С ружьем наперевес 3

                В. ФЕДИН
                ТРЕТИЙ ВЫХОД НА ОХОТУ. КОНЕЦ

   В третий раз я выбрался на охоту лишь зимой, в той же дружной компании, но в уменьшенном количестве. Костя Сапожников быстро рос по службе, стал начальником цеха, у него завязались полезные связи. В феврале он дал нам сигнал готовиться к охоте на зайцев. Три каких-то туза из барнаульского начальства собирались ехать через Бийск в низовья Оби и там устроить на островах облавную охоту. Тузам требовались загонщики. Костя уверял, что на островах зайцев видимо-невидимо, хватит всем, но в случае чего добычу тузы честно разделят с загонщиками.
   В четыре утра мы собрались у подъезда Кости. Теперь нас набралось всего пять человек, трое испытанных наших охотников ехать наотрез отказались. Во дворе стоял мощный трехосный кунг «Зил-151». Мы погрузились в теплый кунг и поехали на Обь. Ружьем я все еще не обзавелся, и Толик Масленников дал мне в аренду новенькую «оленебойку», - ижевскую двустволку с вертикальным расположением стволов. Один ствол заряжался дробовым патроном шестнадцатого калибра, а второй – малокалиберным пулевым. Это ружье мне очень понравилось, и я решил, что если на этот раз охота окажется чуть удачнее, чем две предыдущие, то я приобрету именно такое. Выглядела «оленебойка» надежно и солидно, я предвкушал обильную добычу.
   Однако ружье мне не пригодились, так же, как никому из загонщиков. Мы приехали в какую-то деревушку на берегу широкой Оби, оставили кунг во дворе местного егеря и на лыжах отправились на острова во главе с егерем и тузами. Острова на Оби узкие и длинные, вытянуты по течению. Они обильно поросли тальником, а сейчас их еще покрывал снег метровой глубины. Процедура облавной охоты оказалась очень простой. Тузы засели в засаду на дальнем, западном конце длинного острова. Загонщики на лыжах цепью шли с восточного берега. Нам полагалось производить как можно больше шума: кричать, свистеть, улюлюкать, стучать, лаять по-собачьи, в общем, напугать зайцев до потери сообразительности. Считалось, что перепуганные зайцы кинутся к западному концу острова и попадут под перекрестный огонь охотников из засады.
   День стоял чудесный, мороз и яркое алтайское солнце, ни малейшего ветерка. Однако лично мне облавная охота не очень понравилась. Лыжи проваливались в глубокий рыхлый снег, на каждом шагу застревали в густом ивняке. Я спотыкался, падал, поднимался, выпутывал лыжи из переплетенных веток и тут же снова запутывался в густых кустах. Да еще приходилось без перерыва орать диким голосом или кричать: гав-гав!
   Первый остров дал тузам пять зайцев. Еще два зайца на наших глазах удирали во все лопатки вдоль по заснеженной Оби. Тузы и егерь палили вдогонку, но не попали. Мы прочесали второй остров, третий. На дальнем конце каждого острова то и дело слышались выстрелы. Егерь грузил добычу в мешок и волок ее за собой на узеньких самодельных нартах из лыж. По его словам, тузы уложили уже больше двух десятков зайцев.
   На четвертом острове мне здорово не повезло. Я в очередной раз запутался лыжами в ивняке и грохнулся со всего размаха, как бревно. И надо же: угодил правым глазом на острый срез лозины. Из глаз – искры, боль страшная. Я перепугался, что выбил глаз, даже боялся его ощупать. Потом догадался: закрыл здоровый глаз и посмотрел травмированным. К счастью, глаз видел, только в каком-то тумане и сильно болел. В таком полуинвалидном состоянии я вылез из ивняка и побрел по чистому снегу к дальнему концу острова.
   Стрельба там уже прекратилась. Когда я подошел, все наши загонщики успели собраться, но тузы с егерем куда-то исчезли. Костя сказал, что они с добычей ушли в деревню. Глаз мой болел все сильнее, Лев Егоров осмотрел его и успокоил:
   - Глаз, вроде, цел. Ты кожу на веке здорово содрал. И глаз весь красный, наверно, кровоизлияние. Ну, глаз, - это не что-то там, проморгается. Вот катаракта тебе теперь обеспечена.
   Я поник духом, дернулся, и он поспешил окончательно успокоить меня:
    - Сейчас катаракту лечат. В Одессе есть институт Филатова, там меняют хрусталик за пять минут. Да еще устраняют всякие близорукости-дальнозоркости. Правда, очередь там на пять лет вперед.
   Мы потащились к деревне. Пострадал на облавной охоте не один я. У Яши Абрамова оторвалась почти вся подошва на лыжном ботинке, она держалась только на каблуке. При каждом шаге Яша высоко задирал ногу и шлепал полуоторванной подошвой по снегу. Мы все порядком повеселились, глядя на его походку.
   У дома егеря нас встретил хозяин. Он спокойно объяснил, что тузы уже уехали на кунге в Барнаул вместе с добычей. Мы остолбенело уставились друг на друга. Яша Абрамов начал кипятиться и качать права, но быстро сообразил бесполезность эмоций. Тузы просто обвели нас вокруг пальца, будто сопляков. Как сейчас говорят:  кинули. Костя Сапожников смущенно отворачивался и помалкивал. В Бийск мы вернулись поздно вечером на попутном милицейском «Уазике».
   Так закончилась моя третья попытка стать охотником-любителем. Глаз мой долго болел и стал видеть заметно хуже. А на охоту я больше ни разу не ходил. Не для меня это занятие, уж слишком оно азартное. Пусть зайцы бегают на воле, пусть утки жируют на своих болотах и озерах. С меня хватит.