растущей прослойкой миллиардеров. Ему всё было мало.

Теперь было решено сделать этот грандиозный проект и навсегда изменить естественный курс течения великой реки, пересекающей Китай, перегородя её каменной мощью бетонной плотины. Как бобры перегораживают реки тысячи лет, так и люди решили - мы можем все!

Китайцы, собравшиеся на грязном, вонючем дизельном пароходике, прощались со старой рекой, знавшей Китай тысячи лет. На пароходике было чёткое кассовое разделение, не нарушаемое никем - такая мысль и не приходила в круглые китайские головы с жесткими как щетина чёрными волосами. Нижняя палуба была заполнена пассажирами третьего класса, спашим вместе на койках в больших общих каютах, пользующихся одним на всех туалетом и довольствующихся едой из своих чемоданов, поднимаясь на палубу второго класса только к чанам с кипятком, чтобы заварить свой зелёный чай в цветастых термосах с красными хризантемами.

Там пахло мочей, потом, капустой и чем-то невыразимо кислым, стояли харкальницы по углам, и почти каждую минуту слышалось отрыгивание или громкое сморканье.

Над ними был второй класс - с общей столовой, где клеёнки на столах были такими грязными, что руки прилипали к ним мгновенно. Здесь ели шумно, чавкали, рыгали, явно наслаждаясь третьесортной, но знакомой с детства, пищей. Второй класс спал более комфортабельно, на плацкартных выдвигающихся из стен койках, но туалет был общим, и место для утренней гимнастики с похлопыванием, разминанием и медленными движением круглых, коротких китайских рук, было сильно ограниченно. Но китайцы все равно улыбались и были друг к другу вежливы - без притязаний на английское воспитанное веками джентельменство.

На верхнем деке было небольшое число пассажиров третьего, привилегированного класса, которые могли заплатить деньги за каюту с собственным малюсеньким, источающим запах хлора, туалетом и даже душем, дающим теплую воду непонятного качества, скорее, фильтрованную прямо из реки. Для них  - избранных - на верхней палубе был даже небольшой магазин с товарами, где продавалась китайская кока-кола, мыло, зубная паста, мягкие вафельные полотенца и сухое старое печенья. Было там и китайское пиво, которое было заведено в Шанхай немцами более ста лет назад и постепенно стало одним из любимых напитков быстро пьянеющих китайцев, кроме, конечно, родной вонючей  мао-тай - китайской водки.

Пассажиров первого класса было мало, так как китайцы были экономны и за такие пустяки, как отдельный туалет и душ - денег не платили - всё равно пароход плывет в то же место - рассуждали они.

Пассажиры первого класса имели даже круглые неоткрывающиеся окошки в своих каютах - такая ненужная роскошь! Верхняя палуба со стульями, откуда была видна река и окружающие её поля, горы и города, была платная, поэтому только китайцы с лишними деньгами гордо поднимались туда, покупая себе стул и термос с зелёным чаем. Они сидели на палубе и чувствовали себя самыми богатыми людьми, по крайней мере, на этом старом пароходике, возвышаясь над третьим и вторым классом. Они сидели там и во время тумана, хотя было ничего не видно, ведь было заплачено!

А вокруг был неповторимый природный пейзаж, тысячи раз запечатленный на китайских картинах - с горами, домиками под гнутыми черепичными крышами, рисовыми полями. А за кормой корабля плыли вздувшиеся трупы мёртвых свиней и коров, пакеты из под пластика, деревья и другой созданный человеком мусор. Однажды даже показалось, что поплыл труп человека, но кто знает, может, это был старый боров, свалившейся в реку. Китайцы указывали пальцами на проплывавшие предметы, но успевали увидеть и часть величественного пейзажа природы.

Пароходик остановился на заправку дизелем и провиантом. Цель недельного плавания была знаменитый разросшийся за последнее время многомиллионный город Чин-Чин известной провинции Си Чуань. Город же, где они остановились, называли “городом привидений”, так как он должен был опуститься под воду через месяц, и около полумиллиона жителей переселили уже в новый город, отстроенный на высоком противоположном берегу великой реки.  Им дали квартиры в новых домах и даже холодильник - как компенсацию неустройств жизни.

Теперь жители города работали последние недели, чтобы разобрать по гвоздикам всё, что можно было еще использовать, включая и железный каркас внутри уже разрушенных железобетонных стен опустевших домов. Каркас освобождался от бетона с помощью ручной силы бывших жителей этого брошенного города, и пассажиры с палубы наблюдали, как беременная женщина с вздутым животом и киркой в руках выколачивала железные детали из своего старого бетонного дома.

Живот её напрягася от каждого удара, и было видно, что ей тяжело, но никто на корабле и не подумал, как же было для этого  неродившегося еще ребенка слушать удары кирки по железо-бетону весь день. Это было по-китайски нормально и входило в понятие - китайская жизнь.

Пароходик заправился горючим и водой и поплыл дальше на запад. В нижнем отделении пассажиры играли в карты и ели - они купили немного провианта на остановке, на средней палубе, узкой и грязной, окружающей корабль, мужчины курили вонючие сигареты, сплевывая в воду, а на верхней палубе богатые пассажиры пили чай из термосов и готовились идти ужинать на второй этаж в столовую - их кормили тем же, чем и второй класс, только первыми, поэтому еда была горячая. Второй класс ел после первого. Третий - у себя в общих каютах на полу.

Так поддерживалось равновесие жизни. Никто никому не завидовал. Все думали: если ему повезло, то может, повезёт и мне - надо только постараться!

Пришла ночь, и дизельный двигатель затарахтел чуть медленнее, но этот шум, запахи, корабельные вибрации не помешали всем пассажирам уснуть и видеть каждый свои сны - первого, второго и третьего класса, в общем-то, очень похожие, китайские сны. Им снилась увиденная в этот день великая китайская плотина, почти перегородившая их великую реку. Они гордились плотиной, страной, собой - ведь они принадлежали самой большой и великой  нации в мире - китайской.
Лира Белла, 21.11.2012 9.27