Последняя попытка

ИСПОВЕДЬ СТАРОГО ХОЛОСТЯКА,
ИЛИ ПОСЛЕДНЯЯ ПОПЫТКА

Зажился я в одиночестве. Прямо как паук в стеклянной банке или вот есть ещё такой персонаж – рак-отшельник, тоже похоже. Всё один, да один. Вечерами, утрами, да и днём, среди суетящегося народа – всё один.
По выходным, правда, дети бывают. И люблю я их больше жизни, но они ведь растут. Глядишь, уже и взрослые, смотришь, а у них уже своя жизнь! И ты в этой жизни так – ненужная декорация, как старый зонтик в углу.
И нужен-то им будешь, понимаю я себе, как энтот самый зонт. 
Ну вот, я и говорю: судьба – одиночество. Это такая хреновина, и не поймёшь её сразу-то. То она страшна, как египетская казнь, и готов ты из дому быстрее ветра бежать, чтобы не встретится с ней! То она упоительна, как доза наркоману. И название-то ей дали, нарочно не придумаешь! Вы только вслушайтесь: мол, пришел один-в-опчество, сидит один-в-опчестве, мол, живёт один-в-опчестве.
В самом начале сезона одиночества, иногда бывает острый период. А начинается всегда одинаково: у тебя только что всё было, было… и солнечный день, и ароматы трав, и красота мира… и вдруг, раз – и исчезло! А в том месте души, где оно жило, росло и цвело, теперь кровоточит и саднит рваная рана. День и ночь, и каждую минуту. Это самый болезненный этап нашего одиночного плаванья и затягивается он каждый раз по-разному.
Как знаток говорю вам: его надо просто перетерпеть и со временем эта боль, как и всякая другая, утихнет. Лучшее средство в этот период – дело. Надо занять себя чем-то серьёзным и важным, и тогда мир не будет уже казаться таким мрачным, серым и унылым. И ни в коем случае нельзя смаковать и перебирать осколки – только больше поранишься.
Но вернёмся ко второму дню: в этот день ты начинаешь озираться кругом, точно боксер, только что маму потерявший. Сидишь, вертишь головой, начинаешь себя идентифицировать в этом мире. Но это учёное слово такое – не все поймут. Так я поясню. Начинаешь себя сравнивать с окружающими предметами, в надежде просечь, во что же ты превратился, и при этом хочешь ещё себе место и цену определить. Некоторых это подбадривает, заводит и заставляет энергичней двигаться, чего-то там пытаться добиваться. Это чтобы себе (или кому-то) что-то доказать.
Но таких немного. Больше других, которые предпочитают плыть по течению и убивать время и себя с помощью стакана. Кстати: и я сам там был, мёд-пиво пил, и в рот сильно попадало. Но прошло – Бог миловал.
Так, стоп! О чём я? Ах, да, об осознании себя в этом мире. Ну вот, приходит время и осознаешь, что из зеркала на тебя смотрит не первой свежести тип, сильно полинявший и изрядно побитый молью. А вокруг – никого: ни родных, ни друзей, ни тех... Ау-у, где вы, прелестницы, обещавшие вечную любовь!.. Никого. Видать заняты! Где-то ещё кому-то что-то обещают. Ну, это нормально, таковы они – «шерше-ля-фамы», и такова она наша «се-ля-ви».
Сидел я, сидел, складывал-раскладывал мозаику жизни, и понял вдруг, что дозрел. Или сейчас, или – никогда!
И восстал я, как мёртвый из гроба, и оделся в лучшее из того, что было, и вышел на тропу… чуть не сказал – войны. А тропа та пролегала по улицам городов, где толпами ходят ЖЕНЩИНЫ. И стал я среди них искать себе жену. Ей-богу, не вру!
А накануне просветления, вечером, даже формулу успеха придумал. Формула получилась мудрая, но, как после оказалось, вполне бесполезная. Выглядела она так: «увидеть её и заговорить с ней! И ежели она записана в твоей судьбе – она ответит тебе». А дальше – не зевай…
Это ведь так просто! Но потом я подумал ещё, и дописал, впадая в уныние: однако, это так трудно - увидеть её!
Ну, ты не поверишь! Увидел её на той же неделе. В соседнем гараже. Увидел такую, как и ожидал: около сорока, миловидная, с умным лицом и в хорошей одежде. В тот день был сильный ветер, и створку ворот её гаража болтало так, что она оттуда выехать на своём авто никак не могла.
Ну, я, как истинный джентльмен, предложил свою помощь. А затем, со свойственным мне тактом, спросил, не замужем ли она? Оказалось, что нет.
Ну, надо же! А то я уже стал думать, что слово  «везенье», мне следует забыть. Ан, нет: улыбается Судьба-то и нам иногда.
И вот, не придумал я ничего лучше, как пригласить её в театр.
Шёл ли какой спектакль в этот вечер, или нет – мне это было неведомо, но, на мой взгляд, это очень респектабельно выглядит: раз – и в театр! Мол, знай наших! Цели наши, вероятно, где-то совпадали, да и кто устоит против такого предложения – согласилась она.
Но потом всё пошло не так!
Подошёл долгожданный вечер, и в 18-30, как и условились, она подъехала к театру на своём модном автомобиле. А я пришёл чуть раньше и уже знал, что спектакль начался тридцать минут назад, о чём сразу же и без обиняков оповестил свою предполагаемую пассию.
На моё простодушное предложение пойти в кино её как-то передёрнуло. Видимо вспомнила что-то из юности – подумал я. Ответила она, конечно, как и положено: решительным отказом, и тогда пошли мы гулять по славному городу Абакану.
Желая очаровать даму, я включил всё своё красноречие. Чего только не говорил, о чём только ей не рассказывал – Бахчисарайский фонтан в этот вечер мне был не конкурент!
Ну и разговорил, на свою голову: у нас начался, прямо вечер воспоминаний. И ведь что она не расскажет, всё выводило её в исключительно выгодном свете: и умная-то она, и успешная, и состоятельная, в смысле, богатая и состоявшаяся!
Слушал я её, слушал, взял да и поглядел на себя со стороны. И что я там увидел? Как сказал однажды один мой с детства любимый персонаж – душераздирающее зрелище!
Вот и приуныл я…
- Ну, ничего-ничего, – подбадривал себя, – посмотрим, что там дальше будет.  Посмотрим, может это всё – блеф.
А дальше больше: оказалось, всё - правда!
И работает-то она в правительстве республики, куда путёвку выиграла честно на открытом республиканском конкурсе. Факт – не оспоришь. И машинка у неё сильно помоложе моей, и гараж – как два моих! А квартира в три раза больше и в десять раз дороже, чем моя.
И умней она меня, думаю, раза в два с половиной… ну, или с четвертью.
Что же это такое, а? Это ж надо такому быть – одни плюсы!
Да как же с ней разговаривать-то?! И понял я: не по Сеньке шапка! Куды-ы мне до неё. Будешь там: на третьем месте в восьмом ряду, вроде того зонтика для случая. Или, может, наподобие постельной принадлежности для того-сего. Иногда. Когда никого другого под рукой.
Вот, Росинант, стой смирно и примеряй на себя это седло… 
А тут я ещё вспомнил братана моего. Ругается он со своей бабой кажный день. Лаются, ну прямо, как собаки! И разойтися никак не могут – одна у них жилплощадь, и житья вместе - никакого! Ей-богу!
Вот и выходит в таком случае, что одиночество - не самое страшное зло. Правда ведь?..