В общем осень

Длинная острая крыша перед темным небом. Все предельно просто. Мыслей нет, чувство легкости и открытости. Неизвестность теперь не тяготит, что-то случилось что-то, чего никогда не понять открыло глаза, развернуло и разрезало сознание. Впереди медленный туманный воздух в десять этажей вниз. Понятно зачем все было, только для одного момента, для одного мига.
Прошедшее лето оставило большой отпечаток, оставило след или даже рваную рану, не заживающую и ноющую день ото дня. Лето. Было теплое и очень дождливое, постоянные лужи и сырость. Город внизу по-прежнему лежал под своим толстым пледом сотканным из разноцветных кусков жизней местных жителей и тяжелым давление окружавших с севера и запада гор.
А сейчас … В общем сейчас осень. Опять у меня стойкое чувство, что я наблюдаю за своей жизнью со стороны, странно. Или даже не со стороны, а сверху. И жалко в первую очередь времени… Хотелось бы проживать каждую секунду собой, а получается, что опять что-то или кто-то это отнял, и оторвал от действительности и не дает ни капли контроля. Первые мысли возникающие, это – нееет, я так вот никогда бы не сделал, как делаю я. Стою и смотрю вниз, глазами своими, остро чувствую телом, а душа или что там вместо нее сейчас где-то стоит закрыто рядом.
Да….  И вот опять не я, но делая шаг с острого края адреналин, глухие удары в груди возвращают на секунды обратно в жизнь. Потом, становится ясно, что лечу в невесомости и твердо падаю на одеяло, на чей-то кусок красный или оранжевый этого человеческого пледа, меняя своей бесцветностью его навсегда. И очень хорошо, становиться красно-тепло, но не пропадает ощущение оторванности, ощущение того, что не ты это и не твоя это жизнь, не так все должно быть, и не так все происходит, одеяло закрывает тебя и становиться опять приятно наплевать на происходящее. Ком в горле, снежный ком катиться, становиться все больше но постепенно катясь и растя тает и оставляет холодный ожог по всей гортани и ниже. И не пропадает никуда туман, через который только-что пролетел, и рядом яркое красивое солнце около подножия гор, большие , даже огромные песочные часы, переворачивающиеся ровно каждый год 21 февраля, наполненные вместо песчинок частями людей, не знакомых, непонятными руками, ногами, головы, груди переваливаются вперемешку с разными вещами, с центами и копейками, миллионами евро и сотнями гринов каждый день, отрезая очередной грязный лист жизни, скомкав выкидывая его в пластиковую, аккуратно одетую уборщицей в синем халате черную урну.
Укрывшись с головой поднимаюсь, плюясь и отхаркивая обожжённым горлом куски отмершей ткани, в темноте, боясь высунуться и ни черта не видя по звукам иду. Не понятно куда и не понятно зачем, по каким-то странным звукам, и наверно назад.  По грязным листьям, исписанным мокрым летом, босиком, по грязи, просачивающейся между пальцев. Не останавливаясь к зиме, к мертвому льду и медленному снегу. Белому, засыпающему с головой и забирающему в свой вечный убивающий холод снегу. Иду, а ведь я никогда бы так не сделал.