Одиночество

Одиночество заходит ко мне иногда по вечерам. Оно, конечно, не полное, как принято говорить. Мое одиночество – это худощавая дама, высокая и статная. У нее сероватое лицо, немного впалые щеки и темно-темно-карие глаза. Такие, что зрачков почти не видно. Этими глазами она почти всегда смотрит прямо, и во взгляде ее сквозит усталость, отрешенность и тоска. И она почти никогда не смотрит в глаза. А если взглянет вдруг, то с каким-то сочувствием и обреченностью. И тогда эта обреченность наваливается на тебя тяжелым и холодным от влаги одеялом, заменяет тебе небо, весь мир, лишает тебя возможности дышать и наполняет отчаянием и слезами, которым не хватает сил подняться к глазам, и они так и остаются в горле, в груди, на сердце. Но в глаза эта женщина смотрит редко. Она, как правило, почти не замечает тебя. Она медленно, большими глотками пьет кофе с корицей, так же медленно, почти степенно затягивается, затем тушит сигарету и аккуратно кладет ее в пепельницу. Она всегда молчит. Ей просто не нужно ничего говорить.
Когда она долго не появляется, я начинаю скучать по ней, ждать ее прихода, нервничать, поглядывать на дверь. Потом она приходит и мы молчим, курим и пьем кофе с корицей.
Однажды я предложила ей остаться у меня. Она измучено и печально улыбнулась и ответила, мягко, тихо и, как мне показалось, с нежностью: «Тебе еще рано». Потом допила кофе, потушила, как всегда, бычок. Ушла. Когда дверь за ней закрылась, зазвонил телефон. Это был ты.