Ветер времени Часть 2

          Напряженная атмосфера в стране чувствовалась все сильнее и сильнее. Предчувствия больших перемен надвигались тревожными волнами. Весь мир с замиранием следил за разоружением великих держав. Только закончили войну в Афганистане, разрушили Берлинскую стену и начали выводить войска из Германии. Существенно сократили количество ядерных боеголовок. Наконец наступал период военной разрядки и политического консенсуса.
         Но экономическое положение только ухудшалось. Народ туже затягивал пояса, проводил свободное время в бесконечных очередях, и недовольно роптал, проклиная беспомощных политиков, советскую власть, капиталистов. В республиках тлели очаги национального недовольства, случались массовые выступления, нередко переходящие в рукопашные схватки. В паровом котле государства нарастало внутреннее давление, люди не знали на кого можно надеяться, пораженные итогами гласности. Оказалось, что в стране все плохо, все рушится, а будущее совсем не обнадеживает. Президент всех благодушно уговаривал, утешая, что это, мол, такое ускорение и нужно немного потерпеть. Намекал, будто заграница нам обязательно поможет, но ему давно никто не доверял. Граждане вскапывали собственные земельные участки, обрабатывали сады, сажали огороды. Дачи превратились в подсобные хозяйства. Наступили смутные времена и люди выживали, как могли.
         А у Виктора неизлечимо тяжело заболел отец. Пребывая в подавленном настроении, медленно и неуклонно худел, терял аппетит, глубоко переживая за дальнейшую судьбу своей семьи. Родители трудовую жизнь проработали на предприятиях военно-промышленного комплекса. С началом развала страны заводы остановились, не имея заказов и государственного финансирования. Многих отправляли в бессрочные отпуска, оставшиеся для обслуживания оборудования люди, получали копейки. Сестра оканчивала школу, и ее будущее, также как будущее миллионов молодых людей, да и всего СССР представлялось весьма туманным.
         Отец сильно сдал, появились режущие боли. После долгих хождений по врачам и сдачи всевозможных анализов выяснился страшный диагноз: онкология. Предложили немедленную операцию, и он с надеждой согласился, доверяя отечественной медицине и не видя другого выхода. Его положили в городскую клиническую больницу, пока проводили обследование. Виктор и близкие родственники часто навещали главу семейства.
         Теплыми майскими днями сидели в парке, разговаривали обо всем, шутили, улыбались. И хотя знали о роковой безысходности, все-таки держали в глубине души слабый огонек надежды, мечтая о чуде. Рядом на скамьях сидели такие же онкологические больные со своими семьями. Гуляли по дорожкам вдыхая запах молодой листвы, любовались ярким цветом весенних одуванчиков, ощущали дуновение игривого ветерка. Вслушиваясь в шорохи земли, набирающих силу побегов созерцали зеленый ковер трав, раскинувшийся восхитительным рисунком. Навсегда запоминали исполненные жизни лица родных, знакомых. Чутким взглядом отмечали каждый жест, выражение глаз, по-своему понимали смысл произносимых слов. Не хотели расставаться, отпускать дорогих, единственно близких людей, понимая, что с каждым мгновением кончается обратный отсчет. Их глаза были грустны, мудры и отважны, они не пугались скорого свидания с вечностью. Они просто готовились к этой встрече, навсегда прощаясь с земным великолепием. 
         Всех их, одетых в больничные халаты, не старых еще мужчин и женщин, объединяло одно: ясно зримая печать. Печать смерти на страдающих ликах проступала упрямо и настойчиво, проявляясь в скорбных морщинах, бледности кожи, расширенных зрачках, бесстрастности желаний. Это были уже другие существа.
         Случалось, что Виктор приходил вместе с Сергеем, а потом они отправлялись в спортзал, испытывая внутреннее чувство вины перед этими людьми. Малыш, как обычно, шутил, рассказывал истории удивительного выздоровления безнадежных больных, приводил разные примеры, внушал оптимизм. Но было видно, что и он заметно расстроен и очень переживает. Долгожданная операция прошла успешно. Отца выписали, он ходил по квартире, тяжело опираясь на трость. Как будто начал поправляться, чуть окреп, уже самостоятельно выходил гулять на улицу. Но появились метастазы, и он стал быстро угасать.
         Днем тринадцатого января началась агония. Разметавшись без сознания, сдавленно хрипел и стонал, мотая головой. Принесли пенсию по инвалидности, и почтальон требовала личной подписи больного. Виктор провел ее к постели и удивительно, отец очнулся на мгновение, поставил роспись слабеющей рукой, оглядел комнату невидящим взглядом и окончательно впал в забытье. Пришла с работы мама, вернулась младшая сестра. Позвонили дядьке, попросили придти. Вместе собрались у смертного одра. Сидели, вытирали горькие слезы, сжимая его тонкую руку. Отец не приходил в сознание, всхрапывая все реже и реже. И наконец, вздохнув в последний раз, вытянулся и замер, покидая бренную землю. Что-то ударило в сердце, оглушило и подхватило, куда-то понесло. Виктор вскочил на ноги, не помня себя. В смутном сероватом тумане видел, как рыдают родные, как дядька снимает с петель дверь.
         Вытирая слезы, поскорее выбежал на улицу, едва успев надеть шапку и пуховик. Шел куда глаза глядят по вечернему городу, не видя дороги, не имея направления. Острое чувство какой-то несправедливой обиды жгло изнутри, разъедало сраженное горем сердце. Отцу было всего сорок шесть…
         Сам не упомнил, как оказался дома у Малыша. Сидели за столом, пили водку, поминали. Виктор заливал в себя алкоголь стаканами, но это не помогало. Горькие воспоминания об отце разрывали душу.
         В молодом возрасте отец часто ходил в лес на лыжах и привозил оттуда маленькому Вите сказочный «заячий хлеб». Он не знал, что кусок белого хлеба ложился в карман куртки и за много часов промерзал насквозь. Отец говорил, что встретил в лесу зайца и тот просил его передать сынишке гостинец. Хлеб тогда казался необычайно сладким и вкусным. Когда мальчик немного подрос, отец научил его стоять на лыжах, и они надолго уходили в лес. На обратной дороге Витя уставал и сильно мерз. Отец грел ему своим дыханием окоченевшие пальцы и сильными руками растирал побелевшие щеки. А он все хныкал от холода, и отец быстро разводил костер. Они долго грелись возле жаркого огня. Затем отец скреплял несколько лыжных палок вместе, брал сына на прицеп и с невероятной скоростью летел по искрящейся в солнечных лучах лыжне. С еловых ветвей сыпался пушистый снег, свистел ветер, клубилась снежная пыль. Радостный Витя смеялся от восторга, думая, что они несутся по волшебному лесу и никакие волки и медведи ни за что не смогут их догнать.
         Ему было лет пять, когда отец взял его покататься на теплоходе. Они сидели на удобных скамейках и любовались широкой рекой. Когда теплоход остановился у пристани, отец с дядькой, наказав ждать их, куда-то ушли. Витя заметил, как они спускаются по трапу и уходят. Ему показалось, что про него просто забыли, и он со всех ног бросился вдогонку. Спрыгнув с шаткой сходни заметался среди входящих и выходящих пассажиров, в панике хватая людей за рукава и нигде не находя своих близких. Наконец пристань полностью опустела. Увидев, что никого не осталось, он зарыдал от отчаяния, опустился на песок и закрыл лицо руками. Сквозь слезы смотрел, как отходит от берега теплоход, как взволнованно бегают по палубе отец с дядькой, разыскивая его. Он вскочил, закричал, замахал руками. Его успели заметить, но теплоход быстро удалялся и вскоре исчез в сияющей дали. Витя остался совсем один. Неподалеку загорала молодая семейная пара с маленьким ребенком. Они все хорошо видели. Пригласили потерявшегося мальчика к себе, накормили, успокоили. Через несколько часов теплоход вернулся. Отец с виноватым видом просил его ничего не рассказывать матери.
