Если я позову. Цикл Ангел на грязной работе

 Он больше не приходит сам. Это, как новый уровень в игре - смена прерогатив. Право. Данное мне. Звать самому. Звать его.
И я расправляю плечи и поглядываю на прохожих, так чуть снисходительно. Чуть… свысока. Да только, тут же вспоминаю. Как смотрел он. Его глаза, лазурь и космическая бездна. Все в одном. Пламя и лед. Девственная искристая чистота горных пиков и темная влажность пещер, тех, что в самом сердце земли.
Гордыня… как же легко поддаться ей… людям. Как сладостно отдаваться в ее власть. Как она мягко и ненавязчиво завладевает людским естеством. И я… Я тоже подвержен ей, временами. Ведь. Все еще человек.
И да убоись. Нет. Просто помни. Помни! Ежесекундно… В каждом вздохе и мгновении вечности мироздания и бытия. Гордыня… она может отнять. Право.
Кружить по улицам, шурша золотом листвы. Вопросы градом, как каштаны с деревьев при порыве ветра. Дробно.
Я заслужил? Чем? Почему так? Почему… я. И… А что же будет если…
Прервать самого себя. Одернуть, собрать в горсти, разбежавшиеся мысли. И спрятать. Как можно глубже.
Смех. Такой же тихий, как шорох листьев, когда неспешно идешь аллеями парка. Живое золото попирать… Идти. Слышать. Его голос. Чувствуя его рядом. Вот так, совсем близко. Дрогнуть пальцами – его кисть сейчас близко, протяни и дотронься. Но… просто идти. Он по аллее и я рядом. Идти, вдыхая аромат опавшей листвы и дыма его сигарет: «Кэптен Блэк» Это как ритуал. Это неизменно, как вечность, там за хрустальным куполом неба над нами.
И приостановится, чуть пропуская его вперед. Что бы солнце своими лучами коснулось темного изгиба за… и моими плечами. Две тени легли на золотой ковер, неслышно. Вороненой сталью. Мы так похожи?
А он продолжает идти. Все так же в нестерпимо ярких солнечных бликах. Этих последних обманчиво теплых дней. Выведенный, будто тушью по шафраново-золотой бумаге силуэтом. Черное реальное в иллюзии разноцветного.
Улыбнуться. Ускорить шаг. Пойти в ногу. Искоса смотреть на профиль. Просто подумать. Не успев сказать. Про то, что… Да у него есть мобильный и он ездит в авто. Да только. Только нет таких номеров, и не значатся адресаты такого рода ни в одном справочнике мира. Только… не это важно.
Остановка в ворохе золотого шуршания. В самом центре изумрудного поля травы. Там, где рябина гнет ветки под тяжестью кровавых гроздей.
- А вот скажи… Если позову. Придешь?
Качнулась ветка каштана, осыпая меня градом зеленых ежиков. Шарахнулся. И под обстрелом бежать. Подмечая, как с тугим хрустом валяться на гравий дорожки крутобокие плоды, как лопается кожура. Обнажая лаково блестящую коричневую сердцевину.
Остановится и… его уже нет рядом. Опустить голову. Надо же. Не ответил. Легкое дуновение ветра по щеке. Будто вздох. Совсем тихо. Из-за моей спины, оттуда, где дрожью тень двумя дугами. Реальное, в этом изменчиво-зыбком мире.
- Конечно, приду. Если… ты позовешь.