Ты, мужик!

«Афганец», дующий с гор, поднимал пыль в выгоревшей от жары степи, и гнал ее в сторону стоявшей на дороге колонны бронетехники с грузовиками.

Прикрывая глаза ладонями от пыли, никто из бойцов и не думал отворачиваться от ветра, а внимательно следили за сапером, стоящим на коленях шагах в тридцати от первой машины, и выбиравшим с небольшого, еле видного бугорка, сухую глину.   

Ну, наконец-то, все и закончилось. Сапер поднял руку со взрывателем от мины, показывая его нам, и сняв с себя шапку обтер с лица пот, пропитавшийся красной пылью.

- Всё, можно ехать дальше, - то ли вопросительно, то ли утвердительно сказал лейтенант прапорщику, командовавшему взводом сопровождения.

- Лейтенант, - сделав ударение на последнем слоге, прапорщик повернулся лицом к лицу молодого офицера и, посмотрев ему в глаза, продолжил, - три мины здесь только что сняли, две – там, это только предупреждение. Назад дороги не будет, это я тебе говорю.

Валентин обернулся и посмотрел на сгрудившихся на бронетранспортере своих солдат, ожидавших его решения, на грузовые машины, наполненные мешками с мукой, сахаром, ящиками с консервами, тюки с постельным бельем, с детскими тетрадями, карандашами, книгами, и медленно повернувшись к командиру десантников, покачал головой:

- Вперед. И я вас прошу больше мне не указывать как себя вести. Вы нас охраняете, так и занимайтесь своим делом, - и спрыгнул с БМП.

Боевая машина пехоты тут же взвыла двигателем на полную катушку, обдавая черным дымом лейтенанта, и, качнувшись, пошла. Двинулись за ней и бронетранспортер с грузовиками.
Наташа, поправив на себе комбинезон, уселась рядом с пулеметчиком, и, постоянно протирая очки, всматривалась в очертания кишлака, деревьев,  сгрудившиеся как маленький островок, далеко в степи.

Лейтенант к этой молодой женщине всегда относился настороженно. В первую очередь, потому что она женщина. Во вторую очередь, потому что она к нему относилась не как ко всем офицерам отряда пропаганды и агитации, а как-то по-особому, очень внимательно, отчего он краснел. Вспомнилось, как недавно вернувшись с последнего рейда, их колонну у казармы встречала она. А увидев лейтенанта, его губы с потрескавшейся кожей, обветрившимся лицом, залезла на броню,  и начала своими тонкими пальчиками с зажатой в них сырой салфеткой, обтирать пыль с кожи. А потом, выдавив из тюбика какую-то мазь, и приблизив свое лицо к лицу лейтенанта, всматриваясь в трещинки, начала ее втирать в них. Вот было стыдно. Ну, врач она, но разве так можно, люди же кругом…

Коршун, сидевший на каменном валуне, отвлек лейтенанта от глупых, навязчивых мыслей. Снова остановилась идущая впереди БМП. Неужели снова обнаружили мины?  Оказывается нет, это три афганца с автоматами встретили их, о чем-то разговаривают с прапорщиком. Тот поднялся с брони и окликнул офицера:

- Ну, что, лейтенант, я же вам говорил, что душманы здесь были. И этой ночью придут, и все, что мы дадим дехканам и их семьям, отберут.

- И что предлагаешь, все это сожрать! – с неожиданной угрозой ответил лейтенант.

- А-а! – махнул рукой прапорщик, и сев на броню дал команду механику-водителю вперед.

Пыль от гусениц БМП сдувало ветром в степь, что давало возможность рассмотреть встречавших колонну стариков, женщин и детишек. У всех них были радостные лица. И что удивило, все моложавые женщины прикрывали лицо платочками, а не паранджой. А это, в первую очередь, говорило о том, что они уже небыли фанатками ислама.

У первой грузовой машины собралось много женщин с детьми и стариками. Но, главным человеком был не старый мужчина, а крупная, с европейскими чертами лица женщина. Каждой женщине, подходившей к ней с простынею, она ссыпала ковшом рис, в другую - муку… Постоянно о чем-то с ними спорила. Скорее всего, о том, сколько на каждого человека в семье положено ковшей крупы, банок с консервами и так далее.

Лейтенант не встревал в споры ханум, пошел в сторону полевого лазарета, расположившегося у БТР. Здесь всем заведовала Наташа Мишина. И больных, собравшихся вокруг нее, было много. Два юноши-инвалида, с культяпками вместо правой и левой ноги. Причина ясна, подорвались на минах. Постанывающий старик, державшийся за бок. Несколько беременных женщин, прятавших свои лица в платки…

Кто-то потянул лейтенанта за ремень. Офицер обернулся и увидел маленького пацаненка, глядящего на него своими большими глазами.

- Что тебе, - Валентин присел к мальцу, и угостил его брикетиком сахара.