         Эти эпизоды детства ярко вспомнились Виктору. Он с грустью и тоской рассказывал об этом тестю и жене Малыша, не забывая опрокидывать рюмку за рюмкой. Сергей слушал, понурив голову и надолго замолчав. Вдруг схватил острый нож и полоснул себе по пальцу, развалив мякоть до самой кости. Все вздрогнули от неожиданности. Жена вскрикнула и бросилась бинтовать рану. А он так и стоял, не зная чем помочь убитому горем другу. Кровь стекала на пол тонкой струйкой, глаза остановились полные слез…
         После похорон Виктор с небывалым усердием погрузился в тренировочный процесс, стараясь спокойнее вспоминать о тяжкой утрате и бережно храня память о безвременно ушедшем отце. Поступок Сергея, исполненный глубокой жертвенности, навсегда отпечатался в душе.
                * * * * *
         Вскоре в тренажерном зале появились три сногсшибательные молодые красавицы. Вместе с ними иногда занималась приятная чуть полноватая женщина с интеллигентным лицом. Девушки вели себя очень независимо, делая вид, что их ничего кроме собственной персоны не интересует. Весело смеялись и не отводили критических взоров от многочисленных зеркал. Рассматривали самих себя со всевозможных ракурсов, будто готовились к ответственным фотосъемкам.
         Потрясающие фигуры, безупречной формы стройные ноги. В тугих майках подчеркивающих роскошную линию груди. С золотыми сияющими волосами, прихваченными в узел сине-красными лентами и ниспадающими сзади наподобие конского хвоста. С прямой величественной осанкой, тонкой талией и открытым, притягивающим заинтересованные взгляды животом, производили на физкультурников неизгладимое впечатление.
         Изображая равнодушие, парни бросали взгляды украдкой, будто бы невзначай. Но девушки были опытными в таких играх, и без малейшего труда просчитывали мужские хитрости. Спортсмены заметно смущались, уводили в сторону бегающие от стеснения глаза. Иногда зазевавшийся не успевал моргнуть и сидел, очарованно наблюдая, как лукавые девицы тренируют внутреннюю поверхность бедра. Рассерженные дамы устремляли на простака огнепалящие яростные токи. Недалекий ценитель женского тела мгновенно исходил испариной, покрывался малиновыми пятнами. Подбегал то к одному спортивному снаряду, то к другому, желая провалиться сквозь землю от прожигающих флюидов. Девушки следили за мечущимся недотепой и когда тот, не находя себе места, в состоянии полнейшего смущения покидал зал, они громко хохотали вослед.
         Это весьма отрезвляло беспечных донжуанов. Никто не хотел оказаться в неловкой ситуации, все боялись оскорбить свою чувствительную гордость. Насмешницы подобно античным богиням грациозно передвигались, чуть пританцовывая под негромкую музыку и совершенно игнорируя окружающих. Виктор и Сергей здорово приуныли, так как уровень красавиц был для них недосягаем. Остальные девушки в спортзале поблекли на фоне столь блистательного триумвирата. Возмутительницы спокойствия интересовали всех.
         Андрея Колобко, старшего тренера, который показывал им нужные упражнения, забросали вопросами. Но он лишь таинственно улыбался и уводил разговор в сторону. Тренер без сомнения знал многое, но по какой-то причине предпочитал помалкивать.
         Несколько недель неизвестности только раззадорили любопытство занимающихся. Нимфы тренировались старательно, обдавая особо ретивых самцов презрительными усмешками. Зато их подруга, симпатичная и чуть пышнотелая наяда улыбалась приветливо и открыто, заинтересованно глядя на пытающихся произвести неизгладимое впечатление мужчин. Те, видя ее внимание к себе, на вдохе пружинили грудь, принимая глубокомысленные позы. Напрягая мускулы пытались привлечь женское любопытство. Сами того не замечая, делали вид будто рассуждают о чем-то, стараясь казаться умнее чем на самом деле. Иногда девушки увлеченно шептались, обсуждая какие-то важные вопросы. Загадочные дискуссии заканчивались веселым смехом, что ставило мужскую часть тренажерного зала в состояние полнейшего недоумения.
         Делались различные предположения, выдвигались гипотезы, возникали дискуссии. Часть физкультурников стояла за то, что это стриптизерши из Москвы, задержавшиеся после потрясающих гастролей. Им возражали, говорили, что не может того быть, ибо с такой подготовкой и осанкой они однозначно являются ведущими программы ритмической гимнастики и кто-то точно видел их по телевидению. Но Малыш по одним только ему ведомым приметам утверждал, что прелестницы, скорее всего из балетных, и что якобы одна из них исполняла на сцене Академического театра роль Офелии в прошлом году. Но приятель Виктора Эдуард, молодой перспективный спортсмен и вообще неплохой парень, был категорически не согласен, заявляя, что, скорее всего это дамы полусвета, особенная богема, не имеющая к театру никакого отношения, а вращающаяся в дипломатических кругах, посещающая приемы и рауты в посольствах и по заданию спецслужб сводящие с ума иностранцев. Ему объяснили, что он еще слишком юн, неопытен и видимо насмотрелся в салоне американских боевиков. Загадочные дивы долго не давали покоя, но вскоре все прояснилось.
         Как-то после тренировки Андрей попросил Малыша, Виктора и Эдуарда задержаться. Оделись, вышли на улицу и направились в молодежный клуб «Отдых», находящийся неподалеку. Надо сказать «Отдых» был самый стильный и фешенебельный  клуб в городе. Молодежь обычно собиралась в Домах культуры и на танцплощадках при общежитиях. Достать билеты на танцевальный вечер в «Отдыхе» не представлялось возможным. Самые красивые девушки, «золотая молодежь», представительные мужчины и женщины, богатые гости и люди в «авторитете» представляли основную публику. Конечно же, устраивались новогодние вечера и для заводчан, гремели выпускные балы, регулярно проводились спектакли и утренники для школьников.
         Вот куда направлялись любопытные спортсмены. В холле их встретила Екатерина Карловна, та самая приятная дама, подруга таинственных обольстительниц. Но она оказалась никакой не подругой, а художественным руководителем клуба.
         Красавицы в гримерной комнате пили кофе. Встретили ребят улыбками, любезно пригласили за стол. Парни явно смутились от неожиданного предложения. Дружно опустились в низкие кресла, едва не опрокинув кофеварку. Малыш по оплошности уронил стул. Тот, падая, зацепил стоящего манекена, который обрушил вешалку с верхней одеждой, упавшей прямо на сконфуженного Эдика тонко вскрикнувшего от испуга. Всем стало смешно и обстановка разрядилась.
         Девушки являлись артистками, танцовщицами кордебалета и были основной ударной силой в труппе Екатерины Карловны, участвуя во многих художественных мероприятиях. Начали знакомиться. Балетным феям на вид казалось лет по двадцать пять, режиссеру чуть за тридцать. Ольга и Елена были замужем, а Марина нет. Она подозрительно долго задержала взгляд на Эдике и тот, не зная, куда девать руки, вел себя скованно. Андрей общался вполне непринужденно, а вот Сергей с Виктором не ведали как себя вести и на всякий случай помалкивали. Малыш попытался сказать шутку, прочитав несколько строк из Ходасевича, но его никто не понял и он стушевался в растерянности. Это был не его контингент, и Серега растерялся, боясь показаться смешным. Но девушки весело щебетали, смотрели в глаза и радушно угощали пирожными.
         От смущения Малыш съел три штуки, оставив Екатерину Карловну с пустым блюдцем. Та от всего сердца поблагодарила его, заявив, что давно мечтает похудеть. Серега чуть не провалился от стыда. Опустив глаза, с обидой в голосе пообещал в следующий раз принести аж шесть тортов и чай с бергамотом. Девушки смеялись от души, гладили его по голове и утешали, уговаривая не стесняться и подчеркивая, что у них тут все просто, без церемоний.
         В двери с любопытством заглядывали разбитные, в невероятных нарядах личности. Обводили взглядом присутствующих и, спросив о чем-то режиссера, стремительно исчезали прочь. Особенно запомнился один артист, похожий на сказочного Конька-Горбунка и изображающий отвратительного пятипалого моллюска. Это был известный ди-джей, ведущий всех дискотек в «Отдыхе». Он улыбнулся таинственно и, произнеся загадочную фразу: «Быть или не быть, вот в чем вопрос!» – мгновенно испарился, оставив спортсменов в состоянии ничем не объяснимого конфуза. Чуть позже к чаепитию присоединилась еще одна приятная девушка Евгения.
