Расплата

В середине апреля 1743 года пришла в Орьск весть от капитана Уланова о пожаре в крепости у Красной горы. Раздосадованный случившимся, Неплюев приказал срочно готовить поход в крепость. Молодая жена его, Анна Ивановна, с большим трудом пережившая снежную зиму в степной глуши среди малограмотных и невежественных офицерских жён гарнизона, ни в какую не соглашалась оставаться одна и стала проситься с ним. Иван Иванович было воспротивился, ссылаясь на срочность дела и распутицу, но жена закатила такую истерику, что пришлось согласиться. Дорога по горной местности была трудной, а тут ещё на Саринском перевале при подъезде к башкирскому урочищу Блява  разыгрался бишкунак- неожиданно и с ветром пошёл мокрый снег, покрывая ледяной коркой придорожные камни и  траву. Резкое и неожиданное похолодание после первого весеннего тепла явление обычное для средних и южных районов Каменного Пояса. Происходит оно ежегодно, но в разной степени. Во время одного из похолоданий замёрзло пять гостей, ехавших в гости в соседний аул. В память о погибших это явление и было названо «биш кунак». В этот раз стихия разгулялась во всей силе. Мороз сковал мокрую землю, снежные порывы заметали дорогу. Степь пыталась скинуть с себя пришлое мотыло. Кони окончательно выбились из сил, и пришлось заночевать в башкирском поселении. Сопровождающий генерала Рычков утром предложил бросить повозки  и добираться верхом, но капризная жена генерала наотрез отказалась садиться на лошадь. Две ночи провели они в заснеженной степи и только на третий день добрались до крепости у Красной горы. Измученный дорогой, Неплюев утром  пошёл на Красную гору и осмотрел пожарище. Картина была удручающая.Кругом валялись обгоревшие брёвна и закопчёные камни фундаментов зданий. Угрюмо глянув на капитана Уланова, посчитав его виновным в пожаре, Неплюев приказал арестовать коменданта и отправить на дознание в Самару.
Не обошлась даром трудная дорога для молодой жены Неплюева. К вечеру следующего дня после прибытия в крепость у Красной горы она занемогла и слегла в постель. Лекаря в крепости не было, он зимовал в Самаре и ещё не вернулся. Рычков отыскал знакомую ему знахарку из касаков, но та посмотрев больную, безнадёжно  махнула рукой:
-Грудная жаба, а у меня от её настоек нет - и ушла.
 Видя страдания жены и безисходность положения, Неплюев приказал срочно выезжать в Самару, чтобы  там найти хорошего доктора. Дорга по горной дороге в весеннюю распутицу заняла ещё два дня, а жене с каждым часом становилось  хуже. По прибытию в Бёрдскую слободу, что притулилась на правом берегу речки Салмыш, она умерла на руках мужа. Убитый горем утраты второй жены, Неплюев приказал возвращаться в Орьск. На обратном пути он не остановился на ночлег в Красногоре,  приказал только сменить лошадей и следовать дальше. Траурный обоз вернулся в Орьск на третий день. Молодую жену тайного советника Неплюева Анну Ивановну, уроженную Панина, похоронили при церкви Преображения рядом с могилой генерала Кириллова. Это была уже не первая жертва колонизаторов  экспедиции. Степь продолжала мстить за своё порабощение.

После похорон жены Неплюев уехал  в поездку по Уфимской  провинции и  заложил там восемь крепостей и 18 редутов, устроил в них гарнизоны для защиты от нападений местных жителей и определил усадьбы  поместий для офицеров и чиновников экспедиции. Искал он и удобные пути между новыми поселениями ,а среди них тот, который со временем мог бы стать главным маршрутом из Ориенбурга на Казань и Москву, минуя Самару, населённую разбойными ушуйниками-босяками. 
