Поэзия во фронтовой шинели. Юлия Друнина

            Название главы говорит о строках художественных произведений, зарождавшихся в огне на передовой линии фронта, в нестерпимом грохоте боя. В исторической схватке с фашистским мракобесием. Когда строки, в буквальном смысле, «опалённые войной», слушает будущий защитник, то поэтическое слово попадёт в самое сердце. Но будущего защитника надо воспитать, и какой бы пост ни занимала Елена Петровна Набиркина она всегда ощущала себя призванной думать о будущем поколении, поэтому встречи со знаменитыми людьми были частыми и в школах района, и в Домах культуры. Встречу с Юлией Друниной ждали с нетерпением. Судьба отважной поэтессы волновала: девчонка добровольно ушла на фронт да ещё в пехоту, а после ранения опять – на фронт, хотя теперь-то всё знала о войне: «видала рукопашный», «шли в штыки, в мать-перемать», «грязные теплушки», «сырой блиндаж», «гнилая вода», «передний край, в грязи весна». Нет, ей не забыть пехоту, полковника, «мешковатого парня, заслонившего сердцем амбразуру».
        Встреча проходила в Ленинском районном Доме культуры, Друнина читала стихи, искренне рассказывала о жизни на фронте. В беседе участвовал Каплер – тоже живая легенда. Чувствовалось, как трогательно нежно относится Алексей Яковлевич к Юле, и как спокойно и надёжно ей быть рядом с ним. В основном звучали военные стихи, а хотелось услышать ещё и стихи о любви. Но, по-моему, Юлия Владимировна из тех поэтов, которые о своей любви говорят через своих героев, через поэтические образы, ощущения при встречах с природой, через думы в пути. Публичный человек, готовясь к встрече с читателем, зрителем, слушателем, знает, что «каждый новый зал – как новый суд», вновь и вновь надо отвечать на вопросы и слушать мнение о своём творчестве. Друнина с интересом слушала, как читала понравившиеся её стихи Елена Петровна, что говорила о них. Но это уже происходило на Пионерной базе атомной станции, расположенной на улице Курчатова, в столовой для атомщиков, но не в самом зале, а в маленькой комнатке. Проходила тихая, почти домашняя беседа, речь шла о жизни, мужестве, о светлых чувствах, пронесённых через окопы, о дружбе военных лет. Это великий дар, его не остановить. Любовь окрыляет, звенящей струной ведёт по жизни.
            «Я выхватила четыре строки из стихотворения, –  взволнованно рассказывает Елена Петровна,  –  но для них это прозвучало озарением:

 А жизнь летит, летит напропалую,
И я не стану жать на тормоза…
Солоноватый привкус поцелуя,
Любви полузакрытые глаза…
               
                Уставшие, уже полудремавшие, они оба встрепенулись, широко раскрытыми глазами посмотрели на меня, друг на друга. Значит, их поняли, увидели в стихах то, что не афишировали, о чём даже умалчивали. Душа моя вибрировала от восторга. Я была увлечена поэзией Друниной, а жизнь Каплера потрясала».
            Свежесть чувств, «крылатые шаги влюблённости» делают человека сильным; «влюблённости потеря,  – считает Юлия Владимировна, – самая большая из потерь». Страстная любовь – это особое, очищающее душу пламя, бояться не надо, даже если это «безнадёжная страсть», поэтому веришь стихам:

Не бывает любви  несчастливой.
Не бывает…  Не бойся попасть
В эпицентр сверхмощного взрыва,
Что зовут «безнадёжная страсть».
…………………………………….

Если в души врывается  пламя,
Очищаются души в огне.
А за это сухими губами
«Благодарствуй!» шепните вы мне.
            
                Любовь – жизнь, глубокий смысл её, красота. Жить без любви холодно. Алексей Яковлевич был для Юлии и мамкой, и нянькой, и отцом. Вписаться в перестроечное время Юлия Владимировна с её романтическим характером не могла. Постоянные нападки на Армию (а значит, юность Юлии), на военное время, на армию современную вызывали в ней яростное желание защищать. Это она переживала как кровную обиду: она ощущала себя солдатом запаса. Друнина даже согласилась стать депутатом Верховного Совета СССР, чтобы «защищать нашу армию, интересы и права участников Великой Отечественной войны и войны в Афганистане». В последнее время Юлия находится в постоянном неудовлетворении. Болезненно переживая распад СССР в 1991 году,  она пишет стихотворение «Безумно страшно за Россию». Держа в руках последнее стихотворение поэтессы «Судный день», я не хотела верить в случившееся: не в её характере сдаваться. Ведь это она, обращаясь к своему отражению в зеркале, говорила: «Держись! Будь юной и не сдававшейся всю жизнь!». Потом поняла: уход Юлии Владимировны Друниной из жизни – её сила и мужество, как и добровольный уход на фронт, поэтому  посвятила  ей стихи  под названием «Чтоб Родине помочь»:

 Да не помеха никакая власть
 Для девушки, весёлой и ершистой,
 На фронт она отчаянно рвалась,
 Чтобы спасти Отчизну от фашистов.

 Планета - тёзка мчится в вышине...
 Стихи напоминают и поныне
 О взводе санитарном, о войне,
 Но от последних строчек сердце стынет...

 Какую славу беспредел согнул!
 Об этом не сказать, подумать больно.
 На смерть осознанно, как на войну,
 Ушла решительно и добровольно:
 Не по плечу ей Родине помочь
 В дерущемся, клыкастом, злобном мире,
 Не может и нападки превозмочь...
 И слышать ложь о фронтовом кумире,
 Об армии, – невыносимо.  Как
 Понять, принять звериные стандарты?
 И торжество нельзя забыть никак,
 Когда швыряли под ноги штандарты,
 Фашистские.  Забыть ли радость ту,
 Как в светлый День Победы ликовали,
 Как из боёв несли свою мечту,
 Как землю и друг друга целовали...

 Сдалась?.. Народ на выдумки горазд.
 В событиях житейской круговерти
 Давайте вместе вспомним, сколько раз
 Борцы отстаивали правду смертью.

 Стихи пылают, строчки кровоточат,
 Они – напоминание сейчас
 Для тех, кто сеет ложь и злобу точит:
 Придёт, сурово спросит "судный час"!

                В 2010 году, на фестивале «Славянские традиции», эти стихи взял у меня Анатолий Шитов, член Союза чешских писателей, переводчик, литературный критик, публицист, с целью включения их в свой отчёт о поездке на фестиваль, который проводится в Щёлкино. Где бы ни жил поэт, Родина – святое. А любовь к Родине всегда остаётся неизменным, великим чувством и «острой болью и острым счастьем», даже в «судный день». Это близко поэту любой национальности, любой страны.