         Екатерина Карловна, оглядев компанию, заявила, что раз все в сборе, теперь можно разъяснить цель данного собрания. Оказалось, она мечтает создать грандиозную мистерию, где под эгидой романтичных отношений будет разыграна фантастическая феерия из эпизодов мировой истории и народного фольклора. Из Москвы пришло «добро» на реализацию художественного проекта с использованием местного финансирования. Принимать будет высокая комиссия из министерства культуры СССР, и от результата зависит дальнейшая судьба не только руководителя, но и всего творческого коллектива. Артисты подобраны замечательные, но изюминкой мистерии станет номер с участием прекрасных девушек и мускулистых юношей. Именно потому так долго отбирали и обсуждали кандидатов, остановившись на самых достойных. И если ребята не возражают, с завтрашнего дня можно начинать репетиции.
         Парни заколебались в нерешительности, еще не зная, что ответить на такое удивительное предложение. Коварные обольстительницы, подойдя и прижавшись к каждому из них, вопросительно заглянули в глаза и радостно сообщили:
         – Они согласны!
         Екатерина Карловна улыбнулась и сказала, что ребята не пожалеют. Только нужно очень постараться и тогда шоу-программа заиграет красками, засветится радужными огнями, заискрится в блеске исполнительского мастерства, поразит зрителей глубиной смысла и философской аллегорией. Вместе с бурными аплодисментами на столе появилось шампанское. Хлопнули вылетевшей пробкой и весело наполнили бокалы.

         Начались долгие выматывающие репетиции. Художественный руководитель относилась к проекту строго и требовательно, заставляя по многу раз повторять неудавшиеся дубли, вновь и вновь отрабатывая каждое движение. Даже опытные артисты недовольно роптали и жаловались на скрупулезную точность поставленных задач. Екатерина Карловна оказалась женщиной жесткой, не терпела возражений и слез. Все понимали серьезность мероприятия, стараясь держать себя в руках. Впрочем скоро все пошло без особых затруднений. Участники быстро понимали свои роли и проявляли таланты не жалея себя. Также был задействован разнообразный сценический персонал. Кроме актеров в спектакле принимали участие осветители, звукооператоры, художники, гримеры. Хватало забот и рабочим сцены, тягавшим туда-сюда тяжелые декорации.
         Репетировали целыми днями, выкуривая огромное количество сигарет. Парни подключались ближе к вечеру, когда основная часть уставших артистов уже неважно соображала. Девушкам доставалось больше всех, они участвовали в каждом номере. На них лежала вся основная ответственность за судьбу феерической мистерии. Ходили измученные, осунувшиеся, злые, но все такие же, красивые и блистательные, появляясь на сцене, то в одном, то в другом театральном наряде. Яркие, соблазнительные, недосягаемые. Ребята понимали, что судьба обрекла их быть всего лишь оруженосцами при прекрасных дамах, хотя у Эдика еще теплилась надежда. Марина, в общем-то, благоволила ему, но от нее, как от более опытной партнерши, он часто получал звонкие оплеухи, путал шаг и сбивал ритм, отчего приходилось начинать все сначала. В пару Виктору определили Ольгу, Сереге Лену, а Андрея поставили с Женей. Они были милосерднее и добрее, да и парни постарше. А молодому стажеру доставалось в полной мере но, кажется, ему это даже нравилось. В выходные дни и в среду в клубе шли дискотеки. Ребята в эти дни тренировались, усиленно набирая форму, так как хотелось выглядеть внушительно.
         Отношения в труппе были доброжелательными. После репетиций устраивали импровизированные капустники, читали стихи, изображали всякие смешные миниатюры из жизни. Серега упивался общением с актерской братией. Это была родственная ему стихия, идентичная среда обитания. Оказалось, что таких престидижитаторов здесь немало, и он будто расправлял крылья, перенимая сценический опыт и оттачивая актерское мастерство. Все дамы в труппе были искушенными и с готовностью смеялись его шуткам, отлично понимая неумело завуалированные желания искусителя. Но соблазнить себя не спешили, изящно отшучиваясь и уходя от двусмысленных тем. Это не касалось четырех красавиц. Думать о чем-то запретном считалось крамолой, хотя девушки были со всеми очень приветливы.
         Неугомонный Малыш решился попытать счастья хотя бы у костюмерш, но как-то не сложилось. Он испугался, жалуясь Виктору, что теряет квалификацию, но друг справедливо заметил, что женское сословие тут более высокого уровня, и рассчитывать на что-то можно лишь при серьезности намерений. Понапрасну тратить чувства здесь никакая девушка не захочет, ибо не обделена мужским вниманием. Про античных богинь можно совсем забыть, потому, что в круг их интересов спортсмены никоим образом не входят.

         Премьера приближалась. После трудной репетиции и легкого безалкогольного застолья, засидевшись за разговорами в клубе допоздна, Екатерина Карловна попросила Виктора проводить ее домой. Он внутренне оробел, но не подал вида. Медленно шли по ночному городу. Женщина говорила о своей работе, о предстоящем спектакле. Затем перевела тему на разговор о нем. Виктор начал подробно рассказывать о себе. Она слушала, сочувственно кивая и задавая уточняющие вопросы. Ему было приятно, что интересуются его жизнью, он не таясь, открывал душу. Когда подошли к ее дому, Екатерина Карловна без обиняков пригласила к себе в гости выпить чаю. И Витя не нашел повод отказаться. Вообще чудилось, что между ними установилась какая-то бестелесная энергетическая близость.
         Расположившись на удобном диване, пили чай с печеньем, долго и с интересом беседовали. Когда он собрался уходить, она его остановила:
         – Погоди, Виктор, нам нужно серьезно поговорить. Поглядела на него внимательно и вдруг выпалила:
         – А ведь я ведьма!
         У Вити от изумления сам собой вылетел вопрос:
         – Как?
         – А что тебя удивляет, я с четырнадцати лет ведьма, – она, наслаждаясь эффектом, смотрела ему в глаза. – Может, ты думаешь, что все ведьмы старые противные бабки?
         – Н-нет, не знаю, – пролепетал он от неожиданности. – Но ведь вы добрая…
         – Добрая? Да, я добрая. И хотя знаю многие таинства и обряды, а захочу так порчу и саму смерть пошлю, но могу и исцелить, снять проклятие, в делах человеку помочь. Еще не было случая, когда я использовала свои знания во зло.
Витю взяла оторопь, он как-то сразу забоялся.
         – Я позвала тебя с определенной целью и для этого мне нужно на тебя погадать. Прошлое открою, а про будущее умолчу, будущее откроется только мне. Давай посмотрим ладонь, – она взяла его левую руку и вгляделась в четко очерченные линии. – Ну вот, здесь все хорошо видно, – легонько поворачивала кисть. – Здоровье у тебя отличное, но ты должен за ним ухаживать. Проживешь долго, жизнь получится насыщенной и яркой. Ой-ой, что я вижу, но пока промолчу, – колдунья с улыбкой смотрела на него.
         – Что там? – Витя немного смутился.
         Он заинтересовался, но она молчала. Водила лакированным ногтем по ладони, что-то тихо нашептывая.
         – Был у тебя недавно удар.
         – Да, отец…
         – Умер, – продолжила она. – Я вижу. Вижу твою маму, сестру, их дальнейшую судьбу, но тебе не скажу. Можешь передать матери, чтобы не волновалась и не жила прошлым.
         Взяла другую руку и стала с интересом изучать:
         – А это что? Ну-ка, не может быть… – с удивлением качнула головой. – Ну, дорогой! Я, конечно, догадывалась, но не думала, что настолько.
         – А что? – испугался он.
         – Все нормально, – она с хитринкой смотрела на него. – Давай я кофе сварю покрепче, – и направилась в кухню.
         Витя растерянно осмысливал услышанную информацию. Екатерина Карловна вскоре вернулась, неся на подносе две дымящиеся чашки и горсть сухих бобов.
         – Сейчас бобы раскинем, – улыбнулась обаятельно.
         Виктор долго встряхивал в кулаках сухие, твердые как камень плоды. Разжал ладони, и они упали, образовав некий узор. Женщина низко склонилась, изучая получившийся рисунок. Он смотрел на ее рыжие волосы и думал, что не такая она и взрослая и не особо полная. И если… И сам вздрогнул, ужаснувшись смелости таких мыслей. Екатерина Карловна резко подняла лицо, вгляделась в его ускользающие глаза.
         – Я знаю, о чем ты сейчас подумал. Отвечу тебе очень коротко – нет!