На обратном пути из Уфы Неплюев остановился  в Бёрдской слободе и у него появилась мысль построить основную крепость  в устье реки Салмыш в память о месте смерти жены. Решение это укрепили и доклады  Рычкова,  ещё прошлой осенью узнавшего  от булгар про старинные солевые рудники у горы Тустеба на речке Илек, что сулило большую выгоду казне от торговли солью, Образцы соли были отправлены в столицу, где сам М.В.Ломоносов отозвался о её высоком качестве, а Рычкову, за очередное открытие местных полезных икопаемых, достались лавры «первооткрывателя». Наличие столь ценного продукта  в окресностях горы Тустеба степные люди знали ещё в древние века. Во время охоты на степных животных, следуя за стадами сайгаков и косуль во время их миграции, охотники  пришли в эти места и увидели отложения соли на поверхности земли и стада животных, слизывающих соль с камней на солончаках. Массовая разработка и торговля солью началось во времена правления Синей Ордой старшего брата атахана Батыя Ичена, но российские историки  это мероприятие приписали славянским находам, как один из элементов цивиллизации, принесённых в степь. По домыслам российских учёных в Империи Моголов «дикие степные народы» соль в пищу не употребляли, а стали это делать только после захвата власти в степи  славянами, а потому охотно  приписали  открытие солевых копий за одним из колонизаторов.
Получив согласие на добычу соли, Рычков посоветовал Неплюеву перенести строительство основной крепости  ближе к солевым  рудникам и распоряжаться её добычей и продажей  в  селениях булгар и касаков.
 -А по сему,- решил Неплюев,-владея солевыми рудниками,мы заставим повиноваться все земли нам принадлежавщие!
По его приказу были прекращены строительные работы, ставшей ему ненавистной крепости у Красной горы.
Но, осторожный потомок боярина Кобыла самовольно то делать не стал, а упросил Канцелярию и Сенат утвердить новое, третье по счёту   место строительства основной  крепости на 70 вёрст вниз по течению Гиика, ссылаясь на  «вредные для здоровья климатические условия, кои были у Красной горы». О сопротивлении местных жителей осторожный генерал предпочёл умолчать. Новое место для строительства крепости во всех мелочах было похожим на Красную гору: –высокий берег, непреступный для нападения, извилистая река у подножья красной горы и малая речка отгороживали трусливых пришельцев от враждебной им степи, а в прилегающих аулах жили  миролюбивые булгары. Среди них  можно было всегда найти дармовую рабочую силу для строительства крепости  и работ на солевых приисках. Всё это  обещало предприимчивым пришельцам немалые выгоды.
30 апреля 1743 года от Светлого дня Рождества Христова, года 7252 от сотворения Мира и 252 году от образования славянами Московского княжества, в погожий день, с молебнами и пушечной пальбой на  крутом берегу Яика была заложена новая, третья по счёту главная крепость, названная Ориенбург, ставшая  оплотом  славян  на  яикской земле.  Неплюев  был большим поклоником европейской культуры, потому и назвал новую крепость Oriendurg от латинского слова Orien-восток и  burg-крепость. Это название пришлось по душе и новым хозяевам России - немцам, но уже с другим, немецким, смыслом;
-Oren –ухо, бург - крепость.
С помощью этой Ухо-крепости они намеревались слушать и предупреждать набеги степных жителей на завоёванные находами степные земли.
Стараниями расторопного Рычкова вскоре было организовано Солевое управление при губернаторе, которое возглавил  сам И.И, Неплюев в качестве правителя Главного Оренбургского соляных дел правления. Ценность поставок соли из новой крепости оценили в столицах и было велено увеличить её добычу, а для этого стали посылать туда каторжан со всей империи.
В 1744 году Неплюев представил в Сенат проект об образовании губернии. И в том же году, 15 марта, Сенат издал указ об учреждении Ориенбургской губернии.
Указ гласил:
«…В упомянутом городе Ориенбурге быть губернии, именоваться Ориенбургскою губернею, в ней быть губернатором тайному советнику Неплюеву».

Обласканные новым губернатором  булгары, в знак благодарности за отданные им башкирские земли, как нельзя лучше исполнили волю губернатора при строительстве города  и уже в 1745 году в Ориенбурге происходила значительная торговля.
Как писал сам Неплюев: - «...знатный торг в Ориенбурге возымел начало».
Не осталась забытой  и  услуга колонизатора Рычкова.  С 1743 г. он получил официальное назначение -заниматься “секретными и заграничными делами” в администрации края и  торопится  отправить в столицу  (1744 г.) "Описание города Ориенбурга".