Но пацаненок не взял его, а схватив за палец лейтенанта, и потащил его за собой, в сторону полуразвалившегося глиняного дома.

Поправив на плече автомат Валентин прибавил ходу.

- Вы куда? - окрикнул его спрыгнувший с брони БМП прапорщик.

- Да вот пацан тащит за собой, что-то произошло видно.

- Э стой, стой, - и догнав Валентина, пошел за ним.

Мальчишка юркнул в узкий проход, в который лейтенант с прапорщиком пролезли с трудом. Посередине небольшого двора стоял колодец. Но малец, снова ухватив за палец офицера, потащил его за собой в полуразвалившуюся мазанку. В ней было темно и пищала, скорее всего от боли, лежавшая в дальнем углу собака. Её Валентин с трудом рассмотрел. Но малец к ней не пускал офицера, а стоял и чего-то ждал. Скорее всего он ждал, когда глаза у лейтенанта и прапорщика привыкнут к сумраку в дувале.

А потом заново потащил Валентина за собой в сторону прохода в другое помещение дома. Его крыша была обвалена, глина, лежащая грудой на полу, была частично разобрана и раскидана в стороне. И только теперь Валентин увидел человеческую босую ногу под обломками глины и досок.

Прапорщик помогал Валентины убрать  с человека огромный валуны. Пострадавшей была женщина. Даже скорее всего мертвой. Приподняв ее, прапорщик перевернул тело женщины на спину. Да, она была мертвой. Что-то пискнуло под ней.

Когда начали разбирать гору глины, обнаружили под ней ящик или тумбочку, а под ней двух мальцов.

- Бачата! – вскрикнул от удивления прапорщик.

А они на подавая голоса, смотрели на него своими большими глазками, как черными виноградинками.

- Живы, ты смотри, - и грубый голос у прапорщика резко сменился на мягкий шепот. – Мальчишки вы живы. У меня двое таких, - вздохнул он, - тоже близняшки. Один другого старше на двадцать семь мину, вот так.

Мальчонка, приведший нас сюда, выхватил из рук прапорщика малыша, другой рукой ухватил за пояс второго, и потащил их во двор.

Наташа, пришедшая по просьбе Валентина, осмотрела тело женщины и развела руками, погибла. А ощупав малышей, улыбнулась лейтенанту, здоровы. Отдали их той самой женщине, руководившей раздачей питания, одежды, привезенной шурави.

… По дороге к блок-посту, в котором остановился пропагандистский отряд, до ручья прошли спокойно, без остановок. А вот при спуске к воде БМП резко, кивнув носом вперед остановилась. БТР еле успел притормозить, чтобы не стукнуть ее в корпус.

- Мина, - крикнул прапорщик, - сдавайте назад, а то мало ли что.
Отъехав назад личный состав по спрыгивал с брони, но дальше никуда не двинулся, солдаты так и остались сидеть у брони. Никому не хотелось испытывать на себе душманские сюрпризы – мины-ловушки. Скорее всего они здесь везде рассыпаны.

- Бомба, - крикнул сапер, - авиационная.

- Ба-ли-ин, - пропищал пулеметчик, - во-от бы наехали!

Что-то резко взвизгнуло по броне.

- Скорее всего плохой снайпер, - подвел итог механик-водитель. – Я сейчас полезу и посмотрю.

- Сиди, - схватив солдата за ворот, приказал лейтенант. – А то может он и хороший снайпер.

- Может, - согласился солдат.

Сколько у сапера ушло времени на  разминирование мины с бомбой, трудно сказать. Все так и продолжали без движений сидеть под корпусом бронетехники, чтобы не спровоцировать боя. Все понимали, что находятся на открытой местности, и если и развяжется бой, то он будет не в пользу шурави.

- Все там! – разбудил всех громкий голос прапорщика. Сапер, а дальше? Ну, молодец, назад иди! Никому не двигаться. Слушай мою команду, - продолжал кричать прапорщик, когда БМП откроет огонь, все бегом занять свои места на броне, и за нами…

На блок-посту нас встретили с распростертыми объятиями. Уставшие солдаты расселись в накрытой палаткой от солнца столовой. Командир блок-поста, отвел Наталью в отдельную комнату и вышел к прапорщику и лейтенанту, протягивая им флягу.

- Только по капельке мужики, это все-таки НЗ.

НЗ оказался медицинским спиртом.

Когда повар принес горячие консервные банки, без крышек, прапорщик первым достал ложку и потянулся к пышущему жаром мясу.

- А я вот тебе, лейтенант, вот что скажу, - заплетающимся  языком выдавил из себя он. – Ты, мужик. Не поддался моим уговорам, значит, мужик. Бли-ин, таких пацанят спасли, - и подал лейтенанту кружку с разбавленным НЗ. – Как хоть тебя зовут? Давай познакомимся.