Немного о Сарре или сон как синоним вечности

После уезда Мэтью Сарра еще долго сидела в свете мониторной лампы своего ноутбука и смотрела невидящими глазами на клавиатуру, куда-то между буквами К и У. А в голове ее мысли перемешивались и быстро сменяли друг друга, толкаясь в красивом профиле с легкими светло-русыми волосами чуть ниже груди, собранными в безобразный конский хвост... Вдруг, ее вышвырнуло из этой нирваны, она допила свой еще утренний чай и, немного побродив по квартире, остановилась у тумбы при входе. На ней валялась, покрывшаяся добрым слоем пыли, пачка тонких Artе единичка. Не долго думая, Сарра сгребла пачку и валявшуюся невдалеке желтую зажигалку и отправилась на балкон известно для чего.
Пока Сарра выкуривала первую, вторую, третью сигарету, она размышляла о своем отношении к измене. Которое ее очень озадачило и ошарашило. Как для себя обнаружила Сарра - для нее измена это норма, это как настройка по-умолчанию. То есть она бы спокойно пережила, если бы ее возлюбленный оказывал не однозначные знаки внимания другим девушкам или, даже, поцеловал другую. Ее максимум - это подколоть его по этому поводу. На мысли: "Да я не то, что не ревнивая, я антиревнивая. Мол, иди, давай же, чего тебе стоит, изменяй мне, я все прощу." Сарра не узнала сама себя. Она не могла поверить в то, что думает о подобном с нерушимым спокойствием. Но, ее особенность была в том, что самой ей изменять не хотелось. Не то, чтобы ее что-то удерживало. Просто не хотелось. Да и если уже по-чесноку, то и изменять ей было некому. Они с Мэттом считались друзьями. Просто иногда могли спать, баловаться или целоваться друг с другом.
Еще Сарра заметила то, что эта мысль об изменах родилась в ней с появлением Мэтью в ее жизни. Он будто привил ей эту мысль, сам того не желая, ибо на гулянья Мэтт был еще тот охотник. Сарра усмехнулась левым уголком губ, и стайка морщинок собралась у ее глаз с длинными, цвета угля, ресницами. Подул ветер и сорвал крошки пепла с сигареты, но, вместе с сигаретными крошками ветер и унес ухмылку с лица. Сарра испугалась себя. Странно и страшно. Ей казалось, что не должно быть так. Ведь, по сути, она для Мэтта являлась одной из его пассий, одной из тех, с кем он дни днюет и ночи ночует. Ну нет же! Чувствовала она пяткой своей левой ноги, что не так, не так все это и хоть какой-то интерес, кроме платонического, она у него вызывает. Или нет? Вот так металась она из крайности в крайность и не знала что ей делать. Забыть его к чертовой матери или же пытаться добиться его. А главное - добиться его во всех смыслах, включая духовный. Это был сложный выбор, она не могла, а, быть может, просто не хотела принимать никаких решений. Ей было ближе просто пустить все на самотек, по крайней мере -  сейчас. Быть может, будет легче, может, напротив, покалечит себя.
У нее в голове была целая пепельница сгоревших мыслей и небрежно затушив бычок восьмой сигареты под ряд, она закрыла балкон своей струхлевшей трешки времен хрущевской постройки. Делать больше было нечего, а спать не хотелось. Поэтому Сарра решила открыть свои старые и Богом забытые социальные сети. К сожалению, ничего интересного она там для себя не нашла, поэтому опять окунулась в омут мыслей.
Теперь ее терзало то, что она привыкла к своему пофигизму на измены, гуляния Мэтта и то, как легко она свыклась с болью, которую ей дарует Мэтт через день каждый день. Она сидела и размышляла: "Невероятно, как легко люди привыкают к отравленным плодам, которые растут на дереве их боли. И, кажется, я попадаю в ряд этих людей. Я привыкла к этой ноющей занозе и без нее уже не представляю свое жизни. Она априори существует, априори часть меня. Интересно, что будет со мной, если Мэтт уйдет?..".  Но, этот каламбур и шоу масок были не для нее. Хоть и за ее плечами уже пролегло 4 года, как казалось, безграничной, любви... Да и вообще Сарра была мудрой, ушлой особой, повидавшей виды, поэтому можно было точно сказать, что под ее видом хрупкой лани скрывался порох в кипе с детонатором, который она могла молниеносно привести в действие, как только это потребуется...
