Повесть о Люськиной жизни. Часть4

                4. Дедушка в Люськиной жизни.

          Люська помешивала кашу, пребывая в хорошем настроении – она только что  договорилась о работе у одной богатой дамы, та обещала прилично платить, и завтра уже надо было приступать. Правда, Дедушке очень не нравится ее работа у частных лиц, он считает, что работать надо только в организации, но что ж поделаешь, если работы вообще не найти, а на Дедушкину пенсию, даже с ветеранскими доплатами, не проживешь. Люська выключила плитку, укутала кастрюльку и подошла к окну.

          Ясный, не по-осеннему теплый день – такая же теплая осень была и в том году, когда судьба свела ее с Дедушкой.

          Положение Люськи в ту осень было, что называется, хуже некуда, поэтому, узнав, что пожилому таджику требуется женщина для ведения хозяйства, она поняла, что это ее шанс. Оплату предлагали небольшую, но зато с проживанием и питанием, Люська взяла адрес и отправилась знакомиться, не раздумывая. Будущий наниматель оказался старше ее лет на 40 с лишним, но выглядел вполне бодро, не похож был на ветхого старика. Встретил он ее достаточно настороженно, пригласил в квартиру, стал расспрашивать, Люська скромненько отвечала, исподтишка осматривая однокомнатную квартиру и заодно хозяина.
 
           «Интересно, почему он остался один? Кажется, жена его умерла. Говорили, что за ним присматривают родственники, но, похоже, что совсем плохо присматривают – квартира грязная, запущенная, да и сам мужик какой-то неухоженный», - рассуждала она. - «Наверное, вредный, вот и с родственниками не ладит. Квартира небогатая, но все необходимое имеется, уклад европейский, не национальный, уже неплохо. Дед достаточно крепкий, вряд ли дело ограничится только уборкой и уходом, наверняка потребуется интим. Мне бы хоть зиму прожить, в себя прийти, отдышаться, а там видно будет, вряд ли меня можно чем-то испугать после всего пережитого. Выбор невелик – либо здесь, в человеческих условиях, либо растерзанным трупом, объеденным крысами».

          Хозяин тоже с опаской присматривался к ней – уж слишком молода, мало ли что у нее на уме. На аферистку, конечно, простодушная Люська была не похожа, но вид ее особого доверия не вызывал – три года бродячей жизни наложили свой отпечаток, как бы ни старалась она сохранить пристойный вид. Правда, Люська пришла не просто так, а по рекомендации, и мужчина решился.

          Их странный союз, вызвавший нездоровый интерес и пересуды окружающих, оказался на удивление мирным и благополучным, они недолго притирались друг к другу – то ли сказался горький жизненный опыт, то ли просто удачно сошлись характерами. Люся сразу стала называть его Дедушка, а он ее – Лусия. Дедушку сейчас не узнать – посвежевший, ухоженный, наглаженный, да и Люська изменилась – похорошела, перестали мучить ночные кошмары, исчез затравленный блеск глаз, распрямились плечи, квартиру тоже не узнать – уют и чистота. Дедушке не слишком нравится Люськина готовка, поэтому он часто готовит еду сам, тем более у него больше свободного времени для этого, но зато он полюбил Люськину овсяную кашу, от которой поначалу категорически отказывался. А вот за три года распробовал и оценил полезность ее настолько, что часто просит сварить именно овсянки, как сегодня, потому что Люська варит ее отлично и во множестве вариантов.

          Их отношения, учитывая возрастную разницу, напоминали бы отношения деда и внучки, если бы между ними не было интимных отношений. Так пугавшая поначалу Люську эта сторона их жизни оказалась вполне терпимой – Дедушка был непакостлив, умеренно назойлив, обоих вполне все устраивало.

           Все бы ничего, но к своей основной цели – возвращению дочери – она почти не приблизилась. Люська все чаще раздумывала над этим, и пришла к выводу, что весной придется решать что-то радикально, хотя тревожить относительно благополучное существование было страшновато.