Витя пожал плечами, не зная, куда спрятать смущенный взгляд. «Как она смогла догадаться? И вправду настоящая ведьма».
         Она весело рассмеялась:
         – Ладно. Будь проще, зови меня Катей, не такая уж у нас разница в возрасте, лет шесть не больше. Но на людях я для тебя Екатерина Карловна! А об этом со мной забудь.
         – Извините… – Витя стыдливо покраснел.
         – Ничего, ничего, мы же друзья. Мне приятно, что ты увидел во мне женщину, а не упитанную тетку.
         – Что вы! – Виктор зарделся.
         – Давай кофе пить, – Катерина уселась напротив, не сводя с него темно-серых глаз. Неторопливо и гладко повела удивительный рассказ:
         – Когда-то, очень давно, девятилетней девочкой я с мамой гостила у бабушки. Она заболела, и мы ухаживали за ней, помогали по хозяйству, смотрели за скотиной. Однажды вечером сразу после захода солнца поднялся сильный ветер, и началась настоящая пыльная буря. Мы видели из окна, как по двору гуляют крутящиеся смерчи, поднимая в воздух всякий сор, щепки, обрывки бумаги. Весь этот кружащийся вихрь полностью закрыл небо. Село едва виднелось, окутанное пыльной пеленой. Небеса разрывали ослепительные молнии, раскаты грома не умолкали ни на секунду, раздаваясь сплошной канонадой, но дождя не было. В оконные стекла, будто кто-то стучал, умоляя впустить, висящая люстра мигала раскачиваясь.
         Вдруг раздался громкий жалобный стон; мы с мамой испугались, побежали в спальню бабушки. Она сидела на кровати, схватив себя руками за горло. Худая, косматая, с глубоко провалившимися глазами, очень и очень страшная
         – Уйди! – крикнула она матери, вращая зрачками и задыхаясь. – Уйди, сейчас же, – указала костлявой рукой на дверь. Мама в страхе попятилась. – А ты, детка, обожди... – вцепилась в меня пальцами, будто клещами.
         Я стояла полумертвая от ужаса. Мама вышла, и мне стало совсем не по себе. За окном бесилась пыльная вьюга, в трубе ревел ветер, люстра погасла, мы находились в темном сумраке озаряемые лишь вспышками молний.
         – Я умираю, ухожу, – бабушка говорила с большим трудом. Лицо осунулось и на глазах быстро чернело. Нижняя челюсть не закрывалась и я в ужасе увидела леденящий оскал черепа. Ноги онемели, я не могла сдвинуться с места и была будто в оцепенении. Только боль от ее сжимающей руки не давала мне потерять сознание.
         – Внучка, я все, все оставляю тебе, – слова давались с большим трудом, долгими паузами. – Придет… – раздался сильный удар грома, стены вздрогнули. Я
         Ярчайшие всполохи за окном мерцали не переставая. Она обреченно закрыла лицо свободной рукой:
         – Придет, – оглушительный удар высадил разлетевшееся вдребезги стекло. Бабушка, вся осыпанная осколками дико закричала.
         Ворвалась мама, бросилась разжимать коченеющие пальцы, освобождая мою руку. Я чувствовала, зримо осязала, как в меня вливается тягучая холодная волна, как тело поднимают танцующие пыльные смерчи и ясно слышала душераздирающий бабушкин вопль:
         – Придет... Жди!.. Жди…
         Кое-как мама вырвала меня из ее окостеневшей руки. Унесла громко плача и причитая, положила в кровать, обняла крепко. Мы слышали, как за окном стихает пылевая буря, а дверь в спальню ходит ходуном. Наконец все успокоилось, и я заснула. Помню, хоронили бабушку в закрытом гробу, на ее лице почти не было кожи.
         Виктор слушал, ужасаясь услышанному рассказу.
         – Страшно тебе? – Катерина горько усмехнулась. – А каково было мне, ребенку?
         Ему стало очень жалко ее. Представил маленькую девочку, пережившую этот невероятный кошмар.
         – Что было потом?
         – Я расскажу, но чуть позже. А пока давай посмотрим твою чашку. Опрокинь левой рукой.
         Он опрокинул чашку, и кофейная гуща расползлась по подносу.
         – Ну-у... – протянула гадальщица. – Все сходится в подробностях, – она удовлетворенно потирала руки. – А теперь ты должен заплатить мне за работу, только денег не жалей. И это должна быть одна купюра, – Катя с иронией смотрела на него, а в глазах прыгали лукавые бесенята. Достала откуда-то игральные карты... Витя вышел в коридор, вытащил из кармана деньги. Думал, какую купюру лучше взять. Взял пятидесятирублевую, большего номинала у него не было. Самая крупная купюра в стране была достоинством в сто рублей.
         – Да, парень ты не скупой, – одобрила Екатерина. – Это хорошо, – заглянула в свою сумочку, достала бумажник. – Я сейчас разменяю, – веером разложила деньги. Двадцать пять, десять, пять, трехрублевую и шесть рублевых банкнот.
         – Вот твоя сдача, рубль я забираю себе. Теперь слушай внимательно. Когда у тебя начнутся какие-либо неприятности, выбрось рублевую купюру за дверь. Если будут проблемы с женщиной, никак не сможешь забыть ее, хотя очень бы этого хотел, тогда подари или потрать на нее трехрублевую купюру. Возникнут проблемы со здоровьем, немощь или болезнь, – на эти пять рублей купи необходимых лекарств и все пройдет. Если заболеют близкие или дорогие тебе родственники, ты должен пойти к церкви и подать десятирублевую купюру первому попавшемуся нищему. А двадцатипятирублевую банкноту нужно использовать только в крайнем случае, когда возникнет смертельная опасность или безвыходное положение. Эту купюру ты должен сжечь. И в ближайшее время все наладится.
         Катерина сказала все это серьезным тоном и принялась тасовать колоду:
         – Посмотрим теперь, что нам карты скажут.
Виктор присел на диван и глядел, как она раскладывает пасьянс.
         – Вот он, друг твой, Малыш, червовый король. Хороший парень, тонкий, чувствительный, но никак со своими страстями справиться не может. И от этого кажется ему, будто сильно несчастлив. Ищет забвения, добиваясь женского внимания на стороне, и тем обманывает себя. А его счастье в собственной семье, в семейных хлопотах, жене и сыне. Не понимает, – Катерина вздохнула. – И видимо не поймет.
         – А вот супруга твоя бывшая, дама крестовая. Брюнетка?
Витя согласно кивнул.
         – Брюнетка и глаза черные. Ух, и глаза у нее! Нехорошие глаза.
         Катя долго смотрела на него:
         – Повезло тебе, Виктор. Отпустила она тебя. Твое счастье впереди, а у нее, вижу, проблемы.
         – Что? – напрягся он. Витя не слышал о бывшей семье уже около года.
– То о чем мечтала, не сбылось, а то к чему так стремилась, уплывает из рук. И другого человека делает несчастным.
         – Повезло тебе, – повторила еще раз. – Это энергетический вампир, разрушитель. Просто у нее жизненный заряд отрицательный. И таких людей немало, кстати. Она непременно появится в твоей жизни, но уже безо всяких последствий.
         – Пойдем дальше, – Катя переворачивала карты. – Ты, оказывается, однолюб. И все не можешь забыть ее? Ай-яй-яй! Забудь уже... – она остановилась и загадочно посмотрела на него.
         – Вообще скажу тебе Виктор, совсем это не твой тип женщины. Я имею в виду не только внешность. Ведь ты личность открытая, возвышенная. Много в тебе романтики, мечтательности, откровения. Отсюда ранимость и мнительность. Душу не бережешь, прикрывать не умеешь. Из-за доверчивости боль испытываешь, внутрь себя принимаешь, обидой упиваешься. И не можешь простить из-за этого. Страдаешь, ропщешь, мысленно жалуешься. Потому и неспокойно тебе, некомфортно. Все время в напряжении, постоянно натянуты нервы. Расслабляться не умеешь, все мечтаешь об идеальной женщине, пытаясь сотворить себе кумира. Но не бывает идеала, как ты знаешь. Могу сказать, какой женский образ подходит именно тебе.
         – Скажите, – он с вниманием ловил каждое слово.
         – Твой тип серьезная девушка, добрая, жизнерадостная, без намеков на фатализм. Порядочная, умная и интеллигентная. Светлые волосы, голубые или зеленые глаза, свежие губы, правильное лицо, соблазнительные формы. И в ней должен быть солнечный свет, это самый главный ориентир, – загадочно закончила она.