Города  ещё  нет, а рачительный лакей в своём докладе  хвастливо  восхваляет «сие грандиозное  градостроительсто». С учреждением Ориенбургской губернии Рычков остался служить в Канцелярии губернатора и  был назначен на высокую должность «товарища при губернаторе». (с 1752 по 1759 гг)..
Управитель  вновь завоёванного края И.И.Неплюев оценил  усердие верного слуги:- соляные  копи он  подчинил себе, а  Рычкову в 1743 году за усердную  службу выхлопотал поместье  на две тысячи десятин земли, отобранной у мятежных башкир в верховьях небольшой речки, названную находами Дымка. В башкирскую слободу, что расположилась в двух сотнях  вёрст от Ориенбурга по почтовому тракту на Казань были насильственно переселены двести десять душу крепостных мужского пола. Новое поместье Пётр Иванович назвал  село Спасское, а своих крепостных из мордовской деревни приказал крестить в православие щепоточной церкви. Вместо мордовских фамилий отныне и впредь приказал писать и называть своих крепостных рабов русскими. Так  появились миролюбивые эрзя  с насмешливыми фамилиями:-  мартышкины, козыркины, фигуркины, пыркины, котякины, попкины, голотитькины, облязины. Это была одна из форм издевательства славянских шляхтичей над низщими расами. Таким образом  колонизаторы выказывали своё пренебрежения к людям их кормящих...
К тому времени  Пётр Иванович обзавёлся семьёй. Венчался Рычков со своей женой в маленькой церквушке в крепости Орьск зимой 1740 года. Жена его, Алёна Денисовна была старшей  дочерью капитана Миронова –коменданта крепости Чёрный Отрог, образование имела только домашнее, а потому  на мужа своего смотрела как на светило столичной величины и была с ним во всём и всегда согласна. Во время строительства крепости у Красной горы у Рычковых  родился наследник -старший сын  Андрей (1741-1774гг), крёстным отцом которого был сам  В.А.Урусов.  Младший сын Николай  (1746—1784) родился, когда семья обосновалась в имении Спасское. Из намеченных целей  для Петра Ивановича оставалось иметь дворянский титул для продолжения благородного рода на завоёванной  земле. На правах завоевателей в тех же местах  получили себе  поместья и другие офицеры из экспедиции и обосновались имениями по соседству с Рычковым. Так появилась деревня Михайловка –Преображенское поместье капитана М.Е.Карамзина, Добрино-капитана Ляхова, Надеждино- М.М.Куроедова, Андреевка-капитана  А.Д. Кудрявцева, а за ними и поместья остальных участников экспедиции, прославившихся своими зверствами при подавлении бунтов башкир и касаков. Вскоре все земли на северо-западе от Ориенбурга были превращены в поместья новых помещиков из офицеров и чиновников экспедиционного войска. Пришлые находы  стали хозяевами  покорённой ими  земли  и  не теряли надежды укрепиться на степных просторах основательно, разбогатеть и наследовать поместья своему потомству. Деяния этих колонизаторов столичные историки преподнесут «как «освоение и просвещение дикого края», не смотря на то, что «просвятители» на протяжении двух веков не построили на новых землях учебных, лечебных или богоугодных заведений  для своих крестьян и местного населения, но строили винокурни, бардачные дома и питьевые заведения, запрещённые в России. Да начала 20-го века в Ориенбургском крае будет построено всего несколько учебных заведений и только для детей дворянского происхождения, купцов и  казачьей старшинки.  Удивительно ли то, что  в газетах Оренбурга  в конце  восемнадцатого века печатаются объявления?:
-"...продаются в церковном доме с. Спасское два человека -повар и кучер, годные в рекруты, да попугай.." "-тут же можно купить кучера и голландскую корову».

Через нищету, бесправье и безграмотность славяно-немецкая власть проводила политику деградации местного населения, при этом планомерно уничтожались памятники древней  культуры на степных просторах края. Экспедиции немецких исследователей Эверсмана, Мисершмита, Миллера  грабили курганы прошлого, стараясь стереть из истории само название народа, имевшего задолго до возникновения европейской цивилизации культуру, процветавшую на протяжении многих веков в этом «диком» крае.