Сарра много думала и часто любила покопаться в себе, осознавая и обдумывая свои поступки, это кстати является признаком развитой личности. Но в ней было одно но. Она не знала, зачем она живет. Вообще мало кто знает, для чего он живет. Мы боимся признаться в этом друг другу. Мы вообще очень часто боимся. Боимся, что наши слова, которые мы хранили для кого-то единственного будут задаром розданы на местной барахолке или боимся, что нас укусит соседский алабай, или боимся не дойти до второго бордюра на заезженном переулке...
Возвращаясь к Сарре, хотелось бы сказать, что в ней потрясающе красив симбиоз разума и рассудка, что и представляет совершенство души и составляет ее сущность.
... Зазвонил телефон и она рванулась в другую комнату, теряя тапки по дороге, собирая все косяки с углами по пути и снося тумбы и пуфики. Это был курьер из суши бара, на сайте которого она заказала себе парочку любимейших суши, пока сидела в интернете. Положив телефон, она была немного расстроена тем, что это был не Мэтт, но все же счастлива потому, что наконец поест за пятеро суток.  Глазами разыскав обогреватель она направилась к нему и по пути захватила плед. Подтянув мягкое кресло-грушу поближе к источнику тепла она снова провалилась в нирвану...Она думала о себе, а точнее о своем отношении к словам "Я люблю тебя", но ей это удавалось это плохо, потому что она, откровенно говоря, клевала носом (засыпала). Омут мыслей убаюкивал ее:"Когда человек просто и постоянно твердит мне о своей любви, мне тупо с ним скучно и не интересно...Я люблю неизвестность, чтобы разгадать человека самой...Даа, я не ищу легких путей, зато меньше соперников встречу...Или все это сонный бред? Я хочу спать, уф." Прошло минут двадцать примерно и тишину пронзил визг дверного звонка. Сарра на ватных, ото сна, ногах стремглав понеслась к двери. Открыв дверь она начала суетиться и не глядя на курьера пыталась привести в порядок растрепавшиеся волосы и помятое лицо. Нервозно соскребала последние монеты с полок и пиал, искала потерянные тапки и постоянно извинялась. Курьер переступил ветхий порожек ее зачуханной квартирки и молча стоял с заказом в руке. Наконец Сарра вскинула свои глаза на курьера и немой крик застопорился в ее глотке. Это был Мэтт. С улыбкой в глазах он поставил суши на пол и развел руки настолько широко, на сколько позволял крохотный коридор. Сарра, уже даунически улыбаясь, выронила все деньги на пол и прыгнула Мэтью в руки, крепко вцепившись в его рубашку, пропахшую дорогими женскими Chanel Chance. Она спросила у него с легкой издевкой:
- Ну? С кем ты был сегодня? Как ее звали: Кейси, Моник или может Рэм?
- Сэм. Ее звали Сэм и, о Боже, какая же она глупая!
- Я хочу кушать, пойдем?
Мэтт, переступив суши, шагнул в квартиру и посадил ее на диван. Он ушел в душ и кинул провонявшую шалавой рубашку в старую стиралку. Сарра сползла с дивана в предвкушении прекрасного ужина. На кухне она открыла бутылку вина Isla N****, разлила по стеклянным (за неимением других вообще) бокалам, отнесла маленький столик  в зал и только хотела присесть обратно на свое место, как вспомнила таки о суши и тихо пробралась обратно к коридору, чтобы не нашуметь, пока Мэтт в душе. Наклонившись за коробкой Сарра почувствовала, что нечто подхватило ее и закинуло на бок, как 5-летнюю дочурку. Это был Мэтт, пахнущий ее любимым запахом кокоса, другой рукой он дотянулся до коробки с суши и поднял их. В это время Сарра роготала и дрыгалась в попытках освободиться, конечно же - тщетных.
Они сели таки ужинать, Сарра наслаждалась неизменно любимой Филадельфией, а Мэтт пил вино, постоянно подливая себе по чуть-чуть.
...Они провели так всю ночь до пяти утра за разговорами, конечно же не без приключений. Например, им удалось обмазаться васаби и поливаться остатками уже не первой бутылки вина. Потом же оба смеялись в душе, сытые, пьяные и такие радостные. Мэтт мыл голову Сарре тем шампунем, который он любил еще лет с 16, кажется, а Сарра пыталась отмыть от него запах васаби и шлюх... Заснув где-то в 7:48, они проспали весь день, опоздав везде и провалив все планы в бесконечный и бездонно вечный колодец счастья.