очень далеко отсюда

                I
 В окне, переплетаясь нитеобразными ветвями, кружились в умопомрачительном танце березки,проскальзывали забытые богом деревни.Стекло покрывали острые,слепящие глаза блики. Окно жило своей жизнью, картины поминутно сменялись,то замирая,то возобновляя свою бешеную гонку. Поезд шел на Анапу. Проходя из одного конца в другой, не составляло труда ненароком задеть чью-то свесившуюся с верхней полки голову или влажную руку с красноватыми на концах пальцами. Объятый сном,поезд со стуком и треском расшатывал ленивое время,подталкивал его, и скоро оно понеслось наравне с ним,головокружительно опасное и переменчивое. Пассажиры сонно задвигались под своими белыми ломкими простынями. Вагоны начали оживать,пришли в движение. Зашаркали тапочки,послышались голоса,из земли за долю секунды возникла очередь в туалет, засновали туда-сюда люди со складными зубными щетками и махровыми полотенцами под мышкой.
В праздности протекает день поезда,наполненный малозначительной  трескотней, далеким дребезжанием гитары,тонким запахом свежих огурцов,звоном ложек в рельефных металлических чашках.Ближе к обеду случилось непредвиденное. В самый разгар работы этой огромной машины,когда ее раскаленный добела механизм людей и их мизерных дел загрохотал во всю мощь,вдруг наступил вечер,ожидаемый несколькими часами позже. В одно мгновение весь вогон погрузился во тьму, с небольшой задержкой, нехотя, зажегся огонек света,упрятанный под потолок,за рядами полок, как послеполуденное солнце в лесу за ветвями деревьев. Окно хлестали длинные полосы мрака, утягивая за собою поезд,пассажиры которого нимало не удивились подобному повороту событий, как будто не заметив этой недолгосрочной перемены.Туннель остался позади,а вокруг опять цвел и ликовал день,как будто время,сойдя со своей веками прокладывпемой тропы снова воротилось на прежнее место.
Но вскоре лучи солнца начали тускнеть по-настоящему,а еще позже стали появляться первые утомленные долгим безделием и шумом,принялись расправлять постели.Вот уже ,оглянувшись, можно было заметить на полках несколько затылков и мерно вздымающихся белых холмов.
В положенный час ночь восторжествовала над робкими остатками света. Все посторонние звуки провалились куда-то под колеса,что бы до самого утра, взметаемые оглушительной скоростью, биться там,подражая рычанию поезда.Периодически проплывали черные тени.Следуя всем поворотам стены они принимали самые различные формы,то грандиозно вытягиваясь,то росползаясь во всю ширь. Поезд шел на Анапу.
   
                II
 Дорога,наполовину осознаваемая каждым из нас,уставших,не чувствующих ног вела к широкой,щедро залитой солнцем поляне,где мы и остановились,не в силах продолжать путь. На противоположной стороне синела,казалось окутанная туманом гора, у подножия которой,искрясь,билась о камни маленькая речка. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что я обманулась, сперва приняв за дымку тумана отсвет тончайших пластинок,которыми, оказывается, был образован весь горный массив. На самой вершине возвышалась огромная,широко раскинувшая свои ветви сосна. Её корни мощно опутывали крутой склон,властно захватывая своими истощенными пальцами скудные клочки осыпающейся земли.Величественная,безмолвно властвующующая  над простирающимся под нею лесом,она,резко наклонившись вперед,ожидает своей скорой гибели,которая неминуемо наступит,когда ветер сметет к подножию горы остатки почвы,что её еще держит.
                III
 Блестящие от маслянистого жира пальцы срывали с толстых круглых кусков колбасы полупрозрачную пленку,еще хранящую ее яркий запах и небрежно кидали на деревнный стол,неряшливо заваленный фантиками,пакетами и прочим мусором.Обед радушно гудел,приветствуя жадные,ненасытные рты. По людям ходил переливчатый хохот,сотрясая ряды разношерстных голов. Вдруг в ногах у отдыхающих пронесся вихрь черных лохмотьев,закружился,и,застыв,предстал небольшой,по-видимому бездомной собакой. Очевидно,поживиться хоть чем-то съестным было для нее огромной редкостью: бока ее сташно ввалились,сквозь голую розовую кожу проступали ребра,грязная с проседью шерсть клочьями торчала кое-где на лапах и хвосте,но большая часть тела была оголена совершенно и предоставлена во власть пронзительному ветру.Она смотрелась тем жалостливей,что одно ее ухо торчало вверх и слегка подрагивало,а другое,напротив,было изодрано и безжизненно висело.Эта особенность скоро привелекла внимание людей,собака стала предметом для обсуждения. Наконец,кто-то догадался кинуть ей что-то из остатков еды.Скорее не из жалости, а чтобы потешиться,посмотреть на ее реакцию.Несчастная метнулась в направлении подачки,но,не поймав, принялась искать ее на земле,тыкаясь истертым носом во все стороны.Когда же поиски не увенчались успехом,она подняла на своих "благодетелей" вопрошающий взгляд,оставаясь недвижно стоять на том же месте.
- Не ест!  Вы только гляньте,не ест!-крикнул кто-то, перегибаясь через стол.На собаку возмущенно топнули ногой,прикрикнули.Она,с поджатым хвостом,содрагаясь всем телом,побежала прочь,то и дело испуганно оборачиваясь,мелко перебиря костлявыми лапами. Потихоньку все улеглось.Потревоженные снова сели.
-зажралась!-кивнула в сторону удаляющейся собаки женщина,слизывая золотистые крошки с уголков губ.
                И правда, зажралась,не иначе.
 