         Витя сидел, задумавшись, мысленно повторяя приметы и вспоминая знакомых девушек. Никто под такое описание не подходил. Он вдруг спросил:
         – А ваши танцовщицы тоже ведьмы?
         У Екатерины Карловны брови высоко поднялись от изумления. Она громко расхохоталась, оставив его в состоянии смущения от собственного вопроса.
         – Ах, вот оказывается, о ком ты думаешь. И в кого же ты влюблен?
         – Не знаю, они все такие! – Виктору стало неудобно. – Я, конечно, понимаю…
         Катя ответила ему совершенно серьезно:
         – Девочки очень хорошие, мы близкие подруги. Но у них свои трудности. У Лены и Ольги неудачный брак. Ленин муж пьет и часто изменяет. А она пытается вернуть его и любит так, что ни на кого другого смотреть не хочет. Каждый день плачет. А Ольга напротив, мужа совсем не любит, но по некоторым причинам бросить не может, всю свою любовь маленькой дочери отдает. На мужчин горькая обида у нее, не верит она им больше. Марина развелась, муж часто бил ее, даже унижал. А она любила, потом возненавидела. Теперь в каждом своего бывшего мужа видит. Могла бы, говорит, всех мужчин поубивала бы!
         «Не повезло Эдику», – подумал Витя.
         – У Жени трагедия, – врачи сказали, что у нее никогда не будет ребенка. А она семью хотела, детей очень любит.
         Катерина загрустила:
         – Красивые эффектные девушки, а счастья нет. Хорошие и привлекательные, с ума свести хоть кого могут. Люблю их сильно, помогаю, чем могу. Везде за собой тащить буду, карьера у них на взлете, настоящие таланты. Это я как режиссер тебе говорю. Много чего добиться сможем. Ну а личное счастье, оно ведь далеко не всем дано. И если нет его, нужно идти другой дорогой, а не биться в закрытую дверь.
         – А они колдуньи? – вновь задал вопрос Виктор.
         Катя опять засмеялась:
         – Не дают они тебе покоя! Да, Витя, колдуньи. Не как я, конечно. Но тебя любая из них так околдовать сможет, так закружить и обольстить, что забудешь обо всем на свете. В ногах валяться станешь, каждый взгляд ловить, любые желания исполнять. Да что желания, жизнь отдать готов будешь. Хочешь этого? – ее глаза засверкали, лицо посветлело, сделалось прекрасным.
         Витя с испугом смотрел на нее, поражаясь не столько словам, сколько переменам, произошедшим с ней.
         – Не шути с этим, Виктор. Красота страшное оружие. Либо с ума сойдешь, либо рабом станешь, себя потеряешь. Будешь жить ради другого человека, душу ему отдашь. А он над твоей душой смеяться станет. Разорвет, растопчет и оставит внутри выжженное пепелище. Ничто не спасет тебя, нечего спасать будет. Станешь медленно, как уголек от затухающего костра угасать. Безучастный ко всему, равнодушный и разочарованный. И смертные муки примешь в одиночестве, запоздало сокрушаясь о потерянных днях и загубленных годах. Не надо этого, не надо…
Ее слова, будто тяжелые камни падали ему на плечи. Он сидел, опустив голову, не смея поднять глаз.
         – Эй! – она похлопала его по щеке. Я наверно резко с тобой. Прости. – Катерина с дьявольским обаянием смотрела на него. Ее лицо было необычайно красивым. Взгляд сверкал, искрился синевой, ямочки на щеках играли волнительно, овал губ призывно манил. Витя встряхнул головой, отгоняя наваждение. Катя смеялась, довольная произведенным впечатлением.
         – Ого! – спохватилась. – Четвертый час ночи, давай укладываться.
         – Я домой пойду, – Виктор встал.
         – С ума сошел? Никуда тебя не отпущу, останешься со мной.
         Ему стало не по себе, однако спорить было бесполезно. Катерина постелила себе на диване, а ему рядом на полу.
         – Ложись здесь, – сказала улыбаясь. – Будешь моим верным рыцарем и телохранителем, – загадочно пошутила она. – Крепко храни меня сегодняшней ночью, а не то украдут, – добавила со всей серьезностью. И ушла в ванную комнату.
         Витя лежал в полутьме, наблюдая как по освещенной полоске окна с не задернутыми шторами, стекают капельки первого весеннего дождя, тихонько барабаня по стеклу. Слышал, как она принимает душ, представлял, как скользит по ее телу вода и это его глубоко волновало. Не мог объяснить себе причину, да и тысячи других мыслей метались в голове. Слишком многое он узнал за сегодняшний вечер, надо было все переосмыслить.
         Шум воды прекратился. В сумраке возникла Катерина в прозрачной ночной сорочке. Витя смотрел и не верил своим глазам. Возле светлого окна стояла прелестная женская фигура с тонкой талией и крутым изгибом бедер. Повернулась и он увидел тугую округлую грудь, отливающие серебром волосы.
         – Красивая я сегодня? – в голосе игривая ирония.
         – Да, красивая.
         – Нравлюсь тебе?
         – Конечно, нравитесь, – Виктор, тяжело дыша, привстал на локте, отчего-то вдруг встрепенувшись. – Но вы же, сказали…
         – Я все помню, –  светящимся гребнем, она расчесывала блестящие мелкими каплями волосы, соблазнительно поднимала руки, закалывая искрящие пряди шпильками. Грудь двигалась под кружевной тканью, и Вите стало невыносимо от безмерного вожделения.
         – Я все вижу, – она шутила, будто издеваясь над ним. – Дыши, Витя, ровнее. 
         – Как легко тебя соблазнить, – слегка покачивая бедрами, негромко смеялась, едва заметно двигаясь из стороны в сторону.
         – Слушай, – резко и неожиданно перевела разговор. – Слушай, что было дальше:
         Со временем я стала забывать о бабушке. Воспоминания отдалились, у меня было полно своих детских забот. Когда мне исполнилось четырнадцать, и я начала с интересом поглядывать на парней, то обнаружила в себе такую закономерность. Стоило взглянуть на старшеклассника, и он готов был повиноваться, выполнять любые мои желания. Ох, и многим же я вскружила головы! Они ссорились, дрались из-за меня, лучшие друзья становились врагами, лишь бы услужить мне. Но случилось нечто странное: я влюбилась в семнадцатилетнего юношу, который казался красивым, как греческий бог. Я сходила с ума, но он будто не замечал меня. Наконец на школьном вечере я пригласила его на танец и объяснилась в любви. Он проговорился, что давно наблюдает за мной, и я ему очень нравлюсь. Мы вышли вместе и долго целовались в подъезде. Любовь чудилась тогда сумасшедшей. Конечно ничего серьезного, ведь мы были еще совсем юными, но понимали, что все идет к близости, хотя и не знали, что это такое.
         И вот, однажды ночью появился Он. Стоял у моей постели, блистательный взрослый мужчина. От него исходил такой свет, такие мощные магнитные поля, такая сильная энергия, что я, крепко зажмурившись, прикрыла глаза ладонью. Ласковый голос проникал в меня словно теплая нега, горячил кровь и будоражил мысли. Находясь в полном оцепенении, я тихо сидела, поджав под себя ноги, и с благоговением внимала Его пылким зажигательным речам. Я знала кто это. Я помнила последний крик бабушки, я ждала Его. Он сказал, что уже давно выбрал меня своей невестой, и теперь я навсегда буду принадлежать только Ему и никому больше. Он научит меня тому, что знает сам, подарит все, чего я ни пожелаю, ничего не требуя взамен. Ничего. Одной только верности.
         Он жарко целовал, бархатными руками гладил меня, сводил с ума нежными прикосновениями. Разжег, разбудил во мне такой чудовищный огонь, такое мучительное пламя, что я сама боялась сгореть в нем. Я была будто в забытьи, сердце пылало, пульсировало толчками, отчаянно рвалось наружу. Я не находила себе места, мои ноги сводила блаженная судорога, тело ослабло, живя лишь удивительными ощущениями, а он все гладил, все шептал изматывая меня. Я больше не могла этого выносить, я задыхалась, выбивалась из сил, в исступлении умоляла Его взять меня.