          Уже собравшись звать Дедушку к столу, Люська увидела знакомую фигуру, проплывающую по двору к их подъезду.

          «Родственница Дедушки в гости идет, что ли?» - она словно ощутила неприятный укол. - «Что-то родня зачастила, то за три года были всего раз пять, по своим великим праздникам, а тут за неделю уже второй раз – то муж ее заходил, то сама явилась, к чему бы это».

          Сколькитоюродную то ли сестру, то ли тетку Дедушки Люська про себя называла Змеищей за ядовитость, Дедушка своих родственников тоже недолюбливал, но законы гостеприимства прежде всего, и Люська стала накрывать на стол, крикнув в комнату: «Дедушка, к нам гости».

          Змеища, разряженная как павлин, вся сверкая люрексом и золотыми зубами, вплыла в квартиру в облаке удушливого дезодоранта, смешанного с духами по системе «два в одном», так популярного у местных модниц. Она долго раскланивалась с Дедушкой, прижимая руку то ли к животу, то ли к сердцу и беспрерывно что-то лопоча, успев при этом засунуть нос во все уголки квартиры, включая санузел. Явно довольная осмотром, она удостоила Люську беглым кивком и уже собралась усаживаться за стол, но углядела под фартуком на Люське джинсы и кофточку и не удержалась, пощупала, скривилась от зависти: «Дорогие, наверное? Хорошие вещи, американские, за доллары купила? Кто тебе доллары дает, где берешь?»

          Люська дернулась, но, переглянувшись с Дедушкой, с улыбкой ответила: «Мне Дедушка купил».

          Не объяснять же этой тетке, что почти всю одежду и себе, и Дедушке она давно уже покупает в секонд-хенде. Главное – перешагнуть через ложное чувство стыда и брезгливости, и тогда за очень небольшие деньги можно найти хорошие вещи, намного лучше китайского ширпотреба. Дома она все тщательно отстирывала и отглаживала, и вот пожалуйста – у Змеищи от зависти аж нос задергался.
 
          Родственница пила чай и без остановки говорила что-то Дедушке, то ли убеждала, то ли уговаривала, непонятно. Люська язык так и не выучила, хотя и старалась – то ли неспособная к языкам, то ли учили плохо. Да и как тут выучишься, если страна маленькая, населения всего ничего, а наречий несколько. Северные таджики говорят по-своему, южные таджики совсем по-другому, есть еще какие-то памирцы, так те вообще и говорят, и живут иначе, а сейчас все документы и газеты издают на литературном таджикском языке, так его вообще почти никто не понимает.

          «О чем же талдычит эта Змея?» - тревожно думала Люська. – «Точно ведь гадость какую-то готовит. Вот и Дедушка хмурится, кряхтит недовольно, чего она от него хочет? Интересно, расскажет он, чего ей нужно, или нет, расспрашивать самой будет неловко как-то».

          Дедушка слушал и хмурился все больше, но отмалчивался. Даже после ухода своей родственницы он только ходил по квартире, стуча клюшкой, пыхтел недовольно и что-то бормотал. Люська не стала приставать к нему с расспросами и, проветрив квартиру, решила вынести мусор.

          Когда она присела на лавочку у подъезда, к ней сразу же, словно поджидала, подсела соседка: «Люся, вы с Дедушкой скоро переезжаете, да?»

          «Почему?» - опешила Люська.

          Соседка радостно затараторила: «Сегодня родственница его приходила, сказала, что они сына своего женят, после свадьбы молодые переедут жить сюда, в эту квартиру».

          «А Дедушка где будет жить?»

          «Сказала, что Дедушку они к себе заберут, сами лучше будут за ним ухаживать».

          Люська про себя продолжила: «А меня, значит, под зад коленом, иди, откуда пришла, ты здесь никто».

          Настроение испортилось окончательно, Люська еще что-то промямлила в ответ соседке и вернулась в квартиру.

