Ноябрь

Осень держалась долго. В середине ноября только запахло снегом. Но запахло резко и безапелляционно. Стало понятно – уже зима.
Он торопливо шел домой после работы, на которой его все раздражало отсутствием смысла. На улице было хорошо. Морозный воздух успокаивал и бодрил. Он ясно представлял, как она, вернувшись уже из своей редакции, натянула сейчас теплый свитер и любимые джинсы и гремит посудой на кухне, подпевая радио.
Она готовила на ужин его любимую пасту. Ей даже не нужно было смотреть на часы – она точно знала, сколько у нее есть времени. И когда ключ со щелчком поворачивался в замке, она выключала плиту, доставала тарелки и бежала, улыбаясь, в коридор
Он засыпал, прижимая ее к себе. И когда просыпался ночью, обнимал ее крепче и целовал в макушку. Он привык к ней. Никого роднее ее не было и не могло быть на свете. Он не то, чтобы очень любил ее. Просто ему нужно было о ком-то заботиться, с кем-то делить победы и поражения, целовать кого-то по утрам.
Она больше всего на свете любила проснуться рано утром, ощутить его рядом и, не открывая глаз, уснуть снова. И еще, когда он читал ей вслух, пока она была чем-то занята. Она не то, чтобы очень любила его. Но знала наизусть. Как любимое стихотворение. Просто ей нужно было готовить кому-то ужин, гладить кого-то по волосам, засыпая, и лечить чью-то простуду.
Они никогда не признавались друг другу в любви. Они даже не думали об этом. Но ночью, перед тем как уснуть, он играл свои лучшие мелодии на кисти ее правой руки, воображая, что это гриф гитары, а она писала на его спине своим тонким пальчиком лучшие рассказы.