         Катерина умолкла, закрыв глаза и предаваясь сладостным воспоминаниям. Стояла посреди комнаты соблазнительная, порочная, нагая в ночной ажурной сорочке. Завороженный Виктор во все глаза смотрел на нее, не имея сил бороться с дьявольскими чарами этой необыкновенной женщины.
         – А потом? – хрипло прошептал он пересохшими губами.
         – Потом мы долго, очень, очень долго были вместе. Я не помнила себя, раскаленные волны несли меня по небу. Сильнейшее влечение билось во мне, тело растворилось, подчиняясь необузданной воле, я плыла, я летела, парила, ощущала Его каждой своей клеточкой, каждой частицей. Я мчалась в такие дали, что не ведала, смогу ли когда-нибудь вернуться? Я осязала время, пространство, вечность, падала в бездонные ущелья, взрывалась осколками. Мне было больно, очень, очень больно, невыносимо, ярко. Я с благодарностью принимала эту боль, я жила ради нее, жаждала и умоляла о ней…
         Невероятно долгие, ослепительные конвульсии сотрясали мое раскаленное тело. Я рвалась, выгибалась, я кричала от неистовой страсти. Лихорадящая дрожь и сладостные спазмы пробегали внутри меня безостановочными импульсами. Когда я открыла глаза, в спальне уже никого не было. Лишь влажная измятая постель и тянущая боль внизу напоминали, что это не было сном.
         – А что было дальше? – Витя, обезумев, смотрел на нее.
         – Он приходит ко мне в каждую ночь равноденствия, ночь Купала и в ночь перед Рождеством. У меня никогда не было и не будет мужчин, но я уверена, что, ни один из них не смог бы дать и тысячной доли того, что дает Он. Я жду, жду Его каждый день, каждую ночь готовлю себя к встрече. Я чувствую, что Он со мной, Он во мне, моих мыслях, поступках, желаниях. Ты сам видишь, если захочу, я могу быть любой. И никто из смертных не устоит передо мной…
         Она подошла к Вите, опустилась рядом. Он задохнулся от горячих обжигающих волн, идущих от ее тела. Затрепетал, испугавшись ее близости, накрылся одеялом. Катя посмотрела в его изумленные глаза и вдруг привлекла к себе. Горячим поцелуем заставила на миг потерять сознание.
         – Охраняй меня, – встала, перешагнула через него, легла на диван. – Спокойной ночи.
         – Спокойной ночи… – не сразу отозвался Виктор. Лежал ошалевший, пытаясь поймать одну из ускользающих мыслей, какую-то недосказанность. Вспомнил:
         – А что с тем парнем, десятиклассником?
         В наполненной звенящей тишиной комнате раздавалось мерное тиканье настенных часов. Катя загадочно и долго молчала. Наконец он услышал до глубины души поразивший ответ:
         – Через несколько дней его насмерть сбил автомобиль, – произнесла сонным голосом. – Не думай об этом.

         Уже рассвело, когда он проснулся. Катерина еще спала. Одеяло чуть сползло, и Витя увидел молочную белизну чуть полноватых бедер, разметавшиеся рыжие локоны…
         Встал, пытаясь незаметно выскользнуть в коридор. Она открыла глаза и наблюдала за ним, прикрывшись одеялом.
         – Уходишь? – спросила вслед уставшим голосом. – Крепко спал?
         – Крепко.
         – И ничего не слышал? – у нее было очень изнуренное лицо.
         – Нет, не слышал.
         – Что же ты Витя, тело мое не устерег? – взглянула с укором.
         – Как? – опешил он.
         – Ладно, иди, – она говорила с трудом. – Дверь сам закроешь, – Катя со слезами в голосе отвернулась к стене.
         Виктор ехал домой и все время думал о ней, о таинственном чаепитии, об удивительной ночи, странных откровениях. Уже подходя к своему дому, ему в голову шарахнула простая и сумасшедшая мысль: а ведь сегодня двадцать первое марта, день весеннего равноденствия!

               
         Наконец наступила долгожданная премьера. Мистерия проходила под кодовым названием «Домострой». Все участники задолго до начала собрались в клубе. Еще и еще раз мысленно репетировали роли, примеряли сценические костюмы. Волновались. Екатерина Карловна бестолково суетилась и бледная, похудевшая после бессонных ночей во всех деталях проверяла готовность коллектива.
         Артистки привычно гримировались, сосредоточенные, решительные, собранные. Спортсмены бродили по клубу без дела, не зная куда приткнуться, пока Андрей не открыл бутылку коньяка. Выпили по рюмке, стало полегче. Режиссер увидела, возмутилась, начала было ругаться, но потом махнула рукой и сделала два хороших глотка.
         – Идите, готовьтесь! – сказала строго, унося коньяк с собой.
         Показ был закрытым. Посмотреть музыкальную феерию собрались лучшие люди города и все высокое начальство. Подобное шоу проходило в Новосибирске впервые. Прибыла министерская комиссия из Москвы, появились губернатор и мэр. Для всех по периметру зала выставили столики с конфетами, фруктами и шампанским. Почтенная публика с достоинством занимала положенные места. После полуторачасового спектакля музыкальный вечер продолжал весенний бал-карнавал, и потому многие гости разоделись в красочные наряды и маски. Дамы лениво обмахивались веерами, с ревностью наблюдая за соперницами. Атмосфера была торжественной. Все зрители уселись за свои столики и негромко переговаривались, изучая сценические программки. В воздухе повисло напряженное ожидание.
 
         Свет медленно погас, разлилась тихая легкая музыка. По залу скользили лучи прожекторов, выхватывая из тьмы лица сидящих. Вдруг взревели фанфары, забила барабанная дробь, на середину зала выскочил ведущий в блестящем смокинге и высоком цилиндре. Раздались дружные аплодисменты. Конферансье, откланявшись на все стороны, произнес вступительную речь и со словами:
         – Если звезды зажигают, значит это кому-нибудь нужно! – исчез, окутавшись клубами дыма.
         Опустилась плотная тьма. Лишь на сцене голубоватым фоном горела подсветка декораций в виде морского дна, поросшего глубоководными водорослями. Рядом ветвились густые коралловые рифы. Глухим замогильным голосом прозвучал законченный лексический оборот:
         – Когда-то давно, когда еще не было человека, а планету делили меж собой драконы и рыбы, на земле появилась любовь.
         Музыка журчала, навевая романтический настрой. Луч света обнимал хрупкий одинокий силуэт, парящий в морской бездне и грациозно плывущий под водой. Слышался плеск волн, далекий шум прибоя. Фигурка в виде морской звезды как будто искала кого-то. Вдалеке загорелось еще одно световое отражение, выхватив из мрака рыбку-клоуна, плывущего по своим делам. Они двигались навстречу, не замечая друг друга, и внезапно встретились взглядом. Вверху что-то громыхнуло, видимо символизируя начало любви. Два обитателя морских глубин долго кружились, музыка делалась сильнее, громче, они сходились все ближе, ближе и ближе.
         Но тут из мрачного небытия выполз мерзкий пятипалый моллюск и стал носиться между ними, не давая влюбленным встретиться. Они заметались в панике, рыба заламывала плавники, звезда горько плакала, но скользкое чудище не давало им возможности приблизиться друг к другу. Наконец обессиленные они стали отдаляться, описывая концентрические круги, и вскоре исчезли. Моллюск, взревел сатанинским хохотом, и все погрузилось во мрак.
         Гром рукоплесканий накрывает зал. Публике понравилось начало.
         Декорации те же, но на дне моря покоятся многочисленные останки кораблекрушений. Плывет безобразная медуза Горгона, ее всклокоченные волосы зловеще шевелятся. Начиная медленные магические движения, призывает страшную бурю. Шквалистый ветер свистит, волны с шумом перекатываются наверху. Это продолжается довольно долго. Медуза в исступлении нагоняет шторм, музыка все громче. Слышны крики погибающих людей, треск ломающихся мачт, хлопки разодранной в клочья парусины. Где-то ухнула ядром пушка, призывая немедленную помощь…
         Со дна поднимается бородатый гусляр и, не обращая внимания на Горгону, бьет по струнам гуслей-самогудов. Медуза движется все быстрее, направляя подводные течения прямо на храбреца. Тот стоит, упрямо покачиваясь и упираясь изо всех сил, но не выпускает волшебный инструмент. К нему со всех сторон плывут пираньи, стремясь выбить или порвать струну. Луч прожектора мечется, тревожная музыка достигает апогея. Вот-вот смельчак опрокинется или выпустит самогуды. Но за ним встает второй гусляр, после него третий, четвертый. Они играют известную балладу, и злые пираньи исчезают, а медуза уплывает прочь. Буря стихает, наступает полный штиль.