          Ей очень хотелось сказать Дедушке, что она уже в курсе, но она не решилась, уж очень он ходил мрачный, даже выругался по-таджикски и стукнул клюшкой в пол. Люська решила отложить разговор до лучших времен, но в своей голове уже прокручивала разные варианты.
 
          «Как-то все неожиданно и немного не вовремя, зима впереди. А с другой стороны, может и лучше, что так – только сегодня думала, что пора что-то менять», - успокаивала себя Люська. – «Дедушку, конечно, очень жалко – угробят его родственнички, но это уже их дела, меня не касаются. А мне придется срочно искать съемную комнату, или времянку в частном доме, если у этой богачки буду работать, то оплачивать жилье смогу. Одно я знаю точно – под забор ни за что не вернусь, лучше сдохну».

          Люська провела несколько дней в тревожных раздумьях, но проблему решил сам Дедушка, достаточно неожиданно, зато очень конкретно. Однажды после завтрака он вынул из шкафа свой парадный пиджак с наградами, который одевал в исключительно важных случаях и сказал: «Лусия, оденься нарядно, собери документы, сегодня мы идем в ЗАГС жениться, я уже обо всем договорился». Так Люська стала официальной Дедушкиной женой.

          Ничего не подозревающие Дедушкины родственники заявились в очередной раз в полном составе – тетка, ее муж и их великовозрастный сынок. Удостоив Люську беглым «здравствуй», тетка с мужем уселись рядом с Дедушкой и начали в два голоса уговаривать его на своем языке, в то время как достигший половозрелости сынок смотрел на Люську липким взглядом и пытался прикоснуться к ней, пока она подавала им на стол.
 
          Дедушка молчал-молчал, а потом выдал: «Моя жена не понимает таджикского, поэтому прошу, говорите при ней по-русски». Вспоминая, что произошло после этого заявления, Люська не знала, плакать или смеяться. На мгновение она даже испугалась, что родственников хватит удар и почти пожалела их. Но уже в следующее мгновение раздался такой визг, полилась такая брань, что Люська только и успела разобрать «джяйляб» (проститутка), прежде чем тетка опрометчиво попыталась вцепиться ей в волосы, забыв, что Люська моложе и сильней, к тому же имеет за плечами богатый опыт по этой части.

          В квартире пришлось поменять замки, потому что родственники долго не могли успокоиться и пытались завладеть документами в их отсутствие. Обнаружив следы обыска, Люська только усмехнулась – наученная горьким жизненным опытом, она в первую очередь спрятала все документы в надежном тайнике.

          Через несколько месяцев они узнали, что в аэропорту, где дедушка работал много лет перед уходом на пенсию, открывают новый терминал и набирают сотрудников. Зарплату обещали приличную, устроиться туда было очень сложно, поэтому пришлось опять Дедушке извлекать из шкафа парадный пиджак и идти в аэропорт, просить трудоустроить его жену. Так Люська стала работать в терминале, чем Дедушка был очень доволен, а Люська тем более. Дедушка иногда приходил к Люськиному начальству, интересовался, хорошо ли она работает, нет ли жалоб. Какие там жалобы – настрадавшаяся без нормальной работы Люська из кожи вон лезла, старалась изо всех сил. Визиты Дедушки ее совсем не обижали – ей даже приятно было, что он о ней беспокоится, волнуется, словно и правда дедушка о внучке.
 
          Официальная регистрация брака заставила многих прикусить языки, отношение к Люське окружающих тоже изменилось, хотя она и утверждала, что ее это не слишком волнует. Всего с Дедушкой они прожили вместе около 7 лет, в последние годы жизни Дедушка перенес тяжелый перелом бедра, долго болел, потом стал чудить, но Люська не оставила его, ухаживала терпеливо и преданно – не так много на этом свете было людей, делавших ей добро, и Люська умела ценить это. Квартиру после смерти Дедушки она переоформила на себя, планируя продать и на вырученные деньги уехать в Россию с дочерью.


    далее http://www.proza.ru/2012/11/22/2034