Как я выводил на орбиту космический корабль

Никакого отношения к космической отрасли я не имел и не имею, и самый сложный технический агрегат, которым управлял — это автомобиль. Тем не менее, однажды мне довелось присутствовать при запуске американского космического корабля и управлять его полетом.

Дело было в 1976 году. Будучи студентом второго курса факультета английского языка, я искал подработку — катастрофически не хватало денег «ни на пиво, ни на девушек». К тому времени я уже имел опыт работы и грузчиком, и уборщицей в ЖЭКе, и художником, и почтальоном. Но это была деятельность, не соответствующая профилю моей будущей профессии. А хотелось что-то творческого, лингвистического. И тут, мама, работавшая в системе Госкино, сказала, что есть возможность подработать устными переводами фильмов.

Это было круто. Во-первых, платили хорошо, рублей 10 за фильм — столько же я получал за ночь, разгружая вагоны на хладокомбинате (при среднемесячной зарплате 100 рублей по стране). А, во-вторых, можно было вдоволь смотреть многие иностранные фильмы, не шедшие в прокате, и которые крутили только на закрытых просмотрах. Видео тогда не было.

Теперь короткое отступление. Элитой устных переводчиков всегда считались синхронисты – переводящие речь практически одновременно с говорящим. Максимальная задержка — секунды. Для этого надо не только владеть великолепно языком, чувствовать его, но и иметь широкую эрудицию. А еще — не молчать, если не понял услышанное. Ни при каких обстоятельствах. Даже если 30 процентов слушателей поймут, что ты несешь отсебятину, остальные 70 решат, раз ты говоришь уверенно, значит, переводчик хороший. Молчание для толмача — позор. Смерть. И, конечно, очень важно иметь мгновенную реакцию, иначе можешь не выйти из ситуации, о которой сейчас прочитаете. Из книги А. Швейцера "Глазами переводчика".

«В историю вошел случай, когда переводчику ООН пришлось переводить
речь японца, который рассказал совершенно непонятный для европейца
японский анекдот. В дословной передаче он мог вызвать только
недоумение. Тогда синхронист решился на отчаянный шаг.
"Дамы и господа, — сказал он — сейчас оратор рассказал совершенно
непереводимый анекдот, но я думаю, что ему будет приятно, если вы
все засмеетесь". В зале раздался смех».

Перевод фильма — несомненно, синхрон, причем сложный, т.к. приходится переводить сразу несколько персонажей с разными оттенками и особенностями речи. И в нем надо обладать всеми качествами синхрониста. А приходят они только с опытом и практикой. Когда мне позвонили и предложили перевести фильм в Госкино, ни того, ни другого у меня не было, но за микрофон сел без колебаний. Был я молод, самонадеян, и, считая себя уже состоявшимся переводчиком, не видел никаких проблем. Меня даже не смущало, что к тому времени я только перешел на второй курс. И что поступил в институт, не потому что отлично знал язык, а для того чтобы отлично знать его в дальнейшем. 

Тот перевод фильма я не забуду никогда. Думаю, как и те, кому я переводил. Мне досталась картина — без скрипта (лист с диалогами), и перед показом посмотреть ее не дали. Но меня это не остановило.

В самом начале фильма, из-за неверно понятой мной фразы, у меня умер один из персонажей. Как потом оказалось — главный герой фильма. Но я-то этого не знал. И он умер. На пятой минуте после титров. Какого же было наше удивление, мое и зрителей, когда усопший явился на экране буквально через несколько кадров после гибели. Пришлось выкручиваться и оживлять его, на ходу придумывая какую-то чушь.

Уверен, мои зрители никогда раньше не видели фильма, в котором, благодаря моему переводу, было смешение всех жанров — фантастические эпизоды сменялись сценами триллеров,  мелодрам и комедий. Герои, что поражало меня и сидящих в зале, гибли и воскрешали, как в ужастиках. К тому же, персонажи, казалось, с трудом понимали друг друга — они просили одно, а получали другое, ехали туда, а приезжали не оттуда и т.д. Уж очень быстро они говорили, чтобы я успевал правильно осмыслить сказанное ими. Но говорить-то надо! Короче, держал я зрителей в напряжении весь фильм. Из кабинки вышел мокрым, решив, что все-таки это не для меня, и серьезно задумался о профессии сценариста.