                VI
Вот уже несколько часов мы все  поднимались и поднимались по скользким глыбам и корням,хватаясь за шершавые стволы деревьев, возникающие тут же на нашем пути, как за последнее спасение. Нас уже мало привлекал окружающий пейзаж тем более  что за сетью ветвей  едва ли можно было разглядеть что то стоящее.Чем дальше я шла, тем явственнее замечала что воздух меняется. Становится живее,подвижнее. Прежде едва разрываемый ходьбой  он не только не приносил облегчения, но и сам,густой и тягучий являлся помехой,теперь же, дышать стало как будто легче. Подняв глаза от земли, я вдруг ощутила странный прилив удивительной,живящей свободы. Захваченная дорогой,все это время подчинявшаяся малейшей ее воле,я теперь осознала что это она рождается исключительно благодаря моим усилием и согласно моему желанию. Только сейчас, когда во мне что-то  поразительным образом изменилось,я смогла остановиться и наконец-то посмотреть в просвет между ветвями на вид,открывающийся с этой точки горы.В ту минуту меня поражали отнюдь не масштаб и величие увиденного,но сам факт того, что я  могу вот так стоять и глядеть вокруг себя,не тогда, когда это предусмотрено остальными,ведомыми и нас ведущими,а когда того хочется мне. И это потрясающее чувство. К середине дня мы вынырнули из леса, неожиданно очутившись на узенькой тропинке,зажатой между двумя обрывами. Оглянувшись назад на ощетинившийся зубьями деревьев холм, я могла созерцать изумительнейшую картину: солнце неистово  сиявшее над  нашими головами побелило все поверхности, каждый листик треплющийся на деревьях ,каждую веточку оно покрыло тонким серебрянным слоем,так что все обрело  строжайшие очертания,и при невероятном уважнии к форме сокрыв свою текстуру, словно обратилось в одну резную скульптуру составленную из миниатюрных частичек. Тяжело описать какое наслаждение каждому из нас принесла эта дорога, по которой нас сопровождал уже настоящий ветер, а не то парное месиво, под чьим игом  мы кое-как волочили ноги еще 15 минут назад. По прошествии некоторого времени,отдохнувшие,в приподнятом настроении мы поднялись на вершину.Под нами раскинулись разноцветные холмы: каждый-своего уникального оттенка. Покрыты бархатным слоем деревьев,казавшихся теперь только мхом, они, по мере удаления все больше заволакивались белесым туманом,совсем как в пейзажах на картинах эпохи Возрождения. По ним струились, изгибаясь черные змеи-впадины,где-то внизу  шелестел водопад.В тени,отбрасываемой самой горой, какая-то птица свила гнездо и теперь кричала гнусавым голосом, привлекая шумное внимание детей. Но нас ожидал спуск. Совсем скоро, отчаянно оглянувшись на последок, мы простились с горой Папай. Я с благодарностью вспоминаю эту встречу.
               
                V
В последующие дни мы были преследуемы чудовищным дождем. Все наши вещи вымокли до нитки. Придя в лагерь, я стала искать что-то в сумке, как вдруг,шаря рукой среди ледяного тряпья наткнулась на какой-то комок непонятного назначения.Даже вытащив его на свет, я не сразу догадалась,что это- некогда аккуратно сложенные листы,исписанные теми самыми набросками которые вы теперь читали. Мое отчаяние было неперадаваемо. К собственному ужасу я никак не могла вспомнить, как велось повествование,зацепиться хотя бы за какую-нибудь скромную деталь! Я  глядела на синие разводы, покрывавше листы, и у меня в голове мелькала какая-то спасительная мысль.Прозрачное,почти невесомое слово. Оно переливалось,искрилось и смеялось надо мной,не даваясь в руки.Казалось,если бы я только смогла вспомнить его, весь текст мгновенно возродился бы тут же, готовый перелечь на бумагу. Постепенно оно проступало яснее, и вот стало очень близким,рукой подать...
- отсвет!- едва слышно шепнула я. Перед моим взором словно повинуясь какому-то невероятному заклинанию вдруг встала, как наяву, вся картина,виденная мною раньше: гора  мерцающая в свете дня,сосна на ее вершине, готовая вот-вот сорваться вниз ,и все-все мгновения,даже не переданные  в этих коротеньких записках. Мне не стоило больших усилий воспроизвести то, что возвратилось ко мне  таким необычным образом. То что вы теперь читаете.
                VI
Наступил последний день.Очень хотелось сказать,что незаметно,но это не так. Время нашего прибывания там,хоть и чрезвычайно наполненное,  тянулось, раздумывая на каждом шагу,так,что ты во всей полноте мог его ощущать.  Мы выступили засветло, но, пока шли ,все вокруг прояснялось, и к тому моменту,как мы подобрались  к деревне неподалеку от автобусной остановки,куда мы направлялись, она уже сотрясала с себя сон, а ночь из всеобъемлюще черной перешла в стадию холодного синего света,который от раза к разу становится на пол тона светлее. Среди аккуратных домов за металлическими витыми ограждениями, изъединными ржавчиной, поднимались шорохи и скрежет,свидетельствовавшие о скором пробуждении, темные углы постепенно  исчезали . Где то залаяла собака. Это напомнило мне такой же лай среди полусонного поселения, совершенно обыкновенные лужи,для нас  отливающие близостью человеческой жизни,мост,перекинутый через черную,по временам подмигивающую отражением луны реку-все то, чем мы были встречены в самом начале путешествия,когда,в такой же ранний час пробирались через места,неумолимо похожие на эти, еще не таща на себе багаж в виде 5 ти драгоценных дней. Но чем- то все-таки страшно отличались между собою два этих сельских пейзажа.  Может быть тем,что мы возвращались.