         Гости в восторге. Ободряющие крики звучат со всех сторон. Гусляры сдержанно кланяются и уходят. Свет приглушается и появляется ведущий. Произнеся пару ничего не значащих фраз, заканчивает монолог неожиданным откровением:
         – Если бог хочет наказать человека, он исполняет его желания! – удаляется, одев цилиндр.
         Декорации меняются, и теперь возникает берег синего моря. Старик-рыбак с размаха забрасывает невод, возле соломенной хаты бабка в корыте стирает ему портки.
         Из глубины сеть приносит яркую золотую рыбку. Она бьется, неслышно кричит, взывая к человечности старого деда. Тот, добрая душа, отпускает ее на волю. Но она возвращается и обещает исполнить любое его желание. Старик обращается к бабке, та указывает на древнее корыто. Дед кивает рыбке, и корыто волшебным образом превращается в оцинкованное. Старуха крайне довольна. Взмахом руки она подзывает к себе супруга, крутит пальцем у виска, обращая внимание на свое сморщенное лицо и рваную одежду, больше похожую на рубище.
         Согбенный от тяжести прожитых лет, старец усталой походкой, подволакивая левую ногу, возвращается к берегу и, приставив ко рту ладони, зовет золотую рыбу. Вскоре та появляется и старче со слезами объясняет свою просьбу. Спускается густая тьма, музыка ускоряет ритм, переходя на мажорный лад. Вспыхивает красный свет и на месте противной старухи возникает прекрасная молодая боярыня в дорогих сверкающих одеждах и высоком кокошнике. Она исполняет завораживающий танец, благодарная судьбе за столь невероятное воплощение.
         Увидев стоящего с открытым ртом деда, весело мчится к нему и, с помощью подзатыльника, настоятельно требует чего-то. Старик опять призывает рыбу и плача умоляет ее о чем-то. Та соглашается и тут же появляется новая декорация, – чудесный терем-дворец. Молодая жена без ума от счастья ликующе исполняет зажигательную пляску. Из-за кулис рядом с ней возникает моложавая фигура длинноногого жигало. Они самозабвенно танцуют, нежно обнимая друг друга. Дедушка глядит на все это с немым изумлением. Музыка стихает. Счастливая парочка, взявшись за руки, подбегает к рыболову, поясняя новую задачу. Красавица объясняет, указывая на кокошник, что там должна быть царская корона и нетерпеливо толкает старика к воде. Тот громким криком пытается привлечь золотую рыбку. На море поднимаются волны, свищет ветер.
         «Чего тебе надобно, старче?» – утомленно спрашивает рыбка. Дед падает перед ней на колени, жалобно хнычет и умоляет о помощи. Ничего не отвечает ему рыбка. Поворачивается и, с презрением махнув хвостом, плывет прочь. Свет гаснет, играет одинокий орган. Медленно разгораются софиты: берег синего моря, старик с порванной сетью, а поодаль бабка у разбитого корыта.
         Публика в восторге встает, ликуя и рукоплеща. Слышатся крики «браво!». Высокая комиссия с каменным выражением следит за происходящими событиями. Они оценивают не только содержание спектакля, но и художественное оформление, работу осветителей, звукорежиссеров, а главное игру, хореографию и артистичность участников, умение языком движений донести глубинную заложенную мысль, эмоции, страсть. Но, кажется, они довольны. Главные роли исполняют бесподобные Ольга, Елена, Марина, Женя. Видно, что грацией и изяществом они пленяют зрителей.
         Следующим номером бал во дворце. Аристократы в роскошных нарядах и завитых париках с небывалой радостью танцуют сумасшедшую кадриль. Между парами мечется высокая фигура, одетая в офицерский мундир с золотыми эполетами. Некоторым зрителям почему-то кажется, будто это поручик Ржевский. Но все не так. На плечах офицера королевская мантия, на голове маленькая корона и становится понятно, что это принц. Он словно кого-то ждет. И вот в ослепительно белом платье является прекрасная незнакомка в черной полумаске. Это Золушка. Все с интересом смотрят на нее и не могут узнать. Но принц у ее ног. Галантно встав на одно колено, он предлагает руку для танца, и они кружатся влюбленные друг в друга. Кадриль сменяет венский вальс. Пары порхают, едва касаясь пола, передвигаются будто в полусне, очарованные торжественной музыкой. Принц и его дама вне конкуренции, они неотразимы.
         Но вдруг по декорациям плывет тень гигантской крысы и Золушка с тревогой замечает, что до полуночи остаются мгновения. Она вырывается из объятий своего партнера и никому ничего не сказав, убегает, теряя туфельку. Юноша бросается вслед, на бегу подхватывая слетевшую обувь. В отчаянии протягивает руки, суетиться среди танцующих гостей, но нигде не может отыскать любимую. В порыве полной безнадежности выбегает во двор и видит большую тыкву. Свет гаснет, грустная мелодия льется с небес. Затем вновь вспыхивают лампионы. Все декорации сменены.
         Крестьянская изба. Тучная хозяйка на пару с пухлой дочуркой поедают деревянными ложками варенье. За столом пыхтит самовар. В темном углу бедно одетая девушка на коленях перебирает фасоль. Входит принц с маленькой туфелькой, и в недоумении смотрит по сторонам. К нему бегут мама с дочкой, вытягивают толстые ноги. Но принц отрицательно качает головой и поворачивается, чтобы уйти. Случайно замечает Золушку, одетую в рваные отрепья. Лишь ради любопытства подходит к ней. Та смущена и не смеет поднять глаз. Особа королевских кровей настойчиво требует примерить лодочку. Золушка утверждает, что это не ее размер и показывает на деревянные башмаки. Но принц неумолим, он своими руками снимает с нее дырявые чеботы, стягивает прохудившиеся носки. Примеряет туфельку…
         На заднем плане мачеха и дочка ведут себя безобразно, показывая на принца и надсмехаясь над бедной падчерицей. Но туфелька пришлась впору, и посрамленные родственники застывают, раскрыв рты от удивления. Принц, убедившись, что не ошибся, в учтивом поклоне склоняет голову. Преклонив колено, целует избраннице руку, приглашая пожаловать во дворец.
         Раздается медный грохот литавр, сменяющийся веселой полькой, и они радостно кружатся в вихре разноцветных лучей. Непостижимым образом Золушка остается в сияющем бальном платье, на ходу теряя свои лохмотья. На голове девушки сверкает хрустальная корона. Зал рукоплещет, дамы кричат от восторга, комиссия с непроницаемыми лицами вяло аплодирует.
         Появляется ведущий и по секрету рассказывает зрителям, что, оказывается, в древние времена жила женщина, которая за ночь любви требовала человеческую жизнь. И ведь находились безумцы, и немало! И стоя следующим утром на эшафоте ни о чем не жалели. Ибо такой женщиной была прекраснейшая из всех живущих, ослепительная царица Клеопатра!
         Страшно заревели геликоны, ярко заметались лучи, стены дрогнули от барабанного боя, сменившегося оглушительной восточной музыкой. Свет огненно вспыхнул, и появилась торжественная процессия. Впереди в невесомых нарядах горделиво выступают три великолепные весталки. Лишь узкие лоскуты материи прикрывают их изумительные тела. Прически забраны в играющие бликами хвосты, диадемы сияют драгоценными камнями. Двигаются легко и слаженно, покачивая телом в такт безудержного ритма, прозрачные туники облегают стройные бедра.
         Четыре полуголых раба несут богато расшитый паланкин, в котором восседает сама египетская царица. Могучие босоногие рабы-эфиопы вышагивают, печатая шаг с непроницаемыми лицами. Они несут свою госпожу Клеопатру и готовы на все. На их поясах висят широкие боевые мечи. Замыкает процессию чернокожий арап с опахалом из страусовых перьев. Он плавными движениями обмахивает кортеж. Шествие медленно движется и, описав полукруг, останавливается у балкона, на котором затаилась высокая комиссия.