Потом у А.Швейцера я прочитал историю очень похожую на мою. Однажды писателя С.Львова пригласили переводить одному нашему генералу немецкие трофейные фильмы. Когда пошли титры на французском, с которым он был немного знаком, он с трудом, но перевел их. Но фильм оказался весь на французском, и ему ничего не оставалось, как продолжить перевод, выдумывая новый сюжет. Генералу так понравился фильм, что он захотел посмотреть его еще раз. Но Львов был болен, поэтому пригласили его коллегу, хорошо владевшего французским. Тот уверенно начал переводить фильм, когда генерал вдруг приказал остановить показ со словами — “Уберите этого халтурщика! Он какую-то чушь несет. Вот тот, который до него переводил, — вот тот был молодец!”

Итак, с переводом фильмов на тот момент я покончил. Но однажды мне позвонил приятель и попросил подменить его на переводе фильма, т.к. он безнадежно опаздывал. Я согласился.

Закрытый просмотр, в зале человек пятьсот. И опять та же история — скриптов с диалогами нет, фильм предварительно, естественно, не видел. Но опыт-то уже был. Ну, думаю, как-нибудь справлюсь. Ага, как же!

Во-первых, фильм оказался американским, а нас в институте натаскивали на британский акцент, и бурлящая американская речь воспринималась мной с трудом — отсутствовала практика. Во-вторых, фильм черно-белый, годов шестидесятых, копия плохая, поэтому звук был шершавым. И, в-третьих, фильм про космос, фантастику, а я не люблю этот киножанр, и моя лексика в данной области скудна. Но отказываться было поздно, и я приступил.

Памятуя, в каком неудобном положении из-за моего неправильного перевода оказался герой первого фильма, в этот раз я решил относиться ко всем персонажам без исключения бережно и довести их в здравии до финальных кадров. Начало обошлось без сюрпризов, т.к. диалогов было немного. Потом в картине все как-то сразу заговорили, и  тут уж пришлось напрячь воображение и додумывать за них. Чувствую, получается неплохо. Зритель внимает с интересом. А вот, когда фильм двигался к концу, случился казус. Я споткнулся о следующий эпизод.

В кадре — космический корабль, к которому идут два американских астронавта в скафандрах и беседуют. Тут своих-то в стеклянных колпаках с трудом понимаешь, а попробуй пойми  американцев. Обошелся общими фразами — как-настроение-все-окей-мы- сделаем-это-несомненно-конечно-приятель. И вот садятся они в кабину корабля и продолжают шуршать губами. Вспомнив что-то из автомобильных терминов, перевожу – «проверить зажигание, панель приборов, давление масла, вставить ключ». Благо про сцепление и колеса ничего не брякнул.

Слышу — начался отсчет. Вот его переводил громко, уверенно и отчетливо. Девять, восемь, семь... два, один. Лучшая часть моего синхрона! После слова «Пуск», почему-то вложил в уста одного из астронавтов гагаринскую фразу – «Поехали!»

Пока думал, зачем, эти двое продолжали говорить, а я продолжал их не понимать. Но не молчу. Главное же, не молчать. «Произошло отделение третей ступени» — объявил я зрителям. Скоро зрители услышали, как отвалилась вторая ступень, ну, а за ней и первая. А эти все бубнят и бубнят. А я их бормотание в аквариумах совершенно не понимаю. Но нахожусь и кратко подвожу итог их длинному диалогу — «Корабль выведен на орбиту». Зритель вздохнул облегченно.

И тут на экране общий план — в полный размер корабль и… стоит  он на земле! А у меня-то он крутится вокруг Земли. Он же на орбите! Вместе с этими двумя бормочущими в скафандрах. Вышел из положения мгновенно, сказав, что тренировочный полет прошел успешно.

Да, последнее. Переводя фильм, я не понимал, почему одного из астронавтов с первых кадров все всегда называли Майклом, а как только он залез в корабль, к нему стали обращаться, как к Роджеру. Представляю, в каком недоумении были и зрители. Это уже потом я узнал, что при переговорах по рации, при радиообмене (например, космонавтов или летчиков) «Roger» переводится, как «Вас понял».

Жаль, понял я это уже после фильма. А вот зрители, увы, так и не поняли.