Прошлое... Прощай!

Вы знаете, какой запах у прошлого? Запах горящей китайской бумаги из девичьего дневника. Едкий запах, жалящий нос и глаза. Сладкий запах свободы.
А еще у прошлого есть звук. Негромкий звук летящих в воздух искр, молекул когда-то бумаги, заключенной между плотно утрамбованными друг к другу такими же бумажными страницами. Неслышный звук уплывающих в небо слов, когда-то вытатуированными чернилами дрожащей детской рукой, полной слабости, страдания и боли.
Если долго наблюдать эту процессию, можно даже услышать стоны, крики и лица навящивого прошлого. Но разве в сей прекрасный вечер я здесь для того, чтобы меланхолия воспоминаний вновь оккупировала мозг и сердце? Нет, сегодня я отдам предпочтение старику Армстронгу с его бессмертным блюзом.
Очередная порция направляется в пасть всепожирающему огню. Застывший над столбом свечи лист еле трепещет в руке, чувствуя приближающийся конец. Кольца тлеющей плоти его расходятся от середины к концам – бумага тлеет, тлеет и тут бах! Вспышка! Лист воспламеняется и с диким воплем летит из рук в керамическую посудину.
Гори, горесть. Гори, боль. Гори, разлука. Благо в мире для пламени достаточно кислорода, чтобы от вас даже воспоминания не осталось. Мне вас ни капельки не жалко. Ведь и вы меня не пожалели когда-то, я помню. Но я не мщу вам, нет. Наоборот, я очень благодарна за данную мне возможность прочувствовать каждой клеточкой своего тленного тела все это, теперь неистово пожираемое огнем, теперь угасающее на дне керамической посудины. Я прощаюсь с вами. Я не боюсь. И вы не бойтесь. Смерть есть загадка и теперь вы ее разгадаете для себя.
Последний клочок бумаги издал свой прощальный стон, взмыл к потолку, на секунду застыл и угасающим пеплом опустился вниз…

Следующий день вопреки традициям был днем похорон.
Ноги передвигали тело вдоль неровной загородной дороги, мимо людей и их домов – к водоему. Гробница с кремированными усопшими покоилась в кармане пальто. Мимо пробежали бездомные собаки, приветливо смотря на меня с немым вопросом «Куда ты?». «К берегам Леты, друзья. Но вам со мной не стоит идти.» Без лишних расспросов и возражений собаки скрылись за углом ближайшего дома.
Я была у озера. Правый его берег был завален дачными домами, огородами, садами и сараями. Воздух был наполнен гарью от костра, кислотная земля тут молчала. Лишь гул людей и лай собак прерывал это полуденное ноябрьское безмолвие.
Левый берег, в противоположность своему брату, представлял собой медитирующий уголок природы, такой редкий в нашем столетии. В глазах видящего отражалась ее красота, она шепталась с ветром в дрожащих листьях, рассекала крыльями небо в летящих птицах. Она была прекрасна в своем непостоянстве: в весеннем смехе юности, в летнем зное зрелости, в предсмертной агонии осени, в мертвенном холоде зимы… И вновь в перерождении. Природа жила, не смотря на притеснения города, железобетонного, ненасытного монстра, который, вопреки своим ширящемся размерам, продолжал существовать. Ни электричество, ни шум автомобилей не могут подарить ему душу. Люди лишь благодаря своему присутствию создают иллюзию жизни, но город мертв. Город мертв…
Вспорхнувшая из зарослей беспокойная птица прервала мои размышления. Ноша сгоревших воспоминаний отягощала карман и душу. Я достала сверток – предпоследнее пристанище моей жертвы – и медленно развернула его. Мы смотрели друг на друга. Не желая наделять паузу драматизмом, я глубоко вдохнула, на секунду задержала воздух в легких и с силой выдохнула. Клубы пепла взвились над моими ладонями, грустно вздохнули и растворились среди мириад молекул, бактерий и одноклеточных. Прошлое отправилось в свое великое путешествие по небесным далям, над редкими полями, над бескрайним океаном. В голове прозвучал последний аккорд реквиема.
Напоследок я взглянула на другой берег, на прекрасную деву, древнюю как мир и вечно молодую. Я попрощалась с природой, развернулась и пошла. В новую жизнь.