         Эфиопы склоняют колена, паланкин опускается, и Клеопатра изящным движением соскальзывает на пол. Но что это за женщина! Одетая в воздушные шаровары и короткий сверкающий лиф, она выходит на передний план и начинает головокружительный танец живота. Изысканно извивающимся телом девушка похожа на смертельно жалящую кобру, которая впивается в жертву, распустив зловещий капюшон. Корона в виде бриллиантового венца украшает ее голову, сверкая россыпью огней. Елена, а именно она играет египетскую царицу, непередаваемо хороша и мужчины не сводят с нее очарованно горящих глаз. Они с нетерпением ерзают по мягким диванам, на какое-то время, позабыв о своих дамах. Соблазнительно зовущее тело Клеопатры живет неукротимой страстью, сумасшедшей игрой. Призывает, позабыв обо всем на свете, окунуться в мир тайных желаний, диких страстей. Броситься в омут порока и навеки остаться рабом греховной любви. А наутро умереть…
         Между тем эфиопы стоят на заднем плане, раболепно преклонив колена и опустив головы, не смея поднять недостойного взора на божественную особу, не смея бросить быстрого плотоядного взгляда на танцующих рядом весталок-наложниц. Несчастные, низко опустив мускулистые руки, покорно ждут. Постепенно девушки смещаются и, не прекращая зажигательного танца, грациозно присаживаются, каждая на плечо своего эфиопа. Те поднимаются, придерживая драгоценную ношу одной рукой. Свободной рукой показывают зрителям вздувшийся бицепс и проходят полный круг. Сидящие на плече девушки продолжают танец движениями рук. Возвратившись на место, эфиопы преклоняют колена и красавицы продолжают номер.
         Неожиданно из кромешного мрака появляются два японских ниндзя, одетые в черные кимоно и завязанных лицах. Начинают неистово биться, показывать ногам и руками какие-то неведомые приемы. Эфиопы дружно встают, вынимая бутафорские мечи. В ответ ниндзя вытаскивают из-за спины нунчаки и, пытаясь устрашить ничтожных рабов, начинают крутить этими палками и крутиться сами. Но рабы этим не смущены. Они показывают могучие мускулы, как бы намекая, что с ними не так легко справиться. Затем вздымают мечи и одновременно делают рубяще-колющие движения, показывая тем самым, что в любом случае смогут защитить своих повелительниц.
         Ниндзя, недолго помахав нунчаками, бесследно исчезают. Эфиопы, вложив в ножны еще не остывшее от схватки оружие, поднимают с пола паланкин и, стоя на коленях, послушно ждут. Чернокожий человек с опахалом находится далеко в стороне и следит за происходящими событиями. Все девушки, продолжая танец, подходят к своим защитникам, находящимся в позе совершенного смирения. Клеопатра садится на трон, рабы встают с колен и вся процессия торжественно удаляется. Арап последним замыкает шествие. Музыка стихает, свет становится нейтральным.
         Мгновение держится тишина, затем публика бурно рукоплещет, зал взрывается громкими криками. Овации долго не смолкают. Все поражены красотой наложниц и величественностью Клеопатры. Да и эфиопы с японскими бойцами видимо понравились. Зрители никак не могут успокоиться, но вновь гаснет свет и начинается финальный номер, ошеломивший всех.
         Ярко горят декорации, изображая берег лебединого озера, поросшего камышами и тростником. Марина в великолепном одеянии и белой балетной пачке скользит по зеркальной поверхности воды. Она птица-лебедь, символ бесконечной любви, олицетворение счастья, воплощение девственной чистоты, одухотворенное небесное создание, подарок богов. Ее движения полны притягательной силы, ее танец легчайшие взмахи крыльев, поступь нежность и целомудрие, ее тело исполнено неги, лицо очаровательно. Она величаво плывет, выныривает из глубины, купается в лучах заходящего солнца. Она бесподобна, она неповторима, она и есть сама любовь.
         Марина вдохновенно исполняет лебединый танец. Глаза горят синевой, отражая горящие лучи, улыбка играет на невинных устах, она словно светится изнутри, находясь в состоянии полнейшей безмятежности. Звучит музыка из одноименного балета. Слышится шелест волн, пение птиц, стрекотанье цикад. На берегу тихо и спокойно.
         Но ветер качнул камыш и возникает крадущаяся тень в шляпе с пером и заряженной двустволкой. Это охотник. Он наблюдает, как резвится прекрасная птица-лебедь. Почуяв что-то, она испуганно оглядывается. Браконьер прячется, но его уже заметили. Лебедь взмахивает крыльями и, разбегаясь, торопится подняться ввысь. Охотник безжалостно прицеливается. Птица уже отрывается от поверхности, встречный ветер наполняет тугие крылья, еще немного, еще чуть-чуть высоты, взмахи все чаще, сильней. Но громогласный хлопок выстрела настигает на самом взлете. Птица-лебедь падает и трепещущая, чуть живая пытается уплыть в спасительные заросли осоки. Злодей вновь нажимает спусковой крючок, и сраженная птица замирает, накрыв голову перебитым крылом.
         Звучит траурная музыка. Охотник на веслах плывет в лодке за добычей. Но лебедь-любовь еще жива. Смертельно раненая, из последних сил поднимается она навстречу своему убийце и исполненная гнева неотвратимо надвигается на него. Тот, пораженный ее испепеляющим взглядом падает на колени, с мольбой вздымая руки к небесам. Выражая глубочайшее раскаяние, о чем-то слезно упрашивает птицу. Немного не добравшись до лодки, раненая птица падает и умирает. Охотник в диком исступлении рвет на голове волосы, понимая, что своими руками он убил любовь.
         Свет гаснет, зал погружается в кромешный мрак. На фоне скорбного реквиема грозным раскатом гремят слова:
         – Никогда не убивайте! Не убивайте любовь.
         Еще громче:
         – Любите! Любите друг друга.
         Музыка обрывается, загорается свет. Стая белых голубей взмывает из-за декораций и в стремительном полете кружится и летает по просторному залу. Публика в оцепенении, пораженная глубиной смысла, околдованная безупречной игрой. Многие дамы плачут. Но все тут же, приходит в движение. Овации несмолкаемой волной катятся по рядам. Испуганные птицы вихрями носятся под потолком. В горячке рукоплесканий никто не заметил, как голубь капнул на новый пиджак мэра, стоявшего на балконе и с благодарностью кричавшего что-то одобрительное.
         Вся актерская труппа выходит на общий поклон публике. Зал разрывается аплодисментами, женщины бросают цветы. Улыбающиеся артисты хлопают вместе со всеми. Девушки посылают зрителям воздушные поцелуи, мужчины приветствуют взмахом ладони. Затем, взявшись за руки, исполняют низкий поклон, потом еще один, еще…
 Двухметровый громила-эфиоп схватил купающуюся в лучах восторга Екатерину Карловну. Одним движением подсадил к себе на плечо и огромный, перевитый узлами мышц легко зашагал, осторожно придерживая ее могучей рукой.
         Фантастический спектакль произвел впечатление. С речью выступил губернатор, взял слово мэр. Потом говорил председатель столичной комиссии. Объявил, что постановка заслуживает высочайшей оценки и он, от имени руководства, имеет честь поздравить участников. А режиссера и ведущих артистов, он уверен, ждет блестящее будущее. Зал реагировал бурными криками, никто не хотел отпускать исполнителей. И тогда, под грохот аплодисментов, на бис повторили выход Клеопатры.
         Поздно вечером в клубе прошел банкет. Пили и веселились до утра, радовались успеху, ни в чем себе не отказывая. Первыми, как наименее опытные, свалились спортсмены, ни за что не пожелавшие снять эфиопский наряд. Действие алкоголя настигло их врасплох, и они дружно захрапели, уронив головы на стол, пока работники сцены не отнесли их в гримерку, где сердобольные костюмерши накрыли теплыми пледами. Остальные зажигали до самого рассвета, танцуя и дурачась от радости. 

Продолжение: http://www.proza.ru/2012/11/25/632
               


Рецензии
Как же великолепно описаны сцены из спектакля! Воочию представляешь действо.
Браво автору!!!

Татьяна Матвеева   05.08.2019 14:44     Заявить о нарушении
Спасибо, Татьяна! Как-никак сам участвовал в этой феерии. Просто вспоминал и записывал...

Виктор Кочетков   05.08.2019 15:38   Заявить о нарушении
На это произведение написано 6 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.